- Ну, что дальше? - спросила она, вынырнув из-под одеяла и накинув на голое тело халат.
- Дальше надо другое место искать. - Юм сладко потянулся. - Тут слишком долго сидеть нельзя, сразу спалят.
- А потом?
- Потом ты знаешь что! - Юм вдруг рванулся и попытался схватить Женю за ногу, но она вовремя увернулась. Взобралась на кресло и уселась по-турецки.
- А потом?
- В смысле? - Юм почувствовал, что опять начинает злиться.
- Ну что мы потом будем делать? - спокойно спросила женщина. - Заведем семью, ты слесарем устроишься на завод, я в школу пойду работать, детишек с тобой нарожаем. А Грузин со Склифосовским их нянчить будут. Так, что ли?
Юм не ответил, только вдруг посмотрел на нее с такой ненавистью, что любая другая женщина сразу замолчала бы. Но Женя только рассмеялась:
- Какой ты страшный, как обезьяна! Нет, ну ты скажи, чего ради мы тут сидим? Они же сопьются, наваляют по пузу кому-нибудь, и нас всех тут тепленькими…
- Рот закрой! - закричал он, не вытерпев.
Ты что, сучка, забыла, кто тут главный? Думаешь, если я с тобой сплю, ты мне можешь советы давать? Да я с тобой знаешь что сделаю! - Он вскочил схватил ее за руку и с силой швырнул на кровать.
Женя совсем не кричала, только изредка рыкала, как тигрица, и больно впивалась в его спину ногтями, придавая еще большую остроту ощущениям…
- …Все поняли? - спросил он.
Остальные некоторое время молчали. Только Ванечка шелестел упаковкой от таблеток.
- Понятно, - засопел Мент недовольно. - Только…
- Что? - Юм пристально посмотрел ему в глаза.
- Блин, снова на шару. Нас за такие дела…
- По заднице ремешком, - зло хмыкнула Женя. - Если не хочешь, собирай манатки и дуй отсюда, больше воздуху будет.
- Ты скажи своей… - набычился Мент.
- Хорош, не залупайся, - оборвал его Юм.
- А что она? - отступил Мент.
- А ты что? - вызверилась Женя.
- А ну вас на фиг, - махнул рукой Мент.
- И ладушки, - сказал Юм. - Завтра утречком выгружаемся отсюда и валим в гостиницу подешевле, а пока гуляйте.
Все встали и быстро вышли из номера, кроме Мента и Жени.
- Ну, что тебе? - спросил Юм.
- Побазарить надо. - Мент покосился на женщину, которая сидела в кресле, вжикая по ногтям пилочкой.
- Говори.
Мент молчал.
- Женя, - повернулся к ней Юм, - сходи, прогуляйся маленько.
- Вот еще, - криво ухмыльнулась она.
- Бегом, твою мать! - закричал он и вытолкал ее из номера.
- Значит, так, - сказал Мент, когда он сел на свое место. - Ты только меня внимательно выслушай. Тут тебе не чисто поле, не колхоз. Это - Москва. И КГБ, и МВД - все тут. Так что с топориком, как на большой дороге, уже не получится. По крайней мере, я на такое дело не подписываюсь. Или мы все готовим заранее, или погорим, как дешевые воришки.
- Да ла-адно! - махнул рукой Юм.
- Нет, не ладно. Тут не через час приезжают, как в Чехове, а через три минуты, и не один человек, а кодла. Так что послушай моего совета хоть раз, давай все посчитаем.
- Ну давай. - Юм пожал плечами: - А что считать? Все просто. Заваливаемся ночью, крошим всех в капусту, бабки по карманам и - деру.
- Ага, а вот это ты видел. - Мент протянул ему газету с рекламными объявлениями.
- Что это? - Юм взял ее и повертел в руках.
- Ты вот тут почитай, вот это объявление. Мент ткнул пальцем.
- "Обучаем частных охранников. Приемы рукопашного боя, владение огнестрельным оружием". Ну и что? Новую работу подыскиваешь?
