– Говорили, – миролюбиво ответил Гордеев. – Я и не лезу. А вам-то какое дело?
– Нам такое дело, что мы должны быть уверены, что ты совсем не полезешь, понял, падла?
– Вы, ребята, с этого вашего рынка, что ли? Так идите и отдыхайте, а то завтра денек у вас выдастся хлопотный.
– Ты не понял, да?
Один из парней, тот, что стоял слева, чуть откачнулся в сторону и…
Нет, недаром занимался боксом Юрий Петрович. И очень даже неплохо. Не знали эти "гортанные", что был он в свое время призером на московских соревнованиях. Следователю такое умение было просто необходимо – по профилю работы. Но вот адвокату? Оказывается, и здесь не лишнее.
Короче, кулак нападавшего скользнул по выставленному вперед предплечью Гордеева, а его собственный кулак немедленно погрузился в неподготовленный к встречному удару живот длинного. Парень громко всхлипнул, словно икнул, и рухнул, как подкошенный.
Но был и второй. На него не успел среагировать Гордеев. Тот прыгнул на него, словно кошка, сбил с ног и, ухватив за горло, стал душить.
Юрий напряг все силы, чтобы оттолкнуть его, сбросить с себя, хотя бы перевернуться на спину и схватить нападавшего за руки. Уже невозможно было дышать, как вдруг его отпустили. Юрий сел, опираясь обеими руками, и увидел, что тот, который только что лежал на нем, неожиданно взмыл над землей и как-то странно улетел в сторону, с треском ломая кустарник, высаженный вдоль окон первого этажа. Хруст, треск, вопль – и тоже все затихло.
– Вставайте, – Демидыч наклонился и протянул руку. Рывком поднял Юрия. – А вы, оказывается, ничего, – с одобрением сказал он. – Ишь как положили! Хороший молоток! Чего он хотел-то, я не успел расслышать.
– Просил не лезть куда-то. Может, спросить? – Юрий кивнул на лежащего.
– Само собой.
Демидыч рывком поднял длинного, прислонил спиной к машине.
– Ну, так чего ты, друг, хотел-то? Тебя кто послал?
Но парень только мычал и все норовил снова сложиться пополам.
– Ладно, этот пока подождет, – хмыкнул Демидыч, – пойти, что ли, того поискать?
Он степенно удалился в кусты и вскоре выволок оттуда второго нападавшего, но тот даже и не мычал. Зато успел прийти в себя первый.
– Ты чего дерешься… – На вопрос сил недостало, он смог только промычать, как бы констатируя сам факт.
– А ты зачем полез драться? – спросил Гордеев, придерживая длинного, чтоб тот не упал. – Так кто тебя послал, говори! А то добавлю.
– Извини, – хрипло произнес длинный. – Сказали поговорить… И чтоб ты понял, а?…
– Ну правильно, – улыбнулся Юрий. – Ты сказал, я тоже сказал, а тебе все неясно. Вот и схлопотал. Так кто, говоришь, научил?
– Моему хозяину другой хозяин звонил… Тебя назвал. Велел поговорить…
Видно, больше он ничего сообщить не мог.
– Ну так что же, теперь ты сам скажи своему хозяину, чтоб тот сказал другому хозяину, что мы поговорили по душам. И поняли друг друга. У меня к тебе претензий нет. А у тебя ко мне?
– Нэт… – совсем скис длинный.
– Вот и молодец. А теперь забирай своего приятеля и скажи ему: еще раз протянет ко мне свои грабки – отрежу к едреной матери. Понятно?
– Понятно.
– Молодец. Иди торгуй и ручонки тоже не распускай. И спасибо скажи, что мы сегодня добрые, а то нашли бы вас где-нибудь в Тимирязевском парке и потом долго собирали по частям. Вали отсюда!
– Погодите, Юрий Петрович, – сказал Демидыч. – Он запустил руку во внутренний карман куртки длинного, вытащил целую кипу бумажек и, подойдя поближе к лампочке под козырьком подъезда, стал их смотреть. Вернувшись, сунул обратно в карман длинному. – Я теперь знаю, кто ты, Керим. Еще раз увижу, извини, церемониться не стану. По справке живешь? Тебя пока не гонят? Вот и радуйся. А меня увидишь, лучше сразу на другую сторону улицы перебегай. И своим мудакам так и скажи. Давай двигай! И этого, этого подбери! Чего он тут валяется, как куча дерьма…
Керим, пошатываясь, подошел к напарнику, долго поднимал того с земли, наконец это ему удалось, и они, поддерживая друг друга, медленно побрели за угол дома.
