Впервые неофициальные заявления китайских руководителей о том, что юань желательно сделать свободно конвертируемой валютой, появились в 2011 году, когда в стране отмечалось 35-летие кончины Мао Цзэдуна. Тогда назывались желательные сроки такого перехода – 2015-2016 гг. В ноябре прошлого года при закрытых дверях прошел Третий пленум ЦК Компартии Китая. Несмотря на секретность, известно, что на пленуме обсуждались вопросы экономических реформ. Обозначились два лагеря: а) лагерь сторонников развития внутреннего рынка и превращения Китая в страну с развитой и независимой экономикой; б) лагерь сторонников быстрой интеграции Китая в мировые рынки капитала. В официальных коммюнике было заявлено, что страна будет двигаться в направлении полной конвертируемости юаня. Такое заявление свидетельствует о том, что второй лагерь добился перевеса. А сторонникам первого лагеря удалось лишь добиться того, что переход к свободно конвертируемому юаню будет постепенным, а не резким, одномоментным. Задача сделать юань конвертируемой валютой также содержится в пятилетнем плане экономического развития Китая на период 2011-2015 гг. Она была подтверждена в прошлом году на Съезде народных представителей Китая.
Движение к инвестиционному юаню: путь малых шагов
Следует обратить внимание на то, что используемые во внешней торговле юани накапливаются на счетах зарубежных компаний, поставляющих товары в Китай. Далеко не вся экспортная выручка торговых партнеров Китая используется ими для последующих закупок товаров в Китае с использованием тех же юаней. По данным НБК, в конце 2013 года масса юаней за границей превысила 1,5 триллиона, что эквивалентно примерно 250 млрд. долл. США. Фактически эта масса "красного" (так иногда называют китайскую валюту) образует офшорный рынок юаней. Возникло как бы два вида юаней: а) юани оншорные (те, которые хранятся и обращаются внутри Китая); б) юани офшорные (те, которые хранятся и обращаются за пределами Китая). Цены их не совпадают, они имеют отдельные курсовые котировки.
Дальнейшее динамичное развитие торговли в юанях возможно лишь при условии, что накапливаемые за границей юани могут найти быстрое применение. Конечно, за юани можно купить товары в Китае. Но держатели юаней хотели расширить диапазон своих возможностей. А именно: а) при необходимости менять юани на другие валюты; б) покупать в Китае не только товары, но и активы (т. е. осуществлять инвестиции в китайскую экономику).
Одним из шагов в направлении превращения юаня в свободно конвертируемую валюту является заключение Китаем соглашений с другими странами о проведении конвертаций юаня в другие валюты. Сегодня возможна прямая конвертация юаня в доллар США, японскую иену, австралийский доллар, российский рубль, малазийский ринггит, новозеландский доллар. Последнее соглашение подобного рода было заключено между Китаем и Новой Зеландией в марте нынешнего года.
Большое количество юаней, полученных торговыми партнерами Китая, скапливается на счетах банков в Гонконге, который получил название рынка офшорных юаней. Вклады в юанях составляли в начале текущего года около 12 % от всех вкладов в банковской системе Гонконга (в 2008 году эта цифра составляла лишь 1 %). Между этим офшорным рынком и внутренним рынком Китая разрешен упрощенный порядок взаимодействия, что делает гонконгские юани более конвертируемыми. Гонконг выступает в качестве своеобразного шлюза между внутренним рынком Китая и мировым рынком.
Вторым после Гонконга офшорным рынком, где торгуется юань, является Лондон. Всего на начало нынешнего года действовало четыре офшорных рынка, где торговался юань с использованием широкого диапазона других валют: Гонконг, Лондон, Сингапур, Тайвань. В этом году ожидается появление еще одной площадки – во Франкфурте. Там же Народный банк Китая и Бундесбанк договорились создать центр платежей и клиринговых расчетов в юанях.
Юань торгуется и на Московской бирже за рубли (с декабря 2010 года). Биржевая торговля парой рубль-юань была одновременно запущена на Шанхайской бирже. Объем торговли юань-рубль по результатам прошлого года вырос в 3,5 раза по сравнению с 2012 годом, составив более 100 млрд. долл. США.
