– Что?! Что вы говорите?! Этого не может быть? Там были золотые монеты, серебряные кубки, обработанные алмазы и перстни! Многомиллионное состояние!
– Я говорю серьезно – так не шутят, – ответил Турецкий.
– Не знаю, кто мог это сделать... Значит, кто-то уже забрался в сейф, вычистил его и начинил взрывчаткой?!
– Кого вы подозреваете? Кто мог знать о вашем кладе?
– Воронин... Только он мог догадываться об этих драгоценностях.
– А что конкретно он мог знать?
– Мы вместе отправляли груз. Он постоянно был со мной. К тому же он не дурак. Все ловит на лету. Это могла сделать его охрана. А впрочем, я не знаю. Все рухнуло... Теперь мне все равно... Пусть меня судят.
– До суда еще далеко. Наберется добрая сотня томов дела, этот ваш проклятый банк "Ресурс" обрастает жертвами даже после своего распада.
Козлов вздохнул, промолчал, глядя в пол. Спина его была согнута так, словно на него свалился огромный груз.
– Что вы можете рассказать о смерти следователя Арбузова?
– Об этом я ничего не знаю. Вот Алла – та могла разболтать о моем кладе. Поэтому и пришлось ее убрать. Но, видит Бог, я очень сожалею об этом...
– Отчего же вы в прошлый приезд не увезли драгоценности?
– Не смог достать ни разрешения на вывоз драгоценностей, ни дипломатического паспорта.
– А теперь?
– Теперь? Все было бы в порядке, если бы не петрушка с Бартеневым. Я понял, что и на меня кто-то охотится. На даче Пыхтина убедился, что меня ищет милиция. Решил возвращаться ни с чем, лишь бы ноги унести. Но и здесь невезуха.
– Скажите, кто мстил Бартеневу? Кто желал его смерти?
– Не знаю. Он постоянно твердил мне о своем должнике Свиньине, который не только не рассчитался за покупку, но даже проценты не выплачивает. Жизнь в Англии дорогая. Бартеневу нужны были деньги, вот он и приехал в Москву, чтобы вернуть свои деньги.
– Бартенев сам виноват в своей смерти. Не устроил бы он однажды ночью пальбу из автомата, не пришлось бы продавать имущество и бежать от страха в Великобританию. Не продавал бы имущество – не было бы должников, от рук которых он, скорее всего, и погиб. Круг замкнулся. Ничего нет случайного в мире, – сделал заключение Турецкий. – На сегодня хватит. Подпишите протокол.
Козлов взял у Грязнова ручку и, не читая, поставил подписи там, куда ему указывал пальцем Турецкий. Лицо его было при этом бледное, взгляд отсутствующий, словно он сам себе подписывал приговор.
...Все настолько тесно переплелось в этом мире, что оставалось лишь диву даваться.
Изучая документы, изъятые у Долгалева, Турецкий не без удивления открывал для себя, что банк, которым руководил Геранин, активно сотрудничал с фирмой "Спектр". Документы, подписанные заместителем министра топлива и энергетики Сорокиным, курсировали между банком и фирмами, которыми прежде руководил Долгалев.
Турецкий решил снова навестить Геранина и уточнить некоторые аспекты сотрудничества Северобанка с Долгалевым и его предприятиями. Но в клинике его ждала тревожная весть: Геранину стало значительно хуже. Медсестра Катя прятала глаза, не хотела ничего говорить.
– В чем дело? – разозлился Турецкий. – Я же не глазки вам приезжаю строить, а ради дела! Почему наступило ухудшение состояния больного? Смотрите, это уголовное дело! Придется отвечать.
– Я не знаю, – поджала та губы.
– В чем заключается ухудшение?
– Он опять потерял речь.
– Что случилось? Вы можете мне сказать? Кто-то расстроил его?
– Вчера приходили двое, они сказали, что его сотрудники. Я впустила. Они пробыли в палате не больше пяти минут и ушли. Когда я вошла в палату, Геранин был без сознания. К полуночи он пришел в себя, но говорить уже не мог.
– Что говорят врачи?
