- Этого не может быть, - прошептал он помертвевшими губами. - Как же мне жить дальше? Что будет с Аней?
- При чем здесь ваша жена? - изумилась Марина. - Что это вы в обморок падаете, как будто Игорь был вам сыном?
- Ах, Марина, если б вы только знали! Он был для нас пострашнее, чем сыном, - пробормотал Виталик севшим голосом.
Отдышавшись, он встал.
- Вы работайте, Марина. Не обращайте на меня внимания.
Он медленно побрел к двери и осторожно закрыл ее за собой.
Не успела Марина задуматься о странном происшествии, как раздался телефонный звонок.
Нежный девичий голосок защебетал в трубке:
- Говорят из "Золотого пера". Для оформления визы в Италию нам необходим ваш паспорт. Вылет в Венецию двадцать первого августа, через неделю. Если вам удобно, курьер заедет за вашими документами в пятнадцать ноль-ноль. О’кей?
Марина задумалась на секунду. Заграничный паспорт лежал у нее в верхнем ящике стола. Но не на работе, а дома. Она посмотрела на часы.
- Знаете что, запишите мой домашний адрес и присылайте своего курьера завтра утром, но не раньше десяти ноль-ноль. О’кей? - в тон щебетунье ответила Марина.
В трубке хмыкнули.
- О’кей. Записываю. Ему это время покажется не очень удобным.
- Кому? - не поняла Марина.
- Курьеру.
Замечательно, решила Марина. А милиция ничего ей не сделает. Она не убийца, и плевать ей на подписку о невыезде. Она поедет в Венецию, и никто ее не остановит.
Приняв решение, Марина испытала облегчение и улыбнулась самой себе. Теперь она могла погрузиться в текущую работу, доделать все, чтобы спокойно уехать.
Остаток дня пролетел незаметно. Когда за окном начало смеркаться, в дверь кабинета постучались, и вошел Виталик с бутылкой водки и банкой икры из "представительских" запасов.
- Марина, вы не очень спешите? Мне больше не с кем поговорить.
- Ладно, - согласилась Марина. - Только подпишите сначала мое заявление об отпуске за свой счет.
Виталик сел, достал из кармана две рюмки и отвинтил крышку бутылки. Потом расписался на Маринином заявлении. Руки у него дрожали.
- Я хочу, чтобы вы меня поняли правильно, Марина, - начал Виталик, наливая водку. - Вы были очень удачным приобретением для нашего журнала. Мы повысили расценки на публикацию рекламы и даже немного увеличили тираж. Я связываю эти успехи с вашим появлением.
- Спасибо, очень мило, что… - Марина следила за дрожащими руками Виталика.
- Но, - не дал ей закончить Виталик, - если бы Игорь не вынудил меня, я не стал бы и разговаривать с вами, не только принимать на работу.
Марина удивленно вскинула брови. Виталик помолчал, собираясь с силами, и продолжил:
- А шантажировать меня Игорь имел все основания. Моя жена Аня действительно тяжело больна. Но у нее не рак и не расстройство психики. Она наркоманка, и уже давно. Уговорить ее бросить невозможно, а лечить, боюсь, бесполезно. Вот уже два года я сам покупаю для нее наркотики. А последние полгода она медленно умирает у меня на глазах. По-вашему, сколько ей лет, Марина?
- Ну, лет тридцать пять, - осторожно сказала Марина, боясь обидеть Виталика, хотя дала бы все сорок.
Виталик горько улыбнулся.
- Двадцать шесть. Мы познакомились с ней пять лет назад случайно, на даче у моего школьного приятеля Дмитрия, ее старшего брата. Он праздновал свой день рождения, и гостей приехало очень много. В саду развесили гирлянды и настелили доски для танцев. Сад, как и дача, был огромным, оставшимся от дедушки-генерала. Настоящий лес, а не сад.
Аня была красивее и веселее всех на празднике, в пышном голубом платье, с цветами в волосах. Среди раскидистых старых деревьев она напоминала девушку из классического русского романа. Девушку в ожидании первой любви. Гости не спускали с нее глаз. Как будто день рождения был у нее, а не у брата. В ответ на комплименты, сыпавшиеся со всех сторон, Аня звонко смеялась, убегала, резвилась как ребенок.
