Глава 9
26 октября 2013 года, 21:30
д. Оредеж
Ленинградская область
На улице снова начал моросить мелкий дождь, больше напоминающий влажную пыль, висящую в воздухе, но Сашу это не остановило. Она выскочила наружу в одном только свитере, прижимая к груди альбом, который привезла с собой. Швырнув его в мангал, она щедро полила его жидкостью для розжига, которую отец забыл убрать в сарай, оставив здесь же, под скамейкой, вытащила из кармана зажигалку и подожгла край газеты, в которой альбом лежал среди старых книг почти двадцать пять лет. Веселый оранжевый огонек лизнул пожелтевшую от времени бумагу, с удовольствием вгрызаясь в ее край.
Саша швырнула разгоревшуюся газету в мангал, и оттуда мгновенно взвилось ввысь огненное зарево, рассыпая по сторонам столпы искр. Только теперь она вспомнила, что ей все еще нужно дышать. Так бывало почти всегда: она редко плакала, вместо этого дыхательный центр, захлебнувшись болью, словно выключался, забывая о том, что дыхание все еще необходимо живому организму. Каждый вдох и выдох Саше приходилось делать сознательно, иначе об этом напоминало только жжение в груди.
Она слышала, как хлопнула дверь дома, и с крыльца торопливо спустился Войтех, но так и не обернулась к нему, завороженно глядя на то, как исчезают в огне лица шести ее предшественниц.
Войтех замедлил шаг и подошел ближе, ежась от порыва холодного ветра, но даже не замечая этого. Его взгляд приковал к себе вид полыхающего альбома, и даже когда он чуть повернул голову в сторону Саши, чтобы посмотреть, как она, его глаза продолжали цепляться за содержимое мангала.
– Не думаю, что это сильно поможет делу, но на твоем месте я, наверное, поступил бы так же.
Саша кивнула, тоже глядя на альбом, и обхватила себя руками, чтобы спрятаться от порывов ветра.
– Я не хочу быть следующей, – тихо сказала она, но голос все равно дрожал, и было понятно, что не холод тому причина. – Я не собираюсь вклеивать в этот мемориал свой портрет и передавать весь этот кошмар своей дочери. Или внучке. Или правнучке, как повезет. Неважно. Не хочу. Это давно нужно было прекратить. И если ни у кого из них, – она кивнула в сторону мангала, где огонь доедал последние страницы альбома, – не хватило ума это сделать, то сделаю я. Все закончится на мне. Я никому этого не передам. Потому что… это нечестно. Несправедливо.
Войтех обнял ее одной рукой за плечи, слегка сжав их в знак поддержки.
– Может быть, Нев сможет что-то сделать. Я, правда, не уверен, что ему по зубам Темный Ангел, но наверняка можно что-то придумать.
Саша вдруг повернулась к нему и обхватила его обеими руками, прижавшись щекой к его плечу и прячась в его объятиях.
– Почему именно сейчас? – прошептала она. – Почему я не узнала обо всем раньше? Лет в шестнадцать. Или двадцать. Год назад, полгода назад. Почему именно сейчас?
Войтех погладил ее по голове, как маленького ребенка.
– Не думаю, что в любое другое время тебе было бы приятнее это узнать, – спокойно заметил он. – А зная тебя, могу предположить, что ты бы и не поверила, – он попытался улыбнуться.
– Не приятнее, нет, – Саша едва заметно качнула головой. – Дело не в этом. Просто… – Она осеклась, не решаясь продолжить, но огромный ком внутри нее, мешающий дышать, требовал все сказать. – Я никогда не хотела детей. Я не могу сказать, что не люблю их, но… Я могу поиграть с детьми подруг, с племянниками Максима, но я никогда не чувствовала в себе готовности быть чьей-то матерью двадцать четыре часа в сутки, понимаешь? Но когда я ушла… когда решила больше не ездить с вами, я сама предложила Максиму завести ребенка. Он-то, в отличие от меня, всегда его хотел. А я думала, что смогу стать обычной женщиной, с мужем, ребенком, пеленками, детским садом. Такой, как все. Что это позволит мне забыть наши путешествия и забыть тебя. За пять месяцев я привыкла к этой мысли, она мне даже понравилась. Я впервые почувствовала, что хочу этого, понимаешь?
– Понимаю.