– Сейчас будет консилиум, тогда все и решат. Возможно, придется делать еще одну операцию.
– Как выглядели эти люди? Опишите мне их.
– Да что вы! Я их совсем и не запомнила! – испуганно заявила она. – Они одинаковые, черные, в пыжиковых шапках, клетчатых мохеровых шарфах и в черных пальто.
– Что значит черные? Негры, что ли?
– Нет, это... кавказской национальности.
– Но хоть что-то вы помните?
– Знаете, сколько народу сюда приходит к больным? Где их всех запомнить?
Турецкий вышел из здания клиники, раздосадованно взглянул в небо, где тяжело слоились темные тучи. Мрачный день угнетал душу.
Неужели опять появились чеченцы? Но тогда о них мог знать и рассказать главный бухгалтер Северобанка Виктор Кремнев. К нему же советовал обращаться Геранин. Человек на такой должности сам выполняет многие финансовые операции.
Турецкий сел в машину и поехал в Северобанк, размышляя о странных посетителях Геранина. Надо будет, решил он, сразу же после консилиума связаться с главным врачом. Пост, что ли, выставить возле больного? По идее, это надо было сделать сразу. Да кто ж знал!
Сегодня был день невезения. В банке Турецкому сообщили, что утром главный бухгалтер уехал с какими-то клиентами. Когда будет, не сказал.
Следователь стал расспрашивать секретаршу, тоненькую брюнетку лет двадцати, как выглядели посетители, приезжавшие за Кремневым?
– В черных пальто и пыжиковых шапках, – ответила девушка.
– И в клетчатых шарфах, – уверенно добавил Турецкий.
– Да. А откуда вы знаете?
– А лица вы успели рассмотреть?
– Лица? Они такие черные, короче, кавказцы.
– Увы! – сказал Турецкий. – Теперь, уверен, вы не скоро дождетесь своего бухгалтера.
– Почему вы так говорите?
– Кавказцы – люди гостеприимные. Когда начинают угощать, поить, то закармливают иной раз до смерти.
Простившись с перепуганной секретаршей, Турецкий на всякий случай попросил ее предупредить его, если вдруг появится главный бухгалтер. Во что он не верил. Но визитку свою все же оставил.
Несомненно, это были те же люди, что навещали Геранина. Они чего-то добивались от банкира, но когда поняли, что он беспомощен, взяли бухгалтера. Найти их в многомиллионной Москве то же самое, что иголку в стоге сена. Оставалось ожидать, когда они выставят свои требования геранинскому банку.
А может быть, все не так и страшно? И фантазии Турецкого не имеют под собой никакой почвы? Уже на выходе из банка следователь вдруг круто повернулся и пошел обратно в приемную.
– Вы могли бы помочь мне составить фоторобот кавказских гостей? – спросил он секретаршу.
– Я их плохо помню.
– А если попробовать?
– Можно, но я в себе не уверена.
– Их видела еще одна женщина, медсестра из больницы, где лежит Геранин. Может быть, вместе вы что-нибудь и вспомните, – сказал Турецкий. – Это чрезвычайно важно.
– Я понимаю, но в данный момент не могу уйти с работы. Можно, я приеду к вам после пяти вечера?
– Пожалуйста. Я пришлю за вами машину.
– Не стоит, у меня есть своя.
Турецкий вернулся в клинику, чтобы осведомиться о состоянии Геранина.
– Плохо ему, – сказала медсестра. – Решили делать операцию.
– Могу я поговорить с лечащим врачом?
– Да, конечно.
Катя провела Турецкого в кабинет врача, плотного низкорослого мужчины, одетого в белый мятый халат. Он кивнул следователю, предложил сесть.
– Что случилось с Гераниным?
– Вчера после посещения каких-то сослуживцев он впал в кому. Может быть, впрочем, это не связано с посещением. Больной перенес тяжелейшую черепно-мозговую травму. Теперь его мозг словно дремлет. Медицинская практика знает такие примеры, когда человек может находиться в подобном состоянии месяцами и даже годами. У Бурденко вон уж сколько времени лежит, как вы знаете, генерал Романов, который после ранения в Чечне не приходит в себя. Японский профессор-нейрохирург установил ему электронный стимулятор мозга, но пока безрезультатно.
