- Давайте-ка лучше поговорим о том, что привело меня сюда. Я не уверен, что стоит рассказывать вам всю эту историю, Флик. Пожалуй, для вас лучше знать как можно меньше.
- Дорогой мой, я, конечно, вышел в отставку, но все-таки не совсем еще выжил из ума, - возмутился Флик. - Ну, так "в чем дело?", как говаривал один французский маршал.
- Во-первых, вполне ли вы уверены, что ваша Звезда, вернее, та, которую вам предложили, настоящая? Рехнуться можно, сколько бриллиантов поддельных кружится сейчас на горизонте!
Леверсон покачал головой и улыбнулся.
- Судите сами!
Он открыл футляр. На черном бархате тысячью розоватых огней сверкала удивительно пропорциональная - верх совершенства - бриллиантовая Звезда. Джон завороженно застыл.
- Да, в те времена умели обрабатывать камни, - спокойно проговорил Леверсон. - Какое чудо! И какой свадебный подарок для молодой кокетливой женщины! Полагаю, она носила их на корсаже или в волосах. Правда, пролистав две биографии Марии Антуанетты, я так и не нашел ни единого упоминания об этих украшениях.
Мужчины на мгновение мечтательно застыли, но Джон быстро вернулся к действительности.
- Откуда она?
Леверсон нахмурил седые брови.
- Мне принес ее один француз. Было это сегодня часов в шесть вечера. Он пришел с рекомендательной запиской от Галлифе.
- Это ваш парижский коллега?
- Совершенно верно. Галлифе - человек надежный. Так вот, этот француз, некто Бидо, сказал, что несколько лет работает с Галлифе и тот посоветовал ему продать Звезды в Лондоне, а не в Париже.
- И сколько Бидо за них просит?
- По десять тысяч. Из них две - мне за комиссию. Но если покупатель - вы, то я, конечно, обойдусь без комиссионных.
- Ни в коем случае. То, что вы ушли на покой, еще не резон отказываться от выгодной сделки. А о других Звездах Бидо не говорил?
- Нет, у него была только эта.
- Хорошо, я ее беру. Деньги принести завтра?
- О, торопиться некуда. У меня тут лежит нужная сумма в таких бумажках, которые трудно вычислить даже полиции. Завтра Бидо явится за деньгами в половине первого.
- Замечательно! Очень хорошо, что вы мне об этом сказали, - за парнем надо приглядеть.
- Почему бы и нет, если вас это занимает? Так вы все-таки не хотите рассказать мне, что происходит?
- В общих чертах следующее: эти драгоценности были у некоего ла Рош-Касселя, который, впрочем, собирался продать их мне. Но беднягу убили сегодня или, вернее, вчера, - уточнил Джон, поглядев на часы, - в два часа дня. Ла Рош-Кассель поручил операцию "Версаль" одному типу по фамилии Грюнфельд, который и отправил его на тот свет. Понятия не имею почему. Кстати, вам ничего не говорит имя Льюис Грюнфельд?
Флик задумался.
- Нет.
- А Лаба?
- Лаба? Это француз? По-моему, я что-то о нем слышал. Кажется, убийца…
- Да еще какой! Вот я и думаю: а вдруг ваш Бидо - подручный Лаба? В таком случае Лаба ведет двойную игру с Грюнфельдом. Хотя, честно говоря, мне это кажется совершенно неправдоподобным - насколько я мог судить, Лаба вполне предан хозяину.
- Если хотите, могу навести справки у Галлифе. Позвоню ему с утра пораньше.
- Прекрасная мысль. Перезвоните мне тогда в Челси, в студию мисс Фаунтли. Я буду там до полудня.
- О, я знаю номер. Не забывайте, мисс Фаунтли написала мой портрет. Если я правильно понял, вы предпочитаете не возвращаться домой? Неужели это так серьезно?
- По правде говоря, этот Грюнфельд - очень скверный тип. Один совет, Флик: после того как позвоните Галлифе, не занимайтесь больше этим делом. Если Грюнфельд пронюхает, что вы замешаны в это дело, у вас могут быть большие неприятности.
Леверсон улыбнулся.
