- Вероятно… Но ее брак с Мучником не более чем деловая сделка между Питоном и Мучником-старшим, подпольным советским миллионером и его партнером по ряду сомнительных сделок.
- Смотрю, Шведов, ты основательно проштудировал жизнеописание сербского национального героя Скифа… А на духу, он - стоящий человек?
- Скиф - человек чести и слова, - ответил Шведов. - Испытания не ожесточили и не сломали его. К недостаткам можно, пожалуй, отнести то, что он теперь никому не верит, в том числе и нам. Надеется только на себя. Ну, может, еще на боевых друзей.
- Говоришь, он надеется только на себя, а нам не верит? - с интересом переспросил Инквизитор. - Откуда такой вывод?
- Опасаясь Интерпола, которым его шантажирует Походин, Скиф живет по фальшивым документам на фамилию некоего Луковкина. Я предложил ему помощь в оформлении паспорта на его настоящую фамилию. Отказался наотрез, а зря. Подлинный паспорт ему сейчас ой как понадобится.
- Зачем?
- Незадолго до гибели Ольга Коробова перевела свое немалое состояние на их общую дочь и до ее совершеннолетия сделала его управителем этого состояния. Как же он вступит в управление под чужой фамилией?
"Может, Коробову все же убрал кинутый ею Мучник?" - выслушав Шведова, снова подумал Дьяков.
Он уже знал из оперативных материалов, что зарубежная недвижимость и активы Коробовой и Мучника были оформлены на одну Коробову. Криминал часто прячется за подставных лиц. Но что-то мешало Инквизитору принять такую версию.
- Почему она сделала управителем Скифа, а не своего цюрихского папашу? - хмуро спросил он. - Тот к совершеннолетию внучки удвоил бы ее состояние.
- Чужая душа - потемки, - неохотно ответил Шведов. - Тут не все мне ясно…
Шведов достал из кейса и протянул генералу два сложенных вместе листка:
- Прочитайте вот это.
- Что это? - прочитав их, раздул ноздри Инквизитор.
- Одно - подлинное письмо Ольги Коробовой Скифу, Скворцову Игорю Федоровичу, отцу ребенка, написанное ею в день своей гибели, а другое - искусная подделка, подброшенная людьми Фармазона в багажник его машины.
- Людьми Фармазона - не ошиблись? - вскинулся Инквизитор и вслух перечитал последние строки подлинного письма Ольги: "Умоляю, не отдавай Нику моему отцу! Не отдавай Нику моему отцу!!!"
От этих слов у него зарябило в глазах… Значит, след по поставкам оружия со складов ЗГВ на Кавказ и Ближний Восток и убийство журналистки Коробовой как-то связаны между собой и… и, страшно подумать - оба ведут к ее родному отцу…
- Откуда взялось подлинное письмо Коробовой? - поднял он на Шведова глаза.
- Из домашнего сейфа генерала Походина, - смутился тот. - А ему Кулемза оставил отличную ксерокопию.
Генерал покачал головой и спросил в упор:
- Чего хочешь от меня?
- Санкцию на немедленное водворение Походина в Лефортово.
- Что ему предъявишь?
- Букет! - напористо бросил Шведов. - Кроме убийства журналистки Коробовой, как минимум - нелегальную торговлю оружием и связь с организованными преступными группировками.
- Смел ты, Шведов, смел. На сделках с оружием его подписей нет, как нет теперь у нас и главного свидетеля - Коробовой. Сомнительно доказать и его связь с оргпреступностью, - урезонил его Инквизитор и подумал про себя: "На понял Фармазона не расколешь. И вся его кабинетная шайка - соль земли русской - такую круговую оборону займет, что пушками ее не прошибешь". - В одном ты прав, Максим, - преступление не может быть без наказания. Не может!..
- Действовать надо быстро, товарищ генерал, пока Походин не опомнился, - приняв раздумья Инквизитора за нерешительность, настаивал Шведов.
- Быстро только кошки плодятся, - улыбнулся Дьяков, кивнув на потолок. - Согласовать надо… Зайди дня через два.
- Но, товарищ генерал…
- Через три дня!.. Кстати, - Инквизитор посмотрел на письма Ольги, - мне ты тоже ксерокс подсунул, а где оригинал?
- В надежном месте.
- Переложи в еще более надежное, Максим…
- Разрешите идти, товарищ генерал-лейтенант?
- Иди.
