– Если она есть, то это скоро выяснится. Сейчас же я хочу, чтобы ты проверила все счета в лучших магазинах и выяснила, есть ли у их владельцев какие-либо сведения о Грете Сервис. Может быть, она оставила свой новый адрес в каком-нибудь из магазинов. Мне довольно трудно представить себе девушку, которая не заплатила бы счета или утратила возможность пользоваться кредитом, если этого можно избежать.
Вельда усмехнулась:
– Ну, а ты собираешься оставить свой адрес до востребования?
– Да, – сказал я. – Твой. Я заеду к тебе попозже.
– Большое спасибо.
– Только из любви к тебе, бэби.
– Мальчишка! – игриво сказала она и взялась за телефонную трубку.
У Дональда Харнея была контора на девятом этаже Стейхейл-Билдинг, которую он делил с тремя другими адвокатами, не имевшими пока что богатой клиентуры. Их общий секретарь предложил мне пройти прямо к Дональду, и я толкнул дверь его кабинета.
Харней терпеть не мог всяких церемоний и условностей. Он сидел за столом в рубашке с засученными рукавами, за ухом у него был заткнут карандаш. Увидев меня, он поднялся и протянул мне руку для пожатия, небрежным кивком откинув волосы со лба. Последний раз мы виделись с ним на суде над Гарри Сервисом, когда он меня допрашивал в качестве свидетеля. Приговор по делу был "виновен", и все, что мог сделать Дональд, это постараться насколько возможно смягчить наказание своему подзащитному.
Откинувшись на спинку стула, он спросил:
– Что привело тебя ко мне? Сбежал мой клиент?
– Гарри не тот тип, – ответил я. – Скорее он будет добиваться досрочного освобождения. Нет… Я просто хочу кое-что узнать о нем.
– Это все еще частная информация.
– Знаю, но дело идет о благополучии твоего клиента… и моего также, – усмехнулся я. – Как это ни забавно, но Гарри просил меня оказать ему услугу…
Я достал записку, которую Гарри прислал мне, и дал ее прочесть Харнею, потом снова спрятал ее в бумажник.
– Как она к тебе попала? – спросил он.
– Когда у человека неприятности, он изобретает всякие пути. Ты что-нибудь знаешь о его сестре?
Харней искоса бросил на меня взгляд и стал раскачиваться на стуле.
– Дело Гарри было мне предложено судом. У него не было средств, чтобы нанять платного адвоката. Суд длился всего три дня, потому что обвинение пыталось пришить ему еще несколько нераскрытых краж. В последний день неизвестно откуда появилась его сестра, совершенно убитая горем. По всей видимости, они были очень дружны в юности, но после не поддерживали друг с другом никаких отношений.
– Тогда уже ничего нельзя было сделать, чтобы помочь Гарри?
Харней кивнул головой.
– Да, это так, но она тем не менее винила себя за что-то. Это было проявление материнского инстинкта. Когда они были детьми, он был настоящим героем в ее глазах. А позже, когда у нее не было работы, он помогал ей материально.
– Что она сделала?
– Она не рассказывала. Во всяком случае, в тот день, когда Гарри вынесли приговор, она сказала, что сделает все, чтобы им больше никогда не пришлось беспокоиться о деньгах и что она все уладит и подготовится к тому времени, когда его освободят… В общем, сам знаешь, как это бывает, этакий эмоциональный взрыв.
– Да.
Харней бросил на меня загадочный взгляд.
– Она, казалось, говорила все это серьезно, но мне и раньше приходилось видеть такое. В тот момент все это звучало очень убедительно, но как, черт возьми, женщина может добиться чего-нибудь в одиночку?
– Существуют различные способы.
– Которые и приводят к тому, из-за чего ты пришел сюда?
– Да, она исчезла, и Гарри беспокоится. Скажи, ты видел его в тюрьме?
– Два раза. Я был там по другим делам, но выбрал время побывать и у него.
– Он говорил с тобой о чем-нибудь?
