"Он человек, – думала она. – Слишком человек".
Он не был холодным и бесчувственным социопатом. И скорей всего он был способен на симпатию и даже доброту. И именно этого он в себе боялся больше всего, ведь они и могли его погубить.
Райли закрыла глаза. Она почувствовала его колебания и усилия, когда он пытался подавить в себе человеческие черты. С его слабостью, надолго ли хватит у него сил быть смертоносным животным? Он лишь знал, что у него нет другого выбора.
Ей начало проясняться и другое. Шокирующая театрализация его последнего убийства, с висящим на всеобщем обозрении телом, была не только попыткой потрясти весь мир. Он делал это и для себя. Он отчаянно нуждался в том, чтобы убедить всех, включая себя, что он гораздо более жестокий, чем кажется.
Райли понимала, что отчаяние его усиливается, а преступления скорей всего будут становиться всё более жуткими и безобразными. Он не мог позволить себе показать ни намёка на предательское милосердие или человечность. Он должен сделать всё, что в его силах, чтобы стать монстром вне предела своих представлений.
Мерное постукивание колёс поезда проявило свой гипнотический эффект. Райли не думала, что устала, но теперь осознала, что последние пару дней находилась в напряжении. Она закрыла глаза.
Райли лежала свернувшись в грязном погребе, дверь в её клетку была открыта и кромешную темноту прорезал яркий свет от пламени. Белый свет на мгновение ослепил её. Пламя от газовой горелки было единственным, что она вообще когда-либо видела в этом жутком месте – кроме лица Петерсона, которое оно освещало.
Теперь она снова начала различать лицо своего мучителя, издевающегося над ней шипящим огнём, заставляя её уклоняться от его обжигающегося потока. Она не могла рассмотреть, как именно он выглядел, но его присутствие уже стало ей привычным.
– Добро пожаловать домой! – ликующе сказал Петерсон.
– Это не мой дом, – сказала Райли.
– Это единственный дом, который ты заслуживаешь.
Райли хотелось вырвать у него из рук горелку и повернуть против него. Но его движения были слишком быстрыми и ловкими. Всё, что она могла, это извиваться и уклоняться, избегая пламени.
– Я убью тебя, – сказала она с вызовом. – Просто знай.
Петерсон мрачно усмехнулся.
– Добро пожаловать домой, – повторил он.
Райли проснулась от крика кондуктора:
– Станция Пенсильвания!
Пора было совершать пересадку.
*
Въезжая тем вечером в Фредриксбург, Райли мысленно повторяла: по одному монстру за раз.
Сон о Петерсоне сильно потряс её, она не могла успокоиться весь оставшийся путь до Квантико. Но несмотря на это ей удалось неплохо поработать. Она провела поиск с помощью своего ноутбука и вай-фая в поезде, просмотрела все имеющиеся у неё копии документов и фотографий. Она отправила доклад лично Бренту Мередиту. Особой нужды заходить в ФБР у неё не было, так что он решила ехать прямиком к дому Райана, где её ждала Эприл.
Райли напомнила себе, что монстры принимают много форм. Прямо сейчас она хотела сосредоточиться на другом монстре – чудовище, в которое превратилась её личная жизнь. Возможно, она сможет победить его, или хотя бы придать ему более приятную форму. После всей критики и возмущения, Эприл наконец захотела с ней поговорить. Это положительный признак. Райли не собиралась подводить свою дочь, по крайней мере в этот раз.
Кроме того, Райли прекрасно понимала, что её жизнь нуждается в серьёзных переменах. Не было смысла ждать перерыва между делами. Перерывы случались редко и в ближайшем будущем их не предвиделось.
Первым делом она решила, что они должны переехать из их маленького домика. Вторжение Петерсона доказало, что их жилище слишком изолировано и незащищено. Когда она арендовала его, они с Райаном только что расстались и она не была уверена в своих финансовых возможностях. Она могла себе позволить только что-то вне Фредриксбурга, кроме того, так она чувствовала себя подальше от прошлой жизни.
Но развод скоро уже завершится и Райан согласился делать регулярные выплаты на поддержку ребёнка вместо нестабильных вливаний, который он делал сейчас. На самом деле, он даже стал довольно щедр, когда понял, что это способ освободиться от любых других обязанностей по отношению к их дочери.
