* * *
Последний раз Глеб виделся с Клочковым в конце прошлого года. Он только взял офис в аренду и вел переговоры с банком насчет кредита. Работы не было, поэтому в свободное от переговоров время Глеб приезжал в бывший пункт правопорядка и занимался уборкой мусора.
Ободрав обои в дальнем кабинете, которому предназначалось стать "комнатой отдыха", Глеб присел перекурить. Но едва он щелкнул зажигалкой, как услышал знакомый голос:
- Есть кто живой?
В дверном проеме стоял Владимир Клочков, на нем было длинное черное драповое пальто, дорогие ботинки на толстой подошве и норковая шапка. Глеба всегда поражало, что неряшливый в военной форме, Клочков одевался в гражданское с подчеркнутой изысканностью и аккуратностью.
- Какие люди, - невольно вырвалось у Кольцова. Предыдущая их встреча произошла год назад, когда Клочкову присвоили звание полковника. Ох и хорошо они тогда обмыли новые погоны. Мужчины обменялись рукопожатиями, похлопали друг друга по плечам.
- Смотрю, Глебушка, растешь, заводишь свой офис. Так сказать, входишь в русло рыночной экономики, - смеясь, говорил Клочков.
- Да и ты, я гляжу, Владимир Константинович, тоже не бедствуешь. Но, если что, могу взять в компаньоны, - в тон ему отвечал Глеб.
- Нет, спасибо, я пока на государевой службе.
- Давненько же мы не виделись.
- Дела, все дела, - невесело улыбнулся Клочков, осматривая разоренную комнату. - Вроде начальник отдела мог бы сидеть в кабинете и шугать подчиненных. Так нет, не могу, должен везде нос сунуть.
- Нужна помощь? - поняв друга с полуслова, спросил Глеб.
Полковник ответил не сразу. Оглядевшись по сторонам, спросил:
- Здесь есть какое-нибудь приличное, но тихое место, чтобы мы могли поговорить?
Кольцов пожал плечами.
- Да вроде в двух кварталах отсюда есть частный ресторан "Белоснежка". Но я там еще не был.
- Закрывай свою богадельню и пошли.
Ресторан "Белоснежка" располагался на первом этаже девятиэтажного дома. Там был интимный полумрак, столики расставлены в шахматном порядке, застелены нейлоновыми скатертями и сервированы на четыре персоны. Ярко освещенная эстрада в дальнем углу зала, где суетились трое музыкантов. Перед эстрадой несколько столиков было занято.
Едва друзья, раздевшись в гардеробе, переступили порог ресторана, как появился метрдотель. В черном смокинге, белой шелковой рубашке и галстуке-бабочке. От него исходил запах дорогого парфюма, а лицо излучало профессиональную улыбку.
- Что желают господа? - спросил метрдотель.
- Нам бы, милейший, поужинать, - в тон ему проговорил элегантно одетый Клочков.
- Желаете кабинет или столик в зале? - Улыбка метрдотеля стала еще шире.
- Лучше столик, так сказать, ближе к народу, - добродушно ответил Клочков, изображая из себя сановника последнего розлива.
- Прошу-с, - вырвалось из губ метрдотеля. Указывая в направлении зала, он едва не согнулся пополам.
Не успели сесть, перед столиком появился официант, такой же лощеный, как и мэтр. Положив перед Клочковым меню в кожаной папке с золотым тиснением, вытянулся по стойке "смирно" в ожидании заказа.
Быстро пробежав глазами меню, Владимир Константинович распорядился:
- Триста граммов смородинового "Абсолюта", два салата из свежих овощей, мясное ассорти, две порции каспийской селедки с маслинами. На горячее две порции куропаток под соусом манго.
- Десерт заказывать будете? - не отрываясь от блокнота, спросил официант и тут же начал перечислять: - Пирожные, кофе, мороженое двенадцати видов, пудинг.
- Мне шоколадное мороженое, - распорядился Клочков и, посмотрев на спутника, спросил: - А тебе?
- А мне бутылку боржоми сейчас, а на десерт кофе и пару эклеров, - сказал Глеб.
Как только официант удалился, Клочков вынул из кармана пиджака длинную пачку сигарет "More", достал себе одну, предложил Глебу, тот отрицательно покачал головой.
- Нет, я курю более крепкие.