Мне еще тогда ее поведение показалось немного странным, наигранным, а смех - нервным. Тем не менее я был польщен, что всем симпатичным и остроумным молодым людям Аня предпочла меня, немолодого человека в очках. Она протанцевала со мной весь вечер.
После этого я совсем пропал, влюбился до смерти. Я встречался с ней почти каждый день, водил по кафе и кинотеатрам, катал в парке культуры на каруселях. В общем, вел себя как влюбленный мальчишка. Но этого мне было мало.
Я решил развестись с женой. Да-да, к тому времени у меня была нормальная благополучная семья - жена-учительница и десятилетний сын, подающий большие надежды в математике.
Но я все разрушил.
Когда я сообщил о своем решении Анечке, она никак не отреагировала. А вернее, рассмеялась своим всегдашним нервным смехом. Звонкий истерический смех вызывали у нее любые мои слова. Иногда мне казалось, что так Анечка выражает восхищение мной, а иногда - что она надо мной потешается.
Совсем потеряв голову, я позвонил ее брату Диме и сказал, что хочу жениться на Анечке. Он выслушал меня, помолчал, а потом попросил приехать. Его грустный голос встревожил меня, но я постарался не обращать на это внимания. На слишком многое в связи с Аней я старался не обращать внимания.
Дима с Анечкой жили тогда вдвоем. Их родители имели какое-то отношение к Министерству иностранных дел и годами работали за границей. Ани дома не было. Дима встретил меня один.
Он чуть ли не повалился мне в ноги и стал умолять, чтобы я спас Аню. Я растерялся, и тогда он мне все объяснил. Сначала Дима ничего не подозревал об Аниных экспериментах с наркотиками. Она бросила институт и стала тайком брать у него из бумажника деньги. Дима заметил, что сестра очень изменилась. Иногда чересчур весела, а иногда часами лежит на диване и размазывает по щекам слезы. Он думал, может быть, у Ани несчастная любовь. Но все оказалось гораздо печальнее.
Как-то, придя с работы раньше обычного, он застал в кухне компанию из двух неопрятного вида молодых людей и Ани. По всей квартире плавал едкий тяжелый запах, Анины приятели помешивали в кастрюльке какое-то гадкое варево. И тут до брата наконец дошло, что происходит с его любимой младшей сестричкой.
"Ты взрослый, умный человек, - говорил мне тогда Дима. Ты сможешь убедить ее, что жизнь состоит из множества более важных и интересных вещей. Ты сможешь увлечь ее чем-нибудь, и она бросит".
"Конечно, смогу, - думал я. - Как все удачно складывается".
Я развелся с женой, разменял квартиру. В новую квартиру привез Анечку и стал любить ее как мог. Но если что-то и изменилось, то только в худшую сторону. Я оказался слишком самоуверенным.
Если я не следил за ней целый день, Аня могла уйти и появиться через несколько дней. Или привести домой каких-нибудь грязных типов, чтобы в их компании "словить кайф".
Никакие уговоры не помогали. Когда я умолял ее почитать книжку, или завести собаку, или заняться спортом, она кричала: "Может быть, ты еще предложишь мне марки собирать?!" И заливалась своим ужасным истерическим смехом.
Тогда я стал запирать ее. А приходя вечером с работы, обнаруживал, что у Ани в кровь разбито лицо. Или вскрыты вены.
В одном из ночных клубов, о котором мне рассказывала Анечка, я познакомился с Игорем и купил у него дозу.
Первый раз я ужасно трусил. Боялся, что меня остановит и обыщет милиция. Обыщет, найдет наркотики и посадит в тюрьму. А потом операция покупки стала для меня обычным делом. Я брал у Игоря сразу недельную дозу. Мы встречались с ним по субботам в этом же клубе, где я нашел его. Я был для этого заведения слишком старым, но на меня никто не обращал внимания. Совсем еще юные девочки и мальчики с одурманенными лицами танцевали или сидели на полу, улыбаясь в никуда.