- Ты не понял? - Мент вздохнул: - А то, что есть уже частная охрана. И не старушки с трехлинейками. Это же не ювелирторг, это частное заведение. А раз там такие бабки крутят, значит, про свой зад подумали обязательно. Сигнализация, охрана и тому подобное. И это они нас скорее в капусту покрошат, если мы к ним такими "Ваньками" явимся.
Юм задумался.
- Ну хорошо, а что ты предлагаешь? - спросил он.
- А вот что. - Мент достал из-за пазухи карту города и расстелил ее на полу. - Это у нас вот тут находится…
Интрига
В деле с самого начала была какая-то неприятная загадочная интрига. Наташа поняла это по той простой причине, что в качестве следственного органа здесь снова выступало КГБ.
- Почему я? - спросила она у Дробышева. - Кажется, я этому ведомству не очень приглянулась еще со времен Дрыгова.
- Ну, Наталья Михайловна, не все же там негодяи работают. Есть и честные люди, - как-то неумело оправдывался Дробышев.
- Они что, сами просили? Ну, чтобы я?..
- Да.
Вот с этого и начиналась интрига.
А дальше - больше. Дело было о взятках в особо крупных размерах, ни больше ни меньше - начальника ХОЗУ Московской Патриархии гражданина Погостина Андрея Олеговича.
Наташа, конечно, с полным недоверием стала переворачивать многостраничное обвинительное заключение, но чем дальше читала, тем больше становилось ей не по себе. Обвиниловка была настолько ладно и добротно сложена, что сомнений не оставалось - Погостин действительно взяточник.
"Ну и фамилия, - подумала Наташа мрачно. - Что ж ты, гражданин Погостин? Как ты мог?"
Нет, дело не в том, что Наташа слишком трепетно относилась к Московской Патриархии. Наоборот, она и Православную Церковь не очень-то жаловала. Да и вообще христианство.
Ей ближе и милей были греческие языческие боги, каждый из которых отвечал за что-нибудь одно. Как в жизни: моряк, пахарь, актер, историк, винодел. Это казалось Наташе естественнее. А Христос был слишком уж большим начальником. К нему не сунешься со своим мелким, людским, с ним только о вечном и можно говорить.
А сама Церковь Наташу раздражала. И не только вечными старушками, которые постоянно замечали, что не так одета, не там стоишь, не так смотришь, не так крестишься…
Тонкий Наташин вкус просто коробило от самоварного золота русских храмов. Этот тяжелый купеческий ампир, удручающе однообразные завитушки и листики-цветочки, вычурность и показная сытость, опереточность… Нет, не радовало все это ни глаз ни сердце.
А уж о священниках и вспоминать не хотелось. Как-то свела судьба с двумя-тремя еще в университете. Ограниченные, недобрые люди.
Один с какой-то чуть ли не садистской радостью говорил: "Все, кто не причащается, - это мясо. Сразу в ад".
Наташе жутко стало от мысли, что такой человек будет стоять у врат загробной жизни.
Возможно, в КГБ знали о Наташиной неприязни. Но что-то тут не сходилось. Их ведомство Наташе несравненно противнее.
Не знали самое главное - Наташины религиозные убеждения никакого отношения к работе не имели. Вернее, имели, но с обратным знаком. Какого-нибудь греческого историка она бы судила куда строже. С близкого и спросится.
Священника, а Погостин имел сан, Наташа будет судить строго. Все-таки пастырь духовный должен быть кристальным.
Дело снова оказалось громким. Еще задолго до суда в газетах и на телевидении поднялся страшный шум. Как же! Компартия теперь была позором и грязью, а Церковь - умом, честью и совестью. Ну, перестроились журналисты, в ногу со временем пошли.
Наташе стали снова звонить какие-то типы, угрожать. Пытались поймать телевизионщики, газетчики. - А она от них пряталась.
Погостин заключал со строительными организациями договоры на ремонт и строительство храмов. Строители ему и давали - кто две тысячи, кто пять, кто даже десять. В общей сложности набежало тридцать шесть тысяч с копейками. Все очевидно - Патриархия платила строителям живые деньги, без всяких там перечислений. Платила исправно, щедро. И строительные конторы впивались в такие заказы, как странник в пустыне в бутылку с холодной водой.
