- Прошу вас, успокойтесь. Нет. Конечно нет. Этого я не утверждаю. Я говорю исключительно о "комнате с видеозаписями". Кассета случайно оказалась в доме Кристенсенов, которые действительно хранили у себя порнографические фильмы для дальнейшего использования в экспериментальном кино, и…
Анита открыла было рот, чтобы ответить, но передумала, и Петер вступил в игру.
- Экспериментальное кино? Так вы называете съемки, где девушке разворачивают анус электрическим ножом?
Форстер бросил на Петера мимолетный взгляд. В этом взгляде странным образом смешивались глухая тревога, сочувствие, отвращение и фатализм. Он снова откашлялся и продолжил так, словно ничего не случилось:
- Боюсь, я недостаточно ясно выразился. Есть еще один важный момент, о котором я не решился вам сообщить… Профессиональная тайна…
Анита предоставила ему самому разбираться с собственной совестью.
- Единственное, что я могу сказать, - речь идет о проецировании кошмаров на реальность. Отправной точкой, разумеется, были некоторые элементы действительности, встраивающиеся в предуготовленный сценарий. Комната с видеозаписями - элемент, созданный воображением, кассета - факт действительности.
Анита не верила своим ушам.
- Видите ли, все подобные сны - крайне неудачное разрешение эдипова комплекса, который в Алисином случае приобрел гипертрофированные размеры.
"Посмотрим, до какой степени он раздует эти размеры", - подумала пораженная Анита.
Доктор пролистнул несколько страниц в поисках нужного места и прочел:
- Все сны имеют одинаковую структуру и закручены вокруг разрушительного образа Матери, все укладывается в схему ужасающей борьбы и погони, то есть инцестрального каннибализма. Отец всегда возникает как далекий загадочный персонаж, носитель света, одетый в костюм тореро или моряка. Алиса отчаянно стремится к нему, а мать гонится за ней с ножом или с пистолетом…
В уголках губ Форстера появилась хитроватая складка, глаза светились детской радостью.
Анита была парализована дьявольской точностью его анализа. Она понимала, к чему он ведет.
Старик захлопнул папку.
- Итак, позвольте спросить: а не совершает ли наша юная беглянка то, что до нее проделывали миллионы других, похожих на нее детей, - превращает сон в реальность? Большая Игра. Убежать от соперницы-матери к отцу, сделать сон реальностью, представить мать богомолом из-за той злополучной кассеты, которая свела на нет месяцы кропотливой работы.
В его голосе Анита услышала искренние нотки. А что, если этот "доктор" психо-каких-то там наук говорит правду?
- Вы повторили бы это на суде под присягой, доктор Форстер?
Она специально сделала упор на слове "доктор".
В ответ Форстер слегка пожал плечами, словно избавлялся от непосильной ноши.
- Я бы сказал, что эта теория имеет право на существование, многое объясняет и что подобные случаи встречаются чаще, чем нам бы того хотелось, у детей Алисиного возраста, особенно когда родители разводятся. Невротический бред. Побеги из дома… А теперь, возможно, наркотики и проституция…
- Значит, именно так вы бы выступили? Вот диагноз - невротические фантазии, связанные с неизлеченным эдиповым комплексом?
- Я заявил бы, что это весьма вероятно, учитывая два с половиной года работы и около тридцати проанализированных снов.
Тон его был безапелляционным. Дитер Борвальт курил сигару, едва заметно улыбаясь.
- Ладно, - проговорила Анита. - А теперь пусть один из вас объяснит мне, как мадемуазель Чатарджампа оказалась на этой кассете?
Форстера ничуть не смутило упоминание имени жертвы.
Адвокат кашлянул:
- Мы с доктором очень плохо знали эту девушку, поскольку бывали в доме Кристенсенов только по праздникам.
- Вас удивило ее исчезновение? Я хочу знать ваше мнение. Как вы объясните тот факт, что юная студентка из Шри-Ланки внезапно исчезает, а потом у ее бывших работодателей - и ваших нынешних, кстати, - появляется кассета, запечатлевшая ее смерть?
