– Разбираюсь, – заверил Мельник, водивший раньше отцовский "Москвич". – Что у вас тут?
– Да вот не едет, – с ноткой иронии ответила женщина и отступила, предлагая Мельнику оценить причину поломки.
– Попробуйте ее завести, – предложил он.
– Я уже пробовала, – вздохнула женщина, – не получается.
– Ну а вы попробуйте еще раз, покрутите ключом.
Женщина залезла в кабину, но все внешние проявления ее деятельности свелись к движению привода дроссельной заслонки – видимо, она заодно давила и на педаль газа. Зажигание не работало.
"Что-то с электрикой, – понял Мельник. – Отлетела клемма с цилиндра замка или…" – Он посмотрел на аккумулятор. Ох уж эти буржуи! Накинув на место клемму аккумулятора, должно быть, плохо закрепленную механиком и отошедшую на очередной яме, он захлопнул крышку капота и повернулся к женщине, которая вышла из машины.
– Ну что, глухо? – уверенно спросила женщина.
– Да нет, – ответил Мельник, – можно ехать.
– А в чем было дело?
– Вы никогда не пробовали сказать ей "пожалуйста"?
Женщина недоверчиво взглянула на него, но села за руль. Двигатель схватил с пол-оборота.
– До свидания, – сказал Мельник, обогнул машину и пошагал к дому.
Он не успел пройти и десяти метров, как его обогнал "БМВ", притормозил и сдал назад. Правая передняя дверь открылась.
"Ну что еще?" – подумал Мельник.
– Есть трудности? – спросил он.
– Садитесь, – сказала женщина.
Мельник залез в салон, погрузившись в мягкое кожаное кресло. Дверца, глухо чмокнув, захлопнулась, "БМВ" отчалил и покатил, потеснив какую-то "шестерку" и старый потрепанный "Фольксваген".
– Спасибо, – искренне поблагодарила женщина. – Вы меня очень выручили, а то пришлось бы загорать неизвестно сколько. Ведь никто не остановится.
Мельник промолчал.
– Меня зовут Виктория, – представилась женщина, – а вас?
– Александр.
– Александр… Саша. Вы сейчас чем-нибудь заняты?
– Да нет, – ответил Мельник. – Домой иду.
– А где вы работаете?
"В РУОП я работаю, – злорадно подумал Мельник, – и, узнай твой муж-бандит, кого ты везешь в своей машине, он был бы очень доволен", – но вслух свои мысли не высказал, а ответил первое, что пришло на ум:
– В пожарной охране. "Ноль-один", знаете?
Виктория улыбнулась.
– Мне нравятся смелые мужчины, – сказала она. – Ну, раз вы ничем не заняты, тогда поехали обедать. Надеюсь, поесть со мной вы не откажетесь?
– Не откажусь, – согласился Мельник, которого все больше увлекала эта затея. Одна мысль о том, что он едет с женой бандита на машине, купленной на украденные деньги (а иного способа собрать на "БМВ-850" он не видел), и для окружающих является представителем криминального мира, щекотала ему нервы. Возможность побыть в чужой шкуре казалась очень занимательной игрой. Пикантности добавляла та деталь, что в нагрудном кармане лежало служебное удостоверение, способное, по его мнению, довести даму до обморока.
– Куда поедем? – спросил он.
– В "Асторию" и "Метрополь" не поедем, – категорично заявила Виктория. – Там меня знают. Выберем кафе. Может быть, "Грета"?
– Нет, давай другое, – ляпнул Мельник и быстро прикусил язык, опасаясь, что сболтнул лишнее. Кафе "Грета", в свое время организованное одной из питерских команд для отмывания денег, превратилось со временем из места отдыха братвы в место сбора стукачей, причем как ментовских, так и гэбэшных: под каждым столиком находился микрофон, а то и два, по одному на каждое ведомство, а заходившие время от времени пацаны легко узнавали морды оперативников, прибывших на встречу со своими сексотами.
– Вам не нравится "Грета"? – удивилась Виктория. – По-моему, неплохое, я там бывала.
"Это было ошибкой", – подумал Мельник и решил перевести разговор в другое русло.
– Там давно уже ничего хорошего нету. Может быть, "Остров"?
– "Остров"? – переспросила Виктория, – Где это такое?
Но в "Остров" они тоже заезжать не стали и наконец остановили выбор на "Изабели", изрядно поколесив по городу. Там было тихо, опрятно и играла неблатная музычка по причине отсутствия подобного рода клиентов в столь ранний для них час. В зале сидела одинокая парочка, за стойкой стоял бармен и официант, который, приняв заказ, вежливо попросил подождать и удалился на кухню.