– Только о том, что дела идут хорошо, что сестра часто навещает его и что он работает изо всех сил, надеясь на досрочное освобождение. Не могу ручаться, но мне кажется, он убедился в том, что преступление обходится гораздо дороже, чем оно стоит. Знаешь, он даже спрашивал о тебе. Он однажды назвал тебя "неплохим отродьем", потому что ты ведь мог погубить его, но не сделал этого.
Я закурил.
– В этом есть что-то странное, не кажется тебе?
– Ты имеешь в виду способ, которым Гарри связался с тобой?
– Да, ведь он мог это сделать через тебя.
Харней хрюкнул и потряс головой.
– Ты ведь знаешь этих ребят, Майк. Я представитель закона. Ну а ты, к тебе, при твоем образе действий, это не относится. Ты со своей репутацией стоишь к ним гораздо ближе. Мне представляется это совершенно очевидным. Ну вот, а теперь скажи, чем я могу помочь?
– Найди Грету Сервис и извести меня, – слабо усмехнулся я и добавил: – Тогда мы поделим гонорар, как только Гарри выйдет из тюрьмы.
– Ты ведь ничего не должен Гарри, не так ли?
– Он просил меня оказать ему услугу. По крайней мере, мы можем постараться что-нибудь сделать для него.
Слабая улыбка тронула его губы.
– Все вы, упрямые парни, одинаковы.
– Так решено? – спросил я.
– Решено, – ответил он.
Гринвич-Виллидж – это всего лишь мираж. Как и Голливуд. На самом деле этих мест больше не существует. Они живут в памяти стариков и в воображении новых поколений. Эти названия можно встретить на картах и в словарях. То, что в свое время создало Голливуд и Виллидж, давным-давно исчезло, и тысячи людей напрасно скитаются по местности, где они находились раньше, в поисках реальности, ибо находят только тени прошлого. И все же некоторые вехи пока сохранились: улочки здесь по-прежнему извилисты, а всякого рода чудаки, запечатлевавшие свою биографию на полотнах и в неизданных рукописях, все еще привлекают туристов. Но город слишком велик и растет слишком быстро, чтобы сохранить эту своеобразную кость в горле. Мир коммерции проник и сюда, наводнил Гринвич-Виллидж битниками, которые цепляются за свое последнее убежище. И все же "некоторый прежний дух сохранился здесь еще, ибо в Нью-Йорке нуждаются в мираже, не уступающему отчаянному натиску электронно-счетных машин.
Для тех, кто живет здесь, ночь делится на три части. С вечера тут царят реалисты, на смену им приходят созерцатели, и наконец появляются те, кто дожидается минуты затишья, чтобы выбраться наружу из мира мечтаний и предаться своим фантазиям.
Я сидел в задымленном баре, держа в руках "хайболл" и наблюдая за этим третьим потоком. Начиная с полуночи я заказывал бармену выпивку через каждые полчаса, так что он был расположен ко мне весьма дружески и даже стал наливать выше отметины, то и дело подходя к моему краю стойки, чтобы доверительно пожаловаться, до чего хлопотное у него дело. Рассчитавшись с вновь прибывшей парочкой за пиво, он вернулся ко мне и облокотился о стойку.
– Что ты здесь делаешь? Ты ведь из города? Правда?
– Верно.
– Это заведение приносит мне сущие гроши, – сказал он. – Мне надо было остаться в санитарном отделе. Но моей старухе не нравилось быть замужем за мусорщиком. Ну и жизнь, черт возьми!
– Всем приходится туго.
– Ищешь работу?
– Ее я могу найти и в городе.
Его глаза впились в мое лицо.
– Я тебя где-то видел раньше. Ты что, из отдела по борьбе с незаконной торговлей спиртным?
– Да нет, черт побери!
– Жаль. Пожалуй, тут нашлась бы для тебя работенка. – Он остановился и подмигнул мне. – Так где же я тебя видел?
Я вытащил свою карточку из внутреннего кармана и протянул ему.
– Смотри-ка, – сказал он. – Я так и знал, что где-то тебя видел. Ну и что же ты ищешь здесь?
– Да вот, всю ночь искал, вернее, пытался отыскать Грету Сервис.
