Книга является продолжением романа "Громовые степи" и повествует о контрразведывательной деятельности офицеров особого назначения войск НКВД в тылу Юго-Западного фронта после окончания Сталинградской битвы. Автор прослеживает дальнейшие судьбы основных персонажей на фронте и в тылу страны.
Николай Стариков
Офицер особого назначения
…А на том берегу незабудки цветут.
I
Армейские объединения, соединения родов войск Донского фронта около месяца отдыхали после окончания боев за Сталинград, приводили себя в порядок. Они свои задачи выполнили. В начале 1943 года в Сухопутных войсках были введены погоны. Теперь уже офицеры, сержанты, солдаты Красной Армии, а не бойцы и командиры, примеряли новое обмундирование, привыкали к знакам различия.
Но не до сна и отдыха было войскам НКВД по охране тыла, их разведывательным отделениям. Подразделения и части, как и в период ликвидации группировки противника в Сталинграде, продолжали нести боевую службу по линии бывшего внешнего кольца окружения. Однако многокилометровая линия войскового заграждения прикрывалась всего лишь несколькими пограничными заставами. Свои контрольно-пропускные пункты они выставляли на важных дорогах, въездах в населенные пункты. Тем не менее оперативная обстановка в прилегающих к Сталинграду районах оставалась крайне сложной. Боевые действия закончились полным крахом немецких, итальянских, румынских войск. Но далеко не все офицеры, да и рядовые союзников и вермахта смирились с поражением. Не владея в полной мере обстановкой, отчаявшиеся люди шли через заснеженные степи на запад в надежде выйти "к своим".
Немецкие офицеры, солдаты, их союзники теперь мало походили на тех бравых воинов, которые победным машем шли к берегам Волги. Это были уже обыкновенные бандитские группы по три-четыре человека в отобранной у местных жителей одежде, вооруженные советскими винтовками или обрезами. Если до капитуляции союзников в Сталинградском котле такие группы сколачивались офицерами по десять-двенадцать человек, сопровождались проводниками из числа местных жителей, то после крушения всей вражеской группировки численность их сократилась, не стало проводников. Им теперь самим приходилось сбиваться в такие же бандитские шайки и идти на запад, надеясь на авось. Верили в нереальное: немцы еще вернутся.
Бандиты, безусловно, знали, где располагаются КПП, легко ночами обходили их стороной. Разведывательные отделения войск НКВД по охране тыла формировали свою агентурную сеть, создавали бригады содействия, с их помощью осуществляли наблюдение в интервалах между контрольно-пропускными пунктами. Но и совместных усилий было недостаточно.
В один из зимних дней в адрес разведывательного отделения 64-й армии поступила информация, что в хуторе Суходол по чьей-то наводке бандгруппой расстрелян как агент НКВД местный житель. Фамилия не указывалась.
Глухая безлунная зимняя ночь, что бывает в конце февраля. Зябко. Подморозило после дневной оттепели. Темно - глаз коли! От безмолвья в ушах звенит.
Лесная полоса, или, как ее называют местные жители, урочище, едва заметно выделяется на фоне серых облаков.
Сергей Бодров с отделением автоматчиков из семи человек вышли к небольшой лощине, молча всматриваются в дворовые постройки Сыча. Командира оперативной группы терзает мысль: какое решение принять? Начальником разведывательного отделения задача поставлена предельно просто: "Сыча взять живым". Сама по себе операция особой сложности не представляет: подъехали, арестовали, увезли. Так бы оно и случилось, будь он простым мужиком.
Сыч числился агентом разведывательного отделения, находился на связи с Сергеем. Встречались они по субботам на Красноармейском железнодорожном вокзале в полдень. Донесения агента неизменно представляли оперативный интерес. Его информация, если и подвергалась оперативной проверке, как правило, подтверждалась. Однако сведения Сыча касались уголовников, пацанов, промышляющих карманными кражами или воровством на барахолке, фактов наличия у населения автоматов, винтовок, гранат.