Раздосадованный Шведов четким шагом вышел из кабинета, а Инквизитор снял трубку телефона:
- Кулемза, последние оперативные материалы по Питону, Фармазону и Мучнику срочно мне на стол…
* * *
Этой ночью во сне Скиф уже миновал тот пустынный разъезд, на котором ему гадала цыганка. Теперь афганская "кукушка" по узкоколейке завезла его в степной кишлак с десятком землянок. По станционному громкоговорителю по-русски и почему-то по-узбекски объявили о том, что поезд задерживается в пути следования на два часа.
Скиф вышел из душного вагона к разрушенной саманной станции, возле которой сидел на корточках знакомый уже большеголовый афганский цыган в обрезанных сапогах, но на голове у него на этот раз была не тюбетейка, а форменная железнодорожная фуражка.
С неба жарило полуденное солнце. На горизонте виднелись белые саманные мазанки, крытые желтым камышом. На площадке за станцией мальчишки играли в бараньи бабки.
Скиф попил у станции теплой противной воды из цинкового бака и подошел к игрокам.
Те с криками "шайтан" и "шурави" метнулись от него, как цыплячий выводок от коршуна, остался только босоногий бритоголовый цыганенок, знакомый ему по электричке.
- Денга есть? - с вызовом спросил цыганенок, глядя снизу вверх, щуря один глаз от яркого солнца.
- Нет, - вывернул карманы военных бриджей Скиф, который даже во сне удивился, почему он всегда без денег.
- А на что играть будешь? - спросил мальчишка, балансируя на одной ноге и склонив, как пичужка, голову на плечо.
Скиф пожал плечами.
- Давай на жизнь, - лукаво блеснул черными глазами чумазый пацаненок и почесал ногтями черное от загара и грязи пузо.
- Мою? - спросил Скиф с таким неподдельным удивлением, будто никогда не ставил на свою жизнь в бою.
- Кому нужна жизнь солдата!.. Она ничего не стоит… Ставишь жизнь на эту бабку? - Мальчишка потер ногу о ногу и запрыгал вокруг Скифа.
Потом он достал из глубокого кармана маленькую косточку.
- Вот на эту… Нравится? - он вприщур, испытующе уставился на Скифа.
- Не на свою ли жизнь хочешь поставить, чертенок?
- Нэ-нэ-нэ. Это жизнь маленькой красивой русской девочки.
- А как ее зовут?
- Ника…
Скиф хотел взять у цыганенка бабку, чтобы рассмотреть ее, но мальчишка сжал кулак и отбежал в сторону. Подразнив его оттуда косточкой, он затем поставил ее в центре кона. Вернувшись на прежнее место у контрольной черты на песке, чумазый сорванец хорошо размахнулся и сильно метнул биту.
- Ай-ай-вай, что ты натворил, шайтан-бала! - пронзительно закричал неизвестно откуда прибежавший на деревянных колодках дервиш. Он торопливо вытащил из-за пазухи песочные часы, перевернул их и поставил на землю.
- Беги песчинка за песчинкой, Шайтан-Нукер, торопись, успей перехватить свой маленький асык, - показал он на косточку в центре кона, куда метила медленно летевшая по наклонной траектории запущенная цыганенком бита.
- Он никогда не промахивается и всегда попадает в цель. Успей выхватить свой асык из-под его удара, Шайтан-Нукер, - повторил Хранитель Времени и тут же неизвестно куда исчез, а бита поменяла направление и звонко стукнула Скифа по затылку.
* * *
Услышав шум, хлопотавшая на кухне Анна перепугалась и стремглав бросилась в комнату. Увидев сидящего на полу возле дивана Скифа, она подскочила к нему. Потирая затылок, он не спеша поднялся, обнял ее и поцеловал.
- Ой, горе ты мое луковое, - запричитала Аня, - я же говорила тебе - разложи диван.
Нащупав на его голове шишку, она принесла из холодильника лед и стала прикладывать к больному месту.
На свою ночную работу Скиф выехал с ощущением, что он что-то забыл - или термос с кофе, или сигареты, или деньги. Он поминутно хватался за карманы, снова и снова проверяя их содержимое.
Все было на месте. Но он упорно вспоминал, что же забыл сделать такое, от чего зависит его жизнь. Поминутно об этом спрашивал себя и не находил ответа. Еще раз все досконально проверил. На месте были даже водительские права и документы на машину, которую Ольга незадолго до трагедии оформила на него в качестве сверхщедрого подарка, вопреки его возражениям.
К тому же каким-то непостижимым образом неприятный сон напрочь выветрился из его головы, и теперь Скиф мучительно пытался вспомнить его, смутно догадываясь, что то был сон - предупреждение ему. Предупреждение - но о чем?..
