* * *
Она приехала на заднем сиденье трескучего мотоцикла - маленькая тоненькая девочка. Одной рукой она обхватила за талию бородатого юношу, который вел мотоцикл, другой прижимала к себе громоздкий предмет в оберточной бумаге. Северянка, решил Мел, отметив свежий цвет лица, каштановые волосы и тонкий, чуть вздернутый тосканский нос.
Вообще-то тощий, нуждающийся в дополнительном питании подросток - и в то же время неотразимо привлекательное создание, каким бывают девочки в этом возрасте.
Когда подъехал мотоцикл. Мел и Бетти, Сай, Мак-Аарон и Файл стояли перед штаб-квартирой последнего, переругиваясь, как всегда это бывало утром, из-за плана съемок на день. Когда девушка спрыгнула, осторожно держа сверток, словно в нем было что-то стеклянное, ее юбка задралась до бедра и Мел стал свидетелем почти комической перемены, случившейся с Файлом: его глаза застыли на белизне обнаженного тела, затем, сощурясь, скользнули наверх, чтобы осмотреть девушку целиком. Ее окутывала атмосфера хрупкой невинности, деревенской свежести. Мел посмотрел на Бетти. Он понял, что и у нее мелькнула та же мысль:
Алиса!
Бородатый мотоциклист приблизился, девушка держалась поодаль, словно пытаясь спрятаться за его спиной. Мел вдруг увидел, что рыжеватая растрепанная борода мотоциклиста - безнадежная попытка прибавить возраста и солидности простодушному мальчишескому лицу.
- Синьор Файл, я приехал по вашему требованию.
- Вижу, - проворчал Файл. Он раздраженно повернулся к Мелу. - Вам нужны статуи? Вот парень, который смастерит их для вас.
- Паоло Варезе, - сказал юноша. - А это моя сестра Клаудия. - Он завел руку за спину и поставил девушку перед собой. - Чего ты боишься, глупая девчонка? - поддразнил он ее. - Ее можно извинить, - сказал он.
- Она только месяц назад приехала из Кампофриддо, и здесь все для нее новое. Все производит на нее очень большое впечатление.
- Где это Кампофриддо? - спросила Бетти.
- Возле Лукки, там, в горах. - Паоло презрительно усмехнулся. Известное дело. Двадцать человек на сорок коз. Такое вот место. Папа и мама разрешили Клаудии приехать ко мне в Рим, где она сможет найти приличную школу, потому что она хорошо училась у себя дома. - Обхватив девушку за худенькие плечи, он по-братски крепко прижал ее к себе, так, что она залилась краской. - Но вы знаете, как девушки помешаны на кино. Когда она услышала, что я буду работать здесь, где вы снимаете...
- Понятно, - нетерпеливо сказал Сайрус. - А насчет этих статуй...
- Да, да, конечно. - Паоло взял у сестры сверток, развернул бумагу и вынул статуэтку, изображавшую задрапированную человеческую фигуру.
Она была искусно вырезана из материала, напоминающего отполированный белый мрамор, но, как Мел заметил с чувством неудовлетворения, была не более двух футов в вышину.
- Вообще-то статуи должны быть в натуральную величину, - сказал он, заранее готовясь к еще одному столкновению с Файлом. - А эта...
- Но это только, только... - Паоло ударил себя костяшками пальцев по лбу, стараясь вспомнить нужное слово. - Это только образец. Они будут в натуральную величину. - Держа образец в вытянутой руке, он с гордостью смотрел на него. - Это Август. Будут еще Сулла, Марий, Цезарь и сам Тиберий, все копии со статуй Капитолийского музея, все в натуральную величину.
Взяв в руки фигурку. Мел обнаружил, что она необычайно легкая.
- Разве это не мрамор?
- Как это может быть мрамор? - сказал Паоло. - Мрамор потребовал бы нескольких месяцев работы, может, больше. Нет, нет, это фокус. Мое собственное изобретение. Если вы покажете мне мое рабочее место, я вам все продемонстрирую.
Его сестра тревожно потянула его за рукав.
- Che cosa, Paolo? <Что, Паоло? (итал.)> - спросила она и что-то быстро зашептала по-итальянски.
