* * *
Полковник Шведов, услышав в машине по радиотелефону тревожный голос Скифа, в нехорошем предчувствии приник к трубке:
- Так, так… понял, Василий Петрович! Елки-моталки, ну, зверье!.. Понял… Сколько они хотят?.. Что, пока на тебя не выходили?.. Выйдут, подонки!.. Походин-младший?.. Что, со слов Мучника?.. Я бы ему не очень верил… Сейчас всех буду ставить на уши, а ты крепись и жди моего звонка…
- Разворачивайся и назад в управление, - отключив радиотелефон, бросил Шведов водителю служебной "Волги".
- Максим Сергеич, рабочий день закончился, и хоккей сегодня, - взмолился водитель. - И вам пора пацана из садика забирать.
- Разворачивайся!
Водитель в сердцах крутанул баранку "Волги" перед самым подъездом дома Шведова, и тут из-за мусорных баков по машине хлестанули очереди из двух автоматных стволов. Водитель, не успев придавить тормоз, сразу уткнулся в баранку простреленной головой, а "Волгу" с разворота бросило на стену дома. Последняя очередь вспорола бензобак. Получившего несколько пуль в грудь и шею Шведова взрывом выбросило из объятой огнем машины на асфальт.
Прежде чем провалиться в бездонную липкую темноту, он увидел двух бегущих от мусорных баков мужчин. В одного из них, сухопарого, в шапочке-петушке, навскидку, не целясь, выстрелил из табельного пистолета. Дальше темнота поглотила его, и он уже не видел, как сухопарый споткнулся и ткнулся лисьей вытянутой мордой в детскую песочницу. Подельник оглянулся и после секундного замешательства распорол автоматной очередью его спину, потом, бросив автомат в кусты, метнулся под арку…
Прибежавшие на выстрелы люди оттащили бесчувственного Шведова от горящей машины.
- Хана мужику! - взглянув на него, сказал какой-то старик. - Во-о что творят из-за долларов наши гребаные коммерсанты!
- Он такой же коммерсант, как я целка! - окрысилась на старика отечная бабенка средних лет. - Из этого дома он. Военный. Полковник. Душа человек был: на бутылку попросишь - не откажет. Царство ему небесное.
- Дышит! Живой еще, - приникнув ухом к губам Шведова, тихо, будто боясь разбудить спящего, прошептал какой-то очкарик и без лишних слов бросился под арку к телефонной будке.
Звонок из милиции застал Дьякова за работой над карточками - досье на бывших партийных функционеров, ныне обретающихся в советах директоров коммерческих структур. Он внешне спокойно выслушал сообщение о покушении на полковника Шведова и даже вежливо поблагодарил майора милиции за своевременное извещение. Но потом, из-за предательски задрожавшей руки, долго не мог уложить трубку на рычаг аппарата…
За долгие годы работы на переднем крае Инквизитору часто приходилось терять друзей и коллег по профессии, своих агентов. Их находили в подъездах в лужах крови, застреленными или заживо сгоревшими на засвеченных явочных квартирах, во взорванных автомобилях, на городских свалках с проломленными черепами. А чаще совсем не находили… Но всегда за любой акцией против наших нелегалов следовал ответный ход, и не обязательно на территории той страны.
Никогда не затухающая война разведок и контрразведок государств, принимая временами ожесточенные формы, все же имеет свои неписаные правила. Одно из них - можешь не уважать противника, но без крайней нужды не наступай ему на мозоль. Такое не прощалось.
В войне против спецслужб государства у отечественной организованной преступности никаких правил не существует, и Дьяков хорошо знал это. Он понял, что покушением на полковника Шведова преступниками был брошен вызов ему - Инквизитору. Значит, случилось что-то такое, что заставило их пойти на этот, как он считал, крайний шаг. Но что?..
Точный ответ мог дать только Шведов, хорошо копнувший по поставкам оружия из ЗГВ на Кавказ.
"Значит, в чем-то слишком глубоко, - понял Инквизитор. - Потому и лежит сейчас Шведов без сознания в реанимации госпиталя Бурденко и шансов на жизнь у него нуль…"
- Группу Шведова ко мне! - непривычно резко приказал он помощнику. Когда группа через час собралась в полном составе в его кабинете, он оглядел каждого и спросил, ни к кому не обращаясь в отдельности:
- Кто?