- А мне крепкие уже нельзя, врачи запретили. Балуюсь этой ерундой.
- Ты вообще, Володя, изменился. Водку так в графине, на закусь не отбивную или пельмени, а куропаток под соусом манго. Прямо лондонский денди. Небось уже и забыл, как в Кабуле разведенный спирт пили из алюминиевых кружек и заедали сухарями и маринованными огурцами из трехлитровой банки.
- Ни черта я не забыл, Глеб, - отмахнулся Клочков, с раздражением гася едва дотлевшую до трети сигарету. - Сильно жизнь изменилась. Раньше контрразведка в основном боролась со шпионами. Изредка брали за жопу контрабандистов, но то, как говорится, была проза. Главным же образом борьба с вражескими происками. Сейчас все наоборот, основная прерогатива контрразведки - борьба с организованной преступностью, транспортировкой и незаконным оборотом наркотиков и фальшивых дензнаков, а уже после всего идет борьба со шпионажем. Не поэтому ли сейчас сюда агентуру засылают со всего мира. Не то что американцы, евреи или европейцы - уже всякие гондурасы зачастили.
- А что ты на меня смотришь, - возмутился Глеб, - как будто я их должен ловить. Я, между прочим, частный сыщик и работаю с сугубо частными лицами и по договоренностям.
- Да ничего я к тебе не имею, - проговорил Клочков, - только хочу заметить, что шпионы сейчас для государства куда меньшее зло…
Тут с подносом появился официант, он быстро поставил на стол хрустальный графин с водкой, пиалы с салатом, блюдо с мясным ассорти, две маленькие селедочницы с филе селедки, обложенной кольцами репчатого лука и маслинами. Пожелав приятного аппетита, бесшумно удалился.
- Шпионаж куда меньшее зло хотя бы потому, что секретов сейчас и не осталось. Любой политик может ляпнуть перед телекамерой такое, за что еще пять лет назад коллегия военного трибунала, не задумываясь, дала бы "вышку", без всякого там обжалования. А журналисты нынче - "затычка во все дырки", им хоть шахта стратегической ракеты, хоть хранилище ядерных боеприпасов или реактор атомной подлодки - везде лезут, все выпытывают, да еще снимают и транслируют на весь мир. Так что современный шпионаж заключается в перелопачивании прессы и ее анализе. Ну, в крайнем случае шпион может попытаться украсть какую-то передовую технологию. Но в последнее время таких технологий все меньше и меньше, притом большинство предприятий стали акционерными обществами и принадлежат в основном тем, у кого контрольный пакет акций. И как правило, эти хозяева - западные инвесторы, естественно, через подставных дурачков.
- Зачем ты мне это все говоришь? - спросил Глеб.
Клочков разлил водку по рюмкам, поднял свою:
- За встречу.
Выпили, не спеша стали закусывать. Хрустя молодой капустой, Глеб чувствовал, как выпитая водка приятным теплом разливается по телу.
- Самое большое зло, - прожевав, снова заговорил полковник, - даже не терроризм. При желании его можно локализовать, лишить террористов финансирования и возможности передвижения. Во всем мире накоплен огромный опыт противостояния терроризму, от политического компромисса до банальной ликвидации. Это достаточно просто, поэтому никто не хочет этим заниматься. Тем более что на борьбу с терроризмом спецслужбам каждый год увеличивают финансирование. Как говорится, "если бы терроризма не было, его следовало бы выдумать".
- При чем тут терроризм? - не понял Глеб, берясь за свою рюмку.
Мужчины снова выпили, а Клочков продолжал:
- Терроризм ни при чем. Самое большое зло - это наркомания. Я бы сказал, вселенское зло. С одной стороны, это многомиллиардные прибыли, с другой - миллионы людей, деградирующих и постепенно умирающих в страшных муках. И большая часть из этих умирающих могла бы стать цветом общества - учеными, художниками, поэтами, артистами. К несчастью, часто талантливые люди не могут обойтись без наркотических стимуляторов.
- Ну а я здесь при чем? - спросил Кольцов, натыкая на вилку маслину.