– Почему же ты не спросишь меня?
– А ты знаешь ее?
Бармен выпрямил плечи и потянулся.
– Она приходила сюда иногда. Мне кажется, она жила здесь недалеко. А что, она попала в переделку?
– Пока ничего не знаю. Ее разыскивает брат.
– Тот, которого зацапали? Эй, да ведь это твоя работа, не так ли?
– Да, это я его наколол. А теперь он хочет, чтобы я нашел его сестру.
– Ее здесь не было давно, парень. Она переехала куда-то, но все же иногда приходит ко мне. Однажды появилась здесь с каким-то туземцем. Он был в такой смешной шляпе, а она так и висла у него на руке. У парня были баксы, и он не скупился, но потом она стала делить эти деньги со старыми друзьями, и он отшил ее.
– Ты знаешь этого типа?
Бармен взял тряпку и стал протирать стойку.
– Черт его знает, кто здесь кого знает. Все похожи друг на друга. Большая часть этой публики за решеткой. Теперь я стараюсь ничего не замечать. Стараюсь держаться подальше от таких дел.
– Ну, а с кем-нибудь еще ты ее видел?
– Пару раз она заходила со здешними ребятами, но в этом нет ничего удивительного. Сидела с ними и выпивала. Не могу сказать, что видел ее с кем-нибудь примечательным, кроме того типа…
Он взял стакан, смешал мне очередной "хайболл" и поставил передо мной. Когда я попробовал, он одобрительно кивнул и продолжил:
– Впрочем, я припоминаю, что как-то зашел к Лью Мичи после того, как закрыл свой бар, и она была там с каким-то иностранцем и с какой-то привлекательной дамой. На этом типе не было дурацкой шляпы, но он тоже был туземец.
– И этот – туземец?
Он сделал жест рукой и сказал:
– Ну, знаешь, такой темнокожий, черноволосый, может быть, индус или что-то в этом роде. Они веселились и смеялись. Болтали. Эта дамочка была очень недурна, та, с которой она сидела, прямо куколка. И очень шикарно одета. Наверное, из тех туристов, которые являются сюда разодетые, как на бал в Ритце.
– Не припомнишь ли, когда это было? Бармен нахмурился, погрузился в размышления и наконец сказал:
– Давно. И кажется, после этого я ее больше не видел. Наверное, она уехала.
Я допил свой стакан и бросил на стойку пару долларов.
– Пожалуй, мне здесь больше нечего делать. Спасибо за беседу.
– Не за что. Приходите в любое время. Иногда здесь бывает весьма забавно.
– Верю, – ухмыльнулся я.
* * *
На улице было полно народу. Здесь собрались ночные птички, которые направлялись в бары и рестораны, где они могли сидеть, потягивая кофе или пиво и беседуя на темы, которые никому, кроме них, понятны не были. Два полицейских автомобиля медленно двигались по мостовой. Полицейские внимательно вглядывались в лица прохожих, проверяя каждое подозрительное место, где могла бы возникнуть какая-нибудь неприятность. Никто не обращал на них никакого внимания. Я добрался до Седьмой авеню, свернул направо и прошел пару кварталов на юг к стоянке такси. Вдруг я увидел Клео, сидевшую в баре на углу одной из улиц. Я толкнул дверь, вошел и уселся около нее.
– Хэлло, великий человек, – сказала она, не отрываясь от газеты.
– У вас что, глаза на спине?
– Вовсе нет. У меня просто хорошо развито боковое зрение.
Она сложила газету и, издав гортанный смешок, отшвырнула ее в сторону.
– Вы все еще бродите в наших краях?
– Но не так, как в добрые старые времена, Клео.
– Все меняется. Узнали что-нибудь о Грете?
– Очень мало. Она не слишком-то много оставила следов. – Я поманил бармена и велел принести мне "Четыре розы" и имбирного пива. – Вы не знаете, на кого она работала?
– Она была зарегистрирована во многих агентствах. Я знаю, что она получала работу во многих местах… и ей хватало на жизнь. В большинстве своем это было позирование в качестве моделей для магазинов по продаже женского платья. Однажды я послала ее к Далси…
– К кому? – прервал я ее.
