* * *
Худшим опасениям Тома по поводу "изнасилования" за несанкционированную самодеятельность суждено было сбыться.
…- Ну и что мне с вами сделать? - наверное в пятый раз повторил вернувшийся в отряд Фоменко.
- Расстреляй и успокойся, - наверное в пятый раз ответил Том.
Разговор оказался долгим и нудным. Фома был зол, но, так и не мог объяснить на что. Одноклассник в отсутствие командира провел успешную операцию и не только выручил пленного товарища, но и ликвидировал вражеский штаб. Правда, сделано это было без санкции начальника отряда. Но в эти дни, на боснийских фронтах происходили и не такие самовольства. Скорее всего, Фома был возмущен тем, что Даша потрахалась с американцем. И Том не ошибся.
- Ну ладно, убили душмана - хорошо. Но на фиг было на весь мир позориться? Обчистили карманы америкашке, сунули ему в постель нашу бабу. Девку-то, небось, долго уламывал. Хорошо, командир на час, баб по кроватям распихивать…
- Хочешь поклянусь? - Спокойно возразил Том, - я Дашку вообще не уговаривал. К этой части задания она отнеслась ответственно и проявила, как некогда писали в характеристиках, разумную инициативу.
Фома отошел на шаг и Том понял почему: чтобы сгоряча не врезать другу по лицу.
- Убирайся, - потребовал он. - Погоди. Ты не понял. Не из комнаты. Выписываю тебе штрафную командировку. И психопата с собой возьмешь. Который привык по минам кататься. И еще: командировочные получишь, а зарплата за эти дни идти вам не будет. Понял?
- Так точно, - зло ответил Том, выходя из кабинета начальника. Про себя он подумал, что скорее всего, в командировку надо было ехать самому командиру, но он решил просто свалить работу на него, найдя подходящий предлог. Что же касалось характеристики, выданной одноклассником Петру, то если последний и заслуживал ее по разумению Павла, то отнюдь не в нынешней ситуации. "Если бы все наши братья по оружию были такими же "психопатами", как Тим, глядишь, ни одного "духа" в Косовом поле уже не осталось бы", - размышлял Том, отправляясь на поиски товарища…
За полтора года, пока одноклассники защищали Косово поле, Московский вокзал почти не изменился. Только стало чуть больше ларьков, чуть больше бомжей, а у по-прежнему наглых извозчиков - чуть больше иномарок.
Мировое сообщество вовсю терзало Белград разными сволочными санкциями, поэтому из Югославии были несколько путей и все они начинались на земле. Пути делились на быстрые и медленные. Обычно русские наемники предпочитали возвращаться на Родину через Софию или Бухарест, а еще лучше - железной дорогой. Но Павел и Петр имели слишком серьезное задание, чтобы позволить себе экономить деньги и тратить время. Они приехали во Франкфурт-на Майне и первым же авиарейсом направились в Москву. Толком и не погуляв по сверкающей столице России, они прибыли из Шереметьева на Ленинградский вокзал, купили билеты за час до отхода. Попутчицами оказались две командированные дамочки - 90 лет на двоих, поэтому Тим и Том, высосали по бутылочке пива, любезно отдали попутчицам нижние места и заснули на верхних полках.
Задание, которое объяснил им на прощание Фома (в присутствие незнакомого сербского начальника) было следующим. У одного из генералов ЗГВ (Западной группы войск) проснулась славянская совесть и он, здраво размышляя, что увозимое из объединенной Германии вооружение все равно сгниет, решил продать его боснийским сербам, причем почти за демпинговую цену. Главной проблемой была не цена, а доставка.
Несколько дней назад на территорию Ленинградского военного округа прибыл эшелон из ЗГВ со списанной бронетехникой, предназначенной на переплавку. Но если бы содержимое этого эшелона добралось до плавильных печей, последовал бы в лучшем случае скандал, а то и катастрофа. Дело в том, что в четырех вагонах стояли БМП, выпущенные всего лишь пять лет назад Арзамасским заводом, а еще в шести вагонах находились боеприпасы, которых бы хватило на пару лет мотострелковому полку. Никакого отношения (по крайней мере формального) к Российской армии, это богатство уже не имело.
