22
Отклонившись на несколько десятков километров, Бармин лег на прежний курс.
Разбрызгивая траками гальку и сланец, Фердинанд упорно повторял путь мелкой реки, текущей к океану. Правда, повторял в обратном направлении.
Эйфория первых часов свободы испарилась. Вездеход ревел с неослабевающим усердием, но и там, внутри стального механизма, появились признаки усталости. Бармин прислушивался к гулу и недовольно качал головой.
То и дело Донской и Пак с Кимом прыгали на землю с кувалдой в руках и забивали пальцы, выскакивающие из траков наружу от езды по камням.
Через пару десятков километров сопки должны были закончиться. Перед тем как выскочить на простор, Бармин остановил тягач и объявил:
– Привал!
Донской повернулся к вездеходчику.
– Зачем? Потеряем темп и время!
– Надо посмотреть машину. Стучит. Корейцы и собака выбрались из вездехода. Пак
протянул руку к Серому, собираясь погладить пса. Но Серый оскалил зубы.
– Хорошая собачка! – уважительно сказал Пак. – Наверно, кусается?
– Еще как! – сказал Глеб.
Донской кипятил воду в котелке, используя сухой спирт. Серый сидел и равнодушно смотрел на сухую оленину, разложенную на брезенте на пять частей – по числу беглецов. Здесь же были рассыпаны галеты и стояла банка с огурцами.
Все молчали. Корейцы смотрели на низкое солнце, которое никак не могло завалиться за край земли, и улыбались.
– Испортили мы Березе охоту! – сказал Бармин Глебу, вытирая руки о тряпку. – Наш парус с "жучком" добил хохла!
– Думаешь, он нашел его?
– Наверняка. Я однажды наблюдал подобный фокус. Правда, тогда были резиновые перчатки, надутые газом.
… Беглецы уже допивали чай, когда Серый навострил уши и, подняв морду к небу, глухо зарычал.
– Ты что, собака? – спросил Глеб.
Оба корейца мгновенно встали на ноги, Пак указал рукой в небо.
– Там…
– Черная точка! – закричал Ким.
– Вертушка, – выдохнул Бармин и бросился к вездеходу.
23
В вертолете – а это был МИ-8 – помимо двух летчиков находились десять охотников с "Калашниковыми" и карабинами с оптикой. Береза, вызвавший вертолеты, остался на земле ждать сообщения от летунов и координировать действия остальных охотников.
После того как начальник дружины получил послание от своего бывшего водилы, он понял, что игра с жуком закончилась и призовой суммы ему теперь не видать. К тому же косые, зарезавшие трех его парней, исчезли – как сквозь землю провалились. И в этом был виноват Береза, спровоцировавший бегство обреченных на смерть пленников. Он должен был предвидеть, что как только у косых появится шанс…
Когда вместо беглецов Береза увидел волочащийся по камням парус, изумление его было столь велико, что он забыл о косых. А зря! Эти ребята однажды уже прорвали три ряда колючки и ухлопали два десятка охранников…
Нужно было срочно выправлять ситуацию, грозившую просачиванием секретной информации на Материк. А такое Илья Борисович не простил бы и своему лучшему другу Березе: беглецы превращались в опасных свидетелей. Их нужно было во что бы то ни стало поймать, а уж потом отвести душу. Береза придумал новую игру, которая должна была реабилитировать его в глазах дружинников и московского гостя. Этот Дудник, похоже, никого не боялся, даже Зверя! И Ванек, кажется, почувствовал это. Береза поневоле проникся к Дуднику уважением. Этот опасный хищник при первом же удобном случае вставит ему нож между лопаток…
Наконец пилот заметил в распадке вездеход.
– Это они! – крикнул он охотникам. – Приготовьтесь!
Вертолет пролетел над "Фердинандом" и завис метрах в ста от него. Никакого движения рядом с тягачом не наблюдалось.
– Где они? – крикнул кто-то из охотников.
– Попрятались, – усмехнулся тот, кого товарищи звали Мякишем и который был здесь старшим. – Эй, командир! – крикнул он летчику. – Сообщи Березе наши координаты. И пусть готовит призовые. Я и Серега остаемся здесь. Остальные – в тундру. Бабки всем поровну!