– К Далси Макинессу, моему боссу. Редактору сверхмодного журнала в фирме Проктора. Деньги, общество, международные события в царстве моды специально для тех, кто покупает тысячедолларовые платья. Грета поговорила с ним, но на том все и кончилось. У нее была чересчур земная внешность, а девушки, которые служат в фирме Проктора, должны быть тощими, длинноногими и плоскогрудыми. Грета же на фотографии выглядит как аппетитная куколка.
– Скажите мне, – попросил я, – сколько зарабатывают эти девушки?
– Если вы входите в первую двадцатку, то можно достичь заработка в пятьдесят тысяч годовых. В противном случае, вы остаетесь в толпе, выколачиваете одну-две сотни в неделю в течение нескольких лет, и единственное, что вам остается, это надеяться на чудо или на то, что кто-то на вас женится.
– Ну, а как насчет вас, детка?
Клео снова хихикнула и сказала:
– Я сама устраиваю свои чудеса. Что же касается мужчин, то после двух неудачных ранних замужеств я беру себе только тех, которых мне самой хочется.
– Когда-нибудь вы споткнетесь.
– Постараюсь, чтобы это было из-за такого, как вы. – Она наклонилась и ущипнула меня за руку. – Учтите, я принадлежу к агрессивному типу женщин.
Я отхлебнул из своего стакана и отставил в сторону.
– Вы думаете, Грета могла уехать с каким-нибудь мужчиной?
Она сделала гримасу и покачала головой.
– У Греты на уме было что-то поважнее, чем мужчины, я же вам уже говорила. Она интересовалась деньгами, и она достаточно умна, чтобы заполучить их. – Клео помолчала и подняла стакан. – Как далеко вы собираетесь зайти в поисках Греты?
– Сам не знаю, детка. Слишком уж она здорово замела следы.
– Знаете, у этого города есть одна интересная особенность – рано или поздно всегда натыкаешься на того, кого знаешь. Может быть, кто-нибудь из здешних и видел ее. Если для вас это так важно, мы можем обойти несколько мест, где она бывала.
– С меня на сегодня вполне достаточно выпивки.
Клео покончила со своей выпивкой, соскользнула с табурета, прошуршав нейлоном. Забавная улыбочка играла в уголках ее рта.
– У-ух, великий человек. У маленькой Греты был своеобразный вкус. Ей больше нравились чудаки-интеллектуалы.
– Ведите, – сказал я.
* * *
Если бы тут появился призрак, никто бы не удивился. Церемония представления здесь никого не занимала. Табачный дым висел в воздухе подобно серому смогу. Некоторые из присутствующих уже унеслись в мир мечтаний с помощью кое-чего более крепкого, чем табак. Клео и я несколько минут бродили между собравшимися, потом она наклонилась ко мне и прошептала:
– Еженедельное сборище клана, великий человек. Грета очень часто посещала эти собрания. Некоторые из этих должны ее знать. Отправляйтесь, разнюхайте, может быть, наткнетесь на кого-нибудь. Подайте мне знак, когда с вас будет достаточно.
Большая часть из двух десятков, набившихся в эту квартиру, растянулась на полу, слушая нытье двух гитар, на которых играли сидевшие на подоконнике парни. Коротко стриженная девушка в узких брюках пела песню, в которой изливала свое горькое недовольство окружающим миром. Глаза ее были плотно зажмурены, руки стиснуты в кулаки, вся ее поза выражала протест.
Дважды обойдя комнату, я сдался, присоединился к двум парням, сидевшим на кухне у импровизированного бара, и хорошенько угостился для разнообразия. Позади бутылок стояла большая посудина для варки рыбы, наполовину заполненная разнокалиберной мелочью и несколькими одинокими десятидолларовыми бумажками в ожидании добровольных пожертвований. Я выудил из кармана пятерку и бросил ее в посудину. Парень с бородой усмехнулся и сказал:
– Гляди-ка, среди нас объявился банкир. – Он поднял свой стакан. – Мы приветствуем тебя. Банкноты такого достоинства не очень-то часто увидишь здесь.