На расстоянии ста пятидесяти километров от тупика, на который недавно загнали эшелон, на берегу Финского залива между Усть-Лугой и Сосновым Бором, находился рыбачий совхоз "Красный ловец". Собственно, совхоз ушел в историю и прохудившиеся рыболовные посудины давно догнивали на прибрежном песке, но от него осталась кое-какая инфраструктура, в том числе грузовой причал, обновленный в начале 80-х и оснащенный мощным подъемным краном. Особую ценность причалу придавал железнодорожный путь, построенный лет за тридцать до этого со стратегическим целями и почти заросший травой. Почему-то тогда считалось, будто со дня на день в сети "Красного ловца" пойдут целые стада кильки и часть добычи придется перегружать на суда эстонских совхозов, подобного же профиля, а потом везти груз в Таллин, на местные заводы.
Авторы глупого проекта не могли себе представить, что не ошиблись с маршрутом. Действительно, с весны 1992 года, когда в России освободили цены на все подряд, груженые корабли начали регулярно отходить от причала "Красного ловца" и шли они именно в Эстонию. Но в трюмах была не рыба, а металлолом, вернее, просто, любой цветной металл. На первом этапе можно было даже не платить пограничникам, потому, что на рубеже двух бывших советских республик они отсутствовали как класс. Потом, правда, стало немного сложнее. Но когда навар от бизнеса достигает пятисот процентов, договориться можно всегда.
Две недели назад, бывший председатель совхоза, ныне директор порта, еще до конца не спившийся дядя, заключил собственный договор с фирмой "Нови-Сад". Согласно договору, в одну из ближайших белых ночей к причалу должен был подплыть корабль под российским флагом (то, что в международных водах его планировалось заменить на панамский, председателя совхоза не касалось). Одновременно, на грузовой причал должен был выйти состав, содержимому которого в течение нескольких часов следовало переместиться на корабль. Затея была очень рискованной, но недолгие партнеры платили наличкой и прямо в карман директору.
Риск же заключался в том, что Сергей Иванович уже два года был хозяином порта лишь номинально. Постоянные партнеры из Питера, дали ему в помощники симпатичного молодого человека, настолько гладко выбритого, будто недавно его волосы были рассадником вшей. Бритоголовый мальчик сидел в кабинете директора порта, отвечал на все телефонные звонки, положив ноги на стол и прихлебывал из бутылки модный напиток "Хиро". В это же время сам Сергей Иванович грелся на солнышке под балтийским ветерком, разгадывал кроссворды и время от времени перекладывал пивную бутылку из ящика с заполненной тарой в пустую.
К счастью для фирмы "Нови-Сад", пару недель назад бритый мальчик отбыл отдыхать на какие-то острова, вроде бы Канары (корабли "Красного ловца" туда не плавали, поэтому Сергей Иванович в дальней географии не разбирался). Уходя он сказал директору, что три недели можно отдыхать - ни одна машина с металлом в порт не придет. Однако директор проявил самостоятельность и взял собственный заказ.
Том долго размышлял, какая же им отведена роль в этой погрузочной комбинации? Ведь ни в железнодорожных перевозках, ни в разгрузочных работах, ни, тем более, в мореплавание, они ничего не понимали. Поразмыслив Павел пришел к выводу: роль, отведенная им Фомой, а точнее, сербскими оружейными экспортерами, была простая - стать крайними. С того момента, когда эшелон, нагруженный "военным металлолом" выйдет за пределы воинской части, машинисты ничего не должны знать о характере груза. Рабочие портового крана, которым придется поднимать и опускать на корабль ящики и обшитые фанерой БМП, тоже не будут ничего знать. Знать все, от начала до конца (а следственно и отвечать, в случае чего) полагалось лишь двоим сопровождающим, по команде которых, по территории родной области должен был пройти эшелон, нагруженный бронетехникой и боеприпасами к ней. В глубине души Том осознавал, что такая роль напоминает функции бедолаги Фунта из "Золотого теленка", которому следовало сидеть при каждом банкротстве, но думать об этом не хотелось…
Первый этап встречи с родным городом оказался еще короче, чем с Москвой. Ребята выпили по бутылочке пива, узнав, что у "Балтики" появился новый сорт и отправились подальше от вокзала, искать машину, шофер которой не испугался бы совершить пробежку в Ленинградскую область, причем в такое место, о котором они сами недавно узнали впервые в жизни.