Дело о взятках для следствия - смертельный номер. Доказать взятку почти невозможно. Статья закона наказывает того, кто дает, наравне с тем, кто берет. Не станет же человек подставлять самого себя. Но даже если такой альтруист найдется, взяточник всегда может отпереться - ничего не знаю, оклеветали. Нужны свидетели. А взятки при свидетелях никто не дает.
Свидетелей навалом. Все доказано, как дважды два. Постаралось ведомство. К делу приложены даже аудио- и видеоматериалы. С санкциями не подкопаешься.
И все же какая-то тайна была.
- Ты не посмеешь взять это дело, заявил Виктор, когда вычитал в газетах, что прокурором на суде будет Клюева Н. М.
- Я уже взялась, - сказала Наташа. - будем об этом.
С Виктором она теперь стала говорить ровно и холодно. Когда он вернулся, она вдруг увидела, что перед ней совершенно чужой человек. Никаких чувств вообще не вызывающий. Как фотография в газете. Поэтому и не ссорилась, не выясняла, просто сказала - ищи себе другое жилье. Попросту берегла себя. Ребенок уже бился внутри, нечего было его волновать.
- Нет, будем! - хлопнул по столу Виктор. - Ты хоть понимаешь, во что тебя втравливают?
- Интересно, - безо всякого интересы сказала Наташа.
- Ладно, я тебе объясню, - волновался муж. - КГБ подыхает. Но умирающий зверь страшен своими последними судорогами. Я не знаю всей подоплеки - ты наверняка лучше знаешь, но если ты сейчас будешь судить… как его?.. Погостина, завтра они будут судить всю Церковь.
Наташа молчала. Она знала, что в словах Виктора, к сожалению, слишком много правды. Она и сама не знала подоплеки, но, видно, действительно умирающий зверь выбрал ее в качестве своего убивающего когтя.
- Ты вообще понимаешь, во что тебя втравили? Римские цезари так преследовали первых христиан. Ты же прокуратор Иудеи Понтий Пилат! - распалялся муж.
- Я - прокурор, - напомнила Наташа. - Я поддерживаю обвинение.
- Ты не посмеешь!
- Давай не будем, - снова повторила Наташа.
Из "смежного ведомства" теперь никто не звонил.
Тяжелый разговор, тяжелое дело, тяжелое время…
Три поросенка
- Дежурный по району сержант Шпынько! - устало рявкнул сержант в трубку телефона.
- Алло, милиция? Это из третьего продуктового. Нас грабят!
- Кто грабит?! Сколько человек?! - Милиционер вскочил и нажал кнопку тревоги. - Алло, кто это говорит?!
- Быстрее, их трое. В масках… такие детские маски поросят! Они… - Дальше пошли короткие гудки.
- Быстро, в третьем продуктовом ограбление! - закричал сержант. - Лысько, давай дуй туда!
Через минуту машина, плотно набитая дюжими парнями в милицейской форме, с воем выкатилась из ворот районного отделения…
- Алло, я готов, - коротко отрапортовал Целков и повесил трубку. Посмотрел на часы и лег на мостовую прямо возле подворотни. Из-под пиджачка У него выкатилась пустая бутылка от дешевого портвейна и, звякнув об асфальт, замерла возле ноги.
- Ложный вызов. - Лысько швырнул на стол фуражку и устало побрел в комнату отдыха.
- Как ложный? - удивился сержант. - А я уже дежурному по городу сообщил.
- Так дай отбой.
Но только сержант успел сообщить наверх, что вызов ложный, только успел записать в кроссворд, что бесцветный газ, составной элемент всех окисей, - это кислород, как опять зазвонил телефон.
- Дежурный по части сержант Шпынько.
- Грабят! Грабят! - истошным голосом завопила в трубку какая-то женщина, и палец сержанта инстинктивно нажал на кнопку тревоги.
- Откуда вы звоните?! - закричал он не менее истошно. - Адрес! Адрес назовите!
- Помогите, грабят! Милиция!
- Адрес говори, дура! Сколько их человек?!
- Трое! У них автоматы!
- Что там? - Лысько с ребятами уже стоял перед стеклом.
- Скажите, где это?! - Сержант начал покрываться потом.
- Кафе "Медок"! Они в масках!
- В каких масках? - переспросил он.