- Это я к тому, что замашки обращения с обслугой в ресторанах я приобрел, разъезжая по заграницам. После крушения "железного занавеса" политический очаг напряженности превратился в криминальный. Если раньше был лозунг: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!", то теперь актуален другой: "Мафиози всех стран, объединяйтесь!" И у вторых сейчас больше шансов объединиться, чем раньше было у первых. Нас это настораживает, а Запад по-настоящему пугает. Уже действуют международные синдикаты по угону машин, их транспортировке и продаже. Есть синдикаты по подделке денег…
- Володя, это все я знаю, смотрю "Новости", читаю газеты, - перебил Клочкова Глеб. - Или ты решил просветить меня о международном положении?
- Нет, все намного сложнее и мне нужна твоя помощь. - Полковник вытащил из пачки новую сигарету и закурил. - Мой отдел занимается наркотиками. По сравнению с девяностым годом наплыв наркотиков увеличился в десятки раз. И если раньше в Москве преобладали гашиш, самодельные растворы опия и медицинские психотропы, то теперь есть все, от героина и кокаина до ЛСД и крэка. И при всех наших усилиях поток увеличивается, а не уменьшается.
Глеб достал свою пачку "L&М", закурил, потом сказал:
- Ну, насколько я помню по политзанятиям, наркомания - это родимое пятно капитализма. Рабочие, не имеющие работы, впадают в наркотический бред. А наша страна поменяла курс на сто восемьдесят градусов, вот и начался наркотический бум. Как учил нас Вэ И Ленин, это диалектика, батенька.
- Да ну тебя к черту, Каскадер, - возмутился Клочков. - Какая, к матери такой, диалектика? Какие рабочие? На иглу садятся проститутки, бандюки, я уже говорил - творческая богема, студенты, а теперь и школьники. Наркомания стремительно молодеет. И в свете нынешних законов ничего нельзя сделать, наркомания - это неподсудно, это болезнь. И, как всякую болезнь, ее лечат в добровольном порядке. А кто же из них хочет? Но и Западу нечему радоваться, наркотический червь с еще большей силой набросился на них. Упрощенные границы СНГ теперь, как швейцарский сыр в дырках, в каналах транспортировки наркотиков. Сейчас никто не брезгует заработать "дурных денег". А это, как я тебе говорил, миллиарды, перед такими суммами кто же устоит. У наркодельцов все схвачено и налажено. В борьбе с ними помогает "внедренка" или противоборство между группировками. Но если они объединятся в общую организацию, то для человечества наступит черная полоса.
- Так уж для человечества, - усмехнулся Глеб, снова наполняя рюмки.
Но полковник был серьезен. Взяв свою рюмку, он опрокинул ее в рот, затянулся сигаретой и снова заговорил:
- Мне приходится часто ездить за границу, в основном на координационные совещания спецслужб по линии Интерпола или конкретных служб типа ФСК - ФБР. Так вот, на этих совещаниях все чаще речь заходит о неофициальных методах работы. Вслух говорится о внедрении агентов в синдикаты и выходе их на главных лиц в организациях, а также о провокациях, ставящих своей целью возникновение междуусобиц между организациями. А подразумевается совсем другое. Довольно смазанное законодательство и мощная адвокатская защита позволяют дельцам наркобизнеса уходить от правосудия и продолжать торговлю наркотиками. Неофициальные методы работы подразумевают физическое устранение лидеров наркокланов и стравливание между собой преемников. Только путем разрушения организации изнутри возможно их выхолащивание с последующей ликвидацией. И главное, эти мероприятия надо в основном осуществлять в странах "третьего мира". Беспредел, творящийся там в законодательной и исполнительной власти, позволяет, с одной стороны, наркобаронам вести себя вседозволенно и укорачивает поводки правоохранительным органам; но, с другой стороны, этот же беспредел позволяет действовать и спецслужбам: вести несанкционированную слежку, прослушивание и, наконец, проводить ликвидацию, маскируя это под очередную разборку.
- Что-то вроде "эскадронов смерти"? - спросил Глеб, теперь и он стал серьезным.
- Да, только задачи ставятся не политические, а криминальные, вернее, антикриминальные, - ответил Клочков.
- И когда ты думаешь этим заняться?