Виктория выбрала уютный столик в углу, было видно, что обедать в ресторанах она привыкла чаще, чем дома. Бармен еще раз оглядел массивную фигуру Мельника, подумал и поменял кассету, поставив Фаусто Папетти. На бандита Мельник похож не был. Официант принес вино, сок и салат и, пожелав приятного аппетита, удалился. Они приступили к трапезе, пауза затягивалась.
– А вам людей часто на пожарах приходилось спасать? – наконец спросила Виктория.
– Иногда приходилось, – ответил Мельник, немного покривив душой. Не далее как три дня назад он в компании с Бурцевым и Гаджиевым сжег на даче какого-то мафиози вместе с догом, машиной и телохранителем.
– А дети там были?
– Нет, не было… – рассеянно ответил Мельник, думая о своем. Он вдруг спохватился и посмотрел на Викторию. В глазах ее проскользнула какая-то печаль и тут же исчезла, стоило ей улыбнуться.
Официант принес мясо по-швейцарски. Мельнику раньше такое есть не приходилось.
– Давайте, Саша, выпьем за вашу работу, – произнесла Виктория, поднимая бокал. – У вас благородная профессия.
Мельник не нашелся что ответить. Края бокалов соприкоснулись с приятным звоном. Вино было сладким и терпким. Мельнику оно понравилось.
– Здесь неплохо готовят, – заметила Виктория. – В "Синедрионе" то же мясо по-швейцарски гораздо хуже. И вообще тут очень приятно.
– Да, – сказал Мельник. Он не привык к салонным беседам и сейчас усиленно пытался подыскать тему для разговора. Наконец он решил взять инициативу в свои руки, воспользовавшись образовавшейся в разговоре паузой.
– Давайте выпьем за вашу работу, – предложил он. – Кстати, где вы работаете, Виктория?
– Я не работаю. – Виктория мягко улыбнулась. – Я, если можно так выразиться, домохозяйка.
"Отлично, – подумал Мельник. – Точно, муж бандит или банкир какой-нибудь криминальный".
– Ну что же, – снисходительно заметил он, – домохозяйка – это тоже профессия, причем достаточно сложная.
Фраза прозвучала двусмысленно.
– Вы женаты, Саша? – спросила Виктория. Обручальное кольцо Мельник носить не любил, а после смерти Полины и вовсе выбросил. Он не хотел оставлять ничего напоминающего о ней: это была прежняя жизнь, и она закончилась. Мельник подумал и решил сказать полуправду.
– Я был женат, – сухо произнес он. – Жена и дочь… В общем, они сгорели.
Он поставил бокал на стол. Лицо Виктории дрогнуло, она взяла его за руку.
– Извините, – сказал она. – Я не хотела причинить вам боль.
– Ничего, – ответил Мельник. – Вы же не знали.
– А давайте перейдем на "ты", – Виктория улыбнулась, глаза ее повеселели.
– Давайте, – согласился Мельник, считая это лучшим выходом из данной ситуации.
Виктория подняла бокал.
– За нас, – сказала она.
– За нас.
Они допили вино. Виктория загадочно улыбнулась.
– Ты сегодня совсем-совсем свободный? – спросила она.
– Да.
– Тогда поехали ко мне, – она встала и взяла сумочку. Мельнику ничего не оставалось, как последовать за ней.
– Сколько с нас? – обратилась Виктория к бармену. Тот быстро посчитал на калькуляторе.
– Тридцать две семьсот.
Виктория кинула на стойку пятидесятитысячную купюру.
– Сдачи не надо.
– Благодарю вас. Заходите еще.
Увидев, что расплачивается дама, бармен удивился, однако на его лице не дрогнул ни один мускул. "Странный альфонс", – подумал он, глядя вслед удаляющемуся Мельнику.
Всю дорогу Виктория воображала, каким окажется этот пожарник в постели. Она не боялась, что он откажется, потому что с крючка у нее еще никто не срывался.
Квартирка Виктории оказалась несколько менее роскошной, чем предполагал Мельник. Он ожидал увидеть пятикомнатную, с джаккузи и домашним кинотеатром, о какой однажды читал в газете и какую мог представлять, глядя на последнюю модель "БМВ", но в действительности квартира была однокомнатной, правда, обставленной со вкусом и увешанной коврами. Главную достопримечательность составляла огромная кровать с зеркалом на потолке. Чуть позже Мельник сообразил, что это, скорее всего, не основное жилье, а место встреч, вероятно даже, тайное от мужа.
– В ванную пойдешь? – предложила Виктория.
– Конечно, – Мельник вошел во вкус. Он решил играть роль изысканного любовника, во всяком случае, как он это понимал. – А ты, моя дорогая, пойдешь со мной.