- Ну свиньи или поросята, не знаю…
- Повторите! - прокричал Шпынько, но уже разъединили.
- Где? - Лысько был уже готов.
- "Медок". - Шпынько пожал плечами. - Это тут, три квартала. И опять поросята.
- Твою мать! - Лысько рванулся к выходу.
- Валя! - крикнул ему в спину сержант. - Она сказала, что у них автоматы!
Когда машина укатила, он опустился в кресло и долго смотрел на пульт связи. Наконец снял трубку и нерешительно нажал несколько кнопок.
- Алло, город? Это тридцать пятое, дежурный Шпынько. У нас тут опять сигнал ограбления. Кафе "Медок". Поехали проверять.
- Высылаем группу, - коротко ответил дежурный и повесил трубку…
- Так нормально? - спросила Женя, выйдя из туалета.
Юм повернулся и посмотрел на нее оценивающим взглядом. Она была одета в короткую юбочку, из-под которой выглядывали кружева чулок, и обтягивающую блузку с огромным декольте. На плече у нее красовалась миниатюрная сумочка.
- Ну что ты молчишь? - спросила она, обиженно надув губки. - Как я выгляжу?
- Как дешевка. - Кореец ухмыльнулся: - Я бы на тебя не купился.
- А я не тебя покупаю! - засмеялась она. - Все, я поскакала.
- Постой. - Он посмотрел на часы: - Еще рано. Можешь пока отдохнуть.
- Наотдыхалась уже, - вздохнула Женя и села на стул, нервно поправляя прическу.
Как только зазвонил телефон, Юм тут же схватил трубку:
- Алло.
- Это я, Склифосовский. Они вернулись.
- Лады. Будь там. - Кореец нажал на рычаг и повернулся к любовнице: - Вот теперь можешь идти…
- Алло, это Шпынько. Опять ложный вызов, - сказал сержант.
- Да что там у вас такое? - закричал дежурный. - Вы что, издеваетесь?!
- Ну, товарищ капитан, я…
- Кто там у вас такой шутник?
- Не знаю, - виноватым тоном ответил Шпынько. - Звонят уже второй раз и говорят, что трое в масках поросят.
- В каких масках?! - зло переспросил дежурный.
- Поросят… - ответил Шпынько уже совсем тихо.
- Поймаешь этих поросят, засунь им шампуры в одно место по самую рукоятку! Все понял?
- Есть, товарищ капитан! - Сержант повесил трубку, но облегченно вздохнуть не успел, потому что опять зазвонил телефон…
- Нет, так нечестно. - Молодой рыжеволосый парень выключил компьютер и поправил кобуру под мышкой. - Какого хрена я с тобой буду играть, если ты заранее ходы знаешь.
- Как хочешь. - Второй парень, немного постарше, потянулся и сладко зевнул. - Все равно больше делать нечего.
- А когда папа домой пойдет? - Рыжеволосый посмотрел на часы: - Уже половина одиннадцатого, а он все тут сидит. У него что, жены дома нет?
- Женя, ты его жену видел? - Второй засмеялся.
Рыжеволосый пожал плечами и уставился в большое тонированное окно.
На улице было уже темно, и включили фонари. Прохожих совсем не было, только какой-то алкаш с сигаретой в зубах сидел на той стороне и рыскал трясущимися руками по одежде в поисках спичек.
- Илья, а ты бы к своей сейчас махнул, а? - мечтательно спросил Женя, глядя, как из-за поворота вынырнула накрашенная девица в короткой юбке и быстрым шагом направилась вдоль по тротуару. - В теплую постельку, под мягкую сисю.
- Мне есть к кому поехать, - вздохнул Илья.
Девица тем временем поравнялась с алкашом.
Он что-то спросил у нее, и она остановилась.
- Ты посмотри, какие ноги, ты только посмотри! - Женя даже присвистнул.
- Где? - Илья подскочил к окну. - Да ну, ноги. Шлюха - и все. Кофе хочешь?
- Ага. - Женя кивнул, не отрываясь от окна.
- Тогда я быстро. - Илья вышел в другую комнату.
