Пока Седой и Гогины ребята посматривали через окно за кухонной дверью, Панкрат вытащил буксировочный трос, подтащил его к окну и, просунув одну петлю между прутьями решетки, протянул сквозь нее вторую петлю. Затем эту вторую петлю он дотянул до "Блейзера" и, набросив на крюк, сел за руль.
- Отошли! - гаркнул Седой подручным. - Дергай, биомать!
Панкрат дернул, но с первого раза решетка только выпучилась вперед. Водила сдал назад, рванул повторно, и решетка с жалобным звоном вылетела на асфальт…
- Подсади! - отважно гаркнул Седой, и два Гогиных братка помогли ему взобраться в оконный проем. В это время изнутри дома, со стороны лестницы, ведущей на второй этаж, грохнули два выстрела. Седой, уже собиравшийся выскочить к входной двери, чтоб отодвинуть засов, резко остановился.
За несколько минут до этого Пятак и Микита, убедившись, что, кроме тяжело раненного Крылова, на втором этаже никого нет, подошли к лестнице.
- А где эта прошмондовочка? - вдруг вспомнил о Даше Пятак.
- Не полезла, сучка! - хмыкнул Микита. - Не дура…
- Не слиняла бы, зараза, под шумок! - озабоченно произнес Пятак. - Седой нам пасть порвет, если упустим…
- Не боись, - хмыкнул Микита, - она, блин, думает, что ей баксы за это отломятся. Такая мысля крепче веревки держит. Ну что, пойдем вниз?
- Может, не спешить? - прикинул Пятак. - Если второй сюда побежит, мы его на лестнице поддежурим. А если не побежит, то его братки внизу поканают.
- Да они его уже поканали! - убежденно произнес Микита. - Стрельбы нет больше. Слышь, в дверь долбают? Спустимся и откроем…
В это время из комнаты долетел стон.
- Этот бородатый, должно быть, еще не сдох! - заметил Пятак. - Пойду гляну…
- Ладно. - Микита начал спускаться по лестнице, а Пятак вбежал в комнату, и увидел, что Крылов, кряхтя, ползет на боку к "моссбергу", который так и остался лежать на подоконнике.
- Ах ты падла! - заорал Пятак, подскочил к журналисту и в упор выпалил ему в лицо из пистолета.
В ту же секунду грохнуло с лестницы. Притаившийся в туалете Душин услышал шаги спускавшегося вниз Микиты, пропустил его мимо себя, дал направиться к двери и вогнал верзиле пулю в затылок. Кровавые брызги плесканули на линолеум, а Микита грузно рухнул на пол, растопырив лапищи.
Седой осторожно выглянул в прихожую, выставив из-за двери, что называется, полглаза. Увидел труп Микиты, но не мог прикинуть, откуда его могли приложить, потому что дверь туалета была за углом и отсюда не просматривалась.
Продолжая наблюдать за коридором и прихожей, он крикнул браткам:
- Еще одного сюда! Я прикрою!
Когда Гогин парень влез в окно кухни, Седой выскочил в коридор, взял на мушку угол, за которым мог скрываться неприятель, и отрывисто бросил не оборачиваясь:
- Засов открывай!
Парень отодвинул железяку, и двое остальных вбежали к коридор. Панкрат в это время нашел себе работу: подхватил раненого и покусанного собаками братка под мышки и отволок его туда, где лежал Гога, а потом начал перевязывать. Святое дело - и под пули лезть не надо…
В коридоре тем временем напряженно переглядывались и готовились к окончательной разборке.
- Он за углом где-то! - прошептал Седой. - Лишь бы наверх не ушел! Осторожнее, его надо живьем постараться…
Пятак, услышав выстрел снизу, метнулся к лестнице, но спускаться не стал, поберегся. Решил, что, ежели тот, что стрелял, сунется наверх, он его тут, на лестнице, и подловит.
Душин напряженно вслушивался в звуки. Теперь ему было ясно - зажали! Хоть и похожа нарезная "сайга" на "Калашников", но в магазине у нее только десять смертей. Три патрона уже сжег. Правда, наверху, в секретном ящичке письменного стола, лежит нелегальный "стечкин". Но он наверху, а Душин здесь. И там, наверху, уже нет Вальки Крылова, а есть кто-то из этих гадов. Хана тебе, товарищ майор запаса, не отмахаться… Если бандиты дернутся разом и с лестницы, где поскрипывает пол, и из-за угла, где топчется несколько человек, не успеет он. Гранату бы… Но кто ж знал, что она на гражданке понадобится! Подобрал бы в Чечне на память. Ладно, лишь бы живым не попасть!