Это устраивало Райли. Она была рада сама полностью заботиться об Эприл, и отчаянно хотела стать ей хорошей матерью. Ей лишь нужно было понять, как организовать это дело лучше, чем это было в недалёком прошлом.
Выглядывая из окна такси, Райли увидела, что они едут мимо хорошеньких коттеджей. Теперь, когда её доход стал постоянным и стабильным, она могла всерьёз задуматься о новом месте для жизни, возможно даже о покупке подходящего жилья в городе. Будет здорово, если у них появятся соседи, да и отсюда ближе к школе Эприл. А Фредриксбург достаточно велик, так что она может не беспокоиться о том, что случайно пересечётся с Райаном.
Перспектива воспитания Эприл своими силами навела её на другую тему. Райли не могла ничего поделать с тем, что проводит много времени вне дома. Ей нужен был кто-то, кто мог бы помочь ей заботиться о дочери.
Очевидным выбором была Габриэлла. Они с Эприл нравились друг другу, и Эприл не станет возражать, если её старая экономка будет приглядывать за ней.
Согласится ли Габриэлла переехать к ним, если у неё будет отдельная комната и ванная? Или хотя бы приходить, когда Райли будет уезжать на несколько дней? Райли мысленно сделала галочку, что нужно поговорить с Габриэлла при первой возможности.
Когда Райли добралась до цели, она заехала по аллее к дому и поставила машину под навесом. Она вылезла из неё и, подойдя к входной двери, нажала на звонок, к чему уже успела привыкнуть с тех пор, как съехала отсюда. Габриэлла открыла дверь с беспокойным выражением лица:
– Сеньора Райли! – воскликнула она. – Вы знаете, где Эприл?
Глава 13
От шока Райли затрясло.
– Разве Эприл не здесь? – спросила она.
– Была тут, но сейчас её нет, – ответила Габриэлла. – Vente! Заходите в дом!
Райли сделала шаг внутрь и Габриэлла захлопнула за ней дверь.
– Она была дома, когда я пошла в tienda за продуктами, – стала объяснять Габриэлла. – Когда я вернулась, её уже не было. Я сказала сеньору Райану, а он сказал не беспокоиться. Но я всё же беспокоюсь. Она не сказала ничего, что собирается выходить. Не понимаю.
Беспокойство Райли усилилось.
– Где Райан? – спросила она.
– Обедает.
Габриэлла отвела Райли в столовую. Райан сидел за столом, ковыряя вилкой свой обед и одновременно разговаривая по своему мобильнику. Было накрыто ещё на одного человека, но тарелка была не тронула. Габриэлла нервно начала убирать со стола.
– Всё будет нормально, – сказал Райан своему собеседнику – клиенту, предположила Райли. – Я буду в девять. Мы обо всём позаботимся сегодня вечером.
Он закончил разговор и удивлённо посмотрел на Райли.
– Я не ожидал, что ты приедешь сегодня, – сказал он. – Я думал, ты расследуешь дело в Нью-Йорке. Как оно?
– Где Эприл? – набросилась на него Райли.
– Откуда мне знать? – раздражённо пожав плечами, ответил Райан. – Она себе на уме, вся в тебя. Думаешь, она мне что-то рассказывает?
Райли не обратила внимания на обвиняющий тон бывшего мужа.
– Где ты был сегодня? – спросила она.
– Не то чтобы я был обязан докладывать о том, когда прихожу и ухожу, – проворчал Райан, – но сегодня я весь день был дома. Я с утра не выходил, всё время провёл в кабинете. Я был очень занят.
– Эприл возвращалась со школы?
Райан доел и положил на стол салфетку.
– Да, мы уже успели поссориться. Не спрашивай, из-за чего. Я сам не понял. Я отправил её в её комнату и сказал не выходить, пока она не будет готова извиниться. Я думал, что она там, пока Габриэлла не пришла и не сказала, что её нигде нет.
Райан встал из-за стола и собрался уходить.
– Послушай, мне нужно подготовиться ко встрече с клиентом, – сказал он. – Это гораздо важнее, чем ваши глупости, поверь мне – особенно теперь, когда ты ожидаешь от меня щедрых алиментов. Честно говоря, я не понимаю, почему вы с Габриэллой в такой панике. Девчонка обиделась и ушла, вернётся, когда захочет.