Из вертолета, висящего в метре от земли, посыпались охотники. Короткими перебежками они стали приближаться к вездеходу. Стрелки перекидывались шутками, однако никто из них не рисковал разгибаться в полный рост. Все знали, что водила и террорист вооружены.
Охотники не стреляли. Вот он, вездеход, как на ладони. А где штрафнички? Может, разбежались? Тогда совсем плохо. Тогда начнутся утомительные поиски. Одна морока и никакого куража. Пара выстрелов в спину убегающему, и все…
– Эй, водила! – закричал кто-то из охотников, пристально всматриваясь в черный силуэт тягача. – Покажи личико! Не ломай кайфа!
Ответа не последовало, и охотник осторожно направился к вездеходу, держа наготове оружие. Не доходя пятидесяти шагов до тягача, он повернулся и помахал товарищам.
Неожиданно он вздрогнул, удивленно посмотрел на вездеход и, опустив автомат, рухнул лицом вниз. Выстрела никто не слышал. Рокот пропеллера заглушал все звуки. В ту же секунду с вертолета открыли ураганный огонь, плюща горячий свинец о железо "Фердинанда".
– Опустись пониже! – крикнул Мякиш пилоту. – Я их сейчас порубаю!
Вертолет завис метрах в двадцати от земли, и Мякиш с Серегой начали методично полосовать тягач длинными очередями. Они знали, что у Бармина с собой несколько бочек с горючим, и собирались поджечь тягач.
Обстреливаемый со всех сторон Фердинанд молчал. Вертолет начал медленный облет тягача. Мякиш и Серега без остановки забивали в него свинцовые заклепки.
Видя, что штрафникам не высунуться, исполненные яростью зомби поднялись в полный рост и побежали к "Фердинанду", отбрасывая опорожненные рожки и вставляя новые.
– Смотри! Вон косой! – крикнул Мякиш Сереге, указывая на лежащего возле вездехода корейца. – Щас башку ему отстрелю! Эй, командир, сдай правей!
– Мякиш, дай мне! – взмолился Серега. Глаза его сверкали от возбуждения. – Я еще не разу! Ну, Мякиш?
Вертолет сделал разворот и пошел на вездеход с той стороны, где у траков лежал кореец.
Это был Пак. Казалось, он мертв. Но кореец был жив. Выбравшись из-под "Фердинанда", он смотрел в небо и ждал вертолет
– Ну, влепи ему! Влепи! – надрывно заорал Мякиш Сереге и сам нажал на спусковой крючок.
Почти одновременно с этим из рук косого вырвался сгусток пламени, и державший палец на спусковом крючке Серега увидел черную точку, которая вдруг выросла в сплошную черноту. Не успевая закрыть лицо руками, он зажмурился.
Вертолет гигантским жуком дернулся вверх. Потом, словно хитиновые закрылки, распахнул расколотое надвое брюхо под напором красного пламени, выбросившего изорванные тела летчиков и стрелков. Вращающийся винт вместе с мотором продолжал свое кружение, но уже отдельно от разрушенной машины.
Обломки изодранного брюха упали прямо на изумленно смотрящих в небо охотников. Следом рухнул пропеллер, бешено пройдясь по пегому ковру тундры своими гигантскими ножами и перемолов человеческое мясо с черным сланцем. Тут же грянул мощный взрыв – сработали топливные цистерны. Пламя хлынуло на пересохшие мхи…
Бармин осторожно выглянул из разбитого окошка вездехода. Обломки вертолета догорали, и небо, еще несколько минут назад светлое, как сталь, теперь было серым и пасмурным.
В тундру спустились сумерки. Воздух стал рыхл и неподвижен.
– Молодец Пак! Урыл вертак.
– Да, без него бы нам крышка, – согласился с Барминым Донской, ощупывая на железе кабины следы от пуль. – А ты ведь знал, что по Фердинанду с неба палить станут!
– Знал. Потому и обварил все железом. Если бы не моя "броня", гореть бы нам синим пламенем!
Бармин и Донской вывалились из "Фердинанда" и, прижимаясь к земле, огляделись.
– Парни, вы живы?