Хозяйство Сыча - Сергей называл его ПэПэ, то есть Петр Петрович - располагалось на отшибе Суходола, на опушке урочища. Подворье - дом-пятистенок, два сарая; другие постройки размещались на вершине слабо выраженного хребта. Равнинное поле с обеих сторон лесной полосы позволяло хозяину просматривать окружающую местность на многие километры. Столь выгодное положение подворья ПэПэ и послужило в свое время поводом для вербовки его в качестве конфиденциального сотрудника разведывательного отделения войск НКВД по охране тыла. Немаловажную роль в привлечении его к конспиративной работе сыграла прошлая судимость за растрату колхозных денег. Отсидев полтора года в колонии общего режима, Сыч вышел на свободу по инвалидности. Не попал по этой причине в армию в начале войны. В период оккупации открытых контактов с немцами не имел.
По оперативным данным, осью движения бандформирований по ночам являлась полоса, на середину которой приходился хутор Суходол и хозяйство Сыча. Однако от него не поступало ни единого сообщения по этому поводу.
Более того, в самом хуторе на связи с разведывательным отделением находился еще один человек - сторож колхозных амбаров Бородач, от которого поступило устное сообщение о наличии важной информации. Однако на встречу в оговоренное время Бородач не прибыл, не объявился он и позже. Никто из соседей и колхозников не мог ответить на вопрос, куда он подевался. Единственным человеком, кто знал в Суходоле о связях Бородача со штабом войск НКВД по охране тыла, был Сыч. Однажды случайно оба агента оказались на встрече с оперативниками в одном месте, в одно и то же время. Сергей и его коллега по оперативной работе, не сговариваясь, выдали друг другу своих агентов. Но тогда особого значения этому факту не придали. Забыли притчу: "Если беду накликали, она обязательно придет".
Теперь Сергей решал, как, под каким предлогом появиться среди ночи в гостях у своего агента, чего нельзя было делать ни при каких обстоятельствах. Можно ворваться неожиданно в дом, но где гарантия, что не напорешься на ответный огонь? И не известно, есть ли там еще люди и сколько их?
Добротный дом Сыча срублен из бревен, оштукатурен и побелен. Крыша покрыта соломой. Рублеными оказались и другие хозяйственные постройки. Крепость! Темно, но светлые стены дома четко просматриваются на фоне урочища. Приблизились к подворью цепью. Глухая ночь, но в закрытых ставнях слева от входа через щели пробивается неяркий свет.
Сергей посмотрел на часы. Ровно два. Он приказал командиру отделения одним нарядом перекрыть выход со стороны темных окон в направлении урочища, вторым контролировать левую часть дома, группу прикрытия расположить у входной двери в готовности оказать ему помощь при обострении обстановки. Решил войти в комнату без сопровождения. Подумалось: "Так безопаснее".
Командир оперативной группы снял с пуговицы электрический фонарь, освещая дорожку, ведущую к калитке, пошел к высокому крыльцу. Калитка удерживалась на столбике металлическим кольцом, открылась с тихим скрипом ржавых петель. Вроде бы негромким показался этот звук, а спина покрылась испариной. Да и не он один услышал скрип. Внутри дома что-то глухо стукнуло или хлопнула дверь. Незаметно подойти к крыльцу не удалось. С фонарем в руках на это трудно было рассчитывать. Сергей прикрыл калитку. Не стараясь двигаться беззвучно, прошел по расчищенной от снега дорожке, поднялся по ступенькам. Успокоил учащенное дыхание, переложил револьвер из кобуры в карман шинели так, чтобы рукоятка оказалась снаружи. Щеколда на двери отсутствовала. Не громко и не тихо постучал в дверь.
Некоторое время внутри дома - ни звука. Затем скрипнула дверь в глубине чулана.
- Кого это черт принес в такое время? - Низкий, грубый, с заметными тревожными нотками голос Сыча Сергей узнал сразу.
- ПэПэ, это я. Извини, разбудил и пришел некстати. Нужна твоя помощь.