Он переводил мушку то на лестницу, то на угол… Ну, покажитесь же, сволочи!
В это время на лестнице заскрипели половицы - Пятак вообще-то просто переминался с ноги на ногу, но Душин подумал, будто оттуда кто-то спускается, и направил карабин в ту сторону.
А Седой тем временем подобрался к углу и, быстро выставив ствол автомата, но не выставляя головы, нажал на спуск. Длинную очередь высмолил - патронов на десять-двенадцать! Две или три пули, пущенные наугад, угодили в дверной проем, расшибли кафель за спиной Душина. Но одна его достала, пронизав навылет мышцу левой руки.
- Ё-о-о! - вырвалось у него непроизвольно, и там, за углом, поняли - цель поражена!
- Давай! - рявкнул Седой, и один из Гогиных братков, убежденный, что после такого полива за углом живых не будет, выскочил из-за угла. Однако Душин все же сумел нажать на крючок правой рукой. Гогин браток отлетел к стене, схлопотав прямо в лобешник. Но тут сверху Пятак шарахнул из "Макарова" и угодил Душину в левый бок, чуть повыше бедра. Майор запаса выронил карабин и уткнулся лицом в пол.
- Братва! - завопил Пятак в восторге. - Хорош шмалять! Все кончились…
И сбежал по лестнице в прихожую, куда уже заскочили Седой и двое уцелевших ребят Гоги.
- Где второй? - спросил Седой, смахивая пот со лба.
- Бородатый? Там лежит, на втором этаже.
- Живой?
- Не-а… Он за ружьем полез, я и доделал на фиг, - уже поняв, что допустил оплошку, попытался оправдаться Пятак.
- Ты козел, понял?! - взревел Седой. - Ты что, киллером, блин, работаешь? Они нам живые были нужны, чтоб показать, где чемодан! Где девка?!
- За забором осталась… - пролепетал Пятак.
- Ищи ее, придурок! - Седой, держа автомат на весу, ткнул им Пятака в брюхо. - Не найдешь - пожалеешь, что на свет родился!
Пятак побежал бегом. Седой глянул на часы: 5.34. Значит, час с небольшим провозились. Если поверить Самолету, то до 7.00 утра менты сюда не наедут, даже если кто-то стукнет насчет стрельбы на ферме. Значит, на поиски чемодана осталось меньше полутора часов. А дом большой. Комнат восемь, кухня, чердак с мансардой…
Да! А где этот пацан? Седой сгоряча как-то позабыл про Тарана. Неужто слинял? Нет, не должен был. Все окна первого этажа с решетками, а на втором этаже Пятак с Микитой шуровали… Где-то здесь должен быть.
- Так! - рявкнул Седой. - Вы двое шмонаете все наверху. Ковыряйте все шкафы, столы, диваны, половицы - короче, все! Ищите кейс с бумагами, понятно? Без него нам к Самолету дороги нет!
Братки дружно кинулись наверх, а Седой решил глянуть Душина - может, еще живой? Отпихнув от него карабин подальше, пощупал запястье. Вроде тюкает! И кровь сочится! Значит, живой еще, падла!
Седой перевернул раненого на спину, похлопал по щекам:
- Очухивайся, очухивайся, козел!
Душин застонал, открыл глаза, мутно глянул на Седого:
- Дай помереть спокойно, а? А лучше - пристрели по-быстрому… О-ох, ма-а…
- Хрен тебе, гражданин начальник! - проворчал Седой. - Мне кейс нужен, который этот журналюга у тебя прятал! Не дам сдохнуть, пока не скажешь.
- Смерть не обманешь… - На побелевших губах Душина возникло подобие улыбки. - Ну, час промучаюсь, ну. два…
- Кейс! заорал Седой. - Кейс давай, падла!
И дернул Душина за раненую руку.
- У-я! - охнул тот. Но говорить не стал.