– Живы, – сказал из-под вездехода Ким. – Только у Пака нога прострелена. Крови много убегает.
– Выбирайтесь, мы прикроем.
– Никак нельзя, – быстро заговорил Ким. – У него нога зажата.
– Я сейчас сдам вперед, – сказал Бармин и ловко запрыгнул в открытую кабину тягача.
Взревел мотор, и тягач пополз вперед, освобождая распластанных на земле корейцев.
– Спасибо, друг! – сказал Донской Паку и носовым платком перетянул бедро выше раны.
Кореец не поморщился, словно и не чувствовал боли.
– Утром Береза хотел поставить нас к яме. А сейчас уже скоро другое утро. Хорошо. Целый день жили, – говорил Пак, улыбаясь.
– Еще поживешь. Ты нам нужен. Как мы без тебя с остальными справимся? – подбадривал корейца Глеб.
Но Пак в поддержке не нуждался. Он был счастлив.
Тем временем Бармин развернулся к ним открытой дверцей. Донской с Кимом втолкнули удивительно легкого Пака в кабину и сами забрались в тягач через заднюю дверь.
– Ну, теперь мы их погоняем! Так, Борман? – Бармин подмигнул псу, появившемуся из-под скамейки. – Мы теперь тоже охотники. Покуражимся! Тебе, собачка, надо им должок отдать! Айда гулять!
"Фердинанд" сорвался с места и помчался туда, откуда совсем недавно охотники лупили по беглецам длинными очередями, не давая поднять головы.
Впереди мелькнули две пятнистые фигуры.
– Сначала этих! – закричал Бармин, направляя тягач вслед охотникам.
– Оставь их, Гена! – крикнул Донской. – Это уже не бойцы!
– Нет! – кричал вездеходчик злорадно. – Сначала намотаю их на траки. Они ломали мне ребра! Они хотели отнести мою голову Березе. Они прилетели сюда убить меня! Теперь я буду отрывать им головы! – орал он в бешенстве, и дьявольская улыбочка блуждала у него на губах.
Расстояние между бегущими охотниками и "Фердинандом" стремительно сокращалось.
Глаза Бармина горели. Ему хотелось вдавить бегущих в черный сланец и тем сполна заплатить за месяцы страха, за удары в лицо.
Один из охотников бросил автомат. Подошвы его тяжелых сапог мелькали уже в десяти шагах от траков надрывно ревущего тягача.
– Стой! – заорал Глеб и схватил Бармина за плечи. – Стой! Ты не зверь!
Боднув охотника в спину, так что тот пролетел метров восемь по воздуху, вездеход встал.
Бармин упал лицом на колени и сжал зубы, словно пытался пересилить приступ нечеловеческой боли.
Охотник, не шевелясь, лежал во мху. Бармин поднял на Донского полные страдания глаза и тяжелым мешком вывалился из тягача.
Прижав сжатые кулаки к вискам, Бармин катался по мху и мычал, как немой идиот, которого жестоко обидели.
– Все! – кричал Донской ему в ухо. – Их больше нет!
Почти звериный вой вырвался из груди вездеходчика, и он заплакал, по-детски широко открыв рот.
– Они убьют нас. Убьют! Кто дал им право… топтать нас? – глотая слезы, говорил вездеходчик. – Ладно, пусть я умру. Умру, потому что не хочу жить под одним небом с Березой. Я для него игрушка, кукла… Ты думаешь, в этом сраном мире есть что-нибудь настоящее? Ничего, кроме смерти! Остальное – игра, охота. Сначала нас заставляют ползать на брюхе, потом выжимают, как лимон, и под конец вышвыривают на помойку. Я не хочу так жить!
Бармин стих и закрыл глаза. Донской оглянулся: над убитым охотником склонился Ким. Он снимал с него одежду.
– Что ты делаешь? – сердито крикнул Глеб.
– Он мертвый, – сказал кореец. – Ему больше не надо.
Глеб махнул рукой и подошел к Паку. Бледный, как полотно, кореец полулежал на сиденье.
– Хорошо, – сказал Пак, глядя перед собой. – Я так еще не жил. Слушай, ведь и раньше было небо, да?