– Медсестра видела людей, навещавших вчера Геранина. Я хотел бы, чтобы она помогла нам составить фоторобот. Вы ее сможете отпустить часов в пять вечера?
– Да, пожалуйста, мы найдем ей замену.
Поблагодарив врача, Турецкий опять отправился к Кате и предупредил, что к пяти за ней придет машина. Девушка попробовала отказаться. Но Турецкий был непреклонен, объяснив, что она будет не одна: нашлась еще свидетельница. Это медсестру несколько успокоило.
В Генпрокуратуре его ожидало неожиданное и приятное сообщение. Его принес Олег Величко.
В Химках, во время ограбления товарного склада, между охраной и "наезжавшими" завязалась перестрелка. Банда потеряла двоих: одного убитого, а второго, раненного в ногу, охрана схватила. Естественно, прямо на месте произошла душеспасительная беседа, после чего бандит в весьма плачевном и непотребном состоянии был передан милиции.
– Вопрос на засыпку, – сказал Олег. – Кто бандит?
– Да кто угодно, – пожал плечами Турецкий. – Мало ли подонков на белом свете?
– Это наш общий знакомый.
– Ах, знакомый? Тогда надо подумать.
– Сдаетесь?
– Ты мне скажи, по какому делу он проходит?
– Косвенно по банку "Ресурс", – подсказал Величко.
– Тогда наверняка Липников. Больше некому. Дело это наполовину раскручено, неизвестных осталось мало.
– Правильно! Он самый! Представляете, каков наглец! Залечь бы ему и не шевелиться, а он разбоем занялся!
– Добегался. Давай теперь допросим его, найдем дружков. А кто из бандитов убит?
– Митин.
– Тоже неплохо. Подельником меньше. Олег, я тебя попрошу мне помочь. Тут приедут две женщины. Должны составить фотороботы на мужчин-кавказцев, подозреваемых в преступлении. Пожалуйста, займись этим мероприятием. Одна из них – секретарша банка Геранина, другая – медсестра из клиники, где банкир сейчас содержится. А я займусь Козловым, бумажная работа столько времени отнимает! Я буду ждать здесь результатов, принесешь мне картинки сюда, хочу увидеть эти лица.
– А что они натворили?
– Вчера посетили Геранина, после чего банкир впал в кому. А сегодня увезли главного бухгалтера банка. Жду, когда выставят свои требования.
– Понятно. Все сделаю. А Липникова когда вам доставить?
– Давай отложим его на завтра. Теперь он от нас никуда не денется.
Олег вышел. Турецкий вынул сигарету, закурил, задумчиво глядя в окно, где уже бушевала метель. Снежинки вились за стеклом, творили свое извечное колдовство, прежде чем опуститься на подоконник, долго выбирали место, то взлетая, то опускаясь.
Александр думал о том, что скоро Новый год и надо бы купить дочке елку, выбрать ей и Ирине подарки. Хорошо бы еще закончить все старые дела, чтобы не тащить их в новый год. Но так, к сожалению, не бывает.
Зазвонил телефон. Это был Грязнов.
– Ты на месте? Отлично! Дуй к проходной, я тебя по пути подхвачу! – крикнул он.
– Куда?
– На фирму "Спектр" совершено разбойное нападение. Мне сейчас доложили. Опергруппа и спецназ уже едут.
– Кто мог напасть на долгалевскую фирму? – не торопился Турецкий.
– На месте увидим. Все, некогда!
Турецкий набросил на плечи пальто, убрал документы в сейф, закрыл кабинет и отправился к проходной.
Вячеслав подъехал через минуту.
Здание, где помещался офис "Спектра", было оцеплено. Во дворе уже хозяйничали сотрудники ГУВД с ищейками. Эксперт-криминалист был занят опылением следов рук на оставленной грабителями "девятке", оперативники собирали гильзы.
К Грязнову и Турецкому подбежал Николай Саватеев.
