Бледная Холера - Иоанна Хмелевская


Мафия бессмертна? Только не в противоборстве с пани Иоанной! Если за расследование взялась знаменитая сыщица, то криминал может смело отдыхать. Но на этот раз у пани Иоанны противник куда более серьезный, чем какая-то там мафия. Противостоит ей таинственная и зловещая Бледная Холера! Холеру эту никто толком не видел, но результаты ее деятельности налицо - трупы и прочие. Когда-то, в знаменитом детективе "Все красное", пани Иоанне уже приходилось иметь дело с одной заразой - с Белой Глистой, но разве может сравниться с Бледной Холерой какая-то там глиста! Наслаждайтесь новым детективом Иоанны Хмелевской: юмор, стиль и кульбиты сюжета - все при нем.

Бледная холера
Иоанна Хмелевская

Полицейский взмахнул жезлом. Однако черный БМВ и не подумал сбавить скорость. Только деваться ему было некуда. Маленький "фиат" впереди решил обогнать грузовик и перестроился во второй ряд. Да и у самого грузовика замигал левый поворотник. Водитель БМВ резко ударил по тормозам, машину занесло и выбросило на обочину. Правое переднее крыло вмазалось в столбик - и машина остановилась.

Полицейские появились ровно через десять секунд.

Дышать в трубку водитель отказался. Но и без приборов все было понятно: перегар на гектар. Никто не кричал и не ругался. Водитель вежливенько протянул представителю закона права, из которых чуть высовывались две стодолларовые банкноты. Деньги быстро перекочевали в карман сержанта.

Вот и все дела.

Молодой капрал ничего не заметил и чрезвычайно удивился, когда БМВ помчался дальше.

- Ты что? - возмутился он. - Пьяный, скорость превысил километров на сорок, остановиться не пожелал...

- Помолчи, - мягко сказал сержант, и они вернулись к патрульной машине.

Полицейский, сидевший за рулем, таращился на них с жадным любопытством. Усевшись на свое место, сержант со вздохом показал банкноты:

- Надо бы разменять, а то на троих не делится. После дежурства, хорошо?

- Ну, знаешь! - Капрал был вне себя от негодования.

- Ты тут клювом-то не щелкай. Прикинь, если он нам столько отвалил, то сколько сунет наверху? Думаешь, ему что-нибудь сделают? Прокурор, значит, возьмет, а мы нет?

- Так задавит ведь кого-нибудь!

- Не успеет. Я на адрес глянул. Ему недалеко, в Колаково, это сразу за Радзымином.

- А машинку починит задаром, - философски заметил водитель. - По страховке. То на то и выйдет.

- Страховка страховкой, а своего нечего упускать.

- И все-таки... - упорствовал капрал.

- Слышь, Бобик, тебя к нам за что? - спросил вдруг водитель. - Все забываю узнать. Каких дров ты там у себя наломал?

- Неважно, - буркнул капрал. - В наказание сослали.

- Факт, - снисходительно подтвердил сержант. - А все почему? Молодой и глупый. Прихватил кого не надо, а потом еще умничать стал, вот и припаяли превышение власти. Разжаловали - и к нам. А ведь уже звездочки на погонах носил, бедолага.

- Вот блин горелый. Мы его, значит, уму-разуму должны научить?

- Ага. Для его же пользы.

Капрал угрюмо молчал. Упрямство в нем только крепло. Но и ума-разума он набирался прямо на глазах, вот и примолк. Шло всего лишь третье его дежурство на шоссе. Два предыдущих были не менее поучительные.

- Работаем! - распорядился сержант и хлопнул дверью.

Следующий урок оказался для разжалованного еще похлеще.

Они патрулировали трассу ранним утром, когда движение только начиналось. Расположились полицейские сразу за Стругой, как-никак населенный пункт. Радар все зафиксировал, как полагается, две машины неслись точно сумасшедшие. Капрал с жезлом в руке вырос как из-под земли. Удивительное дело, его не сбили. Вслед за первой машиной резко затормозила вторая, хотя вполне могла бы просвистеть мимо. Из нее вышли двое мужчин, в первой машине сидели еще двое. Численный перевес был налицо. Никаких документов капралу не показали. Зато показали два пистолета с глушителями.

