– А! – махнул рукой Бармин. – Теперь хоть все ясно: Береза не оставил нам ничего, кроме драки. Знал бы ты, как он любит подраться!. Что ж, покажем ему зубы. Верно, Борман?
– Горючку он дал бесплатно! – сказал Донской. – Но почему?
– Потому что за игрушки надо платить! Он устраивает охоту на двуногих, а это стоит четырех бочек горючки!
– Кажется, я начинаю понимать, что за дерево этот Береза, – вымученно улыбнулся Глеб. – Деваться мне теперь некуда: здесь зомби, в Москве – тюремные нары… Ты говорил, у тебя арсенальчик имеется?
Странное это место на земле – Заполярье. Кругом ни деревца – только ширь, изъеденная ленивыми змеями ручьев да речушек, гладь, покрытая не то бархатом, не то велюром мхов и карликовых растений. И сопки, сопки, черные сопки. Летом нет ночи, и можно свихнуться от бессонницы, а зимой нет дня, и лучше не просыпаться совсем, чем в полдень считать звезды на небе…
Солнце светило без передыху. Шли уже третьи сутки пребывания Донского в Поселке, и он потерял нить времени.
Когда вездеход завелся и заревел на всю окрестность, Бармин предложил Донскому отдохнуть на лежаке с гнилым матрасом, накрытом оленьей шкурой.
У Глеба слипались глаза, и он покорно побрел к лежаку. На нем был ватный костюм, кирзовые сапоги и подшлемник. Не раздеваясь, он рухнул на лежак.
– Слушай! – услышал Донской, открыв глаза. Бармин тряс его за плечо. – Ты серьезно решил ехать?
Донской сел, растерянно озираясь вокруг. Он только что обнимал какую-то француженку со вставными зубами, которая сулила ему любовь под пальмами…
– Серьезно! – Сбросив наваждение, Донской пришел в себя. "Надо же, – мелькнуло у него в голове, – я опять здесь, в этом кошмаре!"
Бармин улыбнулся.
– Ну, смотри! – сказал он. – У меня-то другого выхода нет, а ты бы мог договориться с ними.
– Вряд ли…
– Верно! Лучше умереть в тундре свободным, чем гнить здесь, дрожа от страха! Думаешь, Береза отпустит нас?!
– Вряд ли. Кажется, он играет с нами, как кошка с мышкой… Какие-то люди сидят на базе с биноклями.
– Это нас Береза контролирует! Пусть контролирует… Подожди меня.
Минут через пятнадцать Бармин притащил баул, который, вероятно, вырыл из земли.
– Спасибо воякам! – сказал он, вынимая из брезента новенькие автоматы Калашникова и высыпая рожки. – Натуральный обмен: я им мясо и рыбу – они мне железо. Надеюсь, Береза об этом чейнче не знает. Это наш козырь!
– А это что, Гена?
– Не узнал? – усмехнулся Бармин. – Гранатомет с гранаткой! Нам бы еще парочку!
– Ты серьезный человек! – Донской хлопнул товарища по плечу. – Думаешь, понадобится?
– Я Березу знаю! Он тоже готовится, и посерьезней, чем мы с тобой! Ему ведь отпускать нас нельзя!
Глеб принялся набивать рожки патронами. В кабине вездехода Бармин с картой на коленях изучал предстоящий маршрут.
15
Во дворе у Березы царило праздничное возбуждение. Крики, лай собак, возня крепких парней, напоминающая восточную борьбу. Тут же пили пиво из бутылок, курили.
Это сборище крутолобых и брюхатых мужиков напоминало слет ветеранов печеной картошки и авторской песни. Правда, участники слета, обвешанные патронташами, были одеты не в камзолы и береты свободных художников, а в защитные костюмы разведчиков и армейские шлемы. В руках они сжимали помповые ружья, карабины и десантные автоматы, сгорая от нетерпения пустить всю эту технику в дело. Мужики громко разговаривали, смеялись и поглядывали на дверь башни – ждали начальника дружины.
На дворе уже были припаркованы джипы, тягачи и несколько мотоциклов. Остальная техника стояла за воротами: с той стороны забора доносилось рычание мощных моторов.
Стоящий у окна Береза повернулся к бледному Дуднику, правая рука и горло которого были перевязаны. Несмотря на боль, с его губ не сходила надменная улыбочка.
– Видал, сколько помощничков? Никуда он от нас не денется. И тебе хорошо, и нам развлечение. Тебе повезло, что собачка тебя не загрызла. Скажи спасибо своему террористу. Если б не он… Этот Борман – волчара известный. Всем поселком на него охотились, а ему хоть бы что! Не берет его пуля! Ты в оборотней веришь? – Береза хитро прищурился.
Глаза Дудника остались спокойными, а припухшие серые губы растянулись в мстительную улыбку.