- Дай я вам подобный совет, вы бы послали меня очень далеко, дорогой мой. Завтра я узнаю, с кем работает Било, - с Лаба или с другой бандой. Последнее кажется мне гораздо вероятнее.
Джон встал.
- А куда вы теперь? Надеюсь, спать?
- Пока нет, - лукаво улыбнулся Джон. - Сначала надо заехать в Ярд повидать суперинтенданта - у меня для него подарок.
Когда Джон приехал в Скотленд-ярд, Линч сидел один, окутанный густым облаком дыма.
- Тяжеловес только что подал рапорт, - проворчал он. - Так за вами следят? А это значит, что вы опять сунули нос в очередное осиное гнездо!
- Не очень-то вы любезны со мной, Линч! А я пришел с подарками. Во-первых, держите вот это…
Джон небрежно бросил на стол суперинтенданта два великолепных кольта.
- У кого вы их взяли?
- У пары очаровательных молодых людей - Лаба и Арамбура - можно не уточнять, что оба французы.
- Кажется, вы неплохо провели вечер, Мэннеринг?
- О, вечер был чудесный - захватывающий и полный всяких непредвиденных волнений.
- Вы были в кино?
- Гораздо лучше! Меня, как романтическую героиню, похитили в центре Лондона в половине восьмого вечера. Исходный пункт - моя собственная квартира, конечный - где-то в районе Ламбета. Машина, на которой меня везли, пересекла весь Лондон под носом у двух десятков полицейских, но те, конечно, не заметили ничего подозрительного. После этого некто Грюнфельд сделал мне не особенно честное предложение работать против вас и, хуже того, вести с вами двойную игру. Как вы понимаете, я отказался, - с самым добродетельным видом закончил Джон.
- Меньшего я от вас и не ожидал! - буркнул Линч.
- Мистер Грюнфельд страшно рассердился и пожелал отправить меня на дно Темзы, начинив предварительно свинцом. Мне это совсем не понравилось, и я нырнул в Темзу по собственной воле - без начинки, разумеется! Искупался и прибыл к вам… Но еще до водных процедур успел прихватить кое-что такое, что, может быть, вас заинтересует…
И Мэннеринг бережно положил на зеленое сукно стола восхитительную бриллиантовую Звезду.
- Где вы ее нашли? - воскликнул совершенно ошарашенный Линч.
- В пещере Али-Бабы или, точнее, в сейфе, который мистер Грюнфельд неосторожно забыл запереть, - беззастенчиво солгал Джон. - Но вся беда в том, что я никак не могу назвать вам место, где находится это проклятое подземелье.
- А что, если вы расскажете мне все это подробно?
И Мэннеринг принялся излагать свою одиссею. К счастью, все это показалось Линчу настолько невероятным, что он не заметил такой частности, как более чем странная рассеянность Грюнфельда, якобы оставившего сейф открытым. Он ограничился тем, что снял трубку и добрых пять минут обрушивал лавину приказов на управление речной полиции.
- Не хочу каркать, Линч, но сильно сомневаюсь, что вы их обнаружите.
- Как выглядят эти ваши бандиты?
Джон пустился в подробные описания. Когда он замолчал, супериндендант покачал головой.
- Все это мне ни о чем не говорит. Конечно, если они не англичане… Но почему вы меня сразу не предупредили? Вы ведь вернулись домой по меньшей мере два часа назад?
- Даже три, дорогой мой! Сначала я принял очень горячую ванну: если вы когда-нибудь купались в Темзе, то поймете, почему. Затем я рассказал обо всех своих приключениях мисс Фаунтли, которая, кстати сказать, в отличие от вас выслушала меня без всяких упреков. Честное слово, Линч, вы несправедливы! Я принес вам одно из пяти сокровищ, а вы не находите ничего лучшего, чем меня же ругать за опоздание на два часа! Когда я отыщу следующую Звезду, то подарю ее Лорне, и вы об этом даже не услышите!
- Если хотите извинений - вы их получите, - вздохнул Линч.
- Я хочу не извинений, а признания и понимания. Ладно, теперь вы знаете, кто убил ла Рош-Касселя. Вам остается только поймать убийцу.
Зазвонил телефон. Суперинтендант поднял трубку, выслушал и лаконично бросил:
- Прекрасно. Ведите сюда, я жду.
Он повесил трубку и весело посмотрел на Джона.
- В завершение вашего многотрудного вечера хочу вас порадовать, Мэннеринг. Мои люди отыскали-таки мадемуазель де ла Рош-Кассель.
- В канаве, на дне Темзы или на рельсах?
- Ошибаетесь, дорогой мой! В гостиной семейного пансиона в Стретхеме.
Появление мадемуазель де ла Рош-Кассель в кабинете суперинтенданта Линча по эффектности ничуть не уступало тому, которым Джон имел удовольствие любоваться у Лорны. Вихрем взметающаяся юбка, стук каблучков по плиткам и замечательно свежий вид для девушки, оказавшейся в полиции в два часа ночи, к тому же совсем недавно узнавшей об убийстве отца. В ее властном и решительном голосе на сей раз явственно звучал гнев.
- Не будете ли вы так любезны объяснить мне, по какому праву меня притащили сюда? Это переходит все границы! Вам бы следовало искать убийцу моего отца, а меня оставить в покое. Вы что, забыли, что я французская гражданка? Я требую прежде всего, чтобы вы позвонили консулу!
Линч смотрел на нее с восхищением. Еще немного - и он бы охотно согласился, что перед ним праправнучка короля Людовика Шестнадцатого.
- Мне бы хотелось задать вам всего несколько вопросов, мадемуазель, а затем вас доставят обратно.
Мари-Франсуаза гордо вздернула белокурую головку.
- Благодарю вас, - сухо сказала она, - я приехала с другом, и он меня отвезет.
Джон, остававшийся все это время в тени, незаметно вышел - ему было крайне любопытно взглянуть на этого друга. У подъезда Ярда действительно стоял "остин-хейли" стального цвета. За рулем нервно курил трубку молодой человек. Джон не стал раздумывать, француз он или англичанин: длинный выступающий подбородок, фарфорово-голубые глаза, неопределенного оттенка светлые волосы и твидовый костюм достаточно красноречиво свидетельствовали о его национальности.
- Вы позволите? - спросил Джон, открыв дверцу и усаживаясь на красное кожаное сиденье.
Молодой человек на мгновение остолбенел, но быстро взял себя в руки и, сильно растягивая слова, прогнусавил:
- Моя машина - не автобус, мистер…
- Мэннеринг, Джон Мэннеринг.
Трубка, зажатая в крупных желтоватых зубах, чуть не упала.
- Кажется, вы меня знаете? - спросил Джон. - Ну а я с кем имею честь?
- Ричард Клайтон, - пробормотал молодой человек.
- Вы друг мадемуазель де ла Рош-Кассель?
- Друг??? Я ее жених!
- Извините, но, поскольку она не носит кольца… - заметил Джон, сразу припомнив очаровательные, но без единого украшения руки девушки.
- О, она находит это старомодным. Понимаете, у Мари-Франсуазы свои представления обо всем на свете. А я и в самом деле знаю о вас, мистер Мэннеринг. Господин де ла Рош-Кассель много мне о вас говорил. Ведь это вы собирались купить у него Звезды, правда? Все прошло удачно?
Теперь Джон едва не потерял дар речи от удивления. У Мари-Франсуазы есть жених, но маленькая деталь: она даже не считает нужным сообщить ему о смерти своего отца! Что за странная девушка!
- Удачно? - проворчал Джон. - Право же, не сказал бы… И я очень огорчен этим обстоятельством, потому что ла Рош-Кассель был мне глубоко симпатичен.
- Был?
- Разве вы не знаете о его смерти?
Казалось, Ричард Клайтон был сильно поражен, но Джон в его поведении уловил нечто фальшивое, как это уже было с Мари-Франсуазой. Молодой человек не стал терять время на заупокойные речи. Он только огорченно проговорил:
- Умер? Значит, мои деньги…
- Ваши деньги? - переспросил, закуривая, Джон.
Приборная панель маленькой машины слабо мерцала в ночи. Мэннеринга охватили усталость и отвращение: жениха Мари-Франсуазы больше всего волнуют его деньги!
- Да, я одолжил ему денег. Я только что получил небольшое наследство - шесть тысяч фунтов. Вы знаете, я давно знаком с Мари-Франсуазой, мы оба часто отдыхали в Туке. А этой зимой я приехал к ней в Париж, и мы решили пожениться. Но мои родители - люди очень чопорные и большие снобы, а потому смотрят на наш союз довольно неодобрительно. Если бы я смог доказать им, что семья моей невесты - прямые потомки Людовика Шестнадцатого, это бы очень облегчило положение. И вот я одолжил де ла Рош-Касселю денег, чтобы он мог продолжать свои генеалогические изыскания, - кажется, у него там шли какие-то тяжбы. Но он все никак не мог добиться своего и не возвращал денег. Неожиданно ла Рош-Кассель объявил, что собирается продать фамильные драгоценности. Мне и в голову не пришло что-либо заподозрить, и лишь сегодня утром я узнал, о какой семье шла речь. Но было поздно! Не могу же я бросить Мари-Франсуазу?! А знаете, бедняга ла Рош-Кассель был честнейшим человеком… И с его точки зрения, это не он, а французское правительство украло бриллиантовые Звезды во время революции восемьдесят девятого года!!! По-моему, он явно слегка тронулся…
- У меня сложилось такое же впечатление. Послушайте, а что, если вы мне расскажете, как вы оба провели сегодня день и каким образом Мари-Франсуаза оказалась в пансионе?
Молодой человек покраснел.
- Гм… Это мой пансион. Она приехала ко мне около полуночи и потребовала, чтобы я нашел ей жилье. У моей домовладелицы нелегкий нрав, и особенно опасно тревожить ее в неурочное время, но Мари-Франсуаза обычно добивается, чего хочет, и ей нашли комнату.
- А раньше, днем, вы не виделись?
- Мы вместе пообедали, потом я проводил ее в "Ригел", где они с отцом остановились. Мы стали ждать ла Рош-Касселя, но его все не было, и в половине четвертого Мари-Франсуаза попросила меня отвезти ее на Кларедж-стрит - это ведь ваш адрес, правда? А затем, поскольку там никого не оказалось, - к Фаунтли. Там я ее оставил, а сам поехал домой.
- Мари-Франсуаза не рассказывала вам, чем занималась с тех пор?
- Нет, она рассказывает только то, что считает нужным.
Мэннеринг живо представил себе маленький волевой подбородок девушки.
- Охотно верю. Но мне все-таки надо с ней поговорить. Я подожду ее вместе с вами. Скажите, ла Рош-Кассель сам украл Звезды?
- Как вам такое только в голову пришло? Конечно, нет! Он поручил это профессионалу, кажется, какому-то Грюнфельду. Скажите, Мэннеринг, где эти бриллианты? Теперь они принадлежат Мари-Франсуазе…
- Должен вас огорчить, но прежде всего это собственность французского правительства. Общаясь с ла Рош-Касселями, вы как-то слишком легкомысленно об этом забыли. А впрочем, сейчас все равно никто не знает, где они. В папке ла Рош-Касселя оказались лишь копии.
- Это невозможно! Я видел их перед обедом, и это были настоящие бриллианты!
- Возможно или невозможно, но это факт. А вот и наша очаровательная приятельница.
Мари-Франсуаза казалась особенно хрупкой рядом с импозантным внушительным Линчем. Джон вышел из машины и придержал дверцу, пока девушка усаживалась, взметая вихрь голубого шелка и белоснежного английского шитья. Она бросила на Мэннеринга тяжелый, враждебный взгляд.
- Разумеется, мадемуазель, вам не следует удаляться из нашего поля зрения, - говорил тем временем Линч. - Мне бы хотелось всегда иметь возможность связаться с вами по телефону.
Мари-Франсуаза сердито пожала плечами.
Линч собрался уходить, а Джон, закрывая дверцу, вкрадчиво проговорил:
- Может быть, вы все-таки решитесь сказать правду, Мари-Франсуаза?
Девушка не ответила, хотя веки ее чуть заметно затрепетали.
- Не может быть, чтобы вы действительно надеялись и впредь все от всех скрывать!
Большие голубые глаза захлестнула волна ненависти и печали.
- Вы, очевидно, хотите, чтобы меня тоже убили? Это из-за вас погиб мой отец! Его убили, потому что он шел к вам! И без вас он был бы сейчас жив!..
Она так повысила голос, что Линч повернулся и пошел обратно к машине. А девушка вдруг разрыдалась.
- Быстро, Дики, быстро, - жалобно забормотала она, - уедем отсюда…
Кинув на Мэннеринга свирепый взгляд, Клайтон завел мотор и рванул с места.
Джон посмотрел на суперинтенданта.
- Пожалуй, на сегодня с меня хватит. Одолжите мне машину и шофера, старина, сил нет идти искать такси - эта юная пантера меня доконала.
- А что она вам сказала? - с живейшим интересом осведомился Линч.
- Что она меня обожает, черт возьми! До скорого…
9
Лорна откинула непокорную прядь каштановых волос и быстро перевернула яйца, подрумянивавшиеся в духовке. Известный портретист и, что производило гораздо большее впечатление на Джона, действительно талантливый художник, Лорна всегда работала, а частенько и ночевала в своей мастерской в Челси, хотя официально считалось, что она живет у родителей, в их роскошном особняке на Портленд-плейс. Мастерская представляла довольно своеобразное обиталище, обставленное удобными мягкими диванами ярчайших расцветок, деревянными статуями французского средневековья и увешанное дорогими коврами. Кроме того, здесь были вполне современная кухня и ванная, достойная восточного вельможи. Лорд и леди Фаунтли лишь однажды переступили порог этого приюта муз, но в конце концов, как сказал его сиятельство своей почтенной супруге:
- Лучше уж этот конек, чем какой-нибудь другой. Лишь бы она не якшалась с коммунистами и не попадала на страницы газет.
Лорна вытащила из духовки аппетитно подрумянившиеся яйца и поставила перед Джоном.
- Только не смейтесь надо мной, я вовсе не ревную, но, по-моему, эта крошка уж слишком занимает ваши мысли.
- Как вы считаете, она действительно это думает?
- Что вы повинны в смерти ее отца? О, она вполне на это способна. Ну и что? Неужели только из-за того, что какая-то истеричная девчонка наговорила вам гадостей, надо рисковать жизнью? Ради удовольствия, которое вы получите, доставив ей убийцу отца связанным по рукам и ногам? Ваш завтрак остынет, милый!
- Я скажу вам одну вещь, Лорна, о которой я не говорил еще никому - ни Флику, ни Линчу. Оба они только лишний раз обозвали бы меня Дон Кихотом. Мои противники - не просто банда гангстеров. Я почти уверен, что они торгуют наркотиками. Минкс - наркоманка, и, готов прозакладывать руку, Грюнфельд тоже. Его внезапные смены настроения и дикие приступы бешенства невозможно объяснить иначе. А вы знаете, дорогая моя, какой ужас внушает мне этот род людей - и наркоманы, и их поставщики. Именно из-за этого, а вовсе не ради прекрасных глаз Мари-Франсуазы я хочу положить конец их гнусной деятельности. Грюнфельд возглавляет мощную организацию, ее штаб-квартира, видимо, на материке, и оттуда в Англию текут наркотики. Я бы очень гордился собой, если бы сумел подарить Ярду склад "коки", как сказал бы Лаба. И я это сделаю! Только не говорите опять, что мой завтрак остынет, я хочу еще кое-что добавить. Вы упоминали, что ваша матушка собирается сегодня в Хемпшир. Так вот, вы доставите мне громадное удовольствие, согласившись сопровождать ее. Хороший курс деревнетерапии вдали от убийц мистера Грюнфельда принесет вам неимоверное благо. И не вздумайте возражать - я даже слушать не стану.
Лорна упрямо нахмурила брови.
- Конечно, как только в окрестностях замаячили две красотки, вам очень захотелось отправить меня на травку!
- Замолчите! Завтрак остынет! Ах, черт, телефон…
Лорна, ни слова не говоря, встала и снова понесла яйца на кухню. Джон взял трубку.
- А, да это Флик!
- Друг мой, я узнал то, что вам нужно. Галлифе хорошо знает Лаба, но не слыхал о Грюнфельде. Французская полиция разыскивает Лаба по обвинению в трех убийствах: в одном случае он стрелял, в другом действовал ножом, а в третьем жертва была задушена.
- Черт возьми! Парень не любит однообразия!