Из первой машины вылез еще тип. В одной руке у него тоже был пистолет, а в другой - пачка банкнот.

- Жена, детишки, подумай о них, - вежливо обратился он к сержанту. - Выбор у тебя есть.

Капрал злобно записывал номер.

- Пиши, пиши, - поощрил капрала пассажир из первой машины.

Сержант не издал ни звука. Взяв у типа пачку денег, он повернулся к нему спиной и направился к патрульной машине. Водитель патрульной машины облегченно вздохнул. Пронесло.

- Грохнули бы нас сейчас в лучшем виде, - сказал он сержанту с капралом, когда те подошли поближе. - Сижу и жду: вот сейчас ты начнешь выеживаться - и нам кранты.

- "Мерседес" и "фольксваген", - горько констатировал сержант. - Ворованные, в Россию гонят, наверняка из Германии. Надо бы предупредить следующий патруль. Хотя без толку. Проскочат и там. Разве что на границе их за задницу возьмут.

- Жена и дети у каждого есть...

- У меня нет, - съехидничал капрал.

- Ну мамочка-то у тебя есть. Горевать будет, случись что.

Капрал пожал плечами, скрипнул зубами и фыркнул.

- Русская мафия, - высказался повеселевший шофер. - Вроде их зачистили, и все-таки! Еще попадаются.

- Раньше-то их толпы были, - напомнил сержант. - Теперь поменьше, зато покруче. Со связями, везде пролезут. Пока не убили.

- Сколько дали?

Сержант посмотрел на пачку денег, зажатую в руке, пересчитал и сразу же поделил.

- Нехило, - кисло сказал водитель.

- Премия за брак в работе. Умеют подкатиться, психологи холерные. Но вот ей-богу, лучше бы мне остаться честным человеком.

- А еще лучше остаться в живых. Спрячь капусту, засранец, деньги никогда не бывают лишними. Такая уж жизнь у нас теперь. Не ты кодекс писал. Коммуняки поганые. Раньше сами правили, а теперь своих детей в кресла посадили. Ублюдки, мать их...

Упрек в высоком стиле, ничего не скажешь. Капрал послушался и спрятал деньги, только челюсти сжал. Все в нем так и кипело.

Машин на шоссе стало больше, но все соблюдали правила от и до. Какое-то время делать было нечего. Трое полицейских прекрасно знали: фары на шоссе мигают вовсю, и, значит, потенциальные клиенты предупреждены об их присутствии. Но не все же вкалывать. Порой и отдохнуть не помешает.

- Слышь, Бобик, а с чего это тебя так прозвали? - с любопытством спросил водитель. - Как-то ты на бобика не похож. Что за дела?

- А ну их всех, - смущенно пробормотал капрал. Злость у него вроде бы начала проходить. - Это все из-за моей мамы...

- Как тебя по правде-то зовут? А то только и слышу: Бобик да Бобик.

- Роберт.

- Его матушка трудилась у нас в бухгалтерии, - встрял сержант. - А он к ней иногда заходил на работу. Ну она и называла его всякими ласковыми именами. Из Роберта что можно выкроить? Боб, Бобик, Боба. Бобик как-то прижился. Вслед за матерью все его стали так величать. А когда он пришел к нам после школы работать, кто-то сразу же крикнул: "Привет, Бобик!" И все - считай, намертво. Оно, может, и к лучшему. Кто, говорите, вам нужен? Подпоручик Бобик? А не пошли бы вы!

- Так ты подпоручиком был?

- А ты как думал? Он, может, потому к нам и перешел. На дно залечь, чтоб криминальный элемент его слегка подзабыл...

- Чтоб полиция пряталась от бандюков, это уж верх всего! - мрачно вздохнул водитель.