Ане с каждым днем нужно все больше и больше, иначе она погибает от боли. Все окна в нашей квартире забиты наглухо. Дверь, я уже говорил, запираю. Несколько раз я забывал про нижний замок, и находил ее в травмпункте - она бросалась под машину - или вызволял из милиции. От юной красавицы в голубом воздушном платье не осталось и следа. Но вы знаете, Марина, я по-прежнему люблю ее.
Виталик замолчал, выпил водки и посмотрел на Марину глазами, полными тоски.
- Значит, у Гоши вы раздобывали необходимые вашей жене наркотики? - спросила Марина.
- Именно. Он был моим поставщиком, а значит, мог заставить плясать под любую дудку. Ума не приложу, что мне теперь делать. Не давать же объявление в газету: "Куплю героин". Я не вынесу ее страданий, когда ей потребуется очередная доза.
Марина сочувственно вздохнула.
- А вы, Марина, вы не можете мне помочь? Вы ведь были близки с Игорем Всеволодычем, я знаю, - умоляюще заглянул Марине в глаза главный редактор. - Я буду хорошо платить вам, мне для Анечки ничего не жаль. Сколько вы хотите за один грамм?
- Да вы что? - Марина вскочила. - Вы с ума сошли! Я понятия не имела, чем занимается Игорь в свободное от общения со мной время. Нет у меня никакого героина!
- Тише, Марина, - зашептал Виталик, - вас могут услышать. Извините, я не хотел вас обидеть. Я с ума схожу, не знаю, что мне делать. Давайте посидим еще немного. Выпейте со мной.
Они оба сели, и Виталик наполнил свою рюмку.
- Я боюсь идти домой, - сказал он и выпил.
- А мне пора, уже поздно. - Марина ничем не могла помочь этому человеку.
Виталик завинтил пробку на бутылке с оставшейся водкой, взял ее под мышку и ушел. Марина вынула из шкафа пакет с вещами, которые забрала из Гошиной квартиры. Сверху лежала Гошина записная книжка. Марина вспомнила о черной "Волге" и набрала номер следователя Егорова.
Марине повезло, ненасытный молодой юрист оказался на этот раз на месте.
- Добрый вечер. - Марине очень хотелось спросить, не оторвала ли она его от обеда, но сдержалась. Вполне возможно, что следователь Егоров не понимает шуток. - Это звонит Белецкая, помните меня?
- Как же, как же, - ответил Егоров. - Хотите сообщить что-нибудь новенькое?
- Возможно. После церемонии в "России" я возвращалась поздно вечером, на машине. Возле дома на меня выскочила черная "Волга". Я уверена, что это не случайно, а связано с убийством.
- Вы запомнили номер? - В голосе следователя звучал скепсис.
- Д-да… - Марина замялась. Она решила пока не признаваться в том, что тайком заходила в Гошину квартиру. - Я назову вам номер, если вы пообещаете назвать мне имя хозяина машины.
- Гражданка Белецкая. Вы разговариваете с официальным лицом. Никаких условий следствию вы ставить не имеете права.
- Да не ставлю я ничего. Я очень вас прошу.
- Ладно, - голос Егорова потеплел, - говорите свой номер. Я посмотрю, что можно сделать. Перезвоните минут через пятнадцать. Только я советую вам не заниматься самодеятельностью.
Марина тысячу раз слышала эту фразу в фильмах. Все чаще ее посещало ощущение, что она участвует в каком-то дурацком фильме.
Марина продиктовала номер "Волги", повесила трубку и засекла время. Двадцать один ноль-ноль.
В кабинете стало уже совсем темно. Она зажгла настольную лампу и вышла в коридор. На их этаже все уже разошлись по домам, стояла полная тишина. Только лампы дневного света издавали мерное гудение и капала вода из неплотно закрытого крана в туалете.
Зайдя в туалетную комнату, Марина вылила в умывальник водку, которую так и не стала пить. Ополоснула рюмки. Вымыла с мылом руки.