– А машинку надо бы отогнать куда-нибудь в сторонку, – посоветовал Демидыч. – Это ж такая шпана, еще вернутся, тачку со зла покурочат. Хотя… – И он небрежно махнул рукой в ту сторону, куда уковыляли налетчики.
– Ну, пошли, – сказал Гордеев. – У меня там есть что выпить. Надо же отметить легкое боевое крещение.
– А крепенько они за вас взялись-то, Юрий Петрович, – усмехнулся Демидыч. – Нет, прав Денис Андреич, нельзя по сторонам смотреть да галок считать. Так что придется мне какое-то время побегать с вами. Уж не взыщите.
Глава тринадцатая ДОЛГИЕ СКАЧКИ С ПРЕПЯТСТВИЯМИ
Узнав о втором жестоком проколе, Федор Данилович в буквальном смысле воспылал яростью: с кем приходится работать! Да, видно, уже ни хваленые "чекисты", ни азербайджанская братва ни на что толком не способны, кроме как кого-то замочить. А для тонкой работа нужны совсем иные кадры. Но ведь у кого-то же они есть! И показывают класс! Вот что было обидно больше всего…
И он отдал команду подробно разобраться во всем и немедленно доложить.
Его "асторовцы" прибыли на Фили за считанные минуты, летели как на крыльях…
Ну да ведь и виновник чепэ тоже не дремал себе в отдалении, ожидая, когда подъедут коллеги "шкафов" и станут разбираться со своими. Он, чтоб самому поменьше отсвечивать, предложил роль прямого наблюдателя Агееву, который, что было совершенно естественно, узнав о нападении, немедленно прикатил на помощь другу Самохе. Вот он и отправился смотреть на "хрен знает что" – так они с Николаем назвали для себя короткую разборку. А Николай подстраховывал Филиппа из темноты утонувшей за кустарником детской площадки, хотя, если по правде, нужды в том никакой не было. Но интересно же еще раз взглянуть на дело рук своих и послушать мнение пострадавшей стороны.
Простой и незаметный человек, Филя набрал из бутылки полный рот отвратительной, плохо очищенной водки самопального розлива, пополоскал с омерзением и выплюнул. Затем прилепил к нижней губе изжеванный окурок сигареты и смело направился в самую гущу событий – к черному джипу, подкатившему почти вплотную к стоящему посреди проезжей части довольно-таки неновому "мерседесу".
– Те че надо? – с ходу окрысился на Филю один из приехавших мужиков – здоровенный, но явно тупой.
– Мне – че? – возмутился Филя и дыхнул в сторону спросившего.
Того отшатнуло.
– А ну предъяви документ! – рявкнул этот невоспитанный "шкаф", не соображая, что ляпнул глупость: кто он такой, чтоб ему документ показывать? И Филя не упустил возможности.
– Я?! – завопил он, грозя разбудить засыпающих в доме людей. – Тебе?! А ты кто такой? – Он развел в изумлении руки. – Вот я ща свистну… кореша набегут… они тебе, а? – Филя как бы не знал, что сказать дальше, чем испугать. – А ну давай сам предъявляй свою ксиву! Живо, твою мать! Кто таков? Почему здесь?? А? Че приехал? Пер… пер-городил на хер, пр-ройти невозможно! – Филя размахался руками.
– Иди отсюда, пока харю не начистил! – взорвался грубый "шкаф".
– Да брось ты, – остановил его товарищ. – Ну что ты, не видишь, что ли, с кем дело имеешь? Ты вот чего, мужик. Ты тут серой машины такой не видел?
Филя, не отвечая, показал, как можно напрячь все мысли. Стоял, задумчиво покачиваясь и поглядывая почему-то на фонарь.
А прибывшие тем временем извлекали из "мерседеса" коллег, находившихся все еще в глубоком нокауте. Ай, молодец, Самоха, неплохо сработал! Но Филя удовольствие свое не выдал, а, напротив, изобразил сочувствие:
– Это че, замочили, што ли?