Разжалованному в капралы Роберту Гурскому было всего двадцать четыре года, но он уже успел получить аттестат зрелости, закончить полицейскую школу, прослужить почти два года, столько же отучиться на заочном юридическом и нацепить погоны подпоручика. Работал он в отделе экономических преступлений, а разжаловали его за упрямство. Уж очень Гурскому хотелось посадить шайку высокопоставленных аферистов. Ну не понравились ему банковские махинации, когда кредиты предоставлялись разным сомнительным личностям, и безо всякого обеспечения. По обязательствам сомнительные личности не платили, и выдоить из них потом хоть ломаный грош не представлялось возможным. Что взять с бедняков. С лощеных высокомерных бедняков. Младшего комиссара Гурского зацепило за живое. Улики он собрал, свидетелей прокуратуре представил, да еще наскандалил, когда после приятной часовой беседы с прокурором получатели кредитов прогулочным шагом проследовали к выходу, так и цветя улыбками. Разве так можно? Сдерживаться надо, правдолюбец. Ну ничего, жизнь научит.

В глубине души Гурский остался таким, как был, только решил действовать поосторожнее. Не дурак же он, в конце-то концов. Он с самого начала прекрасно понимал, что в стране разгул преступности. Только масштабы разгула повергли его в полное обалдение. Страсти взяли верх над разумом. Пелена с глаз спала окончательно, только когда он оказался на шоссе с жезлом в руке.

Русская автомобильная мафия стала последней каплей. Гурский смог переломить себя и как-то осмыслить происходящее.

"Насилие да истребит насилие" - так и вертелись у него в голове слова великого польского поэта. Мицкевича он зубрил в школе. "Индивидуальный террор не приносит желаемых результатов" - вот с этим утверждением он был не согласен с самого начала. Историю он изучал всерьез, предпочитал насилие и верил великому поэту.

Его школьный приятель Дудусь поступил на исторический и теперь высказывался почти в том же духе. Они до сих пор встречались, хоть и нечасто, и их встречи непременно перетекали в жаркое обсуждение исторических событий, причем оба сходились на том, что некоторых личностей, государственных деятелей, вождей, королей и даже - о ужас! - иерархов церкви совсем неплохо было бы удавить в колыбели.

Наибольшие споры вызывала у них фигура Марии-Антуанетты. Дудусь утверждал, что Великая французская революция разразилась бы и без нее, а Бобик настаивал, что ничего подобного. В спорах Дудусь шлифовал свое искусство полемиста, а Бобик все больше утверждался во мнении, что историю вершат личности.

У него на глазах исчезла преступная группировка из Пруткова, и только потому, что убрали двух ключевых людей. Правда, место прушковских сразу заняли воломинские. А Роберту оставалось только мечтать, чтобы кто-нибудь из них хоть скорость превысил. Уж здесь-то он был готов на все.

Проклятый мудрецом террор так и маячил перед ним непреодолимым искушением. Насилие так насилие, бандит стреляет, почему не застрелить бандита? А потому, видите ли, что слуга закона, обязан придерживаться инструкций, а там четко прописано, чего нельзя. Только инструкцию всегда можно обойти, для того она и существует...

В мечтах перед Робертом представал прокурор-единомышленник, бездетный холостяк, наилучшая кандидатура - сирота из детского дома, чтобы никакая мамочка не путалась под ногами. Такой прокурор не отпускал бы преступников на все четыре стороны, а задерживал. Только одного такого прокурора будет маловато, штучек бы десять в самый раз... Вслед за прокурором возникал начальник-заединщик, за начальником - не слишком ли он размечтался? - чин из Генпрокуратуры, у которого министр юстиции (ну не премьер же?) - в союзниках. Совсем не помешала бы парочка депутатов сейма. Да еще судья, и чтобы со связями в Верховном суде... Да еще начальник Главного полицейского управления (ладно, ладно, согласен и на заместителя)...

Вот тогда бы бандиты поутихли! Тут уж кто кого. Они бы с бандитами не миндальничали. Тут автокатастрофа, там инфаркт, где-то пожар или нападение хулиганов, таинственное исчезновение...

Секундочку. Ведь у мафиози и аферистов тоже есть детки...