– Да…
– Я раньше его не замечал, обходился без неба. А теперь вижу, и мне хорошо. Я скоро умру. Во мху осталось много моей крови. Но мне хорошо. Они дали мне день, чтобы я увидел небо. А я взял себе еще и ночь. Скоро утро, да?
– Не знаю.
– До утра не умру. До утра еще смотреть буду: так совсем не страшно. Хорошо…
Пак закрыл глаза.
– Глеб! – закричал Ким, показывая рукой в сторону сопок. – Смотри туда.
Донской увидел в нескольких километрах огни. Это были охотники.
– Вертолет передал наши координаты. Скоро все они будут здесь, – мрачно сказал Бармин.
– Тогда – вперед! – Глеб положил руку на плечо вездеходчику. – Ты в порядке? Или лучше мне сесть за рычаги?
– Все нормально. Садись сзади и готовь арсенал. У них джипы. Они скоро нас догонят.
– Так и будем убегать, пока всех охотников не покрошим? – улыбнулся Донской.
– Пока мотор не заглохнет! Надо бы за сопку спрятаться, пока они нас не заметили!
24
Береза, ехавший во главе колонны, уже около часа пытался связаться с вертолетом, передавшим координаты беглецов. Но летчики молчали.
– Обделались они там, что ли? – нервничал он.
– А ты не допускаешь, Береза, что вертак тютю? – Дудник холодно улыбался в лицо начальнику дружины.
– Как тю-тю? – рявкнул Береза, поворачиваясь к Дуднику.
– Да так! Как те трое, которых косые освежевали.
– Так то косые! А тут интеллигент да шоферюга! Кишка у них тонка!
– И у тех корейцев, которых ты для пущей занимательности сюжета отдал шоферюге? – усмехнулся Дудник.
– По-твоему, они ножичками вертак расковыряли, да?
– Не знаю. Но связи нет. А это говорит о том…
– Брось! – рявкнул Береза. – Просто неполадки в эфире. Через полчаса будем на месте. Не бойся, Боря, получишь своего террориста, правда, в усеченном варианте, без тыквы! – И Береза нервно захохотал, силясь скрыть все растущую тревогу.
Все оказалось именно так, как предполагал московский гость. Витек с Ваньком боялись даже смотреть на своего мрачного начальника.
Джип остановился возле обломков вертолета и растерзанных тел охотников.
Все молча вышли из автомобиля. Со стороны сопок раздались выстрелы. Четверо охотников – все, что осталось от отряда Мякиша – бежали к джипу.
Тягачи охотников, один за другим собирались к месту боя.
Бросив на Дудника тяжелый взгляд, Береза принялся вызывать по рации Поселок. С беглецами пора было кончать. Ситуация грозила выйти из-под контроля: через десяток километров начиналось мелколесье с множеством речушек, форсировать которые было бы уже не под силу. Там беглецы могли бросить свой тягач и пробиваться на Материк пешими.
И потом, среди чахлых, тонущих в болоте осин и елей можно было ожидать все, что угодно. Там, например, могла обнаружиться какая-нибудь заброшенная трасса или секретный военный аэродром. Если бы беглецам удалось уйти, Березе пришлось бы отвечать за все головой…
Береза вызвал вертолет.
Обычно красное лицо его стало землисто-серым. Начальник дружины не на шутку волновался за свою жизнь. Стараясь не встречаться глазами с насмешливым Дудником, он давал указания своим людям, собравшимся у места падения вертолета. Не хватало только нескольких мотоциклистов, двух-трех вездеходов да УАЗа Прони.
– Вот следы их траков. Они двинули туда. Такое ощущение, что там у них назначена встреча, – обратился Береза к охотникам, хмуро смотрящим на него исподлобья. – Не дадим им шанса! Всем держаться в пределах видимости. Будем осторожны, но не трусливы! Будем гнать их, пока есть топливо. Горючее подвезут на вертаке – я уже распорядился. Штрафники показали зубы. Что ж, это повышает цену каждой головы! Призовые увеличиваются вдвое. Если хоть один из них просочится на Материк, мы все поедем на Объект ударно трудиться в забое, а кое с кого и голову снимут.