Плечи доктора, продолжавшего созерцать горные вершины, передернулись. Анита решила дожать его.
- Будьте откровенны, доктор, забудьте о психоанализе. Почему, как эта молодая студентка стала героиней этого, с позволения сказать, фильма, где некто отрезает ей груди электрическим ножом? Кто, по-вашему, способен на такое?
Доктор обернулся: он был в бешенстве, глаза метали молнии. Он мгновенно овладел собой, и только дрожь в голосе выдавала сдерживаемые чувства.
- Не знаю, инспектор, и мне кажется, что именно полиция обязана раскрывать подобные дела!
- Что я и пытаюсь делать…
- Я видел Сунью один или два раза, на приемах у Евы Кристенсен… Она отвечала за Алису…
Он назвал ее по имени, хотя тон оставался спокойным. Гневное тремоло затихало.
- С другой стороны, вам не хуже меня известно, что именно молодые иностранки, оторванные от привычной среды, чаще всего становятся объектами индустрии такого рода.
- Да, - согласилась Анита, - именно поэтому дельцы от порнобизнеса так мне омерзительны!
В глазах Форстера промелькнуло странное выражение. Он уже готов был что-то сказать, но тут вмешался Дитер Борвальт:
- Давайте все проясним. Что именно вы хотите узнать? Должен ли я напоминать, что ваш ордер распространяется только на Еву Кристенсен и Вильхейма Брюннера и что мы с доктором Форстером согласились на этот допрос с единственной целью - помочь правосудию нашей страны?
Анита не стала говорить, что она обо всем этом думает.
- Я собираю информацию. Пытаюсь понять. Делаю свою работу, если хотите.
- Полагаю, больше мы ничем не сможем вам помочь.
Первое по-настоящему честное высказывание за целый день.
Они покинули дом, и Петер повез ее в аэропорт Цюриха. За всю дорогу она не произнесла ни слова, переживая поражение.
Позже, в самолете, прижавшись виском к иллюминатору, стараясь погрузиться в созерцание облаков, она слышала, как Петер ворочается в кресле.
- Скажи, ты веришь во все эти психоштучки?
- Не знаю, - пробормотала в ответ Анита, - но в суде это могло бы возыметь действие.
Океан бело-золотых облаков не смог успокоить ее тревогу. Адреналин в крови зашкаливал, когда Анита ступила на летное поле под весенний ливень. Вечернее солнце играло на дождевых струях, перебирая текучие струны небесной арфы.
Увы, настроение Аниты мало соответствовало красоте города, застигнутого врасплох дождем и светом.
10
Автобан-Сити
Дюссельдорф был теперь родиной Витали. И родным городом музыкальной группы "Крафтверк", создавшей в 70-е новое направление - технопоп. Тороп вставил в магнитофон кассету с записью их "Компьютерного Мира".
Эта музыка, написанная здесь, в Руре, была словно специально создана для дороги. Панель управления. Спидометр, подсвеченный зеленым светом. Стеклянные башни, наполовину скрытые оранжевым дымом заводских труб, теплообменники, чередой уходящие в сторону Кельна и Бонна.
Ночь, черный совершенный свод над головой. Равномерное мелькание фонарей.
Киберпанковская урбанизация, конец двадцатого столетия… Сверкающее металлом родео машин, они напоминают диких животных, бегущих по асфальту дороги, черно-желтая территория с загадочным смыслом.
Белые буквы надписей, высвечиваемые фарами.
Алиса не спала на заднем сиденье. Отодвинувшись в противоположный угол, она прислонилась лбом к стеклу и следила за дорогой. Хьюго повернул зеркало, чтобы разглядеть ее. Лицо было спокойным. Темные волосы спадали на плечи. Взгляд, устремленный в ночь, изменился, как и все прочее.