Может быть, на самом деле Войтех и не мог полностью понять, что именно сейчас чувствовала Саша. Как минимум, он не был женщиной. Зато он знал, каково внезапно лишиться будущего, которое уже спланировал для себя и успел полюбить.
Саша чуть отстранилась от него, чтобы заглянуть ему в глаза, а затем резко высвободилась из его объятий и отступила на шаг назад. Отчаяние на ее лице внезапно сменилось уверенностью, как будто она только что приняла какое-то решение.
– Знаешь что…
Она не договорила, вместо этого резко развернулась и направилась к дому, легко взбежала по ступенькам на крыльцо, вошла в дом и свернула на кухню. В буфете отец всегда хранил несколько бутылок коньяка, она точно это помнила. Иногда он приходил с рыбалки, вымокнув до нитки и ничего не поймав, открывал подаренную кем-то из благодарных пациентов бутылку дорогущего коньяка (почему все считают, что врачи мужчины непременно пьют коньяк? Сашин отец всегда предпочитал сухое вино), наливал на донышко стакана и залпом выпивал, несколько секунд после этого даже не дыша. Он называл это терапевтической дозой. Саша чувствовала, что ей сейчас крайне необходима терапевтическая доза.
Найдя в буфете початую бутылку, она захватила два стакана и, уже закрывая буфет, наткнулась на пачку отцовских сигарет. Она такие никогда не курила, предпочитала тонкие и легкие, но сейчас что-то покрепче было как никогда кстати. Какой смысл ей теперь не курить?
Она появилась на пороге в тот момент, когда Войтех только подошел к крыльцу, видимо, решив проверить, куда она так стремительно ринулась.
– Я на сегодня беру выходной, – как будто продолжая собственную мысль, которую не договорила парой минут раньше, Саша продемонстрировала ему коньяк. – К черту всех Ангелов.
Войтех только выразительно выгнул бровь, когда она всучила ему стакан и налила им обоим коньяка. Он с сомнением посмотрел на жидкость цвета пережженной карамели в своем бокале.
– Мы оба знаем, что крепкие алкогольные напитки скверно на меня влияют. К тому же, если мы оба выпьем, кто повезет нас обратно в город?
– А никто. – Саша сделала большой глоток из своего стакана и на несколько мгновений зажмурилась, пережидая, пока коньяк, схвативший ее за горло всеми своими градусами, снова позволит ей дышать. – Мы сегодня никуда не едем, ночуем здесь.
Она села на деревянные ступеньки, которые были еще достаточно теплыми в конце октября, прислонилась спиной к перилам, поставила стакан рядом с собой и вытащила из пачки сигарету. Щелкнув зажигалкой, она сделала первую за несколько последних месяцев затяжку и не сдержала легкой улыбки. Крепкий алкоголь вместе с табачным дымом сладкой ванилью проник в ее кровь, согревая дрожащее тело изнутри. Когда она снова заговорила, в голос вернулись едва уловимые нотки отчаяния:
– Я не хочу возвращаться сегодня. Хочу взять небольшой тайм-аут. Переночевать на даче, ни о чем не думая. Слушать шум дождя по крыше и ветер за окном. Все остальное – завтра. Мне необходима передышка, иначе я… Ты останешься со мной? – Она с надеждой подняла на него взгляд.
– Твой вопрос оскорбителен для меня, – фыркнул Войтех, садясь рядом с ней на ступеньки. Он понюхал коньяк, сделал маленький глоток и непроизвольно скривился. – Я буду там, где ты, пока мы не решим проблему с Ангелом. – Он посмотрел на нее с едва заметной улыбкой на губах. – Но одному из нас точно придется оставаться трезвым. По многим причинам.
Саша улыбнулась, молчаливо с ним соглашаясь. Пьяны оба они были всего один раз, и дело закончилось поцелуем. Чем оно может закончиться, если они снова не смогут себя контролировать, находясь наедине на даче, предугадать было несложно. Еще минуту назад, наливая им обоим коньяк, Саша даже хотела этого, но сейчас передумала. Как бы ни была зла на Максима, оскорблять его подобным предательством она не могла. Это противоречило всем ее принципам.
– Как хочешь, – она сделала еще один большой глоток. Коньяк уже не обжигал горло, а тело почти перестало дрожать. – Но в таком случае оставаться трезвым и следить за всем этим балаганом придется тебе. Я пас, – она демонстративно опустошила свой стакан.