Я подмигнул ему и отхлебнул "хайболл".
– Сегодня чудесная вечеринка, – сказал я.
– Смердит она, вот что. Было гораздо интереснее, когда к нам приходила одна бэби, которая исполняла танец живота. – Он дернул себя за бороду и сделал гримасу. – Тебе нравятся такие штучки?
– Нет.
– Ты и не похож на таких.
– Зато я могу прочесть первые десять строк "Тани Дин", – сказал я.
Он издал короткий смешок и отхлебнул большой глоток из бутылки с пивом.
– Должно быть, я старею. Парней вроде тебя легче понять. Мне-то уж скоро тридцать четыре, а я все еще таскаюсь в колледж. Только шапочка младшекурсника мне не так уж идет, и я начинаю подумывать, может, мой старик и был прав, в конце концов. Надо было мне заняться делом в его конторе. Когда все это начинаешь понимать, то запал сразу же куда-то исчезает. – Он задумчиво помолчал. – Может быть, мне начать с того, что сбрить бороду?
– Советую еще и подстричься.
– Тогда мне будет слишком велика студенческая шапочка, – засмеялся он. – Как ты попал сюда?
– Клео привела.
– Ах, да. Та дама с пышным задом. Про нее рассказывают неплохие истории, но я думаю, все это трепотня. Нет такого парня, который не хотел бы полакомиться таким пирогом. Ты уже получил ее?
– Нет.
– Ха! Интересный ответ. Любой другой воспользовался бы случаем соврать. Собираешься получить, по крайней мере?
– Не думал пока на эту тему.
– Братец-кролик, с таким отношением к делу можешь и промахнуться. Клео просто не может переносить равнодушия к своей персоне. Как ты познакомился с ней?
– Искал Грету Сервис. Она жила в том же доме, что и Клео.
Парень бросил на меня удивленный взгляд:
– Грета? Господи боже, да она уехала давным-давно. – Его глаза внимательно осмотрели меня с головы до ног. – У тебя с ней были дела?
– Никогда даже не встречался с ней.
– Правильно. Ребята пытались к ней клеиться, но она не шла навстречу их желаниям. Некоторые сердца все еще томятся по ней. Сол однажды видел ее в городе, но она от него быстро удрала. Не хочет иметь ничего общего с бывшими друзьями.
– Кто этот Сол?
Он указал на худощавого типа в красной клетчатой рубашке, сидевшего на корточках у самой стенки, подперев подбородок кулаками и созерцая трио, выкрикивающее народные песни.
– Подожди минутку, пойду приведу его.
Сол Денвер перебивался случайными заработками, сочиняя объявления и броские заголовки для модных женских журналов. Именно таким образом он и познакомился с Гретой Сервис, которая в это время работала в одном из журналов. Я рассказал ему историю, что у меня якобы есть к ней записка от одного друга, у которого есть для нее работа, но Сол скривился и сказал, чтобы я не рассчитывал на это.
– Ей не нужна была работа, когда я в последний раз видел ее. Она выходила из ночного ресторана с каким-то парнем, вся в мехах и бриллиантах. Она бросила мне: "Привет, рада тебя видеть!" и смылась. Я успел тогда только спросить ее, слышала ли она про Элен Постон, но она очень странно посмотрела на меня, кивнула и села в такси.
– Про Элен Постон?
– Да. Это психопатка, которая утопилась. Они вместе с Гретой несколько раз снимались для "Синьоре Фашка", где я в то время сотрудничал, и имели там успех. Мне теперь кажется, что они дружили больше, чем можно было об этом подумать. Так что мне это показалось странным. Она-то неплохо устроилась сейчас.
– Кто?
– Грета, – ответил он. – Тот типчик, с которым она была, напоминает Чарли Чаплина: низенький, черненький, с влажным взором и усами. Он весьма торопливо затолкал ее в такси.
– Как вы думаете, где бы я мог ее найти?
Он усмехнулся.
– Попытайте счастья в Нью-Йорке.
– Отлично. Но, может, кто-нибудь другой знает?