"Этот Сулейман туп, даже не как пробка, а как целый пробковый дуб, - размышлял он, просматривая электронную почту, поступившую по Интернету. - Зато он исполнителен, и умеет держать язык за зубами, как могила".
Разобравшись с почтой, шейх включил экран внешнего обзора. Перед ним пробежали горные отроги, покрытые первой, робкой еще зеленью ранней афганской весны.
Солнце радостно сияло с вершины голубого неба, и казалось, от экрана повеяло знаменитым афганским сухим зноем, хотя это, конечно, была всего лишь иллюзия.
Шейх почувствовал большое облегчение от того, что больше не увидит строптивую полячку.
С глаз долой - из сердца вон.
…Интересно, чем, вернее кем порадует его Сулейман? Он знал, что у начальника охраны имеется агентурная сеть не в одной стране, и дамы имеются на подбор - только выбирай!
* * *
Генерал Матейченков, откинувшись на жесткую спинку самолетного кресла, размышлял о положении в КЧР.
Он знал, что из двух кандидатов в президенты высшее руководство России предпочитает Владимира Семенова, однако опасается впрямую поддержать его, опасаясь, что в результате вспыхнут волнения, которые легко могут перерасти в нечто долговременное и злокачественное, на манер той же Чечни.
Размышляя о предстоящих действиях, генерал принял решение - не следовать ничьим подсказкам и рекомендациям, от каких бы влиятельных лиц они ни исходили, и принимать решения самостоятельно, сообразуясь только с местной обстановкой.
А там - будь что будет.
Накануне вылета на Северный Кавказ премьер-министр Сергей Степашин ознакомил его с проектом меморандума, который, как предполагалось, должны были подписать оба кандидата в президенты КЧР - Владимир Семенов и Станислав Дерев.
Перечитывая документ, Матейченков особое внимание обратил на фразы: "Отдавая дань уважения волеизъявления народа Карачаево-Черкесии…". И дальше: "Формирование всех органов государственной власти и местного самоуправления необходимо осуществлять на основе сложившейся демографической ситуации".
Ядро проблемы: ведущими в численном отношении этническими группами в КЧР являс. ются русская и карачаевская, тогда как черкесская, которую представляет Станислав Дерев, находится в меньшинстве.
Меньшинство, однако, ни в какую не желает смириться с поражением. По оперативным данным, именно черкесы в данный момент и "мутят воду": сначала вообще путем бойкота пытались сорвать выборы, а сейчас громко и назойливо выражают на постоянно действующем митинге недовольство их результатами.
Самолет пробил гряду облаков, да и рассвет начал понемногу вступать в свои права, и в салоне самолета немного посветлело.
Приглядевшись, Матейченков с удивлением обнаружил впереди, у кабины пилота, человеческую фигуру, которую он поначалу принял за какой-то багаж.
Когда в иллюминатор брызнули первые солнечные лучи, фигура показалась ему явно знакомой.
- Сергей Сергеич, это ты? - Крикнул генерал, стараясь перекрыть шум турбин.
- Он самый, - откликнулся Завитушный.
Это был его новый помощник, уроженец Карачаево-Черкесии.
- Подгребай сюда, чудак.
- Есть.
Завитушный опустился рядом, они обменялись крепким рукопожатием. Хватка у Сергеича была железной.
Их накануне познакомил Сергей Степашин. Представил Завитушного, сказал, что он прекрасно знает местную обстановку и людей.
- Единственное, чего не знаю - это его национальности, - с мягкой улыбкой заметил премьер.
- А я и сам этого не знаю, - развел руками великан Завитушный.
- Не морочь голову.
- Честно.
- Ни в мать ни в отца, что ли? В проезжего молодца, так надо понимать?
- Видите ли, господа, я коктейль, только не тот, который тянут через соломинку. Во мне намешано всего понемногу. Есть и польская кровь, и болгарская, и русская - само собой.
- А подробнее?
- Подробнее - нам времени до вечера не хватит.