– Я присоединюсь чуть позже, – ответила Виктория. – Пока ты моешься, я подготовлю ложе.
Ванная комната оказалась отделана зеркальным кафелем. "Сдвинутая на зеркалах", – подумал Мельник, залезая под душ. К своему удивлению, твердого мыла он не обнаружил. Пришлось использовать какую-то душистую жидкость во флакончике, напоминающую шампунь. Она давала обильную пену и называлась "Mousse de baignoir" . "Французская, – решил Мельник. – И пахнет приятно". Он помылся, выключил воду и вытерся ворсистым махровым полотенцем.
Когда он появился в комнате, обвязав полотенце вокруг бедер, Виктория ждала его у разобранной постели. На ней была длинная шелковая рубашка, под которой просвечивало натренированное в фитнесс-центре тело.
"Призывная девочка", – подумал Мельник. Виктория приблизилась к нему и прошептала:
– Дорогой, я так люблю тебя!
Ее правая рука скользнула вниз, и полотенце упало на толстый мягкий ковер, обнажив внушительное хозяйство лейтенанта спецназа, заботливо подкорректированное медиками.
– Ого, все это твое!
– Ну, а чье же! – Мельник привлек ее к себе и провел пальцами по плечам, снимая рубашку. Кожа у Виктории была гладкая, словно шелк.
Виктория прижалась к нему, чтобы почувствовать его эрекцию.
– Я так тебя хочу! – простонала она, и Мельник обнял ее. – Ох, не так сильно. – Ногти впились ему в спину. Мельник ослабил руки. Их губы встретились.
Целоваться Виктория умела. Наконец она отстранилась и, переводя дух, прошептала:
– Ты весь дрожишь, ты как железный. Идем.
Она увлекла его на кровать, которая прогнулась под ними и словно бы пошла волнами.
– Что это? – удивился Мельник и от неожиданности даже отвлекся.
– Где? – не поняла Виктория. – Ах, это, это – водяной матрас. – Она сдавила ляжками его член. – Ну же, иди ко мне!
И он пришел. Виктория что было сил вцепилась в его плечи. Она не ожидала, что он окажется таким большим. Виктория застонала от удовольствия.
После долгого воздержания Мельник кончил быстро. Они полежали немного, затем Виктория умело привела его в действие. Она была опытной женщиной и старалась доставить партнеру удовольствие, не забывая при этом о себе.
Мельник увлекся и забыл о своих проблемах, для него существовала только эта комната и Виктория в ней. Потом они отдыхали. Виктория была ласкова, ей нравился этот супермен.
– Что у тебя в мышцы залито? – поинтересовалась она, гладя его по плечу. – У тебя там парафин или ты так накачан?
– И то и другое, – ответил Мельник. – Я люблю тяжести.
– Ты прямо железный. Я сначала думала, что это от возбуждения.
– И от возбуждения тоже.
– Но сейчас-то ты расслаблен, а мышцы – во. – Она потрепала бицепс. Мускул слабо качнулся в сторону и застыл.
– Они силуминовые, – буркнул Мельник и тут же заткнулся. Однако Виктория проглотила эту информацию, для нее силумин и силикон были абсолютно одинаковые вещи, а из последнего, как она слышала, изготовлялись протезы женской груди. Так почему из силумина, который даже на слух звучал жестче, мужчины не могут делать себе рельефные мышцы? Пусть делают, если им это нравится.
– Знаешь, а хорошо, что мы встретились, – мечтательно сказала она.
– Хорошо, – Мельник ласково погладил ее живот. – Ты мне нравишься.
Виктория дотянулась до столика и посмотрела на часы.
– Нам пора, – сказала она с некоторым сожалением. – Я тебя до дома подкину. Ты где живешь?
"Назвать свой адрес?" – думал Мельник. Мысли двигались лениво. Виктория встала с постели и теперь одевалась. Мельник лежа глядел на нее.
– Поторопись, дорогой, – сдержанно произнесла она, – А то мой благоверный супруг скоро придет. Надо его встретить хотя бы.
Мельник оделся. Они спустились вниз, и Виктория отвезла его домой.
– Когда мы встретимся? – спросила она, остановив машину у дома. – Я за тобой заеду.
– Давай завтра вечером.
– Нет, завтра вечером я не могу. Лучше встречаться днем.
– А днем я не могу. Может быть, тебе позвонить?
Виктория рассмеялась.
– Знаешь, я мобилу себе еще не приобрела. Но я подумаю. – Мельник промолчал. – Лучше я тебе позвоню.
– У меня пока телефона нет, – сказал он. – Я недавно въехал.