Все уже были в курсе происшедшего, и каждый чувствовал себя виноватым.
Вперед выступил Кулемза.
- Походин, - сказал он глухо. - Мы только что были на квартире у Максима, виноват, товарищ генерал, полковника Шведова. В отсутствие его близких… Жена находится в больнице… Так вот, в их квартире предположительно за час до покушения кто-то побывал. Перевернуто все, но ценные вещи на месте… Бандиты Походина это, товарищ генерал, голову на отсечение даю… Что-то искали, да, видать, не нашли и решились на убийство. А что искали - не знаю.
"Зато я знаю, - подумал про себя Дьяков. - Подлинное предсмертное письмо Коробовой искали, сволочи. Оно хоть и косвенно, но подтверждает причастность Походина к ее убийству".
Кулемза хотел еще что-то добавить, но Инквизитор жестом остановил его.
- Где в данную минуту находится Походин? - спросил он.
- На тусовке… То есть на презентации в ресторане "Президент-отеля", - ответил Кулемза. - Доставить вам его сюда?
Инквизитор покачал головой.
* * *
Походин в обществе трех депутатов Госдумы и моложавого, но седого уже генерала из транспортной авиации поглощал дичь, когда увидел перед собой пожилого человека с аскетичным лицом, непроницаемыми глазами и с отменной военной выправкой. За ним стояли еще двое.
Сердце Походина сжалось в нехорошем предчувствии, лоб покрылся испариной, обвисли и покраснели щеки. Чтобы не выказать своего состояния, он поспешно опустил плешивую голову к блюду с дичью.
Человек с непроницаемыми глазами стоял и молча смотрел, как он обгладывает косточку.
- Чего, мужик, выпить хочешь? - спросил авиатор, но его вопрос повис в воздухе.
Походин знал, кто стоит сейчас рядом с ним и почему так смотрит на него. В голове спасительной соломкой замаячила надежда: двое - за спиной Инквизитора, сейчас они предъявят ему постановление об аресте и отвезут в Лефортово… А там, проклятый Инквизитор, еще поглядим, кто кого…
Но двое ничего не предъявляли и, похоже, никуда не собирались его увозить…
- Вы танцевали слишком неуклюже, господин Походин, - тихо сказал человек по-английски.
Из непроницаемых глаз его лишь на мгновение вырвалось наружу клокочущее пламя, и Походину хватило этого мига, чтобы прочитать в глазах Инквизитора свой смертный приговор. Он понял скрытый смысл сказанного. "Приговор окончательный и обжалованию не подлежит".
Он не знал, каким образом будет приведен в исполнение этот приговор, но знал, что он будет приведен обязательно. Знал и то, что отныне даже крепостные стены камеры в Лефортовском СИЗО не спасут его. Руки Инквизитора дотянутся до него и на дне морском, и в джунглях у пигмеев, и у эскимосов Гренландии…
Походин хотел было что-то сказать ему в свое оправдание, но не успел: во рту пересохло, язык прилип к гортани, а Инквизитор, не проронив больше ни слова, резко развернулся и твердым шагом направился к выходу.
- Чего он это про танцы?.. Кто этот чмырь, Николаш свет Трофимович? - заплетающимся языком спросил один из депутатов Госдумы по фамилии Небедный.
Походин перевел на него узкие от внезапной ярости глаза.
- Кто? - громко спросил он. - Он тот, кто твоего братца-предателя когда-то переселил из Штатов в преисподнюю…
- Он?.. Что же ты сразу не сказал?! - рванул галстук-бабочку депутат Небедный.
- Замри и сопи в две дырки, говнюк! - прошипел Походин и, не прощаясь, направился к выходу.
Хмурый Кобидзе гнал роскошный лимузин по глухим узким переулкам. Сидящий на заднем сиденье Походин ежеминутно оглядывался, пытаясь засечь машины слежки, но, к его удивлению, их не было. Подъехав к подъезду своего дома, он тоже не обнаружил ничего подозрительного, и от этого липкий страх еще больше овладел им.