Минут за двадцать, они нашли такого героя. Водитель был на "Ниве", поэтому можно было не бояться, что на каком-то этапе они застрянут посреди грунтовки. Не было и десяти утра, когда машина уже вышла на Таллинское шоссе, чтобы километров за сто от города, свернуть направо, в сторону моря.
- Я сразу не понял, в чем тут подлянка заключается, - изрек Тим. - Весь прикол в том, чтобы нас домой отправить на полтора дня. Смотри, мы сейчас найдем этот траханный порт, побазлаем с местным бригадиром. Потом гнать куда-то то ли во Всеволожск, то ли в Тосно. В Питер вернемся только к ночи. А утром - опять в область, сесть в этот дерьмовый паровоз и потащиться к заливу. В семь утра надо быть в "Пулково", чтобы в восемь улететь в Москву. И уже во вторник быть в нашей родной Боснии. Этот сукин сын все говорил о какой-то осторожости. Конспи’гатор хренов.
- Хватит ныть, - не сразу отозвался Том. С самого начала он любезно предоставил Тиму почетное первое сидение, зато, лишь только устроился на заднем, сразу же растянулся и задремал. - Будь оптимистом. Ты посмотри, могли бы сейчас сидеть по пояс в болотном дерьме и мечтать о миске с мамалыгой. А так мы едем по родным краям, причем не за свой счет и пьем пива, сколько хотим, причем холодное. Ты заметил, теперь в каждом втором ларьке появился холодильник. Почти Европа.
- Пошел ты со своим пивом и Европой, - взвился Тим. - Говоришь, "за чужие бабки едим". А с чем я домой пойду? Нам так и не заплатили. Ну ладно, все эти такси-макси, предусмотрено. Подсчитай, сколько в кармане останется. Нет, я с такими деньгами домой не сунусь. Лучше, пойду на Староневский, найду б…ь, с вот такой ж… и буферами. И оттрахаю ее, как оттрахал бы Фому, будь он на ее месте.
- Видишь, - заметил Том, - хорошо, что ты уже придумал, как занять вечер. Я сейчас еще немного подремлю, потом тоже чего-нибудь придумаю. И он демонстративно захрапел, не обращая внимания на ругательства, доносившиеся с переднего сидения…
* * *
Разговор с Азартовой у сыщика опять не получился. Женщина наотрез отказалась что-либо рассказывать по существу. Нет, она не выставила Гущина за двери. Более того, даже позволила ему довести себя до кресла, скипятить чайник и поговорить на общие темы. Но только на общие. Причем, женщина лишь проявляла интерес к тому, о чем начинал рассказывать сыщик. Но не более.
Иван был уверен, что Елена Викторовна пытается хитрить, но никак не мог заставить ее быть откровенной. Так, на замечание о состоянии здоровья, она что-то залепетала о скользком кафеле в ванной и, прехватив недоверчивый взгляд собеседника, брошенный на припухающий глаз, добавила, мол ударилась о край ванной.
Сыщик, конечно, мог бы легко уличить ее во лжи. Это только неразумные женщины, словно солдатики-первогодки могут пытаться уверить, что синяки появляются при падении на кровати, умывальники и прочие длинные прямые предметы. Но для опытного оперативника такие объяснения больше напоминают сказки.