Вот в этом-то вся и штука. Этот болван (то есть порядочный человек) ребенка у негодяя не похитит, жену в заложницы не возьмет (ну разве что приласкает, если негодяйская жена не против), из-за угла стрелять тоже не будет... А почему? Плохому, значит, можно, а хорошему - нет? Да это наша прямая обязанность - стрелять из-за угла и первыми хвататься за пушку при встрече со злом. Все очень просто.

Ну прямо Дикий Запад.

Дойдя в мечтах до Дикого Запада, Бобик ужаснулся. Но тут ему припомнилось, что те методы дали неплохие плоды. Приличные люди взяли дело в свои руки и безо всякого милосердия перестреляли бандюков. И восторжествовала законность. Правда, потом ее опять стали нарушать, но это случилось уже значительно позже. Если наши преступники палят почем зря, давайте ответим им тем же.

Положительный результат у всех этих размышлений был. Бобик научился хорошо стрелять. Прямо снайпером стал. Мог попасть в муху на люстре, не повредив при этом саму люстру. Только этот его талант пока не находил применения.

И Бобик ведать не ведал, что именно здесь, за Радзымином, всерьез начнется его карьера...

* * *

Передо мной на шоссе пылал автомобиль.

Вернее, не совсем на шоссе. Вылетев за обочину, машина врезалась в дерево и теперь занялась огнем. Две мысли промелькнули у меня, пока я подъезжала к месту аварии: во-первых, в багажнике есть огнетушитель, а во-вторых, если злосчастный драндулет до сих пор не взорвался, то уж, наверное, и теперь не взорвется.

Огнетушитель действительно покоился в багажнике, вот только без инструкции. Времени на поиски бумажки не было. Я смутно помнила, что надо выдернуть какую-то штуковину, поэтому что-то дернула, на что-то нажала - и средство борьбы с огнем заработало.

Интересно, можно ли огнетушитель заправить, или он одноразовый? - думала я, стараясь попасть пеной на пламя. Пены оказалось много, так что с огнем совладать удалось. Затушив пламя, я отступила в сторону. И что делать дальше? Уехать? Оправиться на поиски полицейских? Во Франции, в Дании, в Германии столбики с телефонами просто понатыканы вдоль дорог, но в родной стране со средствами связи напряженка. Передо мной протянулось самое обыкновенное шоссе, на удивление пустое. Ну хорошо, выжму я сто сорок, машина у меня неплохая, промчусь по городам и весям. Так ведь по закону подлости полицейские на меня и внимания не обратят. Разве что полицейский участок попадется на пути...

Участок попался, и сразу. Когда вместе с полицейскими я вернулась на место аварии, собралось уже порядочно зевак. При виде нас толпа быстренько рассосалась. Теперь проезжавшие мимо машины только притормаживали, и водители, убедившись, что здесь уже ничем не поможешь, снова жали на газ. Записываться в свидетели никто не торопился. Свидетель был один - я сама, - и толку с меня было чуть.

- Он вас на шоссе не обгонял? - спросил меня сержант.

- Нет, - ответила я и прикусила язычок. Меня-то никто не обгонял. Это я оставляла всех позади. Не хватало еще сознаться в превышении скорости и штраф огрести!

- Значит, он ехал перед вами. Получается, самого ДТП вы не видели. Жалко. Но ничего, разберемся.

Мне самой было до смерти любопытно, как это бедняга на прямой и сухой дороге умудрился перелететь через кювет и врезаться в дерево. Поворот-то остался далеко позади. Хотя кювет мелкий, ладно. Водителю стало плохо? Может, сознание потерял? Но если так, вряд ли бы он сумел так вдавить педаль газа. Возможно, что-то с машиной стряслось?

- Какая это марка? - спросила я. - Что-то не разберу.

- "Пежо". Что там? Есть что-нибудь?

Оказалось, огонь не все уничтожил, государственный номер удалось прочесть, полицейские оживленно перекрикивались. Кое-что долетело и до моих ушей.

- Вежбинский Вальдемар. Замминистра внешней торговли...

Вот так так!

Мои данные на всякий случай записали. Но уехала я не сразу. Хотелось разузнать насчет технической стороны аварии. Капрал, которого звали Роберт Гурский, сжалился надо мной и вручил бумажку с номером телефона. Мол, позвоните, и вам все сообщат. Бумажку я припрятала в надежное местечко.