"Что бы это значило? - в панике рассуждал Походин. - Войдут ночью в квартиру и придушат в постели. У них не заржавеет…"
Он лихорадочно набрал номер сына по телефону. В ответ в который раз послышались лишь долгие гудки.
"Черт, и Тотошка куда-то некстати запропастился! Может, на дачу уехал?" - подумал Походин и, приняв решение, ткнул в спину бывшего аса афганских гор:
- В Одинцово на дачу, Кобидзе, за скорость еще "зеленых" накину!
Тот сорвал машину с места.
Когда за стеклом замелькали огни Баковки, Походин дотронулся до его плеча:
- Как там прошло… с полковником-то?
- Парядок в авиационных частях! - ухмыльнулся Кобидзе. - Работали в два ствола… Тачка факелом вспыхнула и на стэну дома, как казел, пригнула.
- А этот с лисьей мордой, который с тобой был?
- В аду, навэрно, призэмлился, - хохотнул лающим смехом Кобидзе и без перехода вдруг всхлипнул: - Он со мной тры года в Афгане лэтал… Щэ гижо!.. Из тачки кто-то Валька срэзал…
- А если живого взяли? - вскинулся Походин. Кобидзе посмотрел на него тяжелым взглядом:
- Нэ-э, нэ взяли… У меня нэсколко маслят в магазыне аставалось…
- Уфф! - с облегчением выдохнул Походин. - Это тебе, Кобидзе, не наркоту через Гиндукуш на вертолете таскать, здесь покруче будет.
- Э-э, дарагой, какая разница? - отмахнулся тот. - Там война, здэсь война! Там жизнь вэсэлая, здэсь вэсэлая! Лишь бы "зэлэные" были…
- "Зелеными" не обижу, милок, не обижу. Все сполна… Заслужил, - поспешил заверить Походин.
Когда Кобидзе подогнал машину к трехэтажному особняку с неосвещенными черными окнами, обнесенному бетонной стеной, Походин сказал:
- Заходи в дом, "зеленые" свои получишь, заодно поможешь мне собраться, а потом отвезешь в аэропорт - и "гуляй, Вася!".
- Нэ Вася!.. Ромико, Романоз я, - хмуро заявил Кобидзе и поинтересовался: - Сколко днэй гулять можно?
- А вот слетаю, милок, в Англию, там на двух шустрых ребят круглую сумму переведу и назад, - усмехнулся Походин и, открыв дверь, скрылся в доме.
"Ха, раскрутил, значит, Чугуев плешивого!" - прыгнуло от радости сердце в груди Кобидзе, и, посмотрев на полную луну, выглянувшую из-за рваных туч, он вошел в дом вслед за его хозяином.
Как только он обрисовался в лунном свете в дверном проеме, притаившийся за притолокой Походин профессионально нанес ему удар рукоятью пистолета в висок. Ас афганских гор отдал богу душу мгновенно.
Не зажигая света, Походин извлек из тайника в кирпичной кладке дома несколько пачек долларов, узелок с бриллиантами и кипу зарубежных паспортов. После этого поставил рядом с телом Кобидзе канистру с бензином и взрывное устройство с часовым механизмом…
Через полчаса экс-генерал был уже в аэропорту Внуково.
А еще через час, купив по подложному паспорту билет на ближайший рейс на Одессу, сидел в самолете. При взлете он увидел в стороне Одинцова пламя, которое пожирало его дом.
"Опередил я тебя, проклятый Инквизитор, опять опередил!" - подумал Походин с ликованием и, сунув под язык таблетку валидола, потер влажные ледяные руки.
ГЛАВА 32
Ворон принял известие о похищении Ники внешне спокойно, но как ему далось это - знал только он один.
Скиф наотрез отказался от его помощи и услуг воровского мира. Было решено, что они справятся надежно спаянной тройкой - он, Алексеев и Засечный.
- Мы съездим в Калугу за Сашкой, - сказал Скиф. - А тебе, дед, похитители обязательно позвонят. С тебя и с меня деньги будут требовать, из Симы все равно ничего не выбьешь.
- В Киеве у меня очень надежные повязки, - сказал Ворон. - Мне бы с вами поехать.
- Зачем тебе старые кости трясти? Какой из тебя воин, грей свой ревматизм на печи да Баксика воспитывай на отрицательном примере.