Седой подумал, что надо хоть перевязать его, пока весь кровью не изошел. Тряпку хоть найти какую-нибудь! Взгляд его упал на соседнюю дверь. Он правильно определил - это была ванная. Надеялся, что там полотенце есть. Толкнулся - заперто! Та-ак… Замка в двери нет, значит, заперто изнутри на задвижку.
- Юра! - почти нежным голосом произнес Седой. - Ты тут, что ли? Открой! Это ж я, Иван Андреич!
Таран был там, но открывать не собирался. После того как одна из пуль, выпущенных Седым, пронизала дверь и расколола плитку на противоположной стене, он залег в сухую ванну и старался поменьше дышать.
- Открой, говорю! - рявкнул Седой. - Все равно достану, щенок!
И крепко долбанул плечом в дверь. Крак! Бряк! Задвижка вылетела и упала на пол, а Седой ввалился в ванную. Таран вскочил на ноги и, не вылезая из ванны, запустил в Седого первым, что попалось под руку. А попался ему под руку стоявший на полочке умывальника флакон с тройным одеколоном. Дзынь! Таран специально не целился, но, видно, Бог не фраер! Пузырек разбился о крепкий лоб Седого, стекло рассадило кожу, а едкая жидкость залила глаза.
- Бля-а! - взревел Седой, хватаясь за органы зрения, а Юрка одним прыжком высигнул из ванны и изо всех сил пнул Седого трофейной, снятой с Чалдона, крепкой кроссовкой. Естественно, по органам мужского достоинства.
- Ы-ых! - охнул тот, сгибаясь пополам, и тут же получил от Юрки безжалостный удар в челюсть. Да такой, что его вынесло в коридор и уложило поперек раненого Душина.
Конечно, залитая кровищей и исчирканная пулями прихожая, где лежали Микита и неизвестный Тарану Гогин боец, а также Душин - он опять потерял сознание и тоже показался Юрке мертвым, - выглядела так, что мороз по коже пробежал. Наверху уже топали ноги: парни, проводившие обыск, обеспокоились шумом и поспешили на выручку. Юрка, ежели б был постарше и похладнокровнее, наверное, успел бы подобрать с пола оружие. Тут и карабин Душина лежал, и пистолет Микиты, и автомат Седого был к стенке прислонен. Но Таран слишком переволновался и без оглядки рванул во двор.
И надо же, незадача! Именно в тот момент, когда Юрка подскакивал к входной двери, туда вошел очень довольный собой Пятак, тащивший за руку Дашу.
Даша вообще-то никуда не убегала и даже не собиралась. Прав был покойник Микита: она была убеждена, что Седой ей за активную помощь не только жизнь подарит, но и отстегнет маленько. Ну, она, со своей стороны, могла ему и натурой доплатить, - знала ведь уже, что все три отверстия, которые ей природа подарила, - это конвертируемая валюта. Поэтому она, когда Пятак с Микитой забрались в дом, вернулась туда, где стоял "Ниссан". Чуть-чуть задержалась только, дождалась, пока мужики в дом вломятся. Потом Панкрат приволок Килу, раненного и погрызенного собаками, и она, оправдывая свой белый халатик - так в нем и бегала до сих пор! - занялась оказанием первой помощи, благо в аптечках обеих машин были и йод, и бинты, и вата. А тут вдруг прибежал Пятак с круглыми глазами и, ни слова не говоря, потащил в дом.
Таран вылетел прямо на них. Мимо такого шкафа не проскочишь - весь проход загородил!
- Стой! - гаркнул Пятак. - Куда, пацан?!
Юрка шарахнулся назад, но тут из-за угла выскочили Гогины парни. А следом вышел Седой с полотенцем, приложенным к рассеченному лбу, и проверявший челюсть.
- Врежьте ему пару раз! - буркнул Седой. - Но не до смерти! А ты, Дашка, иди со мной, там раненого перевязать надо…
Так она с ними! Когда Даша, даже не поглядев на Юрку, окруженного тремя мордоворотами, скоренько просеменила за угол с Седым, Таран прошептал:
- Гадюка!
Большего сказать не успел, потому что Пятак и Гогины хлопцы налетели на него с трех сторон одновременно.