Линзы орехового цвета и черные волосы делали ее похожей на иностранку. Какое-то искусственное создание, девочка-клон, путешествующая по Европе на заднем сиденье чужой машины… Она могла бы прилететь на космической тарелке, высадиться в долине Рейна и путешествовать автостопом - Хьюго подсадил бы ее, высветив случайно фарами.
Алиса перестала быть Алисой, они добились своего.
Маскировка оказалась потрясающей. Привезенная Витали одежда привнесла последний - идеальный - штрих в создание нового образа.
Хьюго вернул зеркальце в нужное положение и расслабился.
Он "загримировался", сменив черные штаны и куртку на потертую кожанку и светло-голубые джинсы. Витали постриг его и покрасил волосы, предварительно вытравив их, в темно-медовый, почти каштановый, цвет. К сожалению, голубые линзы кончились, так что Хьюго придется носить темные очки. Зато они сменили машину и ехали теперь на черном "БМВ". Один из членов организации владел автосалоном в Дюссельдорфе.
Хьюго удобнее устроился в кресле и нажал на газ.
Витали - это не человек, а просто чудо какое-то! Не случайно он стал правой рукой Ари, а потом возглавил самый секретный отдел их организации. Под непримечательной внешностью скрывался человек редкостного таланта, способный утереть нос любому аналитику ФБР и ЦРУ. Практический, конкретный, стремительный ум позволял ему заранее находить решение многих проблем, а умение приспосабливаться и прагматичное воображение довершали дело.
В его архивах наверняка хранится досье с описанием проблемы, похожей на ту, что поставила перед ним маленькая голландка. Нет никаких сомнений в том, что Витали уже наполовину разрешил ее, - задолго до того, как она возникла. Как говорит Ари, если предвидишь проблему, имеешь шанс избежать ее.
Витали превратил это вполне банальное правило безопасности в законченное произведение искусства, пусть и с налетом выпендрежа. Превращение девочки-подростка нордического тина в типичную представительницу предместий Барселоны или Флоренции может быть на сто процентов расценено как один из его шедевров.
НАНСИ-МЕТЦ
Указатель разделял автостраду на два ответвления, одно из которых вело прямо на юг. Арденны и Лотарингию - заброшенные металлургические центры, ржавеющие среди полей, - он проедет ночью под монотонное урчание двигателя, напоминающее рев ночного бомбардировщика. Постиндустриальный пейзаж - и это еще самое мягкое определение целины в центре Европы.
Километрах в двадцати от границы Хьюго развернул карту Витали и сразу нашел местную дорогу, проложенную вдоль русла Рейна.
Теперь он ехал по лесистой местности. Скорость - шестьдесят - семьдесят километров в час, не больше. Он убрал ногу с педали газа.
Точно следуя карте и письменным указаниям Витали, Хьюго через полчаса вновь выехал на автостраду.
Все эти маневры нужны были для того, чтобы не отмечаться на пунктах оплаты пошлины.
Хьюго посмотрел в зеркало бокового вида. Пограничный пост медленно исчезал на горизонте, превращаясь в оранжевое с голубым световое пятно. Он даже не заметил, как выехал из Германии.
"Добро пожаловать в Европу", - подумал он.
"Приветствуем вас в стране автобанов!" - поправил он себя и увеличил скорость до допустимого предела.
Машина пожирала километры, а Хьюго пытался в очередной раз оценить ситуацию.
Если мать этой девочки действительно преступница и в ее распоряжении по меньшей мере две машины вооруженных головорезов, то, скорее всего, в погоню за ними отправлены и другие люди, причем много.
А если к этому добавить еще и легавых, получается перебор!
В конце концов Хьюго вынужден был согласиться с формальным приказом Витали. Распоряжение касалось того, что он повсюду таскал за собой в двойном дне огромного чемоданчика с инструментами фирмы "Факом".
Он тогда попытался объяснить Витали, что это всего лишь сувенир, к тому же разобранный и разряженный. Ответное выражение лица Витали оказалось красноречивее всяких слов.