Гущин вспомнил одну из рассказок Нертова о прошлой службе в военной прокуратуре. Нынешнего юриста тогда занесло в какой-то Тмутараканский Дивномайск-20. Рассказывая об этом, Алексей возмущался:
- Куда там комиссару Каттани до следаков и помощников военных прокуроров. Этому итальянцу, да советскую армейскую мафию показать. Отцы-командиры за очередную звездочку, да за перевод в город с населением побольше миллиона чуть ли не готовы сами вместо солдатиков "дедушкам" челюсти подставлять. А если уж случится неувязка, так и в больницу километров за сто от части увезут, оформив то ли отпуском, то ли командировкой. Или запугают до смерти: "Смотри, прокурор приехал и уехал, а тебе еще служить как медному котелку". Куда бедному солдатику податься? - Дальше части не убежишь… А что уж говорить о любимой подопечной в/ч из Дивномайска-20? - Там двое полковников заочно на юрфаке выучились. Так такие "следственные" представления разыгрывали - любой режиссер позавидует.
Алексей тогда служил в должности помощника военного прокурора и ему пришлось проверять законность отказа в возбуждении очередного уголовного дела. Ну, ударился парень об умывальник, когда зубы чистил. У них, дескать, это бывает. Только прокурор засомневался чего-то. И правильно засомневался. К прибытию в подопечную часть Нертова отцы-командиры покаялись: недосмотрели. Не личной гигиеной занимался боец, а подвиг, оказывается, совершал - разнимал в палатке на учениях поссорившихся товарищей, оступился и упал на кровать.
После приезда Алексея в часть, поставили палатку, досочек на пол настелили, коечки расставили. А с утра эксперимент следственный провели. Чудо! Солдатик красиво оступается, показывает, куда падал, как челюсть ломал. Свидетели все подтверждают: именно так и было. А тут и срок увольнения свидетелей подошел: "Даешь ДМБ!". Потом и потерпевший в запас уволился.
Лишь через год проговорился по-пьянке один из полковников, как они всю ночь, пока помощник военного прокурора сладко спал в гостинице, репетировали, спектакль для следственного эксперимента ставили, показатели отличной части портить не хотели, юристы, чтоб их!…
И Гущин теперь очень засомневался, что Азартова могла, поскользнувшись в небольшой комнате, удариться лицом о низкую ванную - как-никак, а при росте более ста семидесяти пяти сантиметров для этого требовалось оч-чень постараться согнуться в форме буквы "зю", чтобы приложиться к низенькому сантехническому оборудованию. Да и руки, пожалуй, при этом следовало бы держать за спиной, чтобы ненароком не прикрыть ими лицо при падении. Судя же по внешнему виду багрового синяка, он был получен совсем недавно и, очевидно, от удара чем-то тупым в область виска, так как на нижнем веке никаких повреждений не наблюдалось.
Бывший оперативник вспомнил любимый анекдот преподавателя криминалистики из академии МВД: Над Китаем был сбит вьетнамский летчик на новеньком МИГе. Долго китайцы пытались выяснить технические характеристики самолета у пленника, но тот мужественно молчал. В конце-концов летчику удалось сбежать, его наградили орденом, который, естественно, пришлось обмывать с друзьями. Отвечая на вопрос, как же ему удалось не выдать государственную тайну, герой заметил: "Учите материальную часть, ребята, там бьют очень больно". Гущин же к криминалистике и судебной медицине относился весьма добросовестно, а потому не сомневался в правильности собственных выводов. По всему выходило, что обстоятельства получения Азартовой травмы были совершенно иные, тем те, которые назвала потерпевшая.
Еще одна вещь в поведении женщины насторожила сыщика. Едва он коснулся темы заказных убийств, как Елена Викторовна живо подхватила ее и начала задавать множество уточняющих вопросов. Суть их так или иначе сводилась к явному интересу, касающемуся способов установления заказчиков преступлений. Но, судя по вчерашнему недоверию и чуть ли не безразличию к происшествию на выборгской трассе, сегодняшний интерес был трудно объясним.
В конечном итоге Азартова, сославшись на плохое самочувствие, попросила сыщика оставить ее одну, но, уже у дверей, вдруг спохватилась и слишком заинтересованно поинтересовалась телефоном, по которому бы в случае необходимости она могла связаться с Гущиным.