Внутри коридора негромко стукнула деревянная задвижка. Приоткрылась массивная дверь. В темном створе коридора не было видно лица Сыча, но учащенное дыхание хозяина выдавало его волнение.
- Товарищ капитан! - как показалось Сергею, нарочито громко воскликнул Петр Петрович. - Мне и в голову не могло прийти, что вы можете пожаловать в гости.
- Не в гости я, ПэПэ, дело есть. - Сергей подался в сторону хозяина, заполнившего весь проем приоткрытой двери.
- Что стряслось-то? - отступил тот на шаг.
- Можно пройти в комнату? Здесь холодно, а я промерз насквозь.
Сыч пропустил вперед себя незваного гостя, оставив незадвинутым засов.
Большая комната освещалась семилинейной керосиновой лампой, на окнах тяжелые темные шторы. Слева у входа - деревянная кровать, в переднем углу больших размеров икона Божьей Матери, справа русская печь, у передней стены длинная деревянная лавка. Возле нее на маленьком стульчике, каким обычно пользуются домашние чеботари, сидел небольшого роста, но широкоплечий мужичок с всклокоченными рыжеватыми волосами. Возле окна слева приставлен к стене стол, покрытый белой клеенчатой скатертью.
На вопросительный взгляд гостя Сыч ответил насмешливым кивком головы в сторону мужичка, напряженно смотревшего в лицо Сергея.
- Родственник. Немой с детства. Не обращайте на него внимания.
Воцарилось неловкое молчание. Капитан прошел к столу, сел на стул. Прямо перед ним дверь в соседнюю комнату чуть приоткрыта.
Несмотря на поздний час, Петр Петрович и широкоплечий мужичок были в кирзовых сапогах, ватных брюках и телогрейках. "Немой" прямо-таки сверлил вошедшего взглядом узко посаженных глаз, храня молчание. Обычно энергичное, волевое лицо Сыча, мужчины среднего роста, его ладно скроенная фигура теперь стали другими: щеки казались рыхлыми, постоянно двигались на скулах желваки, плечи опущены, словно у провинившегося школьника, взгляд настороженный.
- Как это вы смогли найти меня? Ночью, товарищ капитан!
- Вы же мне сами рассказывали, где ваша крепость располагается.
- Ну да, да, - удрученно ответил ПэПэ.
- Сожалеете?
- Что вы, нет, конечно. Я даже рад, что пожаловали. А что все-таки произошло, как вы оказались в наших краях?
- Машина у нас застряла, помощь нужна. Согреюсь немного, вместе пойдем.
Помолчали.
- Вы помните сторожа колхозных амбаров? - Гость посмотрел в глаза хозяину подворья, покосил взглядом на "немого". Тот по-прежнему, не мигая, тяжело глядел на него исподлобья. - Так вот, он исчез. Нет его. Прибыл разобраться.
- Как "нет его"? Я его видел недавно.
- Когда это было?
- Да несколько дней назад, - пробормотал вполголоса Сыч.
- Несколько дней назад он и пропал. - Сергей пристально следил за поведением ПэПэ. - Мы думаем, здесь убийство.
- Кому нужен был этот сморчок! В колхозных амбарах давно ничего нет.
- В том-то и дело, что никому кроме тех, кто знал о его связях с нами. А знал об этом лишь один человек.
Лицо Сыча побледнело. Осипшим голосом он выдавил из себя:
- Товарищ капитан… Вы что ж это, меня подозреваете? Зачем мне это? Вы же меня знаете… - Он топтался перед Сергеем, то закрывая, то вновь открывая своим телом "немого".
Мелькнула мысль: "Зря начал разговор, ненужный в этой ситуации".