- Ах, да. - Паоло с извиняющимся видом кивнул Файлу. - Клаудии скоро надо ехать в школу, и она хотела бы посмотреть, как снимается кино. Она будет очень аккуратной.
- Посмотреть, как снимается кино? - хмуро произнес Файл, глядя на девушку. - А почему бы нет. Я сам ей все покажу. - И по тому, как засветилось лицо Клаудии, Мел понял: она знает английский настолько, что поняла сказанное. - А поскольку мне скоро надо ехать в город, продолжал Файл, - я по дороге заброшу ее в школу.
Эта любезность одновременно и обрадовала и насторожила Паоло.
- Но, синьор Файл, это для вас лишние хлопоты...
- Ничего, ничего. - Файл быстро повел рукой, словно отметая неуклюжую благодарность. - Принимайтесь за дело, вам ведь за это платят деньги. Голдсмит покажет вам мастерскую.
Файл коротким жестом поманил Клаудию за собой и быстро зашагал прочь. Мел вопреки себе не мог не восхититься тем, как этот человек справляется с подобными ситуациями. Надо было хорошо знать его, чтобы понять истинное положение вещей. Иначе можно было подумать, что это добродушный седовласый дедушка, за внешней суровостью которого скрывается золотое сердце.
Мастерская скульптора была оборудована за перегородкой в столярном цехе, недалеко от входа в звуковую студию, и была уже загромождена материалами и инструментами, необходимыми для создания статуй. Сам по себе этот процесс, как коротко описал его Паоло, был любопытен.
Сначала устанавливалась арматура из железных прутьев с перекладиной на высоте плеч. На этой арматуре изготовлялся проволочный каркас, очертаниями напоминавший человеческую фигуру. На него накладывался тонкий слой глины, которому придавалась форма развевающейся римской тоги. Что же касается лица...
Паоло взял статуэтку и, несмотря на протесты Бетти, стал безжалостно соскабливать ножом глину на лице.
- Вообще-то на голову уходит много времени, - сказал он, - но с помощью моего метода все делается очень быстро.
Он смахнул крошки цвета мрамора и показал форму, напоминавшую череп, хотя глазницы и ноздри были заполнены. Он постучал ногтем.
- Внутри ничего нет. Это папье-маше, из которого обычно делают маски, а потом покрывают раствором этого вещества. Colla - так его называют...
- Клей, - подсказала Бетти.
- Да, да. Так можно быстро сделать голову. Она высыхает мгновенно.
Затем покрываем форму глиной, делаем черты лица - и вот вам римлянин!
- А почему это так удивительно похоже на мрамор? - спросил Сай.
- Сверху наносится слой эмалевой краски - белая и слоновой кости.
Она тоже быстро высыхает.
- Но глина под ней совсем еще сырая?
- Прежде чем накладывать краску, надо подсушить глину горелкой.
Ацетиленовой горелкой, надо водить ею вниз, вверх, туда, сюда - и так несколько часов. Но на все уходит ровно один день. За двенадцать дней - двенадцать статуй, как я и обещал синьору Файлу.
- У вас есть с собой эскизы других статуй? - спросил Голдсмит. И когда Паоло вынул их из кармана - весьма помятые и запачканные, стало ясно, что Файл в очередной раз заключил выгодную сделку.
Стоя в дверях мастерской, собираясь уходить, они увидели, как появился Файл с Клаудией, жестом показал ей садиться в "кадиллак" и сам сел за руль.
- Красавица! - произнес Паоло, глядя не столько на сестру, сколько на машину. Затем, когда машина тронулась, он что-то вспомнил.
- Мотоцикл! - крикнул он сестре, показывая на мотоцикл, стоявший у офиса Файла, но она только беспомощно развела руками, и машина скрылась из виду.
Паоло тоже развел руками, словно смиряясь с судьбой.
- Автобус ходит нерегулярно, поэтому каждое утро она будет приезжать сюда со мной на мотоцикле, а потом ехать на нем в свою шкоду. Это означает, что я буду возвращаться вечером на автобусе, но сегодня, кажется, я спокойно поеду домой на мотоцикле.