В полной тишине дверь в туалет заскрипела очень громко. В зеркале у себя за спиной Марина увидела отражение человека в темных очках. Она узнала одного из тех двоих, кого видела сегодня под дверью у Гоши. Он был без напарника, рыжеволосого пижона.
- Только не кричи. Терпеть не могу женского визга.
Марина повернулась к нему и похолодела.
- Я не кричу.
- Вот и не кричи. Все равно никто не услышит.
Это была правда. Марина сама только что видела, как все ушли. Даже Виталик.
Марина ничего не знала о намерениях этого человека. Она могла только тянуть время. Каждый час охранник обходит здание и проверяет, все ли в порядке. На то, что следователь Егоров сам позвонит и встревожится отсутствием Марины, надежды мало.
- Как вы сюда попали? На входе охрана и к тому же…
- Где товар? - перебил ее человек в темных очках. - Отвечай быстро, у меня мало времени.
- Какой "товар"? Я ничего не знаю. Это правда.
- Слушай внимательно. Мне плевать, кто из вас - ты или твой дружок - спрятал вещь, которую мы ищем. Но если мы эту вещь не найдем, с тобой будет то же, что с ним.
- Послушайте, это ошибка, - быстро заговорила Марина. У нее мелькнула надежда все объяснить этому человеку. Она все объяснит, и ее оставят в покое. Ведь у нее и вправду нет никаких наркотиков.
Но незнакомец скрылся за дверью так же неожиданно, как и появился.
У Марины опустились руки. Теперь ей остается безропотно ждать, когда ее убьют. Войдут в квартиру с помощью отмычки и проломят голову, как Гоше.
Марина снова набрала номер следователя.
- Я проверил номера "Волги", но это тупик, Марина, - бодро отрапортовал Егоров. - "Волга" уже год как числится в угоне. Так часто бывает. Многие преступления совершаются при помощи краденых машин. За истекший год ваша "Волга" участвовала в перестрелке рядом с одним из коммерческих банков и в двух столкновениях. Ваше - третье, если его надлежащим образом оформить. За рулем автомобиля теперь крайне неаккуратный водитель. Алло, вы слушаете меня?
- Да, продолжайте, - отозвалась Марина разочарованно.
- Хотите узнать, кто был прежний хозяин?
- Говорите, раз уж вы не знаете, кто нынешний, - протянула Марина.
- "Волга" с указаным номером принадлежала гражданину Морозову Александру Сергеевичу, проживающему по адресу… Теперь не важно, по какому. Потерпевший, правда, забрал свое заявление на третий день. Но его машина так и не нашлась. Естественно…
- Значит, машина украдена у гражданина Морозова. Поразительно!
- А что, вам знакома эта фамилия? - заинтересовался Егоров.
- О да, еще как. Это ректор института, в котором я училась. И соответственно, начальник Игоря.
- Вы думаете, Марина, что это простое совпадение?
- Ничего я не думаю. Мне только что угрожали. Вломился какой-то бандит и требовал "вернуть товар". Иначе меня убьют. Вы можете мне чем-нибудь помочь? - повысила голос Марина.
- Угрожали? - переспросил следователь с недоверием в голосе. - Вы в состоянии его описать? Возраст, рост, как был одет?
- Да не могу я его описать! - Марина чуть не плакала от пережитого волнения. Голос ее дрожал. - Средний рост, незаметное лицо, темные очки. Разговаривает грубо.
- Гражданка Белецкая, Марина, вы слышите меня? Алло! - забеспокоился Егоров. - Мы не можем поставить у вас охрану. Людей не хватает. Но я советую вам как следует запираться и ставить рядом с собой телефон.
- Я сыта по горло вашими советами! Будьте здоровы, приятного аппетита. - Марина бросила трубку.
Она уедет, это решено. Завтра отдаст паспорт, получит визу и уедет. Целых десять дней она будет отдыхать от бандитских угроз и чужих секретов. Десять спокойных дней. А дальше видно будет.
А если она решила уехать, то незачем откладывать на завтра еще один телефонный звонок. Человека, чей телефон был записан на бумажной ленте, звали Залесский Алексей Алексеевич, и Марина уже встречалась с ним прежде. Она знала, что старик не ложится спать раньше рассвета.