– Сказки, Береза, рассказываешь? – хрипло произнес Дудник: ему было больно говорить.
– Да какие могут быть сказки, хлопец? Собачка-то как заколдованная! Тут, в Поселке, она какой-то свой интерес имеет. Недаром появилась, ох недаром!
– Оставь, Береза. Я ее пристрелю! – просипел Дудник, давая хозяину понять, что желает сменить тему.
– Ну, если получится… Только тогда тебе в нашей игре придется поучаствовать.
– В чем?
– В сафари! Плати двести баксов – тебе скидка. Остальные по пятьсот сбрасываются. Условия такие: кто заарканит бегунка, тому весь призовой фонд. Стреляешь ты, наверное, не хуже моего. Я тебе и мотоцикл дам, и ружьецо подкину вместо твоей пушечки. Кстати, куда она подевалась? – Береза издевательски округлил глаза.
– Не твое дело! – рявкнул Дудник.
– Ты что, хлопчик? – усмехнулся Береза. – Хочешь, чтобы я праздник отменил?! Люди скинулись, тут назад уже не отработать! Авторитет Березы подороже твоего желания. Я эту охоту организовал для того, чтобы народ удовольствие получил. А ты на людей накласть хочешь?.. Ну, будешь участвовать?
Дудник не ответил. Играя желваками, он с нескрываемым раздражением смотрел на хозяина.
– Ну и зря! Мог бы заработать! – засмеялся Береза. – Кстати, с Донским еще человечек будет. Штрафник! Мой бывший водила. Ребята его закопать хотели, но я не дал. Зачем добру пропадать, верно?! Я подумал, пусть вдвоем убегают: и нам веселее – в два раза больше удовольствия! А сегодня ночью меня вот какая идея посетила: устроить не простую охоту, а грандиозную, царскую: с загонщиками, рожками и собаками. Тут у нас недавно поймали кодлу косых. Ох, и наделали они шуму, когда из шахты рванули! Столько хороших ребят нащелкали… Сам понимаешь, не тащить же этих безобразников на Материк к прокурору?! – Березе нравилось злить Дудника. – У юстиции и без этого делов по горло. У нас с двоечниками обычно собственными силами обходятся: пуля в затылок и – в яму. Так вот, я и подумал, а что если пустить косых вместе с твоим террористом и моим водилой? Дельно? Дельно! Дам им шанс. Им хорошо, и нам удовольствие. Надо, чтоб и косые порадовались. Так вот, двоих я решил отправить к беглецам, а четверых посажу на колеса: будут, как легавые, загонять мне добычу! Да, за каждого штрафника, срезанного в тундре, премия от руководства! Видал, какой я праздник придумал?
– Прямо массовик-затейник! – усмехнулся Дудник и сморщился, осторожно прижимая здоровую руку к горлу. – Хватит грузить! Ты связался с Объектом? Они тебе насчет меня передали? Ну, что молчишь?
– А ничего. Я тут хозяин, – ответил Береза. – Видал, сколько людей за окном? Это мои люди, и они хотят веселиться. Так что сафари я не отменю. Ни за что! Пришить твоего террориста – пустяк. Это всегда успеется. Но лишать своих людей праздника я никому не позволю. Это тебе не Москва! Тут нет никаких других развлечений, кроме охоты. Так что успокойся: сначала я утолю жажду народа, а потом ты получишь голову этого хлопчика. Кстати, как будешь делить ее с майором Богдановым? – Береза заметил, как исказилось лицо Дудника, и, довольный, рассмеялся. – Придется и оперов твоих в тундру брать. А иначе что я им скажу?
– Пусть едут. Это моя забота, – беря себя в руки, сказал Дудник, – Но мне нужен человек. У тебя есть надежный боец?
– У меня все надежные… Вот что, а езжай-ка ты со мной. Все равно я выйду на беглецов первым. Потому что секрет знаю. А твоих оперов я отдам в надежные руки! Пусть разомнутся ребята. Они тут уже закисли без дела. Ого-го! – захохотал Береза, беря со стола винтовку с оптическим прицелом и выходя из комнаты.
16
Серый злобно залаял и заметался у входа. Шерсть на его спине поднялась дыбом.
– Кто там? – попытался перекричать гул мотора Бармин, высунувшись из "Фердинанда".
– Зомби и с ними еще кто-то. Сюда идут! – ответил Донской.
Бармин выскочил из вездехода, сжимая в руках карабин.
– Стоять! – крикнул он стриженым парням в пятнистых комбинезонах, вразвалочку приближавшимся к ангару.
Рядом с ними плелись двое в телогрейках и суконных шапочках, сдвинутых на затылок. Круглые плоские лица и доходящий почти до бровей ежик выдавали в них жителей Востока. У одного из азиатов не хватало глаза.