Когда через несколько часов я ехала обратно по той же трассе, от автокатастрофы не осталось и следа. Дерево-то не очень пострадало, а мелкие обломки затерялись в высокой траве.

Любезность Гурского вышла ему боком. Я звонила ему и звонила, пока не добилась-таки своего. В общем, не прошло и двух дней, как капрал лично меня проинформировал:

- Колесо лопнуло. Правое переднее колесо. В крови алкоголь. Небось ехал зигзагами и на каком-нибудь сломанном дорожном столбике пропорол шину. Машину снесло с шоссе и перекинуло через кювет. На пути оказалось дерево. Автомобиль загорелся и должен был взорваться.

- Ага, посулил только, - буркнула я под нос.

- Это официальное заключение, - сухо добавил капрал.

Интересно. А то я уже была готова поблагодарить и положить трубку.

- Ну и... - сладко промурлыкала я, буквально умирая от любопытства.

- А разве я что-то сказал? Эксперты вынесли заключение - и привет, кисонька.

- Это кто кисонька? Я?!

- Нет-нет, это я так, к слову. Извините, пожалуйста.

- Ладно уж. Так как насчет неофициального заключения? К кому мне обратиться?

- Ни к кому. Ко мне, в крайнем случае. Не знаю, в курсе ли вы, но это мой домашний номер.

Я едва не подпрыгнула от радости. Капрал разговаривал со мной до того необычно, что во мне уже пышным цветом расцветала надежда. А как насчет разглашения служебных тайн? Если хорошенько постараться...

- А не заглянуть ли мне к вам на огонек? - спросила я сладким-пресладким голоском.

- Прямо сейчас?

- А почему бы нет? Судя по номеру телефона, вы живете где-то в Мокотове?

- Так точно. На Селецкой.

- Через пять минут я у вас.

- Ладно. Только ненадолго. То есть, прошу прощения... не хочу показаться невежливым, но мне с утра на службу.

Ровнехонько через шесть минут я уже звонила в дверь его квартиры.

Квартира Гурского в точности походила на ту, от которой я тысячу лет тому назад нашла мужество отказаться, решив, что с двумя детьми и мужем там просто не помещусь. С той лишь разницей, что та квартира была двухкомнатная, а эта - на полкомнаты меньше. Полторы комнаты и кухня. Если, конечно, эти кроличьи клетушки можно назвать комнатами.

Гурский принял меня на уровне. На кухне шумел чайник, кофейные чашки уже стояли наготове. Как и кофе.

- Ничего себе "ненадолго", - произнесла я с упреком.

- Чашки-то маленькие, - смутился Гурский. - Была бы поллитровка - посидели бы подольше.

- Так ведь закуска нужна. Огурцы, еще что-нибудь. Ну ладно. Спасибо, сахару не надо. Так что скажете?

- В общем, это служебная тайна, - помедлив, произнес Роберт. Тон его был мрачен и решителен.

Вот холера. Угадала!

- Так что вы уж, пожалуйста. Хотя меня так и так разжаловали, а в вас я вижу союзника. Авария инсценирована, все второпях, машину подожгли изнутри, потому и взрыва не было. В крови у покойного алкоголь, зато в желудке - ни капли. Значит, вкололи, трюк известный. Дорожный столбик чистенький как слеза, никаких микроследов. Вы все вовремя погасили, еще немножко - и вообще не подкопаешься. Сгоревшая жертва - все концы обрублены. Кто-то его убил, но следствия не будет.

Дар речи ко мне вернулся довольно быстро.

- Значит, опять убирают неугодных начальничков. Мы это уже проходили при смене строя. Даже немножко раньше. Кто это болото пробовал всколыхнуть, тот сразу попадал в автокатастрофу. Или сердце не выдерживало. А теперь что изменилось? Минуточку... внешняя торговля? Опять какую-то гадость покупаем?

- И не одну, - с горечью ответил капрал. - И продаем по-дурацки. Да вы сами знаете!

Дальше