От Пятака Юрка сумел увернуться, и тот крепко долбанулся кулаком в стену, удар одного из Гогиных принял локтем левой руки, а другого достал правой по носу. Потом успел крепко лягнуть Пятака ногой по колену, получить удар в плечо, мазнув кому-то из троих по зубам… Затем его достали справа по лицу, добавили по ребрам, треснули слева по уху. Таран гвозданул наотмашь и отбросил от себя того, кто пытался захватить ему руки, но тут Пятак долбанул его кулаком по макушке, и Таран разом потерял сознание…
Новый поворот
Когда Таран упал, Гогины парни подскочили и успели несколько раз пнуть его ногами. Они здорово обозлились. Одному Юрка нос разбил, у другого оказалась губа порвана и передний зуб вылетел. По настроению могли бы они Тарана до смерти затоптать, но Пятак, который хотел загладить свою оплошку с Крыловым, заорал:
- Завязывай! Он живым нужен…
- Надо этому сучонку руки скрутить, - пробормотал тот, у которого шла кровь из носу. - Здоров махаться, однако!
- Он у нас мастеру спорта нокаут заделал, - почти что с уважением произнес Пятак, как бы подчеркивая значимость того, что они втроем сумели справиться с одним. - Сыми ремень с Микиты, царствие ему небесное… На том свете штаны не спадут.
Так и сделали. Вытянули из штанов убитого эластичный пояс и туго скрутили руки Тарану. Как раз подошел Седой с перевязанной башкой и строго спросил, глядя на Пятака:
- Живой? Не перестарались?!
- Дышит, Вань! - сказал Пятак. - Так, поучили немного…
Действительно, Таран более-менее пришел в себя. Правый глаз, конечно, заплыл, на лбу и на скуле были ссадины, ухо кровоточило - надорвали. Побаливали ребра, но, сломали их или нет, Юрка мог бы определить, только пощупав, а руки были скручены за спиной. Голова гудела, в глазах туманилось.
- Поднимите его! - процедил Седой. Юрку подхватили за локти и поставили на ноги. Седой мотнул головой: мол, за мной, и Тарана потащили за угол, где на полу лежал бледный, но живой Душин.
- Слышь, Леха или как тебя там, - обратился Седой к Душину. - Я тебя понимаю, ты из вредности ничего сказать не хочешь. Но вот смотри - это пацан. Он ни хрена про ваш чемодан не знает. Если ты, падла, не расколешься, то мы его мучить будем, понял? Ни за что ни про что. Ты ж весь в дырках, в тебе поллитра крови осталось - тебе все равно сдохнуть придется. Но перед смертью на тебе лишний грех будет, усек?! Ну что, скажешь?!
Душин промолчал. Он понимал, что чертов Седой нашел способ воздействия. Да, если б он взялся с него лично шкуру сдирать - промолчал бы. Потерпел бы - часа два, не больше. А потом помер бы. Просто из упрямства, чтоб не уйти сломленным. Чтоб его, офицера-спецназовца, какие-то блатари сломали?! Не бывать тому!
Однако братан - психолог. Четко нашел болевую точку, гад! Хотя этот паренек для Душина, в общем, никто - ни сын, ни младший брат, ни зять. Просто пацан, примерно такой же по возрасту, которых он отправлял в Союз "грузом 200" из Афгана и в Россию из Чечни. Те погибали, выполняя его приказы, и за каждую материнскую слезинку он был в ответе. Перед самим собой, по крайней мере. Тех своих подчиненных, кто остался в живых, он не помнил. Их было много. Убитых - а их на нескольких войнах набралось 24 человека - помнил всех поименно. И как они погибали - тоже помнил. Правда, точно не знал, за что именно погибали. Но там было хорошее и не требующее толкований объяснение: "Принял присягу - от нее ни шагу!" То есть защищай свободу и независимость Родины, исполняй интернациональный долг, восстанавливай конституционный порядок, не жалея крови и самой жизни. И это были солдаты, то есть существа, которым положено убивать, умирать и калечиться за государственные интересы. Ему, майору Душину Алексею Ивановичу, его погоны и должность предоставляли право посылать и вести этих пацанов в форме туда, где их убивали. Но этот Юрка, которого он и рассмотрсть-то толком не успел, не был ему даже подчиненным! Он за него никакой ответственности не нес.