Торговля юанем на разных торговых площадках способствует повышению спроса на китайскую валюту. Но при этом остается главным вопрос: во что вкладывать накапливаемые юани? И опять поднимается вопрос о полной конвертируемости юаня. Для этого надо, с одной стороны, проводить либерализацию доступа иностранных инвесторов на внутренний рынок страны; с другой стороны, снимать ограничения для экспорта капитала из Китая. Малые шаги по этим двум направлениям делаются каждый год, а в настоящее время – практически каждый месяц.
Согласно рекомендациям МВФ (фактически-требованиям), для того, чтобы страна могла заявить о полной конвертируемости своей валюты, она должна иметь развитые внутренние финансовые рынки. То есть конвертируемость в широком смысле предполагает не только возможность купли-продажи валют по рыночному (свободному) курсу, но также свободную куплю-продажу облигаций и акций (конвертируемость ценных бумаг). Вообще-то в Китае уже есть рынок капитала, причем по показателю совокупной капитализации он является третьим в мире. Но, как говорят специалисты, внутренний финансовый рынок является еще не очень гибким, ликвидным, находится под сильным административным прессом государства. В этом году Пекин заявил о либерализации процентных ставок по кредитам, что, по мнению западных экспертов, является значимым шагом на пути к созданию полноценного внутреннего рынка капитала.
С сентября прошлого года начала функционировать Шанхайская зона свободной торговли, на которую допущены иностранные инвесторы. Это своеобразная экспериментальная площадка, где разрешена полная конвертация юаня. В начале текущего года был проведен выпуск облигаций Народным банком Китая на сумму 2,5 млрд. юаней, причем размещение бумаг было проведено в Лондоне. Примерно в это же время британская управляющая компания сумела получить от Китайской комиссии по регулированию рынка ценных бумаг лицензии на прямое инвестирование в Китай. Такая лицензия была получена впервые за пределами Гонконга или материковой части Китая. В январе 2014 года китайский биржевой инвестиционный фонд (ETF) начал торговаться на Лондонской фондовой бирже. Список знаковых событий, связанных с либерализацией Китаем международного движения капитала можно продолжить.
При этом невооруженным глазом видны особо тесные отношения между Пекином и Лондоном. Эти отношения получили еще один импульс 31 марта 2014 года, когда Банк Англии и Народный банк Китая подписали соглашение о создании в британской столице расчетно-клирингового центра по работе с юанем.
Юань как резервная валюта
На сегодняшний день больше всего разговоров о том, станет ли юань резервной валютой и если станет, то когда. Чтобы стать резервной валютой, согласно критериям МВФ, страна-эмитент должна обладать тремя ключевыми параметрами: 1) значительным размером национальной экономики (показатели ВВП, доля в мировой торговле); 2) стабильностью валюты (отсутствие или невысокая инфляция, устойчивость валютного курса); з) емкими и ликвидными финансовыми рынками. Вот, например, российский рубль Международный валютный фонд не признает резервной валютой хотя бы по той причине, что по его критериям инфляционный рост цен не должен превышать 4 % в год, а в России он существенно выше.
А вот Китай по первым двум критериям вполне соответствует требованиям МВФ. Проблема с третьим критерием. Финансовые аналитики считают, что по-настоящему емкими и ликвидными финансовые рынки могут быть лишь у той страны, которая помимо всего прочего обеспечивает полную конвертируемость своей национальной денежной единицы. Как мы уже выше отметили, у Китая с этим проблемы. Китай не может одновременно гнаться за двумя зайцами: продолжением своей торговой экспансии в мире и превращением юаня в резервную валюту. Первый "заяц" требует поддержания заниженного курса юаня. Второго "зайца" при такой курсовой политике трудно поймать. Для этого "зайца" нужен более высокий курс юаня, причем желательно с некоторой тенденцией к росту. Чтобы был стимул накапливать юань в международных резервах. Между прочим, если посмотреть на ведущие резервные валюты (а их эмиссия осуществляется исключительно странами "золотого миллиарда"), то можно увидеть, что все они имеют курсы, более высокие по сравнению с паритетом покупательной способности. А если еще внимательнее присмотреться к странами, которые эмитируют резервные валюты, то они все богатые. А свое благоденствие они строят не за счет производства и экспорта товаров, а за счет международного движения капитала. Для некоторых стран "золотого миллиарда" международное движение капитала становится источником благоденствия по той причине, что они живут подобно рантье, получающим ренту от зарубежных активов. Но в настоящее время на первое место выходит такой способ благоденствия, как внешние заимствования. Пользуясь привилегиями, вытекающими из права эмитировать резервную валюту, страны "золотого миллиарда" стягивают товары и услуги всего мира, оплачивая их своими денежными знаками. Эти денежные знаки – своеобразные векселя, которые богатые страны не собираются погашать и предлагают накапливать их другим странам до бесконечности.