– А-а, понятно, – протянула Виктория, – ведомственное жилье. А то я думаю, почему здесь одни военные.
Мельник оглянулся и увидел руоповцев, идущих с работы и гуляющих с семьями. Все они были в штатском.
– Почему ты решил, что они военные?
– Ну а кто вы, пожарная охрана? Видишь, все какие подтянутые.
– Понятно. Так может быть, я все же тебе позвоню?
– Ладно, записывай номер. Буду ждать с часу до трех дня. Если скажу "алло-алло" – значит, я дома одна и можно говорить. Если что-то другое, значит, ты ошибся номером.
– Понял.
Они поцеловались. Мельник вылез из "БМВ" и пошел к парадному, кивнув на ходу чете Бурцевых, проводивших его ошалелым взглядом.
Вечером, засыпая на раскладушке, Мельник подумал, что надо купить кровать.
***
Они встретились через три дня. Мельник не пошел в спортзал и позвонил Виктории домой. Услышав "алло-алло", он сказал, что хочет ее видеть.
На этот раз Виктория превзошла саму себя. Мельник был на верху блаженства – подобного он не видел даже в лучшую пору своей семейной жизни. Наконец, удовлетворив друг друга, они лежали и разговаривали.
Фамилия Виктории оказалась Луговая. Мельник знал, что группировка Лугового была одной из самых сильных в городе, а теперь ему представилась уникальная возможность взглянуть на "папу" с позиции его близких – далеко не всем доступной точки зрения. Существовавший в сознании Мельника образ бандита как заведомо отрицательного общественного элемента сильно поколебался. Пахан банды, имевший за спиной пять ходок и семнадцать лет отсидки, вдруг предстал совершенно в ином свете: умный, безжалостный, прекрасный организатор оказался любящим мужем и заботливым семьянином. Виктория была его женой больше десяти лет. Детей у них не было, и они удочерили племянницу – дочь старшей сестры Виктории, утонувшей восемь лет назад. Сейчас Альбине было девятнадцать, и она училась в гуманитарном университете. Еще одним членом семьи являлся племянник Лугового – Игорь, живший, правда, отдельно. Игорю было двадцать четыре года. В группировке Лугового он исполнял обязанности куратора нескольких подконтрольных фирм и время от времени охранника Сергея Сергеевича, в основном на конфиденциальных встречах, когда присутствие посторонних лиц было нежелательно. Луговой привечал племянника как сына, но Игорь предпочитал жить и держаться, за исключением работы, отдельно, – после смерти жены, разбившейся на машине, он замкнулся в себе.
– Их брак мог быть счастливым, – голос Виктории дрогнул, она моргнула, и на ресницах появились слезы. – Они любили друг друга – и так мало прожили вместе… Случайность, но Игорька очень жалко.
"Случайность ли?" – скептически подумал Мельник.
Его размышления прервал звук вставляемого в замочную скважину ключа. Мельник посмотрел на Викторию, которая мгновенно побледнела, и соскочил с постели. Если это бандиты Лугового, отследившие "БМВ", придется валить всех насмерть. Сколько их может быть: трое, четверо? Хрустя паркетом, он вышел в прихожую и приготовился встретить незваных гостей. За дверью послышался веселый смех.
Замок открылся, и в квартиру вошла высокая загорелая девушка с длинными, окрашенными под платину волосами, весьма гармонично оттенявшими смуглую кожу, и личность в джинсовой куртке, черных очках и с густым хайром до плеч, плавно переходящим в жиденькую бородку а-ля "хиппи новой волны". Увидев в прихожей полностью обнаженного мужчину, барышня раскрыла рот, но еще большее удивление вызвало появление из-за его спины Виктории, торопливо завязывающей пояс халата.
– Альбина, ты что здесь делаешь? – строго спросила она. – Откуда у тебя ключи?
– Я зашла… – Но тут Альбина, видимо, справилась с удивлением. – Я здесь, вообще-то, по той же причине, что и ты.
– Где ты взяла ключи? – голос Виктории источал арктический холод.
– Нашла, – ответила Альбина. – Не бойся, я папе ничего не скажу.
– Нет, если надо, мы уйдем, – произнесла личность.
– Ну ладно, мама, мы тут не вовремя, я вижу, – язвительно сказала Альбина, – мы пойдем. А он очень даже ничего.
– Я с тобой дома поговорю, – процедила Виктория.
– Ну мы пошли. Пока, – и, еще раз смерив с ног до головы Мельника, Альбина выпроводила волосатое существо и выпорхнула сама.
– Черт! – Виктория сжала кулаки и топнула ногой.
– Ничто не вечно, – философски заметил Мельник.