Сергей сначала почувствовал телом грозящую опасность и лишь потом боковым зрением увидел в руке "немого" маузер с направленным на него черным кружочком ствола, медленно приоткрывающуюся дверь в соседнюю комнату. В следующее мгновенье Сыч подался несколько влево, маузер пропал из поля зрения. И тут же Сергеи /дважды наугад выстрелил в промежуток между расставленными ногами ПэПэ в направлении "немого". Петр Петрович резко повернулся к мужичку, в мгновенье капитан оказался у него за спиной. В этот момент из распахнутой двери соседней комнаты прозвучали два выстрела. ПэПэ качнулся, попятился и придавил капитана к столу. Сергей из-под безвольно опущенной руки Сыча трижды выстрелил в дверной проем соседней комнаты. Неожиданно оттуда выбежала немолодая женщина с распущенными волосами, в нижней сорочке. С трезубыми вилами наперевес она бросилась на капитана. Сергей выстрелил. Женщина с визгом упала на колени, потом уткнулась лицом в пол и затихла. Сергей выстрелил последним патроном в открытый проем двери, сбросил с колен тело Сыча.
Услышав выстрелы, из коридора ворвались бойцы группы прикрытия.
Во второй комнате автоматчики людей не обнаружили. Лишь открытые окна свидетельствовали о том, что они там были. Группой прикрытия на выходе с подворья в направлении урочища были задержаны двое мужчин без оружия. Они оказались одетыми так же, как Сыч и "немой". При первичном опросе они отрицали свое пребывание в доме Сыча, его самого якобы не узнали, оказались в Суходоле и во дворе случайно. Обычные отговорки задержанных бандитов. На этом все бы и закончилось, если бы не одно "но".
Когда по возвращении оперативной группы следователи осматривали тела убитых, на груди Сыча обнаружились две татуировки, изображающие Ленина и Сталина. Одна пуля, поразившая Сыча в сердце, угодила в изображение Сталина. Никто из оперативного состава и следователей какого-либо значения этому факту не придал. Но необычная весть дошла до особого отдела. Тут же прибыли два особиста с задачей разобраться: кто стрелял в изображение товарища Сталина и, главное, зачем?
Пули, извлеченные из тел "немого" и Сыча, оказались при осмотре револьверными.
Особисты рассуждали логически: быть не может, что изображение Сталина было поражено случайно. А коли не доказать, что кроме Бодрова из револьвера мог стрелять еще кто-то, значит, он и убил своего агента. К тому же капитан был обязан знать об особых отметинах на теле подчиненного, тем более если это касается изображения товарища Сталина. Остается вопрос: зачем он это сделал? В составленном протоколе по факту выстрела в изображение Сталина на груди гражданина СССР это "зачем" сопровождалось тремя большими вопросительными знаками.
Особисты - капитан Довженко и старшина Козюк - ежедневно по два-три раза "беседовали" с Сергеем. На первый взгляд, капитан как бы не знал, о чем спрашивать, какие задавать вопросы, больше сидел в задумчивости. Зато старшина выкладывался! Юркий в движениях, узкоплечий, с выпуклыми по-лягушачьи глазами, он тупо вглядывался в Сергея. Который уже раз задавал одни и те же вопросы, пытаясь найти противоречия в ответах. Он пыжился, суетился, то и дело поглядывал на капитана, надеясь увидеть в его глазах поддержку.
- Как можно объяснить, что пули в теле "немого" и Сыча оказались от одного нагана?
- Пули разные, - объяснял Бодров, - они просто-напросто похожи. Проведите экспертизу, дело несложное, сразу станет ясно.
- Пусть так. Но зачем же в изображение товарища Сталина, а? - прикрыв наполовину глаза и делая печальную мину, смотрел он на Сергея.
- В изображение вождя стрелял бандит, его и спросите, зачем он это сделал, случайно или нет.
- Если стрелял кто-то, то почему в Сыча, а не в вас?
- Я был прикрыт телом своего агента.
- Если Сыч был связан с задержанными, зачем потребовалось убивать его?
Старшина нервно барабанил тонкими белыми пальцами по столу, морщил узкий лоб, мучительно выискивая в памяти нужные вопросы. Не найдясь что добавить, прикрикнул:
- Отвечайте!