Войтех машинально пожал плечами. В конце концов, он и имел в виду себя. Ведь это Сашу преследовало и хотело убить сверхъестественное существо, ей и расслабляться.
– Надо будет только позвонить Неву, рассказать ему об Ангеле. Пусть начинает думать. И, наверное, Максиму. Он ведь будет волноваться.
– О да, – хмыкнула Саша. – Где-нибудь в Москве в отеле наверняка места себе не находит, так волнуется. – Она посмотрела на Войтеха с язвительностью, смешанной с болезненным разочарованием. – Помнишь, ты как-то спрашивал меня, почему я вышла за него замуж? Любила ли его или он оказался самой подходящей партией?
Войтех осторожно кивнул, не зная, что сейчас услышит.
– Я всегда его любила. – Саша посмотрела в свой пустой стакан, а затем налила в него еще коньяка. – Я даже помню нашу первую встречу. Это был конец января. Я возвращалась из школы, а они с отцом как раз вносили в свою новую квартиру диван. Мне было всего десять, а ему – почти восемнадцать. Он был такой взрослый, такой красивый, уже учился в университете. Когда наши семьи сдружились, и его иногда просили встретить меня у метро и привести домой, если я допоздна задерживалась в школе или на каких-нибудь кружках, моему счастью не было предела. Потому что я шла, держа его за руку, чтобы не поскользнуться и не упасть, и ни один местный хулиган не смел крикнуть что-нибудь обидное мне вслед, а все мои подружки мне завидовали. Я, наверное, тогда любила его так, как может любить только маленькая девочка парня почти вдвое старше себя: слепо, ни на что не надеясь, но упиваясь своими чувствами и мечтая о нем перед сном. Конечно, потом я выросла, мы разбежались по разным домам, и это прошло. Я продолжала его любить, но уже скорее как старшего брата. Он встречался с какими-то девушкам, я с парнями, за одного едва не вышла замуж. Но я всегда со всеми своими проблемами прибегала к нему. Всегда. И он их решал. Мирил меня с родителями, поддерживал в трудные минуты, вытирал мне слезы и разрешал переночевать у себя, даже не прикасаясь ко мне, пока я сама этого не захотела. А когда я вышла за него замуж, мне снова завидовали все подружки. Я всегда чувствовала себя за ним как за стеной, за которой можно спрятаться от всего, от всех проблем. Он всегда бросал все и спасал меня. А теперь, – Саша пожала плечами и неловко уставилась в свой стакан, как будто уже стыдилась внезапной вспышки признаний, – я больше не чувствую его поддержки. Я снова прибегаю к нему, а у него находятся дела поважнее.
Войтех не знал, что ответить. Ему и самому казалось, что Максим ведет себя странно. С одной стороны, он не поленился разыскать его в Москве, чтобы расспросить о случившемся в Праге. Он очень волновался за Сашу, Войтех это видел. С другой – все эти дни, когда Саше становилось только хуже, он постоянно пропадал где-то. Конечно, у него был свой бизнес, который наверняка требовал много времени, но ведь не тогда, когда Саше угрожала смертельная опасность!
– Он просто не верит в угрозу, – вслух предположил Войтех, пытаясь найти Максиму оправдание. А что еще он мог сделать? Согласиться с Сашей, чтобы это выглядело так, будто он пытается вбить между ними клин?
Саша нравилась ему. Более того, он уже несколько месяцев понимал, что в какой-то степени влюблен в нее. Это было настолько очевидно, что не стало секретом и для его родных, когда они вместе приехали в Прагу. Скорее всего, не было это секретом и для самой Саши. Как она сказала всего несколько минут назад, она ушла не только от расследований, но и от него. Не хотела поощрять его, как это понял он сам. Возможно, и для себя лишних соблазнов не хотела. В марте она провела между ними четкую и понятную границу: флирт допустим, но не больше. Войтех эту границу пересекать не собирался. Тем более он не собирался делать это, пользуясь моментом, когда Саша была обижена на своего мужа.
– Да, наверное, – кивнула Саша, хотя ее тон давал понять, что она согласилась с ним только из-за нежелания развивать тему, которую сама же и затронула.