– Они прибыли на двух машинах, – сказал он, – одну бросили. Всего было пятеро, вооружены "калашниковыми" и пистолетом ТТ. По прибывшему наряду открыли шквальный огонь. Прикрываясь сотрудниками фирмы, преступники вышли и скрылись. Погиб сержант Ветров. Ранен в спину один из сотрудников. Во время перестрелки он послужил преступникам живым щитом.
Турецкий прошел в здание фирмы. Под ногами трещало битое стекло, в стенах пули пробили штукатурку, валялись разломанные стулья. Везде царил хаос. Сотрудников фирмы он нашел на втором этаже. Опрос начал с секретарши Светланы:
– Как это случилось?
– Они вошли в здание, связали и разоружили двоих охранников. Поднявшись в приемную, потребовали Долгалева.
– Кто они? Сколько их было?
– Всего пятеро. Но сюда вошли трое. Двое оставались внизу, охраняли вход.
– Как они выглядели?
– Все до единого – с Кавказа.
– В чем были одеты?
– Двое в пальто, один в дубленке.
– Хорошо, рассказывайте дальше.
– Значит, потребовали Долгалева. Я говорю, что его нет и не будет. Они тогда говорят: "Зови заместителя". Я позвала Заметалина. Они ушли с ним в его кабинет для разговора. Потом стали кричать, требовали какие-то деньги. Тогда я нажала кнопку сигнализации и вызвала милицию. Ну, вот тут и началось! Кошмар! Я думала, не выживу! Они схватили нас и, прячась за нашими спинами, двинулись к своим машинам. Таким образом и сбежали. Как вспомню – ужас! Стрельба, как в кино!
– Где Заметалин? – спросил Турецкий.
– В больницу увезли, он ранен.
– Серьезно?
– Не знаю, – неуверенно ответила девушка. – В спину попали.
– Долгалев так и не появлялся?
– Нет. У нас уже почти все уволились. Зарплаты нет. Не знаю. Погром этот... Как быть?
– Какие деньги требовали кавказцы? – спросил Турецкий. – Это что, рэкет?
– Нет. Я поняла, что Долгалев вроде обещал, но не отдал им какую-то баснословную сумму. А Заметалин ничего об этом не знал. Или делал вид. Вот так. Короче, начальства нет, а мы расхлебываем кашу за него. Хорошо, что хоть живы остались. А где гарантия, что завтра они не приедут нас добивать?
Турецкий попросил одного из оперов МУРа записать показания девушки.
– Кто здесь еще остался? – поинтересовался Турецкий.
– Два охранника и один менеджер.
– Пойдем, Слава, поговорим с парнями, – позвал Александр Грязнова.
Мужчины сидели в курилке, молча курили.
– Самое время перекурить, – сказал Вячеслав, садясь на стул и вынимая пачку сигарет. – Ну как, ребята, обстрелялись немного? Рад вас видеть живыми.
Но охранники были в подавленном настроении.
– Пошло оно все на хрен: такая служба и такое начальство! – сказал один. – Где-то, блин, куролесит, с кавказцами завязался, а нам башку подставляй!
– Вы же знали, на что шли. Охрана есть охрана, – заметил Турецкий.
– Знали, да! Но у нас ведь и оружия нет. Только кулаки. А у них "калашниковы". Чуете разницу?
Ни охранники, ни менеджер ничего нового не добавили к тому, что рассказала Светлана. Нужно было ехать в больницу к Заметалину, только он мог внести ясность, рассказать, чего добивались кавказцы от фирмы и на какие деньги они претендовали.
43
На Москву опускался ранний декабрьский сумрак. Метель утихла, улеглась.
Турецкий и Грязнов медленно ехали в институт Склифосовского, чтобы допросить Заметалина. Снегу насыпало много, убирать не успевали.
– Слава, я тебе не успел сказать, что два кавказца засветились и в других местах. Они навестили Геранина, после чего его состояние крайне ухудшилось. А потом снова двое кавказцев увезли главного бухгалтера Северобанка. Поскольку Долгалев сотрудничал с этим банком, думаю, что у кавказцев здесь какой-то сугубо денежный интерес. Неспроста же они так озверели, – сказал Турецкий, не отрывая взгляда от ветрового стекла. – Между прочим, через геранинский банк шло финансирование восстановления Грозного. Не тут ли собака зарыта?