В Сараеве снайперы часто работали по трое. Хьюго никогда не хотел работать в бригаде, но, как и обучавший их боснийский офицер, был изумлен тем обстоятельством, что мог с четырехсот метров подстрелить движущуюся цель из оружия с оптическим прицелом. Выпущенная из штурмового карабина "АР-18" пуля калибра 5, 5 наносила действительно впечатляющие разрушения. А если уж трое стреляют очередями, можете быть уверены в смертельном исходе. Для боев, в которых он участвовал, "АР-18" был идеальным оружием. Второй стрелок из его бригады пользовался немецкой винтовкой и стрелял в основном по мишеням, находившимся на более далеких расстояниях. В каждой группе третий человек был вооружен автоматом-пулеметом типа "узи" или "Калашникова" и защищал товарищей в ближнем бою. Впрочем, "АР-18" неоднократно доказывал свою эффективность, когда приходилось с тридцати метров расстреливать противника, решившего раз и навсегда покончить с вами!
Вид разобранного оружия, когда его части лежали на белой тряпке посреди стола, щемил его сердце.
Витали разрешил Хьюго спрятать девятимиллиметровый "ругер" в тайнике под сиденьем.
Ружье, объяснял он, сразу обнаружат сканером на таможне, современные системы с ускорителями частиц просвечивают контейнеры с фотопленкой, не вредя их качеству. Если, по той или иной причине, на таможне захотят проверить содержимое багажника или чемоданчика, тебя сразу арестуют, девочку допросят, отправят к родителям, машину конфискуют, а оружие наведет на след организации.
Зато пистолет можно спрятать в салоне - вряд ли машину будут сканировать или тщательно досматривать, если в багажнике ничего не найдут.
Хьюго вынужден был смириться и с тоской наблюдать, как дорогое его сердцу воспоминание исчезает вместе с сумкой. Витали отвечал за их безопасность. Все должно было выглядеть максимально легальным - даже амфетамины, выписанные врачом Организации.
Перед самым отъездом Витали отвел Хьюго в сторону.
- Если уж ты так прикипел к этой штуке, мы это устроим, - прошептал он.
У них был в Португалии "законсервированный" почтовый ящик, которым пока никто не пользовался. Витали оставит там карабин или другое оружие аналогичного типа, после чего эту точку закроют навсегда. Хьюго сможет воспользоваться ею лишь в самом крайнем случае.
В Португалии. В Эворе. Все лучше, чем ничего.
Отсутствие хорошо знакомого тяжелого предмета под правой подмышкой и мысленное воспоминание о разобранном карабине, лежащем на столе в кухне за многие тысячи километров отсюда, нервировало Хьюго.
Ему потребовался длительный сеанс самогипноза, чтобы отрегулировать дыхание и привести в порядок мысли, но в конце концов напряжение отпустило.
Его обволакивали шум двигателя и свист ветра, врывавшегося в салон через приоткрытое окно. Внезапно он осознал, что кассета давно закончилась.
Съезжая со скоростной трассы перед французской границей, он внезапно понял, что в чем-то главном они с этой замаскированной девочкой едины. Больше часа ни один из них не нарушал молчания.
Да, оба они ценят тишину, оба стараются не разрушить гармонию утекающего времени, наслаждаясь ощущением движения, во всей полноте проявляющимся на дороге.
Тороп внимательно следил за тем, чтобы не превышать допустимую на этой второстепенной дороге скорость. Было бы глупо с его стороны дразнить черта (читай - дорожную полицию или, что еще хуже, таможенный вертолет, карауливший нарушителей даже в Европе "без границ").
Ты - богатый музыкальный продюсер, едешь во Францию с дочерью. В Германии в среду начались школьные каникулы, и вы едете на Лазурный Берег или в Страну Басков, в Биаритц.
Проехав еще несколько километров, он вернулся к их "легенде".
Нет, не стоит упоминать Испанию…
Ты - богатый музыкальный продюсер, едешь в отпуск с дочерью на юг Франции. Информацию выдавай, но не уточняй.
"Запомните главное: давая одну информацию, вы скрываете другую - более важную".