Девица тем временем оттолкнула алкаша и быстро зашагала по улице. Но тот не упал и погнался за ней. Догнал и со всей силы толкнул в спину, она Упала. А он вдруг начал бить ее ногами в живот.
- Что, сука, спичек у нас нет?! - кричал он, роясь в ее сумочке. - Трахаешься за деньги, а спичек нет?! Да я тебя…
Но договорить он не успел, потому что Женя коротким ударом сшиб его с ног. Алкаш больно стукнулся головой о бордюр, вскрикнул и замолчал.
- Гад! Гад! - Девица сразу схватилась за сумочку, вытирая слезы. - Спасибо вам. Он же меня убить мог, гад такой.
- С вами все нормально? - вежливо поинтересовался Женя. - Ничего не сломал?
- Нога болит, - застонала девица, попытавшись встать.
- Пойдемте в контору, "скорую" вызовем. - Женя помог ей подняться.
- Ой, не надо "скорую", я спешу, - сказала она, но сделала два шага и закричала от боли.
- Пойдемте, я говорю. - Женя поднял ее на руки и понес.
- Вы такой сильный, - прошептала она, глядя, как пьяница поднимается с земли и достает из-за пазухи пистолет.
Закрыв дверь на замок, Женя усадил девицу в кресло и сказал:
- Не волнуйтесь, все будет хорошо. Дайте ногу, я посмотрю.
- У вас курить можно? - спросила она, открыв сумочку и протянув ему ногу.
- Курите. - Женя встал на колени и аккуратно потрогал голень: - Здесь болит?
- Нет. Как вас зовут? - Ноги у нее были длинные и стройные, к тому же в чулках. И такая короткая юбка.
- Женя. Он нервно сглотнул, скользя ладонью нее выше и выше к границе чулка.
- Правда? - томно удивилась она. - Меня тоже Женя.
- Как интересно! - Он поднял глаза и увидел глядящий ему прямо в переносицу черный зрачок пистолетного дула.
- Прощай, тезка…
Илья сразу узнал этот звук, похожий на хлопок. Быстро поставил чашки на стол и отскочил к стене. Первым желанием было выхватить из кобуры пистолет и ворваться туда, но он сдержался. Тихо отстегнул застежку кобуры и медленно вытащил оружие. Когда щелкнул затвору Илье показалось, что у него лопнули перепонки.
За дверью послышались какие-то голоса. Он быстро упал на пол и подполз к замочной скважине.
Их было трое, в масках. Двое вязали шефа, а третий стоял у входа. В руках у него был "узи", дуло которого смотрело как раз в сторону Ильи.
- Мама… - прошептал он одними губами и метнулся к телефону…
- Алло, - начал шептать он, когда какой-то Шпынько доложил, что он дежурит по отделению. - У нас ограбление.
- Ограбление? - недоверчиво переспросил сержант.
- Биржа "Лариса". - Илья залез под стол. Трое человек в масках поросят. У них автоматы.
- Трое поросят, говоришь?
- Да, у них…
- Ну так прикинься серым волком, и они разбегутся! - Шпынько со злостью бросил трубку. - Тоже мне игрушку нашли.
- Что на этот раз грабят? - поинтересовался Лысько.
- "Ларису". - Сержант взял со стола кроссворд и ручку. - Опять наши три поросенка.
- Дурак! - Лысько постучал кулаком по лбу. - Надо было их подержать на линии подольше, а я бы засек через центральный.
- В следующий раз. - Шпынько углубился в чтение. - Столица Дании.
- Копенгаген, лопух! - крикнул Лысько уже из комнаты отдыха.
- Ко-пен-га-ген, - пробормотал сержант, одновременно занося буквы в клеточки. Потом бросил карандаш и долго смотрел на городской телефон. - А какой номер у "Ларисы"?! - крикнул он.
- Это что, тоже в кроссворде? - удивился Лысько из другой комнаты.
- Нет, проверить хочу! А вдруг не ложный…
- Да ладно тебе, не ложный! - Лысько засмеялся. - Сам этих поросят поедешь ловить!.. В справочнике посмотри, должен быть.
Сержант долго листал страницы справочника и наконец нашел то, что искал. Снял трубку и начал крутить диск.
Ответили сразу. Приятный женский голос сказал: