Глава 3
Под стук колёс по всей России
Милиционеры из Коми выехали в командировку в самом начале марта. Поезд отправился от сыктывкарского перрона в час ночи. Было морозно и холодно от сквозящего вдоль железнодорожной полосы северного ветра. Военный эшелон, состоящий из четырёх вагонов, трёх пассажирских для ста пятидесяти человек личного состава и одного товарно-почтового с провиантом, стройматериалами, "гуманитаркой", вооружением и иной военной амуницией, прицепили к местному составу, который ходил до узловой станции Микунь и тащился дальше в северном направлении. В Микуни состав перецепляли к воркутинскому поезду, шедшему до Новороссийска. Затем добирались до Минвод, а дальше, как поётся в известной среди российских "солдат удачи" и иных контрактников песне: "На Моздок, на Моздок…"
Как водится, на вокзале было много провожающих. Все они небольшими стайками кучковались со своими отбывающими в Чечню родными и близкими ребятами в милицейской полевой форме в залах ожидания и вдоль перрона. Какие-то два пьяных придурка ходили по всему этому пространству и дико орали:
- Ярик! Где же ты, Ярик?!
Но Ярик всё никак не находился. И они продолжали орать, внося в процесс проводов некую изюминку. Вскоре для торжественного построения должен был прибыть министр, и замполит оперативной группы майор Валерий Петрович Вихров выловил этих двоих у входа на вокзал, оказавшихся двумя инспекторами из отдела связи, разыскивающими своего товарища по службе, тоже прапорщика милиции, будущего связиста оперативной группы Грозненского района Чеченской Республики. Разговор был короток:
- Стоять!- это Вихров.
- А мы чо? Мы никого не трогаем…- это связисты.
Валерий Петрович был ни на шутку зол:
- Через десять минут сюда прибудет на построение министр. Если ещё раз услышу ваш ор, или увижу ваши пьяные рожи, и вы оба и ваш сволочь Ярик, вместо Чечни будете ночь куковать в ловэдэтэвском обезьяннике. Это понятно?
Провожальщиков словно подменили, расхлябанность сменилась на азы строевой подготовки:
- А мы чо, товарищ майор, нам понятно…
- Мы, товарищ майор, больше не будем искать Ярика…
- Р-р-разрешите ит-тить?
Вихров аж ногой притопнул:
- Пошли вон!
Связисты молча растворились в весенней ночи. Вскоре будущий начальник штаба тогда ещё майор Сомов забегал по перрону с воплями раненного бизона:
- Внимание, всему личному составу, через пять минут построение отъезжающих сотрудников! Родственникам освободить перрон для построения!
Народ засуетился. Массы стали перемещаться в заданных командой направлениях. Перетаскивались с одного места на другое, ближе к вагонам багажные вещи командируемых. Увидев процессию во главе с министром, Вихров взял инициативу в свои руки, и зычно заорал:
- Сводный отряд, повзводно в три шеренги становись!
Как только люди разобрались в более или менее стройное нечто майор уже командовал:
- Становись! Равняйсь! Смирно! Равнение на середину…
И отпечатав несколько строевых шагов по щербатому асфальту перрона, обращаясь уже к министру внутренних дел, отчеканил:
- Товарищ министр, личный состав сводного отряда милиции МВД Республики Коми для инструктажа перед отправкой в спецкомандировку в Чеченскую Республику построен, доложил майор Вихров!
- Становитесь в строй!
- Есть!
Как только замполит занял своё место в строю, генерал Георгий Владимирович Могучев сделал шаг вперёд:
- Здравствуйте, товарищи!
От вагонов, рядом с которыми стояли отъезжающие, нестройно понеслось:
- Здрави-я-же-лаем-товарищ-гене-рал!
Георгий Владимирович был человеком невысокого роста с округлым животиком. На его голове возвышалась высоченная фуражка с нестандартной тульей. Он, недавно получил так давно желаемые лампасы, и каждое упоминание о них грело служивую душу. Он удовлетворённо улыбнулся и начал положенный инструктаж:
- Хочу, чтобы вы запомнили этот день. И все вернулись в Сыктывкар живыми. Сотрудникам отрядов милиции особого назначения в середине девяностых годов первыми из подразделений милиции выпала честь и ответственность восстанавливать правопорядок в Чеченской Республике. В то время я, полковник милиции, служил в должности начальника отдела - заместителя начальника службы милиции общественной безопасности МВД Республики Коми, и по поручению руководства министерства отвечал за подготовку бойцов ОМОНа к выезду в "горячие точки". В феврале-марте девяносто шестого года сам возглавлял республиканский сводный отряд милиции особого назначения в составе ста бойцов сыктывкарского и воркутинского ОМОНов. Местом нашей дислокации был тогда город Гудермес. Эти командировки продолжаются уже двенадцатый год. Я глубоко убежден, что для всех ребят обоих ОМОНов республики, как, впрочем, и других служб милиции, они стали школой жизни, профессионального мастерства, самопознания и самоуважения, настоящей мужской дружбы и взаимовыручки, скрепленных кровью и потом. По личному опыту знаю, и практика это подтверждает,- неподготовленному сотруднику любой службы, а ОМОНа, прежде всего, в Чечне делать нечего. Он должен знать и уметь многое - не только как проверять документы у подозреваемого, но и как правильно упасть при крике "растяжка". Это необходимо, чтобы не привозить "двухсотых", не участвовать в траурных митингах, не отводить в сторону глаза при встрече с родными погибших. Главные мои воспоминания о тех людях, что были рядом.
- Что это он не по теме за омоновцев взялся?- недоумённо шёпотом спросил Сомов у Вихрова.
Тот пожал плечами:
- Чёрт его знает, начальству виднее, стой и слушай, наше дело телячье…
И тут вдруг министра повело, он покачнулся, чуть не оступился на ровном месте, но на ногах устоял и невозмутимо продолжил своеобразный инструктаж:
- Ребята в Сыктывкарском и Воркутинском отрядах, в основном, профессионалы своего дела. Среди них Егор Фирсин - самый уважаемый офицер сыктывкарского ОМОНа. Более двадцати раз он был командирован в Чечню. Ему можно поручить задание любой сложности, именно с ним я мог спокойно без оружия ходить на переговоры с чеченцами. Кирилл Бузиков, наш водитель экстра-класса, который неоднократно выезжал в Чечню, прекрасно знал маршруты движения по неспокойному Грозному. Иван Зубарев, разрядник по рукопашному бою, специалист по оружию, весельчак, без которого первые командировки в Чечню были просто немыслимы. Борис Ребров, сыщик-профессионал. Борис оказался великолепным хозяйственником, знающим как обустроить жилье и быт, что было очень важно в условиях войны. Зная чеченский язык, обычаи и традиции народа, он проявил незаурядные оперативные способности по выявлению боевиков и мест хранения оружия. Когда боевики достали нас тем, что прослушивали наши переговоры, он предложил посадить в ночное время в дежурную часть омоновца из Тувы, мы вместе с ними несли службу, чтобы он на своем языке общался с нарядом из своего отряда, несущим службу на крыше здания комендатуры. Потом нам стало известно, что боевики сильно удивлялись, откуда у нас появились иностранцы.
- Да он датенький,- снова зашептал на ухо Вихрову начальник штаба.
Валерий Петрович согласился с ним:
- Видать, бахнули за наш отъезд с замами…
Министр тем временем продолжал предаваться воспоминаниям:
- Андрей Бабуленко, нынешний командир сыктывкарского ОМОНа, в ходе командировки зарекомендовал себя вдумчивым, решительным, требовательным офицером. Имея большой опыт в вопросах охраны общественного порядка, он всегда вносил деловые предложения по организации несения боевой службы с учетом конкретной обстановки и поставленных перед нами задач, неоднократно возглавлял выезд бойцов в населенные пункты при получении информации о нахождении в них боевиков. Особой благодарности и признательности заслуживает врач Николай Курвазев, который оберегал здоровье сослуживцев и оказал медицинскую помощь многим жителям города, буквально поставил на ноги нескольких детей, что имело также и большое значение для авторитета отряда и нашей защиты от боевиков. В той командировке он вместе с замполитом Владимиром Путовым, врачом по образованию, прошедшим войну в Афганистане, спас четверых чеченских детей, которые получили многочисленные осколочные ранения. Особенно сильно пострадала девочка: обе ноги у нее, начиная от паха, были сплошь в рваных ранах, на вопросы она не отвечала, даже не могла назвать имя, чтобы как-то с ней общаться. Потом оказалось, что ей всего семь лет и по-русски она вообще не говорит. После возвращения из Чечни и сегодня задают мне вопросы: зачем мы наводим порядок в этой республике? Что это за война? Почему гибнут наши ребята? Как долго она будет? Вопросы сложные. Однозначных ответов на них нет. Не ставлю я перед собой и задачу анализировать сейчас социально-политические, экономические и другие причины возникновения этой войны, которая привела к трагедии чеченский народ, эхо которой коснулось всей России. Как очевидец и участник тех событий скажу следующее. Воюем мы, конечно, с бандитами. Неоднократные встречи и беседы с жителями Гудермеса и Грозного свидетельствуют о том, что население Чечни войны не желает. Более того, когда для нас возникла угроза нападения многочисленного отряда боевиков, мы в переговорах со старейшинами и жителями прилегающих к комендатуре поселков откровенно сказали, что в результате боя пострадаем не только мы, пострадает и население поселков. Затем произошло событие, которое было в Чечне исключительным: жители поселков организовали ночное дежурство и несколько ночей охраняли нас от нападения боевиков. Как потом стало известно, это было сделано не только в целях защиты собственной безопасности, но и из-за уважения к нам. Надеюсь, что и ваш отряд заработает в долгой полугодичной командировке такой же высокий авторитет. Добьётесь вы и высоких показателей в оперативно-розыскной деятельности, не ударите в грязь лицом и в полном составе вернётесь домой.
Министр с полминуты помолчал, а затем командным голосом рявкнул:
- Даю десять минут на прощание с родственниками, а затем по вагонам и в путь!
Замполит выскочил из строя:
- Вольно! Разойдись!!!
Строй распался, родственники хлынули навстречу провожаемым. В общей суматохе Вихров и Сомов пробились к министру получить последние перед дальней дорогой наставления. Тот достаточно демократично пригласил их в свою машину и налил в одноразовые пластмассовые стаканчики дорогущего для милицейских кошельков коньяка "Хеннеси". Георгий Владимирович наставлял командиров, чтобы во время пути не допустили коллективной пьянки.
- Путь не близкий,- говорил он,- в пути следования наш эшелон несколько раз будет проверяться сотрудниками военных комендатур. В Вологде, в Ярославле обязательно… В Моздоке вас встретят. Так что, смотрите, чтобы не оскандалились. А то они сразу в Москву направляют телетайпограмму, если что… И вы уже не майоры, а капитаны. Это понятно?
- Так точно,- закивали замполит и начальник штаба, чувствуя некоторую неуютность в уютном салоне министерского джипа.
- Ну а раз, вам всё понятно, то за возвращение домой…
Собравшиеся беззвучно стукнулись пластиком и выпили жгучую жидкость. Коньяк действительно стоил тех денег. Через минуту Сомов и Вихров уже бежали к составу, там их ждали жёны, дети и матери. Быстро попрощавшись, Валерий Петрович возопил:
- По вагонам!
И вся масса людей в полевой милицейской форме кинулась к вагонам. Заранее каждый уже знал своё посадочное место. Приказом "Эшелон" были названы старшие в вагонах из числа офицеров, составлен график охраны товарно-почтового вагона с военной амуницией.
Начальник оперативной группы полковник милиции Сергей Иванович Павелецкий готовил встречу сводного отряда в Моздоке и на пункте временной дислокации (ПВД) в станице Горячеисточненской. Он выехал в Чечню с тремя своими заместителями зампотылом, замами по криминальной милиции и милиции общественной безопасности за десять дней до отправки основного личного состава.
В командирском вагоне во втором сразу после проводников купе расположились замполит Вихров, начальник штаба Сомов, командир второго огневого взвода патрульно-постовой службы лейтенант милиции Эдик Вартанов и сопровождающий от руководства замминистра по экономическим преступлениям полковник милиции Василий Васильевич Панюков, который уже сидя в купе за поздним ужином под стук колёс в продолжение мысли Могучева говорил:
- Необходимо признать, хлопцы, что Внутренние войска иногда сами настраивали население против себя. Пьянствовали, занимались мародерством, устраивали необоснованную пальбу. Что, конечно, формировало негативное отношение к федеральным войскам. Не могу забыть встречу с двенадцатилетним мальчишкой в Грозном.