Спасибо, Ари.
Он поставил новую кассету, выбрав альбом Принца, "Знак времен". Алисе вроде нравился этот маленький волшебник из Миннеаполиса.
Хьюго выбрал короткий путь. Спуститься по Роне до Прованса, отклониться к побережью, в сторону Нима и Монпелье, проехать через Перпиньян, въехать в Испанию через Барселону, просквозить Тарагону и Валенсию, Убеду, Кордову и Севилью, попасть в Фару и оказаться на южном побережье Португалии.
Он положил на этот маршрут тридцать часов. Максимум - полтора дня. Без сна. Без остановок, разве что на перекус и туалет.
Алиса пусть спит на заднем сиденье, умываться она сможет и в туалетах на заправках.
Основную часть пути они проедут по скоростным шоссе, объезжая крупные города по проселочным дорогам. В памятной записке Витали одна фраза была подчеркнута: в часы пик объезжать согласно указаниям.
Совершенство, что тут скажешь…
Перед ними разворачивалась бесконечная лента дороги, и Хьюго сосредоточился на езде.
Вчера, рассказывая ему свою историю, Алиса объяснила, что хочет найти в Португалии отца.
Форсмажорные обстоятельства и невероятное повествование о преступлениях одно ужаснее другого не позволили ему запомнить эту деталь. "Черт, - подумал он вдруг, - но почему она не позвонила ему по телефону?"
Или позвонила?
Неужели тут что-то еще?
Он откашлялся.
Ему придется нарушить молчание, а он толком не знает, как это сделать.
Наконец, решительно выдохнув, он ринулся в бой.
- Не хочешь позвонить в Португалию?
В ответ - изящная мелодия Принца.
Алиса все-таки уснула.
11
Начинался новый день, когда Петер Спаак предложил Аните прерваться и отправиться домой поспать. Уже трое суток она была на ногах, и это было совершенно неразумно, учитывая особый характер расследования.
Анита вынуждена была согласиться. Петер прав - она с трудом различает слова на разбросанных по столу страницах отчета.
Сразу после возвращения из Швейцарии они весь день пытались выйти на Маркенса и Кеелера, а потом всю ночь читали и перечитывали "худосочные" папки дела. Все, кто был в магазине, словно испарились. Не удалось отыскать никаких следов ни раненого лысого, ни блондина, ни белой машины.
Так, теперь Сунья Чатарджампа. Девушка ушла от Кристенсенов и вернулась домой, в свою маленькую квартирку. Никто не видел, чтобы она выходила. Соседка подтвердила, что Сунья часто по многу дней сидела взаперти, особенно во время школьных каникул, и беспрерывно занималась.
Несколько месяцев спустя она появилась - на видеопленке, обнаруженной у Кристенсенов.
Смертельные картинки.
Кристенсены растворились на природе. Где-то в Африке.
Обыск в квартире Йохана Маркенса не дал практически ничего. Личные вещи, нет даже телефонной книжки с номерами Кеслера или Кристенсенов. Ничего. Только незаконно хранящийся пистолет. Индонезийца удалось вычислить. Он обосновался в стране недавно. Судя по обнаруженным у него нескольким дозам героина - приторговывал. Пять лет состоял на службе в армии Индонезии. Никакой прямой связи с Кристенсами, разве что через Маркенса.
Что до Кеслера, его имя не удалось обнаружить ни в списках постояльцев отелей, ни в реестрах агентств по сдаче квартир, ни в документах кредитных организаций. Найденные в телефонном справочнике однофамильцы оказались пустышкой.
Кеслер. Повсюду он.
Да, Кеслер был ключом, связующим звеном между Кристенсенами и остальной бандой. Он, как и индонезиец, служил в армии. Они наверняка встречались либо в Африке, либо где-нибудь на Востоке как солдаты удачи. Возможно, Кеслер не в Африке, как утверждали Борвальт и доктор. Да, у него наверняка есть фальшивые документы, так легче спутать карты…
Как же все это воняет!