- По-моему, чтобы избавиться от свидетеля. Возможно, стреляли в меня, что вероятнее всего, но я оказался за спиной Сыча.
- Не сходится! - желчно ответил старшина. - Если не вы стреляли в мужа, с какой стати жене бросаться с вилами на вас, а не на тех, кто это сделал?
- Не разобралась, похоже, в обстановке, не видела, кто и что сделал.
- Не сходится! - Вновь у него что-то не сошлось. - Вы застрелили женщину как свидетеля, а эпизод с вилами придумали, чтобы сбить с толку следствие. Мы ездили туда, смотрели. Вилы были в сарае. Окно вы разбили, никаких следов под ним не было.
- Снег же шел потом весь день. А вилы я поставил возле печи, они мешали передвигаться автоматчикам по комнате.
- Постой, постой, - оживился вдруг скучавший во время разговора капитан. Это был ладно сложенный, крупный мужчина лет сорока, с проседью в волосах, со спокойным и внимательным взглядом. Чувствовалась в нем уверенность в себе, - ты же эти вилы сам относил в сарай.
- Ммм… То были другие вилы, - не нашелся, как лучшим образом увернуться от явного провала, старшина.
- Не сходится! - повторил Сергей реплику и интонацию особиста.
Лицо старшины покрылось густым румянцем, редкая белесая челка прилипла ко лбу.
- Зачем мне надо было убивать людей, разбивать, по вашей версии, окна, приписывать эти вилы, о которые спотыкались автоматчики? - продолжил Сергей. - Стоило дать команду, перестреляли бы всех до единого, в том числе и оставшихся в живых свидетелей, которые не признаются сейчас и не сделают этого потом.
- Разберемся! - с веселой ноткой в голосе сказал капитан. - Главное для нас выяснить: кто стрелял в изображение товарища Сталина и зачем? Есть ли в деле злой умысел?
- По-моему, - оживился Сергей, - все это вышло случайно. Вряд ли стрелявший знал, есть ли на груди Сыча наколка или нет.
- А вы-то украшения эти видели?
- Нет, конечно. Голым телом Сыча я не интересовался.
- Возможно, вы заметили кого-либо в проеме двери в соседнюю комнату, когда стреляли оттуда?
- Нет. Всматриваться не было времени. Со всех сторон опасность угрожала в одинаковой мере.
Ближе к вечеру возле штабной землянки разговор Сергея с капитаном возобновился. Офицеры сидели на скамье из свежевыструганных досок с еще не выветрившимся запахом сосны. Солнце клонилось к закату. Появившиеся за день лужицы затягивались радужной пленкой тонкого льда. Воздух был чист, свеж, располагал к откровению. Хорошая погода благотворно действовала на особиста. Он улыбался, воплощал собой сгусток энергии. От его молчаливой пассивности на предыдущих встречах не осталось и следа: оживленно говорил, жестикулировал.
- Я интересовался вашим личным делом, - сказал он. - Вы храбрый офицер. Не думаю, что вы могли пойти на все эти убийства ради того, чтобы поразить изображение товарища Сталина. Но факт есть факт. А это уже 58-я статья Уголовного кодекса, расстрельная чаще всего. Так что вы всерьез отнеситесь к происшествию. Не надо артачиться. Глупостью дела не решаются. Всякое дело можно повернуть так и эдак в зависимости от того, как на него посмотреть. Честно скажу: такого не могло и во сне присниться.
- А задержанные неизвестные не меняют показаний? - спросил Сергей.
- Уже не изменят. Застрелили их при попытке к бегству. Так что теперь вы единственный, кто сможет что-либо сказать по существу дела.
- Старшина, похоже, способен накрутить чего угодно?
- Ему обещали офицерские погоны, старается.
- Товарищ капитан, скажите как офицер офицеру, вы мне верите?
Особист разжал кулаки, сложенные на коленях, опять собрал пальцы воедино, посмотрел на пурпурный закат, редкие розовые облака.