- Я уже год этим занимаюсь. Помнишь, я тебе рассказывал о бывшем депутате Верховного Совета СССР, которого взял на разработку КГБ. Когда он, будучи с депутатской комиссией в Азербайджане, попал в поле зрения "конторы", оказалось, что этот политический деятель не только интересовался азербайджано-армянским конфликтом, но и встречался с людьми, имевшими прямое отношение к поставкам наркотиков в Москву. В самой Москве Александр Васильевич Логинов общался с крупным преступным авторитетом по кличке Прохор. Очень серьезный мужик. В общем, все сводилось к тому, что депутат был у Прохора как та золотая рыбка на посылках. В "конторе" на него собирали досье, но сделать ничего не смогли. Логинов уже тогда вырядился в тогу демократа и стал неприкасаемым. Потом путч, и все насмарку. После развала Союза Логинов отошел от политики и стал заниматься бизнесом, создал концерн "Свой путь", стал президентом. Хотя точно знаем, концерн был организован на деньги Прохора. Но вскоре Прохор отошел от дел и затем ушел в мир иной. Сам или кто помог, теперь уже не узнать, тело кремировали. Логиновский концерн рос как на дрожжах, а отчего бы нет, у бывшего депутата было все схвачено и среди коммунистов, и среди демократов, среди преступников и в министерских кабинетах. Несмотря на то что концерн работал полным ходом, основной доход поступал от оборота наркотиков. Я уже тогда был начальником отдела и говорил тебе об этом Логинове. Вспомни, Каскадер, я говорил: знаем, что преступник, а доказательств нет. А ты сказал: если нет доказательств, но есть опасность разрастания чумы, надо грохнуть источник заболевания. Помнишь?
- Помню, - спокойно ответил Глеб.
- Так вот, зря я тебя не послушал тогда. С тех пор Логинов мутировал, и очень сильно. Поставка наркотиков в Москву, Питер и другие города средней полосы России меньший из его грехов. Логинов создал в Чечне "Химико-медицинский научно-исследовательский институт", который занимался концентрацией наркотика, то есть уменьшением его объема в сотни раз. Опыты ученых удались, вслед за этим начались переговоры с представителями зарубежных синдикатов. Наркотик становился неуловим для спецслужб.
- Значит, заварушка в Чечне - твоя работа? - прищурив левый глаз, спросил Кольцов.
- Штурм оппозиции провалился, - не отвлекаясь на ответ, продолжал полковник. - Главная задача не была выполнена. Теперь в Чечню войдут войска регулярной армии, но то, ради чего все это затевалось, уже не получится, время упущено.
- Владимир Константинович, ты что, вербуешь меня на чеченскую войну? - спросил Глеб.
- Нет, Каскадер, на Кавказ никто тебя не зовет. У меня в отделе хорошие ребята, они негласно без всяких ордеров и предписаний следили за Логиновым. Проникали в его квартиры, ставили "клопов", вели съемку, раскалывали его ближнее окружение, пытаясь кого-то вербануть. В общем, работали на совесть, не за деньги и звания. Но сейчас другая ситуация, сейчас надо проводить хирургическую операцию, и еще неизвестно, чем она закончится. Так что дело вполне может дойти до внутреннего расследования, сам знаешь, внутренней службе только дай зацепиться, вывернут все наружу. Короче, для предстоящего мероприятия мне нужна помощь человека со стороны. Пойдешь, Глеб, со мной?
- Риск большой? - спросил Кольцов, разливая остаток водки по рюмкам.
- Сначала большой, - проговорил Клочков, затем, понизив голос, добавил: - А потом будет вдвое больше. И все за одну ночь. Если в чем-то ошиблись, то мгновенная смерть для нас будет вроде манны небесной.
- Такие страсти.
- Ну так что?
- А если я откажусь, что будешь делать? - спросил Глеб.
- Тогда попытаюсь это сделать сам, хотя без подстраховки будет очень сложно. Ну да ничего, думаю, справлюсь.
Клочков взял со стола свою рюмку. Кольцов тоже поднял рюмку и сказал:
- Давай выпьем, Владимир Константинович, за успех будущего предприятия. Ведь недаром меня называли Каскадером, прорвемся всем чертям назло.
Чокнувшись, они выпили, и тут же перед столиком, как черт из табакерки, выпрыгнул официант.
- Горячее подавать? - осведомился он.
- Подавать, - кивнул Клочков, - и еще триста граммов водки.
- И боржоми. Вы не на десерт приберегаете? - угрожающе спросил Кольцов.