Ворон покачал головой и хитровато искоса глянул на Скифа:
- Старая закалка покрепче новой будет.
- Нет, дед, мы сейчас же выезжаем на двух машинах…
- Тю! В боснийских горах за собой барахло всякое тянул, - недовольно проворчал Засечный, расставляя по столу тарелки, которые ему подавал Борька-Баксик. - И теперь в Калугу нужно тебе драный "жигуль" тащить. Да я на нем за твоим "мерсом" не угонюсь. Поехали вдвоем на "Мерседесе", мы к Мирославу за час докатим.
- А ты чего молчишь, дед? - спросил Скиф, оборачиваясь к Ворону за советом.
- Дело мое стариковское такое - вас, молодых, слушать. Сам я с детства своим умом жил и никому мозги не утрамбовывал. Вы мне только все расскажите по порядку, а там я скумекаю, чем вашему горю помочь. Борис!
- Что, дедуня? - тихо, как благовоспитанный мальчик из хорошей семьи, подошел и чуть наклонил голову Баксик. - Чего угодно?
- Принеси им твою цацку любимую… Даю тебе, Скиф, спутниковый телефон. Даже два аппарата, но на один номер. Вот номер. Ничего мне от тебя не надо, прошу только об одном: звони мне по три раза в день. Меня не будет - говори в автоответчик. Говорить можно все открытым текстом - аппарат сам кодирует и расшифровывает. Я эту штуку у одного отставника-гэбэшника сменял.
- Ну-ка давай испробуем, - Скиф взял телефон и набрал номер. - Алло, мне Геннадия Васильевича, будьте добры… Нету?.. Тогда оставьте ему мой новый номер телефона…
Он продиктовал номер и не успел выпить кофе, как зазвенел спутниковый аппарат. Звонил Чугуев.
- Алло, Василий Петрович. Только что в наше ведомство позвонили по телефону из Киева какие-то злоумышленники. Похищена ваша дочка с целью получения выкупа - он огромный. Вам ничего предпринимать не надо, мы все возьмем на себя. Только постоянно держите нас в курсе любых телефонных звонков или других сообщений.
- Мне ехать к вам?
- Повторяю, вам никуда выезжать не нужно. Я все беру на себя. Люди в Киеве уже поддерживают с ними постоянную связь. Звонки идут из телефонов-автоматов. Голоса изменены.
- Без меня ваши люди все загубят, - убежденно ответил ему Скиф.
- Наши люди - профессионалы. Кстати, мы отправляем в Цюрих вашу бывшую тещу, бабку Вероники. На всякий случай. Если придется переоформлять банковские счета. Но главное - похитители требуют конфиденциальной встречи с вами с глазу на глаз, тоже в Цюрихе. Речь, очевидно, о том, чтобы заставить вас в присутствии адвоката Ольги переписать на них завещание, оформленное на вас.
- Как ты это представляешь себе, Гена? Ольга-то сделала завещание на Скворцова Игоря Федоровича, а я - Луковкин Василий Петрович, просекаешь?
- Черт, об этом я не подумал! - вырвалось у Чугуева. - На паспорт уйдет дня три… Время надо еще на зарубежный паспорт и визу в Швейцарию…
- Неужто Контора твоя стала такой хилой, что не может сделать загранпаспорт и визу в один день?
- Будем думать, что можно сделать в такой ситуации, - загробным голосом произнес Чугуев. - Прошу вас сидеть на телефоне и ожидать моего звонка.
В динамике раздались длинные гудки. Несколько минут никто не шевелился, словно зачарованно слушали не электронные гудки, а волшебную музыку.
- Паспорт, Скиф, они тебе сделают, будь спок, - нарушил молчание Засечный. - А в аэропорту в Швейцарии Интерпол тебя под белы руки - и в самолет до Гааги…
- Что-то здесь не то, - сказал с сомнением Скиф. - Гэбэ захотело сдать меня Гааге, чего проще: вяжи здесь - и в самолет… Ребенок-то при чем?
- Не гэбэ тебя захотело сдать, - покачал головой Ворон. - Не их мозги тут работали. И Ольги твоей бабки поиметь, и тебя употребить… А чтоб ты с крючка не сорвался, живца придумали, гниды!.. Хитро? А вот про ксиву твою забыли… Походин так бы не прокололся…
- О чем каркаешь, птица вещая? - уставился на него Скиф.