Райли встала перед Райаном, преграждая ему путь.
– Она не обиделась и ушла, – проговорила она. – Она сказала, что хочет поговорить со мной и я написала ей, что возвращаюсь. Она ждала меня. Она бы не ушла из дома.
– Ну, судя по всему, именно это она и сделала, – возразил Райан. – Наверное, она сейчас у тебя.
Райли почувствовала проблеск надежды. Возможно ли, что Эприл решила встретить Райли у неё дома? Может быть, её дочь ждёт её там?
Райли достала мобильник и набрала свой домашний номер. Она прослушала собственноручно записанное приветствие на автоответчике и после сигнала сказала: "Эприл, если ты дома, возьми трубку. Я приехала".
Ответа не последовало.
Тогда она попыталась дозвониться Эприл на мобильник. Услышав голосовое сообщение Эприл, она невольно закричала: "Эприл, если ты меня слышишь, возьми трубку! Где ты? Ты меня до смерти напугала. Позвони мне сейчас же!"
Райли положила трубку и уставилась на мобильник в руке.
– Она позвонит, когда захочет, – сказал Райан. – А теперь, если ты не возражаешь…
Он попытался оттолкнуть Райли, но она не сдвинулась с его пути.
– Ты никуда не пойдёшь, – бросила она.
– Меня ждёт клиент, Райли.
Голос Райли задрожал от с трудом сдерживаемого негодования и страха.
– Твоя дочь тоже тебя ждёт, – сказала она.
Райли обернулась и увидела, что Габриэлла стоит в дверях кухни, на лице её читались страх и беспокойство.
– Габриэлла, во сколько ты ушла за продуктами? – спросила Райли.
– Около трёх, я думаю, – сказала Габриэлла. – Дверь Эприл была открыта и она была там. Когда я вернулась, её не было нигде в доме, и я сказала сеньору Райану.
Райли снова повернулась к Райану. Его выражение по-прежнему было равнодушным. Её привела в бешенство его неспособность оценить всю серьёзность ситуации.
– Кто-нибудь приходил после обеда? – спросила Райли.
– Я не знаю. Как я сказал, я весь день просидел в кабинете, – сказал Райан.
– Райан, думай . Ты слышал, что кто-нибудь звонил в дверь сегодня?
Райан на минуту задумался.
– Один раз звонили. После обеда. Да, я слышал, что подъехала машина, а потом позвонили в дверь. Это было после того, как я отправил Эприл к себе. Я был уверен, что Габриэлла открыла.
Райли повернулась к экономке.
– Габриэлла, ты открывала кому-нибудь дверь?
– Я не слышала, чтобы сегодня вообще кто-нибудь звонил.
Райли затрясло от тревоги и ярости. Она снова повернулась к Райану.
– Габриэлла не открывала, – жёстко сказала она. – Она ушла за продуктами. Эприл открыла дверь и с тех пор её никто не видел. К настоящему моменту её нет уже несколько часов. Габриэлла тебе сказала, но тебе всё безразлично.
Райан начинал нервничать.
– Послушай, ты накручиваешь, – сказал он. – Наверное, это её парень. Наверное, он приехал за ней и она с ним уехала. Когда она вернётся, я её посажу под домашний арест. Тебе давно следовало это сделать.
Райли вспомнила, как поймала Эприл и её парня за курением травки у них во дворе.
– Ты вообще видел её парня? – бросила Райли. – Его зовут Брайан и ему четырнадцать или пятнадцать. Он не водит машину. Это был не он, как и никто из её друзей. У неё нет друзей с машинами. Боже, Райан, ты вообще хоть что-нибудь знаешь о своей дочери?
Райли не стала дожидаться ответа. Она оттолкнула Райана и побежала по лестнице в комнату Эприл. Райан и Габриэлла последовали за ней. Как и сказала Габриэлла, дверь была открыта. В комнате царил бардак.
Райли снова достала мобильник и набрала номер Эприл. В этот раз сердце у неё оборвалось. Она услышала, как он завибрировал на кровати.
Она бросилась к ней, скинула с ней тряпки и её сердце остановилось.
Он был тут.
Райли подняла вибрирующий мобильник и в ужасе уставилась на него.
Эприл не взяла с собой телефон.