Не обращая внимания на предупреждение, зомби продолжали неспешно двигаться к ангару. Бармин выстрелил поверх голов. Косые как по команде тут же легли на землю и накрыли головы руками.
– Водила! – закричал зомби. – Береза тебе подкрепление выделяет. Принимай смертничков косых!
– А зачем они мне? Я и без них убегу!
– Без них нельзя! – кричал зомби, на всякий случай держа автомат наготове.
– Нет, не возьму!
– Ну, тогда укатай их. Они все равно не жильцы! А не захочешь, тогда мы их пришьем. Ну что, надумал? – зомби приставил к затылку одного из лежащих дуло автомата. – Нам все равно. У нас приказ! Минуту тебе даем…
Бармин растерянно посмотрел на Глеба.
– Они их застрелят, – Донской исподлобья глядел на товарища. – Пусть лучше едут с нами.
– А если это казачки засланные? Береза любит всякие фокусы устраивать!.. Ладно, – согласился Бармин и, высунувшись из ангара, закричал: – Хорошо, пусть идут! Передайте Березе, что я его понял и мы выезжаем!
Косые поднялись с земли и побежали к ангару.
– Как зовут? – спросил смертничков Бармин.
– Я – Пак, а он – Ким. Мы корейцы.
– Корейцы? Хорошо по-нашему говорите. Где научились?
– Мы в России давно. Говорить можем, – улыбнулся Пак.
– За что вас?
– Побег. Нас двадцать было. Вырвались за колючку на "Урале", но вертаки достали. План был хороший. Жаль, не получилось. Тех, кто остался жив, гоняли по тундре до флажка. Зомби привезли нас на Пионерский. Там штрафники сидят. Жили в яме. Нас уже не кормили. Обещали на край поставить. Однако ночью сказали, повезут на охоту. Еду дали, чтобы мы, как олени, сегодня бегали. Мы согласны. Утром все равно бы в яме лежали, а так еще день дышать будем…
– Вас только двое. А где остальные? В яме? – спросил Донской корейцев.
– Остальные охотиться на нас будут. Им ножи раздали…
– Береза придумал, – с тяжелым вздохом сказал Бармин. – Его почерк.
Помолчали. Вдруг Бармин решительно сел в кабину вездехода.
– Отстрели замок! – сказал Бармин. – Вынырнем через эти ворота. На всякий случай…
17
Вездеход вылетел из ангара и, расшвыривая пустые бочки, покатился по рыжему бархату тундры к черным сопкам. Преследователей не было видно.
Фердинанд мощно рычал, отфыркиваясь. Его траки вминали нежную почву в лед мерзлоты. Появившееся на просторе чувство свободы было почти осязаемо. Бармин пел, поворачивая к Глебу счастливое лицо.
– Теперь можно и умирать! – скалил зубы вездеходчик.
– С этим пока подождем, – кричал Донской. – У нас еще четыре бочки, арсенал и два штрафника!
– Бормана забыл!
Погоня не объявилась ни через десять, ни через сорок минут. Береза давал им фору.
"Фердинанд" терзал траками тундру, быстро удаляясь от Поселка, лежащего грязным пятном на красно-желтом бархате мхов.
Зажав коленями автомат, Донской наблюдал за тем, что творится сзади. Рядом сидели корейцы и смотрели в окно. С самого утра они жили взаймы и потому с детским восторгом на лицах созерцали окрестный ландшафт.
– Сядь рядом! – крикнул Бармин Глебу. – Косые пусть отдыхают. Люди Березы еще не скоро начнут!
– Почему?
– Дадут оторваться. Так им интересней!
– А если они потеряют нас?
– Не потеряют! Сам теперь знаешь: у Березы вертушки…
– А какой же смысл… – начал было Донской и замолчал.
Он хотел спросить у Бармина, зачем бежать, если уйти все равно невозможно? Но потом решил молчать. Вот ведь и корейцы были абсолютно спокойны. Они относились к жизни по-философски: если смерть неизбежна, то не стоит по этому поводу омрачать себе оставшуюся жизнь. Что может быть глупее, чем жить в ожидании смерти, не замечая самой жизни?!
Они двигались на юго-запад, иногда резко меняя направление, чтобы достичь каменистого русла какого-нибудь ручья и хоть на части пути не оставлять за собой следа. Бармин надеялся рассеять силы преследователей. Глеб взял на себя обязанности штурмана, изучая карту и давая короткие указания вездеходчику.
Серый лежал у окна, недоверчиво косясь на присмиревших корейцев.
– Смотрите не съешьте нашу собачку! – крикнул Бармин корейцам. – Она нам еще пригодится!
Корейцы понимающе закивали головами и на всякий случай отодвинулись от глухо зарычавшего пса.
Преследователей до сих пор не было видно. Бармин гнал тягач по руслам рек и ручьев. Он спешил оторваться. Понимая, что в крайнем случае Береза подымет вертушки, вездеходчик все же надеялся на чудо.
Во-первых, погода могла внезапно испортиться настолько, что летчики отказались бы летать. Во-вторых… Во-вторых, Бармин ловил себя на мысли, что Тот, Кто над ним, Кто до последнего времени хранил его, удерживая на краю пропасти, подставляя ладони или хватая за шиворот, и на этот раз избавит его от пули, убережет от огня. Бармин верил сейчас, как ребенок. Верил и знал, что непременно будет спасен Им.
– Они думают, мы идиоты! – крикнул Бармин, резко сворачивая вправо, к гряде крутых сопок.
– Куда ты? – удивился Глеб. – Нам вперед!
– Нет. Нам туда, где нас не ждут!
– Но люди Березы позади!
– Ничего подобного! Мы петляем, как зайцы, а они по прямой шпарят. Им-то прятаться не надо! Зомби уже давно впереди нас… Погоди, погоди. Стоп!
18
– Водила взял косых! – отрапортовал зомби начальнику дружины. – Сказал, выезжает.
– Добре! Молодец, Гешка! Не хочет портить нам праздник. Подождем немного, пусть они оторвутся, а то куражу не будет. По ракете стартуем! – крикнул Береза охотникам, и те побежали заводить моторы.
На крыльце поодаль от охотников стояли Богданов и Ермаков. Только что в диспетчерской аэропорта они провели сеанс связи с Москвой. Покусанный Дудник должен был остаться дома. Таким образом организация преследования и поимки террориста ложилась на плечи майора.
Но люди Березы не слушали Богданова. Они нагло ухмылялись и демонстративно поворачивались к майору спиной. Богданов боялся, что, оказавшись на просторе, эти люди натворят много глупостей.
Главным для оперов было взять Донского живым. А эти пьяные дружинники могли в пылу погони запросто прихлопнуть террориста. Богданов поделился своими опасениями с Березой, но начальник дружины, по-отечески похлопав майора по плечу, заверил, что контролирует гвардию.
На милицию не приходилось рассчитывать. Богданов вник в дела местного отделения и решил не связываться с милиционерами. Проня, всякий раз бледневший при виде майора, правда, пообещал машину. "И на том спасибо! – подумал Богданов. – Скорей бы уж отловить Донского, и домой!"
Майора тяготили местные порядки и люди. Он старался ничего не замечать и никуда не совать носа и при этом чувствовал себя комсомольцем, спешно заброшенным в тыл врага с фальшивыми деньгами, крысиным ядом и адской машинкой. Чувствовал и внутренне содрогался. Содрогался, но виду не подавал.
Нападение собаки на Дудника удивило Богданова и… откровенно порадовало. "Даже собаки его на дух не переносят! Скользкий гад!" – пробубнил он себе под нос, когда пятнистый дружинник, влетев в сауну прямо в одежде, сообщил, что Дудника загрыз кобель.
Кое-как одевшись, майор с мокрой головой выскочил тогда из предбанника. Береза в одних трусах пыхтел ему в затылок.
В комнате на кровати лежал окровавленный Дудник и бредил. Поселковый фельдшер уже сделал ему перевязку и укол. Встал вопрос: отправлять Дудника в Москву или, может, доставить на Объект, где есть квалифицированные медики?
Решили отправлять в Москву.
Но на летном поле, где вертушка уже раскручивала пропеллер, Дудник пришел в себя и наотрез отказался от госпитализации.
Избавиться от надменного начальника не удалось. Богданов сморщился, словно от зубной боли, но приказ есть приказ. Каждые четыре часа фельдшер вкалывал Дуднику какие-то препараты. Кое-что колол себе и сам больной: вытащил из сумки коробочку с ампулами и шприцами и держал ее у себя под подушкой.
Страшные раны Дудника затягивались буквально на глазах, а взгляд его светло-серых глаз становился все лихорадочней.
Пока Дудник валялся в постели, Богданову удалось-таки заглянуть в его карманы и ознакомиться с имевшимися там документами. Майор до сих пор не представлял, из какого именно департамента был командирован сей молчаливый атлет: московское начальство не дало ему никаких разъяснений.
Ничего особенного Богданов не нашел. За исключением, пожалуй, одной визитки, не имевшей к компетентным органам никакого отношения…
Сегодня майор был особенно мрачен. С утра в мозгу занозой засела мысль, что ему больше не видать Москвы. Богданов молча поглядывал на беспечно улыбающегося Ермакова. В свои двадцать пять этот лейтенант витал в облаках, как Наташа Ростова перед первым балом…
В воздух с шипением взмыла зеленая ракета и, сгорая, стала опускаться по извилистой траектории.
Взвыли моторы, рванулись тягачи и джипы. Началась оружейная стрельба: охотники, предвкушая погоню, палили в воздух.