- Вам очень повезло, - сказала холодно Бетти. - Знаете, Паоло, Клаудия очень красивая девочка.
- Еще бы мне не знать! - Паоло с безнадежным видом поднял к небу глаза. - Потому-то мне пришлось так долго уговаривать мамочку с папочкой отпустить ее в город, где она сможет развиваться, получить образование, может стать учительницей, а не женой какого-нибудь деревенского олуха. Родители у нас хорошие, но они всякого наслушались, и им кажется, что все мужчины Рима только и думают, как бы полакомиться красивой девочкой. Они забывают, что Клаудия со мной, а я...
- Паоло, - перебила его Бетти. - Иногда она не с вами. Не скажу о других римлянах, но про синьора Файла мне кое-что известно. Он любит лакомиться красивыми девочками...
Паоло был ошарашен.
- Он? Признаться, синьора, он не похож на того, кто бы...
- Faccia attenzione signore, - резко сказала Бетти. - Il padrone e un libertino. Capisce? <Будьте начеку, синьор. Наш шеф - распутник. Понимаете? (итал.)>
- Capisce <Понимаю (итал.)>, - кивнул Паоло. - Спасибо. Я скажу Клаудии. Ей почти шестнадцать, она не ребенок. Она поймет.
Мел заметил, что вопреки своей привычке Файл стал уезжать со съемок днем, а возвращался поздно вечером или не возвращался вовсе. Бетти тоже это заметила.
- Ты знаешь, где он бывает, - сказала она мужу.
- Я не знаю. Я подозреваю. Это не одно и то же.
- Послушай, дорогой, не будем спорить по пустякам. Он проводит время с этим ребенком, и ты все прекрасно понимаешь.
- Ну и что? Во-первых, девушка, которой пошел шестнадцатый год, в этих краях не считается ребенком, как сказал ее собственный брат. Во-вторых, ты сделала все, что могла, - ангелы не совершили бы большего.
Что же касается меня...
- Ну конечно! Что касается тебя, а также Сайруса и Мака, то вы счастливы, что Алекс не крутится здесь постоянно, и вам наплевать, почему это происходит.
Против этого возразить было нечего. То, что Алекс не путался под ногами, было настоящим даром небес, и они ни за что не спросили бы, почему он вдруг их оставил в покое, нервы у них были натянуты от постоянного напряжения, но съемки подходили к концу, и надо было держаться в форме, чтобы кончить фильм, не снизив художественного уровня. Принимая во внимание то, как Файл обычно пил из них соки жалуясь, угрожая, отменяя их указания, - видеть, как открытый "кадиллак" выезжает из ворот, было все равно что получать укрепляющий бальзам.
Мел не был уверен, что, даже если бы Паоло подозревал, что происходит, он бы захотел поднимать скандал. Работа над статуями, как он сам признался, дает ему заработок, достаточный, чтобы протянуть до лучших времен. Как удачно, что синьор Файл попросил Художественный институт порекомендовать человека, который сделал бы все за минимальную плату, - ведь порекомендовали его, Паоло, год назад с отличием закончившего этот институт. Большая удача! Молодому скульптору, не имеющему покровителя, зарабатывать нелегко. Денег у родных не было, приходилось приниматься за любую работу, лишь бы наскрести денег, чтобы внести очередную плату за жилье. Но теперь...
* * *
С самого утра и до позднего вечера, голый до пояса и обливающийся потом, Паоло увлеченно работал над статуями, и их одну за другой отвозили на тележке в студию и устанавливали на место будущей съемки.
Первые шесть с торжественно окаменевшими лицами хорошо смотрелись на пробных съемках. Следующие, с лицами, искаженными безумием, были даже еще лучше. Оставалось сделать последнюю, самую, как думал Мел, эффектную: статую обезумевшего Тиберия.
Когда ее поставили рядом с пятью другими в проходе дворца, когда Мак-Аарон отснял свои наезды и крупные планы, картину можно было считать законченной. Разумеется, еще нужно было ее смонтировать. Этой тонкой работой занялся Сайрус - надо было резать, менять местами сцены, найти для каждого эпизода нужный ритм, наконец, все соединить в единое целое - то, что зрители увидят на экране. В конечном счете все зависело от монтажа, но это уже забота одного Сайруса.