- О том, что блядь Косоротая про Походина на твои уши лапшу вешал, - ехидно сказал Ворон. - Тут, помяни мое слово, фартовой уголовкой пахнет и еще чьим-то духом смердючим тянет. Рвать вам надо, мужики, когти быстрей, пока они тут допетривать будут, как ксиву нарисовать, неуж не понятно?
На следующий день после громыхнувших в Москве событий Виктор Иванович Коробов в Английском клубе Женевы, хранящем память о Байроне и русском князе Горчакове, с интересом внимал только что приехавшему из Москвы экс-фавориту. Тот хоть и был в свое время выгнан из Кремля за интриги против царствующего дома и вроде бы за махинации с государственными ценными бумагами, но аппетита от этого явно не потерял.
То, что в новой России процветает традиционное чиновное мздоимство и казнокрадство, не было новостью для Коробова, но экс-фаворит с шутовскими ужимками рассказывал скабрезные истории, царящие в высших эшелонах власти. Коробов поначалу принял его рассказ просто за неумный треп, но экс-фаворит сыпал такими громкими фамилиями и чинами, приводил такие подробности, что ему стало не по себе.
И еще он подумал: этот хлюст наверняка примчался из Москвы торить дорожку на дружбу с ним… Такие всегда умеют держать нос по ветру.
- И сколько еще твои знакомцы продержатся? - спросил он его в лоб.
- Столько, сколько вы им позволите, Виктор Иванович, - оставив шутовской тон, заискивающе ответил тот. - Я приехал из России по поручению серьезных деловых людей обсудить с вами несколько деликатных вопросов.
- Уважаемый, мы тут в изгнании так долго ждали из России серьезных людей, что все жданки съели.
- Обстоятельства так складывались…
- Обстоятельства создают люди в определенных целях.
- Совершенно согласен с вами, Виктор Иванович.
- Итак, ваш первый деликатный вопрос?..
- Катастрофа с самолетом вашей дочери. Вернее сказать, ее убийство…
- Уверены в этом?
- Есть основания так считать, - посмотрел ему в глаза экс-фаворит. - Вы не знакомы с бывшим генералом КГБ Походиным?
- С кем, с Походиным? - переспросил Коробов и наморщил лоб. - Походиным?.. Нет, кажется, не знаком.
- Я так и думал, - еле улыбнулся экс-фаворит. - Надежда России Виктор Коробов и генерал КГБ Походин, запятнавший мундир уголовным прошлым, - фигуры, согласитесь, малосовместимые. Однако примите к сведению, что люди этого Походина накануне гибели вашей дочери побывали в ангаре, где стоял ее самолет.
Коробов, почувствовав, как кровь застучала в висках, впился в него сумрачным взглядом.
Экс-фаворит протянул листок с "чистосердечным признанием" Кобидзе.
- Откуда у вас это? - прочитав листок, выдохнул Коробов.
- Назовем это, так сказать, утечкой информации из компетентных органов.
- Утечка информации из органов?
- Не удивляйтесь, Виктор Иванович, в России многие хотели бы оказать вам личную услугу. Даже ваши конкуренты просили меня проинформировать вас о своей непричастности к этому грязному преступлению.
- Зачем?
- Чтобы в будущем оно не стояло между ними и вами.
- О каком будущем речь?
- Господин Коробов, не секрет, что Россия горе-политиками доведена до состояния коллапса. Но, слава богу, есть еще в элите патриоты, думающие о ее национальном возрождении. Им нужен лидер, за которым не только авторитет политика, но и… доверие финансовых кругов свободного мира…
- Ах, вона как! - засмеялся Коробов. - Я-то уши топориком… Оказывается, ваша шпана Россию-матушку уже всю разворовала… Теперь, значица, страсть как хоца еще и в коробовский карман пухлую ручонку запустить?
Экс-фаворит даже поперхнулся от его слов.
- Но согласитесь, Отечество в смертельной опасности, а ваши счета в Швейцарии некоторым образом принадлежат народу России, - не в лад пролепетал он.
- Справку давай, уважаемый.
- Какую справку?..