– Хочешь второго акта? Первого тебе не хватило? – Дудник сверлил хохла ненавидящим взглядом.
– Хватило, – усмехнулся Береза. – Это я для ребят сказал. Чтобы поддержать у них боевой дух. С вертака будут сразу на поражение бить. Ракетами! А ребята мне нужны, если штрафники надумают пешком драпать. Не бойся, Боря, у нас только один путь обратно – с головами беглецов под мышкой!
25
"Фердинанд" покинул поле боя и лег на прежний курс.
Пак был без сознания. Губы его слабо шевелились: он не то молился, не то бредил. Но скоро лицо корейца стало серым, он задышал часто и неглубоко.
Ким сидел рядом с товарищем и, равнодушно заглядывая Паку в лицо, ждал его смерти. В том, что кореец с минуты на минуту умрет, никто уже не сомневался.
Они ехали в туманном сумраке, не включая огней. Скрывая тягач от глаз преследователей, короткая полярная ночь была сейчас союзницей беглецов. По всем расчетам они достигнут мелколесья еще до рассвета.
Гряды сопок остались позади, и на пути стали попадаться хвойные деревья – чахлые, едва живые, как туберкулезники в зоне. Мерзлота пряталась вглубь, и первые деревья начинали пока еще робко отвоевывать у мхов и карликовых растений жизненное пространство.
Небо постепенно очистилось от туманной дымки и приобрело стальной оттенок. Сильный ветер дул в открытые окна "Фердинанда". Солнце вот-вот должно было показаться над землей своей холодно блистающей дутой…
Пак умер, не приходя в сознание.
Ким накрыл его улыбающееся лицо курткой.
– Хорошо умер, – сказал он Донскому. – Утром, как и собирался. Хорошо.
Серый начал было поскуливать, но Донской строго посмотрел на пса, и тот замолчал, отодвинувшись от покойника в угол.
Неожиданно Бармин вывернул тягач вправо, а слева от них вспыхнул огненный шар и раздался взрыв. Донской ничего не понял. Тут же грянул второй взрыв, уже у траков "Фердинанда", машину закрутило на месте.
– Подбили, – вскрикнул изумленный Глеб и схватил автомат.
Все выскочили из тягача и испуганно смотрели в небо, где прямо на них по нисходящей траектории летел вертолет. Внезапно из-под его брюха вырвались языки пламени. Беглецы дружно бросились на землю, накрывая голову руками.
Поднимая фонтаны земли и мха, вертолет длинной очередью вспорол тундру перед тягачом и впечатал в его исковерканную крышу десяток пуль.
Разрывая лопастями воздух, он, показав металлическое брюхо, пошел на следующий заход.
Еще издали вертолет выпустил в направлении "Фердинанда" ракету, которая легла в нескольких метрах перед Барминым, опрокинув его взрывной волной навзничь. И сразу же застрочил пулемет.
Когда вертолет пролетел над беглецами, Бармин вскочил и, хрипло матерясь, выпустил по вертушке длинную очередь.
Вертолет вновь набирал высоту и разворачивался.
– Сейчас он нас накроет! – закричал Донской и, схватив вездеходчика за руку, потянул его от вездехода.
Из-за куцых деревьев им отчаянно махал руками Ким, обвешанный оружием, как американский морской пехотинец. А вертолет упрямо снижался на них, отплевываясь огненными вспышками. На этот раз летчик не промахнулся: ракета угодила в заднюю часть вездехода. Красные в черном обрамлении клубы взмыли в воздух. Затем грянул оглушительный взрыв.
Рядом с Донским падали какие-то горящие клочья. Глеб на миг приоткрыл глаза: окрестные деревья были охвачены пламенем. Казалось, горит земля. Это топливо растекалось огненными языками, и едкий черный дым на скрывал от летчиков прижатых к земле беглецов.
Вертолет довольно низко завис над ними. Донской чувствовал, что на нем уже тлеют штаны и куртка, но не шевелился, понимая, что те, кто в вертолете, пытаются разглядеть их за черным дымом, держа Пальцы на спусковых крючках.
"Сейчас ударят!" – подумал Донской, и тут же с вертолета открыли огонь.
Но стреляли куда-то в сторону от него…