В ожидании конца работы никто не собирался устраивать бунт на корабле, и все же в одну бурную ночь дело едва не дошло до крушения.
* * *
Гроза началась под вечер, это был один из тех римских ливней, после засухи, которые, продолжаясь часами, превращают окружающие города, поля и луга в болота, а асфальтированные улицы в реки. В полночь, когда Мел и Бетти шлепали по лужам к своей машине, они увидели Паоло, стоявшего в дверях своей мастерской и глядевшего на потоп с безнадежным видом, и остановились, чтобы пригласить его поехать с ними.
Он рассыпался в благодарностях, залезая на заднее сиденье рядом с Бетти. Жил он в Трастевере, но, если его высадят где-нибудь в городе, он легко доберется домой.
- Нет, мне не составит труда довезти вас прямо до дверей, - соврал Мел. - Только показывайте дорогу.
Следуя указаниям Паоло, они проехали через Понте-Субличо к пьяцца Матраи, площади в центре захудалого рабочего района. Паоло жил вместе с сестрой в доме, которому, казалось, была не одна сотня лет. Дом был на одной из улочек, отходивших от площади. А в начале этой улочки в гордом одиночестве стоял роскошный "кадиллак".
Увидев его, Мел невольно нажал на тормоза, и маленький "фиат", содрогнувшись, замер на середине площади. В ту же минуту он услышал, как Паоло что-то прошипел, и почувствовал, как он навалился на переднее сидение, наклонившись вперед и вглядываясь в залитое дождем стекло.
Вдруг, словно специально выбрав время ухода для того, чтобы рассеять все сомнения, на улице показался Файл. Он быстро затрусил к "кадиллаку", опустив голову и сгорбившись под дождем. Он уже почти подошел к машине, когда Паоло вдруг очнулся от оцепенения и лихорадочно схватился за спинку сиденья Бетти.
- Синьора, выпустите меня!
Бетти упрямо не двигалась.
- Для чего? Чтобы вы совершили убийство, провели всю оставшуюся жизнь в тюрьме? Какая польза от этого будет Клаудии?
- Это мое дело! Выпустите меня! Я требую!
По его тону Мел понял, что, если Бетти уступит, убийства не миновать. Вскоре Файл оказался вне досягаемости. Задние огни "кадиллака" зажглись, потом стали удаляться и наконец исчезли в направлении виа делла Луче. Паоло ударил кулаком по колену.
- Вы не имели права! - задыхаясь, сказал он. - Почему вы не дали мне убить его?
Мел подумал о том, что произойдет утром, когда этот почти не отвечающий за себя мальчик получит возможность встретиться с Файлом на съемочной площадке.
- Послушай, - рассудительно сказал он, сознавая, что сейчас такие рассуждения в высшей степени бесполезны. - Никто не знает точно, что произошло у тебя в комнате. Если ты не будешь терять головы и поговоришь с Клаудией...
- А как же! - грубо сказал Паоло. - А когда я поговорю...
- Сначала я с ней поговорю, - заявила Бетти. - Знаю! - сказала она, когда взбешенный Паоло попытался возразить. - Это не мое дело. Я не имею права вмешиваться, но все равно я это сделаю. А вы будете ждать здесь с синьором Гордоном, пока я не вернусь.
Это было тягостное, беспокойное ожидание. Дождь непрестанно барабанил по крыше машины, усиливая нервное напряжение. Хуже всего, мрачно размышлял Мел, что Бетти, не имея собственных детей, была всегда готова приютить любого сбежавшего из дому или заблудившегося бродяжку и не раздумывая старалась решить за него все его проблемы. Но в данном случае, что бы она ни сказала, все будет бесполезно. Юноша, сидевший за его спиной, храня мертвое молчание, должен был расквитаться слишком за многое. Единственным возможным средством предотвратить немалые неприятности было предупредить Файла в надежде, что у него хватит разума серьезно отнестись к предупреждению. Если же нет...