Вероятно, высокопоставленные китайские чиновники, провозглашающие задачу превращения юаня в конвертируемую валюту, мечтают сделать Китай богатой страной, которая будет процветать за счет других стран. Может быть, Китай желает повторить опыт государств-рантье типа европейских стран-метрополий: Бельгии, Франции, Нидерландов, Великобритании? Или повторить опыт Соединенных Штатов, которые благодаря резервному статусу доллара паразитируют за счет остальных стран мира? Внятного ответа китайские чиновники не дают. Понятно лишь одно: ценой перехода Китая к юаню как резервной валюте будет утрата им своих торговых позиций. Резервные валюты – валюты стран с дефицитным платежным балансом. О том, что любая резервная валюта – ловушка, грамотным экономистам не надо объяснять. Еще в начале 1960-х гг. американский экономист бельгийского происхождения Роберт Триффин сформулировал парадокс (дилемму), названную его именем. Один из вариантов формулировки дилеммы Триффина: доллар США как резервная валюта и промышленное величие Америки – несовместимые вещи. Другая формулировка: страна, эмитирующая резервную валюту, должна иметь дефицитный платежный баланс, а дефицитный платежный баланс подрывает доверие к этой резервной валюте. Другие авторы, развивая и углубляя мысль Триффина, делают вывод, что национальная денежная единица не может выполнять функции международной (в том числе резервной) валюты. Но другие авторы говорят, что она может выполнять такие функции, но для этого валюте нужна военная (силовая) поддержка. Впрочем, рано или поздно противоречия, связанные с использованием национальной денежной единицы в качестве международной валюты, должны кончиться большой войной, которая позволила бы "обнулить" обязательства эмитента. К сожалению, столь неприятные побочные последствия использования национальных валют в качестве резервных почти не обсуждаются в кругу экономистов. Китайские чиновники также не касаются этих деликатных "нюансов" темы резервного юаня.
Доллар стал по настоящему резервной валютой лишь тогда, когда США стали иметь устойчивый дефицит во внешней торговле. Америка в 1960-е гг. начала лишаться статуса промышленной державы, а вместо товаров стала предлагать всему миру свои долговые расписки в виде "зеленой бумаги" и казначейских облигаций. Но для того, чтобы был спрос на "бумажную продукцию" ФРС и Казначейства США, дядя Сэм поддерживал и продолжает поддерживать его с помощью авианосцев и бомбардировщиков. Резервный юань – ловушка для Китая. Либо ему потом придется "откручивать" назад, чтобы вырваться из ловушки. Но внешние рынки назад не вернешь. Либо продвигать резервный юань в мире с помощью военной силы. Ко второму варианту Пекин явно не готов. Он развивает свой военный потенциал, но не для глобализации по американской модели, а для защиты Китая как "срединной империи".
Исторические прецеденты: немецкая марка и японская иена
Через соблазны сделать свои валюты мировыми, которые пришли бы на смену доллару США, некоторые страны уже проходили. И им эти искушения обходились дорого. Речь идет о Германии и Японии. Напомним, что в начале 70-х гг. прошлого века после прекращения размена "зеленой бумаги" на золото Америка провела девальвацию доллара, что вызвало большое неудовольствие со стороны ее европейских партнеров. Особенно их уязвило адресованное европейцам заявление тогдашнего министра финансов США Дж. Конналли: "Доллар США – это наша валюта и ваша проблема". Европейцы решили ответить дяде Сэму укреплением своих валют и постепенным вытеснением "зеленой бумаги" из европейского оборота. В течение следующих 20 лет произошли весьма впечатляющие подвижки как в Европе, так и мире. В начале 70-х гг. торговля в Европе обслуживалась преимущественно с помощью доллара, а в начале 90-х гг. – более чем на 50 % немецкой маркой. Ее доля в мировых золотовалютных резервах в 1989 году достигла пикового значения в 20 %. Возникло ощущение, что Европа начинает освобождаться от американского засилья, в том числе от американской банковской системы. Апогеем европейского расцвета было объединение валют отдельных государств в евро. Кто-то уже прочил евро на место доллара США как ведущей резервной валюты. А дальше Европа, казалось бы неожиданно, пошла на снижение, пиковое значение евро в мировых резервах стало снижаться, доллар стал восстанавливать несколько ослабленные позиции. А еще позднее в ЕС начался долговой кризис, особенно в те странах, которые стали называть группой PIIGS. Вряд ли создатели евро ставили задачу превращения евро в резервную валюту, которая бы заместила доллар США. Сначала германские промышленники не хотели укрепления марки, а позднее промышленники объединенной Европы не хотели укрепления евро. Сначала марка, а затем евро быстро взошли на мировом валютном небосклоне как яркие звезды, но еще быстрее произошел их закат.