Впрочем, именно это и точило упрямство майора. За что будет страдать парень? За те бумажки, которые надежно спрятаны в хитром тайнике, где покойный брат Степа держал свои баксы? Толку от них теперь, когда Крылова убили! Тем более что бандюки все равно его рано или поздно найдут. Кто им помешает? Менты сюда через сутки нагрянут, а то и вовсе через неделю. И даже если приедут, никто не гарантирует, что эти братки не выкупят у них чемодан за хорошую сумму… На фига упираться?
- Молчишь? - настырно спросил Седой. - Ну, хрен с тобой! Любуйся, как мы пацану сигаретой шкуру жечь будем!
Юрка, конечно, мысли Душина прочесть не мог. Но он и без того уже проникся к нему уважением. Он не очень верил в людей, которые не умеют продаваться. Но очень хотел встретить таких. И вот - встретил. Наверное, и Крылова этого сперва тоже покупали, но он не продался. Хотя знал, что наживет кучу неприятностей. И его, Юрку, на него обманом наводили, чтоб он его избил, и вот теперь банду прислали, чтоб убить. Ведь Душин знал, что ни хрена от такой толпы не отобьется, - а друга не выдал. И даже Юрку не выдал, которого запросто мог подозревать в том, что он вместе с Дашей эту банду сюда привел… Ну и сучка же она! Ее убить мало!
Даша в это время спокойно переодевалась в ванной - джинсовый костюмчик уже просох.
- Не говорите, Алексей Иваныч! - неожиданно для самого себя произнес Юрка. - Не ломайтесь, я терпеливый!
- Что ты сказал, недоносок?! - сузил глаза Седой. - Я думал, что ты просто лох невезучий, а ты, стало быть, терпеливый? Ну, хрен с тобой! Посмотрим, какое у тебя терпение!
И вытащил из кармана пачку "Мальборо", достал сигарету, чиркнул зажигалкой, раскурил… Потом стряхнул пепел, и на конце сигареты получился остроконечный рдеющий уголек.
- Нагните его! - приказал Седой. - Ладонь отогни!
Еще секунда - и он вдавил бы остроконечный уголек в Юркину ладонь. Но тут от входа затопотал Панкрат и, вылетев за угол, заорал:
- Стрема! Машины сюда идут! Из-за леса слышно!
- Какие машины? - вскинулся Седой, бросая взгляд на часы. - Нам Самолет до семи часов время покупал!
На часах было только 6.09.
- Не знаю я, что за машины, только идут. Минут через пять подкатят, не позже!
- Блин, если это менты… - Седой не стал договаривать.
- Менты у нас в области на иномарках не ездят, а я чую по звуку, что это не "Жигули".
- Если это Жора Калмык - тоже ничего хорошего…
- Ванечка! - встряла Даша. - Тут я люк в полу видела на кухне. Там подвал есть. Их можно туда спрятать. И трупы тоже. Ты побазаришь помаленьку, а я тут останусь, затру, что можно…
Наивно, конечно, но кто его знает? Седой прикинул по карману - ментов обашлить он сможет из расчета две тыщи баксов. Маловато… Мокруху они так просто не спускают.
- Ладно! Показывай! - кивнул он Даше. - Панкрат! Раненых в "Ниссан", загоняй и его, и нашу во двор. И ворота заложите по-быстрому. Пятак, волоки этого (он указал на Душина), а вы - пацана. Потом за жмурами вернемся.
Юрка опомниться не успел, как его дотащили до кухни. В углу Даша уже успела открыть люк. Тарана просто спихнули туда, и он шлепнулся с полутораметровой высоты на сырую землю. Потом с большим почтением - чтоб не помер раньше времени! - за руки, за ноги стащили Душина. Затем приволокли и сбросили трупы Микиты и второго убитого. Крылова, должно быть, так и оставили наверху. Потом закрыли люк, что-то тяжелое проскрипело по полу, и стало совсем темно.
- Шкаф надвинули… - произнес Душин. Юрка промолчал. Ему стало не по себе. Он ощущал, будто его живым в могилу бросили. Тем более что два трупа тут уже лежали, да и Душин был уже недалек оттого состояния.
- Юра, - сказал Алексей Иванович, - я, похоже, помирать начинаю. Боль слабеет, значит, не фурычит уже. Так вот. Не хочу я, чтоб это гадье тебя зазря мучило…
- Да сейчас милиция приедет, может быть! - Юрка по-пытался приободриться.