– А помнишь те первые заявки? Убийство кавказцем двух охранников. Потом взрыв машины Геранина. Тоже старушка что-то подобное видела. Скорее всего, это звенья одной цепи.
– И фоторобот твоего дружка Рустама Такоева? – засмеялся Турецкий. – Ты хочешь сказать, что это он причастен ко всем этим делам?
– Я и не сомневаюсь. Вопрос в другом: что в данном случае ими движет? Жажда мести или жажда справедливости?
– Я чувствую, Славка, что в тебе сейчас говорит только одна жажда – ревность.
– Какие бы чувства во мне ни говорили, но голову я все же не теряю! Хотя горько, конечно, оттого, что приближается Новый год, а я опять буду один. Мы с Тамарой мечтали отпраздновать его знаешь где?
– Откуда мне знать?
– В Африке. Она хотела там спрятаться от зимы.
– Значит, не судьба. Что поделаешь? Знаешь мой любимый анекдот?
– Разве у тебя только один – любимый?
– Не один, но ты послушай. Его как-то раз Юрий Никулин рассказал. Из Питера в Москву, навстречу друг другу, вышли два скорых поезда и со страшной силой понеслись по одной линии... И не встретились. Не судьба.
– Это все философия, – даже не улыбнулся Грязнов.
– Почему бы тебе не встретить Новый год с нами? Посидим в семейном кругу, поговорим. Что мне одному с двумя женщинами делать?
– Спасибо, подумаю. А до Нового года надо еще дожить.
– Доживем! Не умирать же! Жизнь прекрасна и удивительна, несмотря на то что все нам постоянно стараются ее испортить. Вот и приехали. Выметаемся.
После недолгой, но убедительной беседы с лечащим врачом их пропустили к Заметалину. У того было белое, словно бескровное, лицо. Больной дремал. Услышав шаги, вздрогнул, открыл глаза.
– Здравствуйте, Заметалин, – сказал Турецкий. – Вот приехали вас проведать. Как вы себя чувствуете?
– Ничего, говорят, рана не тяжелая. Почистили при местной анестезии. Авось выживу.
– Надо жить, о чем речь! Хотелось бы выяснить, чего от вас требовали грабители?
– Я плохо понял. Долгалев мог бы объяснить. Это опять-таки было до моего прихода на фирму. Северобанку, если вам известно, поручено финансирование строительных работ в Грозном. Наш "Спектр" должен был осуществлять поставку в Чечню стройматериалов и техники. Но дело в том, что некоторыми проблемами Долгалев занимался сам, лично, не допуская к их решению даже своих ответственных сотрудников. В частности, меня. Поэтому я не могу сказать с уверенностью, насколько выполнен этот договор о поставках. Эти же орали и требовали деньги. "Дэнги!" – передразнил Заметалин. – А откуда их взять?
– Может, Долгалев уже вернул им долг? – поинтересовался Турецкий. – Или выполнил заказ, а чеченцы теперь просто "наезжают" в надежде вышибить из фирмы халяву?
– Сомневаюсь, мы, насколько я знаю, в долгах, как в шелках. А Долгалев исчез. Да и с трубами, на которые он делал ставку, ничего не вышло. Вот вы отпустили меня под подписку о невыезде, а я думаю, что мне в тюрьме было бы гораздо спокойнее.
– Вам сейчас и здесь хорошо, терпите. Долгалев в Москве. А завтра у нас будут фотороботы преступников, привезем вам на опознание.
– Привозите.
– Поправляйтесь, Заметалин. У нас еще будет время поговорить. Кстати, как Васильев?
– Подал заявление в тот же день. Больше на работу не выходил. Не знаю, чем он теперь занимается...
Турецкий и Грязнов простились с Заметалиным, вышли из клиники.
– Ты сейчас куда? – спросил Вячеслав, взглянув на часы. – Рабочий день практически кончился.
– К тебе, если не возражаешь.
– Интересно. Домой? На службу?