Все это лишний раз укрепило сыщика в том, что над хозяйкой квартиры нависла некая опасность. Поэтому он решил еще раз доложить о сделанных наблюдениях собственному руководству и отправился в сыскное агентство. Выходя из парадной Иван не заметил, что из окна соседнего подъезда за ним внимательно наблюдают…
* * *
- …Неужели ты всерьез думаешь, что твоя репутация так высока? - Том сделал паузу, внимательно посмотрев на одноклассника, но тот продолжал молчать. - Попробуй-ка лучше хотя бы на время забыть о собственных амбициях и порассуждать здраво: характерец у тебя ой-ля-ля какой! После Косово ты уже сколько раз срывался по пустякам. Если хозяева в это еще не врубились - наше счастье. Но, когда до них дойдет информация - дело дрянь - никому не нужен нервный исполнитель. Впрочем, идея, которую ты подал Аленке, пожалуй, неплоха…
И Том снова сделал паузу.
- А что я по-твоему должен был делать? - Петр вопросительно посмотрел на друга. - Только не говори, что, пользуясь случаем, быстро выполнить заказ. Я вообще, честно говоря, не уверен, что он не окажется для меня последним.
- …
- Да-да. Прикинь, я получаю предварительное указание от собственного работодателя, который знает меня как облупленного и которого я в глаза не видел. Но именно он требует, чтобы я взял этот треклятый заказ. Значит…
- Значит все может быть связано с нашими делами, - перебил друга Том, заканчивая мысль собеседника, - значит Аленка каким-то боком могла помешать поставкам. Или еще хуже: нас обоих или, по крайней мере тебя, тоже держат за подозреваемых. А исполнение, как говорится, приятное с полезным: и ненужного свидетеля убираешь, и сам реабилитируешься. Ты это хотел сказать?..
Тринадцатый апостол пожевал так и не раскуренную сигарету и утвердительно кивнул.
- Именно это. Только, брат, я не уверен, что даже в случае успеха меня самого не выпустят в тираж. Может, я, по-твоему, и псих, но только жив до сих пор именно благодаря собственной осторожности и проницательности. А здесь, чую, наклевывается какая-то гадость. Я и тебе все рассказываю, так как мы слишком часто работали вместе. Пойдет зачистка - и о тебе не забудут. Так что, давай-ка лучше подумаем, как нам быть.
- А фигли тут думать - трясти надо, - вспомнив старинный анекдот отозвался Павел, - у нас еще, говоришь, неделя впереди? Так вот. Пусть Аленка своих знакомых пошерстит, а там, глядишь, заказчика и назовет. Кстати, правильно, что ты ее сегодня прессовать не стал. Она сейчас в расстроенных чувствах могла ляпнуть что угодно. И ошибиться. А нам ошибаться нельзя. Утро, как говорится, вечера мудренее… Да, доберись-ка до нее сам через пару дней - пусть предварительно несколько имен назовет. Тем более, если ты не ошибся, она уже наняла какого-то помощника. Кстати, а как ты об этом узнал?
- Элементарно, Ватсон, - вспомнил Тим популярный сериал, - я, когда от Аленки вышел, поднялся на площадку выше, чтобы покурить, да посмотреть, не побежит ли она куда с дуру. Только устроился поудобнее, слышу по лестнице мужик поднимается - и к ее дверям. Ну, Ленка открыла, а я - в соседнюю парадную перебрался, чтобы не мешать. А там уж, когда мужик вышел, протопал за этим субчиком до его конторы.
Том как-то странно посмотрел на товарища.
- Чтобы не мешать, говоришь? - А ведь ты, брат, лукавишь. А не решил ли ты, что у тебя дублер существует? Потом подстраховался, чтобы при случае с ним появившиеся вопросы уладить, а?
- Решил - не решил - не твое дело, - оборвал друга Петр, - главное, как говорится, конечный результат: к Алене приходил человек из сыскного агентства. Это значит, что во-первых, она не пойдет к ментам, что уже хорошо. Во-вторых, эти сыскари мне теперь известны и не смогут топать за мной. Ну и, в-третьих, они должны успеть уложиться в поставленные сроки.