Наконец показалась Бетти, которая вышла из дома и нырнула в машину.
- Ну? - холодно сказал Паоло. - Вы говорили с ней?
- Да.
И она сказала вам, сколько ей заплатили за.., за?..
- Да.
Паоло не ожидал этого.
- Не может быть, чтобы она вам сказала это, - недоверчиво сказал он. - Она бы соврала, попыталась обмануть вас, как обманывала меня.
Она...
- Сначала дайте мне передать ее слова. Она сказала, что вы договорились с синьором Файлом, что получите за статуи небольшой аванс, а остальное после того, как работа будет выполнена. Это верно?
- Да. Но какое это имеет отношение?..
- Очень большое. На самом деле это главное. Потому что синьор Файл сказал ей, что если она не будет любезна с ним, то вы никогда не получите остальных денег. Он скажет, что ваша работа никуда не годится, и, более того, он всем расскажет об этом, и вы никогда больше не сможете получить такой заказ. Ваша сестра полагает, что принесла себя в жертву ради денег и вашей репутации, что в противном случае она бы вас подвела.
Паоло ударил ладонью себя по лбу.
- Как она могла это подумать? - крикнул он в бешенстве. - Она знает, что есть бумага, которую мы подписали у адвоката. Как она могла поверить в такую ложь?
- Потому что она только ребенок, некому было дать ей совет. И когда вы подниметесь к ней, то должны сделать вид, что все понимаете. Вы сделаете это?
- Синьора...
- Сделаете?
- Да, да, я все сделаю. Но этот человек...
- Паоло, послушайте меня. Я понимаю ваши чувства, но все, что бы вы с ним ни сделали, приведет только к скандалу, который заденет Клаудию.
Все, что бы ни случилось, попадет во все газеты. Как после этого девочка сможет вернуться в школу? Разве она когда-нибудь сможет вернуться домой в Кампофриддо? Все будут глазеть на нее и сплетничать.
Даже если вы подадите на него в суд...
- Даже так, - с горечью сказал Паоло. Он положил ладонь на ручку дверцы. - Но я задерживаю вас своими делами! - И когда Бетти неохотно наклонилась вперед, чтобы юноша мог выйти из машины, он добавил:
- Вы не понимаете этих вещей, синьора, но я подумаю о том, что вы сказали.
Чао!
Мел наблюдал за тем, как он вошел в дом, потом завел машину.
- Звучит не очень-то обнадеживающе, - сказал он. - Придется завтра шепнуть пару слов Алексу, чтобы предупредить его, хотя я очень хотел бы увидеть, как он получит все, что ему причитается.
- Знаю. - Бетти с безнадежным видом покачала головой. - Господи, ты бы видел, как живут эти дети. Комната размером с крысиную нору, посредине натянута занавеска, чтобы каждый из них имел хотя бы подобие своего уголка. Дождь просачивается прямо сквозь стены. Вся мебель состоит из ящиков из-под апельсинов. И вонючий протекающий туалет в коридоре. Трудно поверить, что в наши дни...
- Да, конечно, но жизнь бедных художников - не "сладкая жизнь". В любом случае, сколько бы Алекс ни заплатил за этот заказ, все же они станут жить немного лучше, когда Алекс рассчитается с ним.
- Правда? Как ты думаешь, сколько Алекс ему платит?
- Откуда я знаю? А что? Клаудия сказала тебе?
- Сказала. Попробуй догадаться. Ну, пожалуйста. Мел быстро произвел в уме подсчет.
- Так, - сказал он, - поскольку статуи целиком изготовляются Паоло, начиная с набросков и до готовых изделий, они должны стоить от пяти до десяти тысяч долларов. Но я могу поспорить, что парень получит от Алекса не больше чем пару тысяч.
- Мел, он получит пятьсот. Сотню авансом, а остальное после окончания работы. Всего пятьсот долларов!
Непревзойденный Файл, думал Мел почти с суеверным ужасом, когда они проезжали по мосту над вздувшимся мутным Тибром. Паршивые пятьсот долларов за все двенадцать статуй! Плюс Клаудия Варезе в придачу.