ГЛАВА 30
На вокзале, куда они пришли встречать Нику, европейские спальные вагоны показались Ане игрушечными по сравнению с высоченными ящиками на колесах, которые в прежние времена бороздили бескрайние просторы Союза. Из прошлого далека выплыли годы радости и печали и зашумели, как ромашковый луг.
Потом она подумала: что за глупости лезут в голову и совсем не ко времени? Ведь сама судьба уготовила ей заменить девочке родную мать, и еще с Никой предстоит тяжелый разговор, который бог знает чем закончиться может.
Подошел Засечный. От него разило сивухой.
- Поезд запаздывает на два часа, - сообщил он.
- Мне эти два часа все нервы измотают! - ужаснулась Аня.
- Не изводись раньше времени, - сказал Скиф и сразу как-то почернел лицом. - У тебя еще целая жизнь впереди для этого…
Его тревога усилилась, когда после почти двухчасового хождения по перрону он чутьем фронтового разведчика вдруг ощутил на себе чей-то взгляд. Быстро оглянулся и столкнулся с насмешливыми глазами цыганенка, точь-в-точь из своего сна. Тот, прыгая с ноги на ногу, приставил к ушам грязные ладошки и показывал Скифу, что тот что-то прохлопал ушами. Скиф рванулся было к нему, но мальчишка юркнул за широкие юбки взрослых цыганок, появившихся на перроне. И как он ни высматривал своего маленького мучителя, найти его не мог.
- Что-то произойдет, - сказал Скиф Засечному, все еще ощущая на себе насмешливый взгляд цыганенка.
- Да что еще такого произойдет! - прямо-таки взорвался тот. - Встретитесь, познакомитесь, обниметесь. Заведешь себе еще с пяток таких сопливых, вот тогда будешь переживать.
Но тут по вокзальной громкой связи объявили прибытие поезда, и они устремились по перрону ему навстречу.
Скоро из белесой московской пурги под прокопченные вокзальные своды длинной змеей медленно втянулся состав, бесшумно открылись двери вагонов, и на перрон вышли проводники в тщательно отутюженных униформах. Носильщики, как назойливые мухи, налетели со всех сторон со своими тележками на богатых иностранцев.
Вот из семнадцатого вагона вышел последний пассажир. Скиф хотел заскочить в тамбур, но проводница грозно стала на пути.
- Ваш билет, господин хороший?
- В вашем вагоне должна ехать девочка, такая кудрявая, лет девяти, - сказал Скиф, отчаянно жестикулируя, будто бы украинка проводница не понимала русского языка.
- 3 францужанкой? Була такая. Но их родня в Киеве встретила, - ответила проводница, опасливо отступая назад в вагон.
- Какая родня? - сказала Аня, в смятении срывая с себя пуховый платок и поднося его ко рту. - У нее нет никакой родни в Киеве.
- Откуда мне знать? Гладкие, высокие, в длинных пальтах, а девочка такая гарненькая була, як цыганочка. Сама подивилась - билеты до Москвы, а сошли в Киеве. Они для мамзели письмо передали. Та прочитала и кивнула мне, что выходит. Дамочка по-русски плохо разумеет. Дивчинонька тэж.
Проводница сама заподозрила что-то неладное и кликнула напарницу:
- Маня, ходь сюды!
- Приметы не запомнили? - спросил Засечный, глаза которого под высоко поднятыми бровями снова стали, как у сиамского кота, - круглые и голубые.
- Кого? - спросила напарница проводницы из-за ее плеча, чтобы войти в курс дела.
- Похитителей! - зло выкрикнул Скиф, досадуя на женскую непонятливость.
- А что у кого украли? - въедливо выспрашивала напарница, пытаясь высунуться из вагона.
По перрону от человека к человеку понесся приглушенный говорок: "Украли… украли…"
- Ой, лышенько мое! Так то бандиты булы? Кабы знала… Ни, нэ памятаю. Они, "новые русские", для меня все на одну морду, - причитала проводница.
- Спасибо, - сказал Скиф.
Ему только еще не хватало, чтобы весь вокзал узнал об этом.
- В милицию заявлять будете? - озабоченно спросила Скифа напарница с перепуганным лицом.
- Нет, - отрезал Скиф и приобнял Аню, чтобы как-то ее приободрить. - Сами разберемся.
- И то добрэ, може, то по правде родычи, - предположила неуверенно напарница.
- Следить за пассажирами получше надо, раззява голосистая, - напал на проводницу Засечный.