…Обменявшись с Завитушным приветствиями, Матейченков спросил:
- Ты что, не видел, как я сел?
- Как не видеть.
- А темно было?
- Я и в темноте вижу, как рысь, не зря охотой в горах, почитай, двадцать лет занимаюсь.
- Что же не окликнул?
- Вижу, начальник занят. Свет включил, работает. Негоже руководству мешать. - произнес новый помощник.
- Горяченького хочешь?
- Не откажусь.
Они выпили кофе из термоса.
- Как поцелуй женщины, - похвалил Сергеич, возвращая Матейченкову пустой стаканчик.
- Это как?
- Крепкий, сладкий и горячий.
- Так ты охотник?
- Белке с дальней дистанции в глаз попадаю, - похвастался Завитушный.
- Тогда пиши "Записки охотника".
- А что, может вместе и напишем. Утрем нос твоему тезке.
- Какому еще тезке?
- А Ивану Тургеневу.
…Когда гигант плюхнулся на сиденье рядом, Матейченкову показалось, что самолет покачнулся. "Такому богатырю подковы гнуть", - подумал он, оглядывая мощную фигуру.
Завитушный деликатно полуотвернулся от бумаги, которая лежала перед генералом на откидном столике.
Матейченков объяснил помощнику, что это за документ, и протянул его помощнику:
- Почитай и выскажи свое мнение.
Сергеич углубился в меморандум.
- Ну, что скажешь? - Спросил генерал после некоторой паузы, когда Завитушный оторвал глаза от бумаги.
- Не такая простая штучка, как кажется на первый взгляд.
- Что ты имеешь в виду?
- Ну, вот, например, любопытная фразочка: "В случае принятия решения оспаривать в той или иной мере результаты выборов Карачаево-Черкесской республики необходимо делать это строго в соответствии с законодательством…".
- Так, так.
- Воля твоя, звучит как предупреждение.
- Молодец, в яблочко.
- А я следую мудрому правилу: зри в корень.
Матейченков почувствовал невольное доверие к этому человеку, не зря же они сразу перешли на ты. В таких случаях интуиция редко обманывала генерала.
- Слушай, а ты давно из Карачаево-Черкесии?
- Неделю.
- Всего ничего. Расскажи, как лично ты оцениваешь ситуацию, - попросил Матейченков.
- На всех уровнях?
- Да.
- Честно?
- А иначе не разговор.
- Понимаешь, Иван Иванович, у меня такое ощущение, что Москва, несмотря на всякие заверения и меморандумы, вот вроде этого, - кивнул он на листок, лежащий на откидном столике перед Матейченковым, - постарается как можно дольше затягивать объявление итогов официальных выборов в КЧР.
- А смысл?
Завитушный пожал плечами:
- Очень простой - не буди лихо, пока спит тихо.
- Хорошенькое дело - спит тихо! - возразил генерал. - А ежедневные конфликты и разборки, а постоянный митинг, который вот-вот может перерасти в мордобой? А вооруженные бандиты, которые все смелее поднимают голову?
- Вижу, ты неплохо изучил нашу ситуацию.
- Старался.
- Что касается твоего вопроса, Москва, по-моему, смотрит на дело так: на всякий конфликт есть суд, и только он вправе судить, кто прав, кто виноват.
- Пока суд да дело…
- Вот и хорошо, рассуждает Москва. Пока время идет, все, глядишь и уладится само собой.
- Не лучшая тактика.
Сергеич вздохнул:
- В том и беда.
- Пускать события на самотек - значит, загонять болезнь внутрь, - сказал генерал. - А ее лечить надо. И если необходимо - сильнодействующими средствами.
- Старался я это в Черкесске кое-кому объяснить.
- И что?
- Да там разговаривать не с кем.
- Слушай, расскажи мне подробней про ваших главарей. Ты ведь со всеми там знаком.
- С кого начать?
- С кого хочешь.
- Вот, скажем, Станислав Дерев, наш мэр. Хитер как лиса, коварен как тигр. И все время лицедействует - в нем, честное слово, неплохой актер пропадает. Я общался с ним недавно, как раз перед вызовом в Москву.
- Официально?
- Зачем? Так он мужик ничего, простой, я бы сказал - демократичный. И выпить не дурак. Больше всего на свете обожает популярность, чтобы народ его любил.
- А в чем его хитрость?
- Ну, вот он мне заявил как-то, когда мы по стаканчику-другому сухого раздавили. "Я, говорит, Серега, что бы ни делал, как бы ни действовал - а всегда выйду сухим из воды." - "Это почему?" - "А очень просто. Я, говорит, всегда действую, как частное лицо. Ну, кроме служебных дел, связанных с мэрством. На митинге том же выступить, бумагу серьезную политическую подписать - пожалуйста, но только как частное лицо. И потому, мол, руки у меня всегда развязаны".
- Хитер.
- Сам убедишься.
- Да уж придется.
- Такому палец в рот не клади: оттяпает вместе с рукой, - заключил Сергей Сергеевич.
- А на митинге бываешь?
- Часто.
- Кто там главный закоперщик?
- В основном мутит воду все тот же Станислав Дерев. Как говорится, битому неймется.
- А в вооруженный конфликт митинг может перейти?
- В любой момент.
- С Деревым ясно. А что второй кандидат?
- Точнее сказать - первый. Не забывай, он победил на выборах, и достаточно убедительно. Владимир Семенов - тот поумереннее. Взвешеннее, что ли.
- Ситуацией владеет?
- Думаю, да.
- Кровопролития не допустит?
- Серьезный вопрос. - Завитушный на несколько мгновений задумался и твердо произнес: - Думаю, не допустит, если только Москва его не спровоцирует на это.
- Каким образом?
- Своими действиями. А точнее, бездействием. Уж больно много у нас в республике народностей, товарищ генерал. И каждая в меру сил норовить потянуть одеяло на себя. Представь себе, что ты хороший конькобежец, и вот выходишь на каток. Если тебя со всех сторон толкают и дергают, можешь не удержаться и запросто шлепнешься на лед…
- Вон в Дагестане народностей на порядок больше, а живут между собой дружно.
- Представь себе, я то же самое говорил Владимиру Семенову.
- И что он?
Сергеич наклонился и произнес:
- Генерал Семенов твердо убежден, что ситуация у нас в республике нагнетается искусственно.
- Кем?
- Если бы я знал.
- Твое мнение?
- Очевидно, теми, кому это выгодно.
- Фамилии можешь назвать?
- Хотел бы я знать эти фамилии.
Генерал Матейченков задумался. Припомнил недавние слова Сергея Степашина. Премьер-министр выразил уверенность, что как только две враждующие стороны подпишут соглашение, ситуация в КЧР улучшится, и болезненный конфликт сам собой рассосется.
"Как же, рассосется, держи карман, - подумал Матейченков. - Здесь необходимо не выжидание, а решительные действия. Но, черт возьми, очень и очень осторожные…".
- Послушай, Сергеич, у вас в республике кого больше всего?
- Русских.
- А почему?
- Так исторически сложилось.
- Я, знаешь, изучал разные справочники по Северному Кавказу. Сравнивал их и убеждался, что статистика врет, как сивый мерин. То в угоду конъюнктуре, то политике, то еще черт знает чему. Ты можешь сообщить мне более или менее точные данные, сколько кого проживает на сегодняшний день в КЧР? Если, конечно, знаешь.
- Представь себе, знаю. Я в нашем статуправлении - свой человек, девочек шоколадками подкармливаю.
- Ну-ну, доложись.
- Про девочек?
- Про статистику.
- В республике в настоящее время проживает 171 тысяча русских.
- Это какой процент населения?
- 40.
- Солидно.
- Я и говорю.
- Дальше кто идет?
- Карачаевцы. Их на круг полтораста тысяч, это тридцать пять процентов.
- Сильно расходится со справочниками, - заметил генерал Матейченков. - Давай остальных.
- Дальше идут абазины - 27 тысяч, это шесть процентов, ногайцы - 19 тысяч, это около четырех процентов.
- Есть и другие национальности?
- Как не быть. Остальных - 20 тысяч, это, считай, четыре с половиной процента. Тут уж всякой твари по паре, как на Ноевом ковчеге, - заключил Завитушный.
- Сергеич, ты чистый компьютер.
- Ходячий.
- Столько цифр, такая мешанина! Сам сэр Исаак Ньютон ногу сломит, - покачал головой Матейченков.
- Какой еще Исаак? - удивился Сергей Сергеевич. - Не знаю такого.
- Не может быть.
- Новый помощник Бориса Березовского, что ли?
- Нет, это другой.
- Нам Борис Абрамович златые горы сулил, а на деле пока только пшик получается…
- О Березовском в другой раз. Расскажи мне, Сергеич, о вашем высшем эшелоне власти.
- Что именно?
- То, чего в газетах не прочтешь.
- Компромат?
- Упаси бог, - махнул рукой генерал. - Этого добра в прессе как раз полным полно, каждый друг дружку поливает, и в результате - все по уши в помоях… Нет, меня не интересуют их банно-прачечные развлечения. Мне хотелось бы узнать совсем другое. Понимаешь меня?
- Кажется, понимаю. Ну, тут надо начать с Владимира Хубиева.
- Знаешь его?
- Как облупленного. Что о нем сказать? Хитрый и лукавый царедворец. Большой любитель половить рыбку в мутной воде.
- И много наловил?
- Порядком. Люди называют самые фантастические цифры. А я не знаю, в ногах не стоял. Интриган первой гильдии, даром что сейчас не у власти. Главарь хорошо сколоченной карачаевской группировки, мудр как змий. Но его время ушло, хотя он и топорщится изо всех силенок. Есть у него одна гнусная привычка…
- Довольно о Хубиеве, - перебил генерал. - Это отыгранная карта. Давай о других, иначе мы до самых Минеральных Вод с ними не разберемся. Знаешь, Сергеич, раз уж у вас там в КЧР такая куча национальностей, не можешь ты меня просветить, кто есть кто?
- С точки зрения национальности?
- Да.
- Ну, Владимир Семенов - сам знаешь. Отец - карачаевец, мать - русская. А кто он - решай сам. В прошлом - высокий чин занимал.
- Знаю.
- У нас это знают все, даже дети грудные. В быту прост. Скажу так: чистоплотен. Понятно говорю?
Генерал кивнул.
- А человек он какой?
- Хороший, - не задумываясь, ответил Завитушный. - порядочный. Я во многом с ним не согласен. Но знаю одно: нож в спину не всадит, подлости не сделает.
- Это немало.
- Особенно у нас, на Кавказе, где те еще экземпляры попадаются. У нас ведь не то, что у вас в Москве. Нравы, обычаи - все другое. Сам убедишься… Вот с Семеновым я бы пошел в разведку.
- А в контрразведку?
- Тем более!
- Дальше.
- Станислав Дерев - черкес, это ты уже знаешь. Упрям как ишак, но дело свое знает. Черкесск привел в божеский вид.
- Популярен?
- В своей среде.
- Партий много?
- Как собак нерезаных.
- Или необрезанных?
- Можно и так.
- Какая самая большая?
- Коммунистическая.
- Кто возглавляет?
- Михаил Якуш.
- Кто он по национальности?
- Угадай.
После нескольких неудачных попыток Матейченков поднял руки:
- Сдаюсь.
- Белорус.
- Да, брат, винегрет у вас тот еще.
- Между прочим, он депутат Государственной думы.
- Местной?
- России.
- Что можешь о нем сказать?
- Трудности у него в последнее время.
- Из-за национальности?
- Нет.
- Кому же он не ко двору пришелся?
- Видишь ли, Иван Иванович, у нас ведь как? Чуть человек головку поднял над поверхностью - сразу партию свою норовит сколотить. От горшка два вершка - а глядишь, у него уже своя группа единомышленников.
- Точнее, группа поддержки.
- Вот именно, - кивнул Сергеич. - Каждый стремится подражать нашим лидерам. Как говорится, куда конь с копытом, туда и рак с клешней, - так у нас казаки говорят.
- И у нас тоже.
- Ну, вот. Сколотил раб божий свою партию, а что дальше с нею делать, не знает. Политическая партия - это же тебе не хухры-мухры. Тут тебе и тактика нужна, и стратегия единая, общность цели… Да что я тебе буду лекции читать? Для партии нужны в самом деле единомышленники.
- И лидер толковый.
- Вот-вот, а главное - авторитетный. А у нашего деятеля по всем пунктам слабина оказалась. Зарегистрировал свою партию, как положено, а что дальше с ней делать - не знает. Ну, ясное дело, среди его партии грызня сразу началась. Как в детской игре: Я главный! Нет, я! А я еще главней! Фракции, поверишь, образовались.
- Да ну?
- Ага. Грызутся, козни друг другу строят, все как у больших. Потеха, да и только.
- Учтем этот нюанс. Ну, а еще какие у вас там партии?
- Еще у нас имеет некоторый вес судья Конституционного суда…
- Местного?
- Бери выше - России. Некто Борис Эбзеев.
- Черкес?
- Карачаевец.
- Он за кого?
- За себя.
- Самостийный, значит?
- Самостийный. Ну, и тоже свою группку сколотил, как большой. Мужик неглупый. Пока предпочитает держаться в тени, но при некоторых раскладах с ним, полагаю, придется считаться. Некоторые к нему склоняются.
- Сулит много?
- Больше краснобайствует. Но красноречив - не приведи господь! Народ его специально слушать приходит, как народного артиста, какого-нибудь Кобзона.
- Это все ваши главные политические силы?
Сергеич задумался:
- Еще, пожалуй, президента нужно назвать.
- Владимира Семенова? - переспросил Иван Матейченков. - Но ведь мы о нем уже говорили.
- Нет, не Семенова, - усмехнулся Завитушный. - Я имею в виду не президента республики, а всего лишь президента концерна "Камос". Этот хитрюга-карачаевец контролирует в республике многое, очень многое.
- Что у него в руках?
- Экономические рычаги.
- Это важно.
- Вот этого поимей в виду, Иваныч. Будет время - расскажу о нем подробно.
Помолчали.
Ровный однообразный гул турбин навевал дремоту. Уже совсем развиднелось. Судя по времени, полет подходил к концу.
- Пеструю картину ты мне нарисовал, Сергеич, - сказал Матейченков. - Но теперь мне многое стало понятней.
- А куда от пестроты денешься? Вся республика - как одеяло лоскутное, - пожал плечами Завитушный.
- Теперь давай попробуем немножко проанализировать ситуацию. Есть ли, например, хоть какие-то шансы у Владимира Хубиева.
- У Хубиева? - удивился Сергеич.
- Да.
- Никаких, - покачал головой Завитушный.
- Почему так считаешь?
- Видишь ли, этот человек слишком долго олицетворял собой всю власть в республике. И теперь вся негативность, которая накапливалась в КЧР долгие годы, оказалась вдруг навешенной на него.
- Справедливо?
- Это другой вопрос. Так или иначе, на него вешают всех собак. Хубиев оказался во всем виноват. Тут тебе и высокий уровень преступности, и убийства, и грабежи, и похищения людей, а в последние годы - и организованные банды. Добавь к этому дикую безработицу… У нас в республике вообще положение аховое. Основные предприятия, которые государственные, сам понимаешь, стоят. Сырья нет, заказов нет, того-сего, пятое-десятое… Хозяина настоящего нет, так я бы сказал.