Глава 5
Залесский был не очень близким, но достаточно старым знакомым отца Марины. Художником по металлу очень высокого класса, работающим на дому. Он реставрировал старинное серебро.
Марина вспомнила, что последний раз встречалась с ним около пяти лет назад, еще до гибели отца. Просила починить лопнувший серебряный браслет на часиках. Но Алексей Алексеевич отказал.
"Если бы ваши часы были напольными или настенными - пожалуйста, - сказал он тогда, покачав головой. - Мои старые глаза уже не различают таких мелочей, как застежки на дамских часиках".
На этот раз Марина не стала ему объяснять что-то по телефону, а тем более сочинять. Просто попросила принять ее по очень важному делу. Не задумываясь ни на минуту, старик пригласил ее приехать прямо сейчас.
Марина покинула темное и пустое здание Дома прессы, взяла такси и уже через двадцать минут поднималась по лестнице старого дома без лифта.
Задыхаясь скорее от волнения, чем от быстрого восхождения по крутым и узким лестничным пролетам, Марина едва не пропустила нужную квартиру. Ей пришлось спуститься на этаж вниз, прежде чем она очутилась перед той дверью, которую искала.
Дверь была необычной и очень отличалась от трех остальных дверей на лестничной площадке, пропахшей бездомными животными.
На двери не было ни традиционного номера, ни таблички с фамилией жильца. Таблички на своих дверях помещают обычно люди очень тщеславные или те, в ком по-настоящему нуждаются. Стоматологи, антиквары. Или колдуны и светила разных парапсихологических наук.
Художник по металлу Алексей Алексеевич Залесский в силу своей квалификации мог быть отнесен ко второму разряду. Некоторым тщеславием он тоже страдал. Дверь Алексея Алексеевича, хоть и не имела таблички, была оформлена так причудливо, что никто из ищущих мастера Залесского в этом доме просто не мог ошибиться квартирой.
То есть сама дверь, возможно, была обычной, но на нее была насажена чугунная литая решетка. Однако Марина увидела не симметричные кружевные узоры, украшающие садовые решетки в старинных русских усадьбах. Нет, это скорее были какие-то чугунные джунгли, бешеное сплетение металлических прутьев. Болезненная изобретательность художника заставляла выискивать в этих джунглях морды каких-то чугунных чудовищ.
"Замок старой колдуньи", - подумала Марина и поежилась.
Она не ожидала от старика-реставратора такого темперамента и фантазии. А ведь пять лет назад этой решетки еще не было.
Марина поискала кнопку звонка и нашла ее в одной из глазниц ощетинившейся тупыми иглами горгульи. Вторая глазница была пустой.
Раздался хрустальной чистоты перезвон - и сейчас же стремительные шаги за дверью.
А ведь старику уже за восемьдесят, успела подумать Марина.
Раздался лязг отпираемых замков, а затем дверь неожиданно легко и беззвучно распахнулась. Появившийся за ней Алексей Алексеевич Залесский улыбнулся широкой, полной здоровых и крепких зубов, улыбкой.
- Нас посетила Марина Белецкая, - торжественно произнес он и плавно, будто в танце, скользнул вбок, пропуская Марину в квартиру. - Будьте добры, проходите, деточка.
- Здравствуйте, Алексей Алексеевич, - сказала Марина и вошла.
- Что же на этот раз? - улыбаясь, как постаревший Петрушка, спросил Залесский.
Жестом он направил Марину в одну из звенящих, тикающих, наполненных металлическими изделиями комнат.
- Я, знаете ли, сделал себе наконец очки, - похвастался он, догоняя Марину.
- Да?… - растерянно пробормотала она, обескураженная бодростью восьмидесятилетнего старика.
- А взгляните, - старик запустил узкую морщинистую ладонь со следами давних ожогов в карман рабочего коричневого фартука, такого же подпаленного. Оттуда он извлек очки в металлической оправе. Вместо стекол в очках была частая решетка.
Марина повертела очки в руках, все еще не решаясь приступить к своим расспросам.