Она затушила сигарету о перила и аккуратно положила окурок на край ступеньки, чтобы завтра убрать, если не забудет. Совершать лишние движения сегодня у нее не было никакого желания, как будто разговор о Максиме отнял те последние силы, которые каким-то невероятным образом появились после разговора с родителями. Сколько времени прошло с тех пор? Несколько часов? А казалось, что несколько суток.
Саша тяжело поднялась со ступенек и протянула Войтеху руку.
– Пойдем в дом. На втором этаже в спальне есть диван. Если и не спать, то как минимум полежать мы сможем. Здесь уже холодно.
Войтех помедлил всего секунду, прежде чем взять протянутую руку в свою и последовать за Сашей в дом.
Пока Саша наверху занималась приготовлением спального места, Войтех позвонил Неву и рассказал ему все, что они узнали из дневника Сашиной прабабки. По тишине, которая повисла в трубке, он понял, что все очень плохо. Как будто он раньше этого не знал.
– Попробуйте найти какое-то решение, – тихо попросил он Нева, чтобы Саша не услышала.
– Я попытаюсь, конечно, но, Войтех… – Нев снова замолчал на какое-то время. – Это очень серьезно. Это… намного выше моих возможностей. Скорее всего. Я даже не думал до сих пор, что можно с помощью магии Ангелов защититься от… одного из них.
На этом они попрощались, после чего Войтех набрал номер Максима. У того после долгих гудков включился автоответчик. Оставив лаконичное сообщение, Войтех сбросил звонок. Подумав немного, он отключил телефон. У него не было желания объяснять что-либо Максиму, и раз уж так сложилось, что он смог отделаться сообщением на автоответчике, он собирался этим воспользоваться.
Когда он поднялся наверх, Саша сидела на диване, немного ссутулившись, как будто ей на плечи уронили тяжесть всего мира, и спрятав ладони в коленях. Она всегда было худенькой, но сейчас выглядела еще меньше.
– Неву я позвонил, Максиму тоже. Можешь спать спокойно. Я подежурю.
– Тебе тоже нужно поспать, – покачала головой Саша, разглядывая что-то на полу. – Ты ведь тоже не спал всю предыдущую ночь. И до нее едва ли позволил себе восьмичасовой сон, я же тебя знаю.
Войтех сел на диван рядом с ней, признавая ее правоту. Он потер руками лицо, понимая, что его единственный шанс не уснуть – это провести всю ночь на ногах.
– Если мы оба будем спать, он может добраться до тебя. А я не смогу его остановить.
– Жаль, что ты бывший военный, а не полицейский, – она криво улыбнулась, бросив на него быстрый взгляд. – Если бы у тебя кроме пистолета были еще и наручники, я бы предложила тебе пристегнуть меня к себе, тогда бы я точно не вышла в окно так, чтобы ты этого не услышал.
– У меня и пистолета в этот раз нет, – признался Войтех. – Остался в моих вещах на Капитанской. – У тебя нет веревки? Можно привязать тебя ко мне, это будет почти то же самое. Или можно замотаться в один плед. Из них обычно тоже не выпутаться так, чтобы не разбудить второго… – он осекся, понимая, что говорит совсем не то, что нужно. – Извини.
– За что? – Саша улыбнулась, забираясь под плед и оставляя половину ему. – По-моему, это прекрасный вариант, чтобы попытались поспать мы оба. Не волнуйся, я слишком вымотана, чтобы посягать на твою честь, – со смешком пробормотала она, закрывая глаза.
Войтех снова на несколько секунд замер, но потом решил, что и сам устал достаточно сильно. Он лег рядом с Сашей, накрылся пледом и повернулся на бок, глядя на ее осунувшееся лицо. Сейчас она выглядела абсолютно спокойной. Как будто даже… смирившейся с неизбежным.
– Веди себя хорошо ночью, – тихо велел он, убирая с ее лица непослушный кудрявый локон. – Ты еще должна мне поход в Эрмитаж и ужин.
Саша улыбнулась, но глаза открыть уже не смогла. Голова была такой тяжелой, что ей казалось, будто она, как Алиса Кэррола, падает в глубокую кроличью нору, но вниз головой.
– Обещаю, – почти не размыкая губ, прошептала она.
Войтех легонько коснулся губами ее лба, обнял одной рукой для верности и заснул, наверное, еще до того, как его голова коснулась подушки.