- Дяденька, продай мне оружие?
- Зачем оно тебе?
- Нужно…
- Что ты будешь с ним делать?
- Я буду вас стрелять,- был его ответ. И столько решимости было в его словах и недетском взгляде, что не оставалось сомнения, да он будет стрелять.
После такого рассказа все в купе молча задумались. Что ждало их впереди. Вот такие мальчишки? Прошло почти десять лет после этой встречи. Интересно, как сложилась судьба этого подростка? К сожалению, узнать это невозможно. Дети военной Чечни особая тема. На мой взгляд, она еще не нашла объективного отражения ни в прессе, ни в художественной литературе…
Конечно, на наше и противоборствующей стороны отношение к происходящим событиям влияли и необдуманные приказы, которые порой получали милиционеры и "федералы" от вышестоящего руководства, а некоторые из них стоили нашим сослуживцам и жизни. Панюков продолжал рассказывать:
- Один раз в неделю я и около десяти-двенадцати бойцов выезжали в Грозный на совещание. Пятого-шестого марта девяносто шестого года боевики практически захватили столицу Чечни и прилегающие к ним районы и удерживали их, как потом выяснилось, в течение десяти дней. По рации мы слышали, как наряды ОМОН некоторых блокпостов, ведя ежедневно бои, просили помощи людьми, техникой, боеприпасами, но в ответ было молчание. Неожиданно 9-го числа я получаю приказ прибыть в Грозный 11 марта к 10 часам на совещание. Этот день стал для меня и некоторых моих сотрудников вторым днем рождения. Грозный встречал нас мертвой тишиной: ни одного пешехода, ни движения транспорта, никакой торговли, будто все вымерло. В этот день от верной гибели нас спас случай. До взрыва мины оставалось минут пять. И в этот момент нас обгоняют две машины Московского ОМОНа, ранее отставшие от нас из-за поломки. И взрыв мины на дороге произошел под их первой машиной. И нам пришлось организовывать оборону и эвакуировать погибших и раненных с места взрыва. В нашей машине осколок мины пробил правое заднее колесо. Другой осколок застрял в воротнике форменной куртки сержанта Ватанова. На кой нам нужно было ехать в Грозный?
- Что, никакой необходимости участвовать в этом совещании не было?- поинтересовался Сомов.
- Да не было, конечно,- только махнул рукой полковник.
В вагоне постепенно суматоха улеглась, милиционеры разобрали необходимые в дороге вещи, переоделись, расстелили на полках постели. Вихров послал лейтенанта Вартанова по вагонам проверить, как там устроились, и пригласить в командирский вагон старших вагонов для совещания. Он решил сменить тему разговора:
- Ничего, сейчас едем туда, но неизбежно полгода командировки кончатся, и мы будем ехать уже назад домой…
Панюков снова оживился:
- Не знаю, как сейчас у вас будет с отъездом, наверное, всё в порядке, но в девяносто пятые, девяносто восьмые годы из-за несвоевременного финансирования практически всегда возникала проблема возвращения отрядов домой. В ту командировку еще дней за десять до окончания нашей командировки я позвонил министру, который ответил, что за нами будет отправлен поезд.
- Ну, вот видите,- жизнерадостно поддержал разговор начальник штаба.
- Да, конечно… Да вот только через несколько дней при очередном докладе о нашей деятельности он дал указание решать вопрос о транспорте для возвращения в Сыктывкар самостоятельно. По телефону я связался с отделом спецперевозок МВД в Ярославле. Получил ответ, что необходимо подать письменную заявку, оплатить за проезд, после чего будет решаться вопрос о прибытии за нами поезда.
- Да,- протянул Вихров,- вот бюрократы хреновы…
- Это было так нелепо,- продолжал возмущаться Панюков,- ибо нас ехал менять ОМОН из Вологды, и мы могли уехать этим же поездом. Но, по их словам получалось, что проезд нами не оплачен и нас он не возьмет.
- И что вы сделали?- поинтересовался Сомов.
- Пришлось выезжать на вокзал в два этапа. Сначала вместе со мной выехало бойцов сорок. Мы вступили в переговоры с начальником поезда. Тот категорически отказывался предоставить нам вагоны, показывая документ, что у него только перевозка вологодских омоновцев без обратной загрузки.
- Вот мудак!- возмутился замполит.