– Вали, мужик, к себе домой, – обернулся к нему уже другой "шкаф". – Видишь, нехорошо ребятам. Сейчас очухаются и уедем.
– Не, я че? – не отставал Филя. – Ежли вы по-хорошему, так и я – пожал-лста, за милую душу. Отчего не помочь? Вот, у меня есть!
Филя добыл из глубокого кармана штанов початую бутылку с дерьмовой водкой и щедрым жестом протянул "шкафу".
Тот посмотрел на Филю, но подвоха не увидел. Взял бутылку, вытащил пробку из свернутой газеты и понюхал. Филя подумал, что у мужика глаза вылезут на лоб, у дегустатора этого. Но того лишь передернуло.
– И как же ты ее пьешь? – единственный вопрос, который "шкаф" сумел сформулировать.
– А че? – с форсом возразил Филя.
Бутылка перешла в руки другого, грубого "шкафа", тот тоже понюхал, лицо его выразило полнейшее омерзение, но он сказал:
– А что, может, как раз этот нашатырь и приведет ребят в чувство? – Он налил полную пригоршню водки и, взяв бесчувственного товарища за волосы на макушке, окунул его лицо в эту отраву. Послышалось нечто похожее на всхлип, какое-то хрюканье, и пострадавший неожиданно разлепил глаза. Его откачнуло от ладони товарища, и он стал не очень пока сосредоточенно оглядываться.
– Ну, а я че говорю? – обрадовался Филя. – Давай другого мочи!
"Шкафы" захохотали.
– Ну ты – веселый человек! – восхитился тот, что был менее грубым. – Смотри, Вова, а ведь он прав оказался! Давай теперь Игорю попробуем.
Операцию с маканием носа в пригоршню водки повторили, и, к удовольствию приехавших "шкафов", второй их приятель тоже очухался. Не сразу, правда, раза три пришлось макнуть, пока открыл глаза.
– Ну все, мужик, – потеплел и грубый, – помог ты нам, спасибо. На, забирай свои остатки. Сень, дай ему полтинник, пусть купит что-нибудь поприличнее этой отравы.
– А че? – попытался снова стать в позу Филя. – Не нр-равится пр-ролетарская водяр-ра, да?
– Ладно, кончай шуметь, – успокоил второй, – люди кругом спят. А ты чего, мужик, не в морге ли работаешь?
– Эт-то почему?
– Так небось этой штукой покойников обмывал, а потом… – Он показал, как воруют и прячут в карман.
– А-адну минут-чку! – стал-таки в позу Филя.
Все остальные, кроме двоих пострадавших, рассмеялись. И тут Вова протянул Филе пятидесятирублевую купюру. Филя важно принял ее, попробовал рассмотреть на свет фонаря, потом свернул и спрятал в карман явно широких для него маскировочных штанов.
А "шкафы", больше уже не обращая на него внимания, перетащили приходящих в себя, но еще слабо соображающих товарищей в джип, за руль "мерса" вскочил один из приехавших, и машины тронулись со двора. Уехали быстро. И никого искать не стали.
Филя вернулся к Самохину, который тоже покинул свой наблюдательный пункт в "избушке на курьих ножках", стоящей посреди площадки.
– Чего ты там базарил? – поинтересовался он.
– А вот, – показал Филя, – полтинник заработал.
– Ну ты ва-аще! – засмеялся Самоха. – Так чего они?
– А ничего, вернули сознание дуракам. Я замечаю, что после твоей работы только мой продукт способен привести клиента в чувство. Они про тебя спрашивали, про нашего "серого", но я не сознался. Фонарный столб тому свидетель… Слушай, а "шкафчики"-то ничего были! Славно ты их приложил, я даже маленько позавидовал.
– Да ладно тебе, – хохотнул польщенный Самоха. – Но ты отраву-то свою припрячь. Наверняка пригодится для следующего раза. И где берешь?…
– Места, Коля, знать надо. И все-таки, я тебе скажу, грубый они народ, невоспитанный, – глубокомысленно изрек Филя, как бы подводя черту. – Наверняка бывшие гэбисты, какая-нибудь "семерка". Топтуны, чего с них взять! Они даже не чухнулись по поводу оружия.
– Да ты что?! Нет, это они как раз первым делом. Пока ты ехал, они уже все кусты вокруг прочесали! Как на этом… на конкуре! Скачки с препятствиями!
– Ну а что мы будем с их стволами делать? Нам они сильно нужны?
– Это еще зачем? Я думал посоветоваться с Денис Андреичем и сунуть их пушки вместе с ксивами в камеру хранения, в автомат, где-нибудь на Курском вокзале. Пусть заберут. И пару слов изобразить: мол, мы вам, мужики, зла не желаем, но старайтесь не попадаться под руку, и все. Коротко и ясно, а главное – по-дружески. Ты как?
– Я считаю – нормалек! На хрена зря врагов наживать… А чего там, интересно, у Демидыча? Давай спросим?
– На, набери. – Самохин протянул Филиппу телефонную трубку.
Демидыч поинтересовался, что у них, а потом кратенько посвятил товарищей и в свои мелкие приключения.
– Не, ты гля, че деется?! – воскликнул Филя, словно бы снова входя в роль местного алкаша. – А может, их все-таки наказать?
– Да их и без нас накажут. Нет, Филя, не будем кровососами, – с улыбкой отмахнулся Самохин. – Давай докладывай Денис Андреичу.
Больше этой ночью никаких особых происшествий не случилось. Но скачки, как заметил Николай, начались, и, видимо, надолго…
Утром Федору Даниловичу доложили, что у двоих сотрудников, которые пострадали во время стычки во дворе дома на Филях, произошла утеря служебных удостоверений и табельного оружия. Однако в самом начале рабочего дня поступил телефонный звонок. Неизвестный, отказавшийся представиться, – а говорил он, как показала проверка, из телефона-автомата на Курском вокзале – предложил кому-нибудь подъехать в камеру хранения и забрать из ячейки – он назвал номер – посылку для "Астора". Какие будут указания?
Разнос, который теперь устроил начальник Управления безопасности своим нерадивым подчиненным, уже не шел ни в какое сравнение с тем, по сути, шумом, что был накануне. Отлупили! Разоружили! Гнать мудаков в три шеи!!!
Но вернувшийся с Курского вокзала гонец внес нотку успокоения в разразившуюся бурю. Незнакомец не обманул, и в целлофановом пакете внутри ячейки лежали два "макарова" и пара удостоверений сотрудников ЧОП "Астор". И записка, крупно набранная на компьютере. А в ней всего одна, но прямо-таки издевательская фраза: "Ребята, давайте жить дружно! Леопольд".
При всем своем достаточно однозначном чекистском прошлом Федор Данилович не лишен был так уж напрочь чувства юмора – ведь с неординарным контингентом приходилось прежде работать! Поэтому, прочитав послание, он дал волю чувствам и откровенно расхохотался. И тем самым завершил конфликт. Для окружающих. Но не для самого себя. Ибо теперь следовало всерьез задуматься.
Мужики те, конечно, славно пошутили, но то, что они не были никакими шутниками, в этом был уверен отставной генерал стопроцентно. Но больше всего убедил его в этом факт появления алкаша с его горючей отравой, о чем также не преминули доложить ездившие на выручку сотрудники "Астора". Они-то как раз с юмором об этом сообщили, но Федор Данилович на этот раз юмора не принял. Его собственный опыт подсказывал ему, что такого складного набора случайностей не бывает. И это его ребятки могли еще проколоться, но не он, старый и стреляный волчара. И, поразмыслив, он предложил двоим сотрудникам, что ездили вечером на Фили и базарили с алкашом, на всякий случай съездить на Неглинку, туда, где расположено ЧОП "Глория".
– Возьмите тачку, какая попроще, и поторчите там где-нибудь в сторонке. Может, случайно этого вашего алкаша и встретите. Но ни в какие конфликты не вступать. Поболтать – можете. Ясна задача?
Те ответили, что им все понятно. Хотя если по-честному, то ничего они не поняли. Одно дело – найти алкаша и привезти в "Астор". Это не проблема, если шеф уверен, что тот ошивается возле этой "Глории". А так – зачем? Но раз есть указание, его надо исполнять. И два "шкафа" втиснулись в "Ладу"-восьмерку и отправились на Неглинку…
Однако, прибыв в указанное Попковым место и сориентировавшись, наблюдатели наконец сообразили, почему шеф послал их именно сюда. Вон же, в сотне шагов, знаменитые "Сандуны". Ну конечно, где еще алкашу и ошиваться, как не здесь! Поди, вениками торгует или еще чем-нибудь необходимым для обновления души и тела. Нет, тогда понятное дело! И они сосредоточили свое внимание на входных дверях недавно отреставрированной бани.
На эту коричневую "восьмерку" сразу обратил внимание Володя Демидов, подъехавший к агентству в конце дня. Спросил у вахтера:
– Давно стоит?
– Ты про кого, Демидыч? – бывший муровец, Трофимыч, взятый в "Глорию" по рекомендации Грязнова-старшего, дежурил на входе, когда сотрудники разбегались по заданиям. А обычно функции его сводились к тому, чтобы следить за общим порядком в помещениях агентства, не забывать время от времени поливать пальмы и фикусы, разместившиеся по углам просторного холла, и вежливо открывать входную дверь посетителям. Которых, надо отметить, было совсем немного.
– А вон, про "Ладу", – кивнул за окно, забранное жалюзи, Демидов. – Смотрю, знакомая тачка. Давно тут?
– Ах, ты про эту? Она едва ли не с утра. Может, кого в баню привезла. Стоит, чего ей…
– А наши кто есть?
– Денис Андреич уехал. Борода – у себя, – так между собой называли Макса. – Да вот, Филипп недавно прибыл. Еще Сева Голованов звонил, сказал: малость задерживается.
– Сделай одолжение, Трофимыч, кликни Филю, – попросил Демидов, не отрывая взгляда от "Лады". – Чего-то она мне не нравится.
Пришел Филя, поздоровался.
– Видал? – кивнул на окно Демидов.
– А что, есть проблемы? – Филя тоже посмотрел на машину. – Что в ней необычного?
– Это она за нами бегала, когда мы в Перово катались.
– Хвост?
– Он самый.
– Хочешь проверить?
– Да вот, думаю. А может, не стоит? Стоит себе и пусть стоит.
– Может, наши вчерашние пасут? Давай гляну?
– Только ты поаккуратней, меня-то они уже наверняка видели.
– Бу сделано? – с готовностью согласился Агеев.
Филипп вышел из агентства, но не через парадную дверь, а через служебную – со двора. Затем выбрался проходным же двором в соседний переулок, обогнул несколько домов и появился со стороны Сандуновских бань. Руки в брюки, независимой походочкой пошел навстречу "восьмерке", а когда подошел совсем близко, в изумлении поднял руки, будто обнаружил старых приятелей.
– Здорово, мужики! – в восторге завопил он, изображая неподдельную радость.
После небольшой паузы из-за руля выбрался знакомый Филе вчерашний вежливый "шкаф".
– Ну как ваш Вова, оклемался? И Игорь – тоже? – Филя продемонстрировал свою отменную память на имена и события.
– Нормально, – улыбнулся "шкаф", пожимая протянутую Филей руку. – А ты как? – спросил в свою очередь.
– А че нам? – обрадовался Филя и подмигнул, но не сказал, что, мол, зря ты, парень, силенку-то свою решил продемонстрировать, не надо бы тебе без нужды эдак. И сам, в свою очередь, дружески стиснул пятерню "шкафа", отчего тот не крякнул, нет, но глазками-то сверкнул, не удержался. – В баньку, гляжу? На парок? Так надо бы пораньше, чтоб к первому. А я бы вам ха-ароший веничек сообразил!
– Да не, мы уж попарились, – сказал "шкаф", – вот отдыхаем, поедем сейчас.
– Глядите, ребяты, – хохотнул Филя и, нагнувшись, заглянул в "Ладу" и теперь подмигнул второму, в котором узнал грубого. – Вы только свистните, а я вам сразу веничек! Это дело мы с удовольствием.
– Здесь пашешь? – спросил вежливый, садясь в машину.
– Ага. – Филя так мотнул головой, что можно было подумать, будто он работает сразу во всех конторах, расположенных в соседних домах.
– Ты дряни-то своей не пей, – с улыбкой посоветовал вежливый.
– Не, не скажи! Па-алезная штука! – И Филя, махнув "шкафам" рукой, ушел в тот же переулок, из которого вышел.
"Восьмерка" постояла немного и двинула за ним. Но… когда выехала на перекресток, Фили уже нигде не было. Машина резко сдала назад, однако и тут он не появился. Словно провалился сквозь землю. "Шкафы", видно, посовещались и уехали.