Японская иена также было такой яркой и стремительной звездой, которая затем быстро упала. Сначала в 60-70-е годы прошлого века было "японское чудо", которое привело к резкому увеличению роли иены в мировой валютной системе. В конце 70-х-начале 80-х гг. уже поговаривала о том, что иена может составить реальную конкуренцию доллару США как резервной валюте. Однако складывалось такое впечатление, что правящие круги Японии сознательно тормозили превращение иены в резервную валюту, всячески сдерживая курс этой денежной единицы. Сдерживали этот курс и таким способом, как сохранение ограниченной конвертируемости иены. Под сильным давлением Вашингтона (в том числе с использованием угроз экономических санкций) Токио согласился в 1984 г. на подписание соглашения с США о снятии ограничений на движения капитала и обеспечение американским банкам доступа к своему финансовому рынку. А еще через год было подписано знаменитое соглашение в Нью-Йоркском отеле Плаза (Plaza Accord), в результате которого курс иены к доллару вырос более чем на 50 %. Такой взлет иены послужил причиной возникновения гигантского финансового пузыря в Японии, а потом и болезненной его ликвидации. После этого Япония так и не смогла прийти в себя, пребывая в перманентной экономической стагнации. На пике доля иены в мировых золотовалютных резервах была равна почти 10 %, а сегодня она меньше 4 %.
Таким образом, за истекшее столетие был лишь один случай, когда произошла смена валюты, которая в полном объеме выполняла функции мировых денег (в том числе резервной валюты). Мы говорим о британском фунте стерлингов и долларе ФРС США. Эта смена не проходила мирно и спокойно. Она была подкреплена двумя кровопролитными мировыми войнами. Началась смена в августе 1914 года и завершилась в июле 1944 года, переходный период длился ровно 30 лет. Для вытеснения фунта долларом потребовались миллионы человеческих жизней. При всей шаткости доллара его доля в мировых золотовалютных резервах и сегодня превышает 60 %. Впрочем, для удержания долларом его нынешних слабеющих позиций хозяева "печатного станка" ФРС могут принести своему богу мамоне новые жертвоприношения в виде бесчисленных человеческих жизней.
Юань: стихийное превращение в резервную валюту
Если быть реалистом, то следует признать, что юаню никогда не заместить доллар в качестве мировых денег. В международных финансах возможны иные сценарии развития событий (разговор о них выходит за рамки данной статьи). В лучшем случае юань может стать региональной валютой. И, соответственно, может стать резервной валютой "регионального значения". Скажем, в рамках АСЕАН. Может юань стать резервной валютой и у экономически слаборазвитых стран. Таким странам накапливать доллары, евро и другие резервные валюты достаточно проблематично. К тому же их разворот в сторону Китая как главного торгового партнера сегодня очевиден. Особенно стран в Африке, которую Китай облюбовал как свою вотчину. Три с лишним года назад Нигерия объявила, что часть ее резервов в иностранной валюте будет переведена в юани. Она стала первой африканской страной, заявившей об этом. Сегодня на африканском континенте таких стран уже несколько. Впрочем, особые отношения у Китая уже сложились и со многими странами Латинской Америки. Странам не обязательно даже заявлять о включении юаня в состав своих международных резервов, поскольку МВФ не требует в обязательном порядке от стран-членов представлять данные об этих резервах в разбивке по валютам. Не все страны представляют такую информацию. Кстати, если говорить об официальных заявлениях денежных властей других стран об использовании юаня в качестве резервной валюты, то приоритет тут принадлежит Национальному банку Белоруссии (НББ). Еще в сентябре 2007 года НББ сообщил о включении юаня в состав своих золотовалютных резервов. Согласно различным источникам, некоторые объемы юаней в своих резервах имеют Центробанки Малайзии, Южной Кореи, Камбоджи, Филиппин и России.