На перроне вокруг начали скапливаться зеваки. Милиционер неторопливо приближался к месту скопления людей.
- Скиф, быстро уходим, - подал сигнал Засечный.
- Надо же показания с них взять, - робко предложила Аня из-за плеча Скифа. На ней лица не было.
Засечный нервно сплевывал через плечо, в его кошачьих глазах плясали дьявольские огоньки.
- Они себя и так уже выказали, - сказал Засечный. - Почерк знаком еще по первому классу для умственно отсталых детей.
- Анюта, - сказал Скиф, - поезжай домой на метро, а нам еще в одно место заехать надо.
- В милицию надо! Игорек, родненький, они же убьют девочку, - крепко вцепилась в него руками Аня.
- Обойдемся домашними средствами, - сказал Скиф. - Дело чисто семейное.
Встревоженные пассажиры на перроне начали расходиться. Милиционер почесал за ухом и с суровым видом направился к бабке, которая торговала семечками на платформе.
* * *
Южный ветер, пришедший вслед за метелью, теплым языком вылизал мостовые города, но тут, в дачном пригороде, снег лежал не только в лесу под деревьями, но и грязной кашей летел из-под колес автомобиля.
"Мерседес" и "жигуленок" разом притормозили у восточного замка с кирпичными минаретами.
- Лопу надо взять с его станичниками, - сказал Засечный. - Подстраховали бы.
- Лопа к Алексееву двинул. Мы с тобой вдвоем справимся, - ответил Скиф. - Дорожка накатанная. Загляни-ка на черный случай к Ворону. Скажи, обедать придем. И обрисуй парой слов ситуацию, пусть подстрахует, если что. Иди, я тут за воротами понаблюдаю.
Засечный выбрался из машины и направился к дому напротив по утопающей в талой воде дорожке.
В просторной каптерке двое стражей покоя Серафима Мучника резались в замусоленные карты. Голые девицы на рубашках карт от этого выглядели немытыми, как бомжицы в санпропускнике.
- Блин, что там собака с ума сходит? - сказал один, тасуя карты так, чтобы напарник не заметил его жульничества.
- На зайца в лесу брешет, - ответил другой. - Сдавай! Знаю я тебя, мастер зубы заговаривать.
Но собака лаяла не зря.
Это Скиф перемахнул через забор и плюхнулся в осевший сугроб прямо под носом у серой поджарой овчарки. Пес рвался к нему, нервно обнажая клыки в злобном рыке, готовый вцепиться в горло нарушителю, но что-то его удерживало от последнего решительного рывка.
Скиф не стал делать резких движений, медленно выпрямился и спокойно сказал:
- Фьють, серый! Тебя здесь не кормят, чтобы злее был? Успокойся, зверь. - Он полез в карман, вытащил носовой платок, чтобы утереть кровь на руке, ободранной о колючую проволоку. Пес потянулся к нему мордой, принюхиваясь. Делал он это основательно: обнюхал всю землю под Скифом, его самого и платок в руке. Потом сел напротив и негромко тявкнул, словно поздоровался.
- Ах ты, шельма! - потрепал его по холке Скиф. - Узнал платок хозяйки. Ласки не видишь, серый разбойник. И не видеть тебе прежней ласки. Нет больше твоей хозяйки.
Пес жмурил глаза и терпеливо сносил приставания человека со своей нежностью.
Потом Скиф еле слышно присвистнул и повел его к привратницкой сторожке.
Дверь в каптерку медленно отворилась, и сторожа увидели на пороге бородатого незнакомца с собакой.
- Ты откудова, мужик? - спросил тот, который плутовато сдавал карты.
- Оттудова… - Скиф ткнул рукой куда-то в сторону, потом повернул ладонь налево, затем направо.
Оба сторожа внимательно следили за замысловатыми движениями его правой руки, соображая маршрут.
- А чо там потерял? - спросил тот, которому сдавали карты. В это время его напарник умудрился поменять местами слои карт на колоде.
- Что нашел, говорите? - Скиф пожал плечами. - Я сам не разобрался, что за штука. Глядите…
Он протянул им сжатый кулак, и подпитые охранники даже привстали с табуреток, чтобы увидеть, что же там интересного в кулаке.
Скиф разжал пальцы - на ладони лежала обыкновенная граната-"лимонка".
- Стволы на пол! - так громко заорал Скиф, что собака сначала прижала уши. Затем поддержала его громким лаем.
Первый сторож сразу выбросил пистолет, второй попытался выскочить через другую дверь, но пес вцепился ему в руку.