Это могло значить только одно.
Её похитили.
Глава 14
Эприл сжалась от страха, услышав шаги мужчины над головой. Он ходил туда и обратно по деревянной веранде в полуметре над её головой, то хихикая сам с собой, то хохоча в полный голос. Она старалась не закричать. Он сказал, что застрелит её, если она закричит, и она была уверена, что он так и сделает.
Она знала, что человек, который ходил по палубе, был Петерсон. Другого варианта нет. Как и все остальные, Эприл ставила под сомнение убеждённость матери, что Петерсон всё ещё был жив. Ей хотелось верить, что убийца, который когда-то похитил её мать, был мёртв. Но это было не так: он жив и теперь он похитил её.
Она с ужасом вспомнила то немногое, что мама рассказывала про этого человека, про то, как он обращался с ней, когда держал её в плену. Но больше всего Эприл пугало то, чего мать ей не рассказала. Она была уверена, что её мать утаила правду о своих собственных страданиях. Она всегда делала это из жалости к Эприл, но теперь Эприл с ужасом думала о том, что ей придётся узнать на своей шкуре обо всём, что осталось несказанным.
Даже спустя несколько часов, проведённых в заточении, Эприл по-прежнему не имела ни малейшего понятия, где находится. Когда Петерсон выволок её из багажника автомобиля, она успела краем глаза заметить маленький дом с большой террасой. Но сколько времени она провела в багажнике? Как далеко от дома они уехали?
Когда он вытаскивал её из багажника, он оторвал клейкую ленту, которой заклеивал ей рот, но она всё ещё была слишком напугала, чтобы закричать. Он дотащил её до дома, перекинув через плечо, затолкал под пол террасы, поставил на место доски и просто оставил её там, всё ещё со связанными руками и ногами. Она в панике корчилась и извивалась, но пластиковые наручники держались крепко.
Когда ей удалось заставить себя перестать трястись, она осмотрела свою тюрьму. Место под террасой было закрыто деревянными досками. Он убрал одну из них, кинул её в клетку и закрыл обратно. Она подумала, что доска сделана из довольно непрочного дерева, но не отважилась попробовать выбить её. Не сейчас, когда Петерсон ходит прямо над головой.
Эприл изгибалась в полом пространстве под полом. Тут она могла сидеть, но не могла бы встать. Она оперлась спиной о фундамент дома. Под полом было сумеречно, хотя на улице ещё светило солнце. Сквозь дырки между досками она видела, что дом стоит достаточно обособленно. Вокруг дома была пустошь, за исключением нескольких разрозненных деревьев. Она не видела ни следа других домов и не представляла, как далеко от людей они находятся.
Звук его шагов и смеха приводил в бешенство.
"Как я могла быть такой глупой?" – думала она. Но она знала, что глупость её началась раньше, чем сегодняшний день. Она сама позволила ему считать себя лёгкой добычей. Когда он приехал к дому её отца, она тут же его узнала. Он был водителем, который подвозил их с Брайаном пару дней назад. Теперь она поняла, что он уже тогда охотился на неё.
За доли секунды она увидела пистолет у него в руке и попыталась захлопнуть дверь. Но он был слишком быстр. Он схватил её за запястье и завернул руку ей за спину. Он крепко сжал её руку и упёр в спину пистолет, когда вёл её по дорожке. На долю секунды она застыла, не в силах идти. От страха, не от сопротивления. Этим она застала его врасплох и он покачнулся, наступив одной ногой на клумбу.
"Увидит ли кто-нибудь этот след? – гадала Эприл. – Кто-нибудь вообще уже заметил, что меня нет?"
Может быть, ей нужно было подгадать момент и… что? Атаковать его? Попытаться выбить у него из рук пистолет? Просто смешно думать, что она могла бы одолеть его.
Она продолжала прокручивать все события в голове. Машина Петерсона стояла задом под навесом рядом с домом её отца. Это была более новая и дорогая машина, чем та, на которой он подвозил их с Брайаном. Багажник был уже открыт, когда он подвёл Эприл к нему.
Она содрогнулась, вспомнив, что он сделал потом. Всё ещё держа её на прицеле, он заставил её заклеить себе самой рот и связать свои запястья пластиковыми наручниками. Унижение от этого ещё больше усилило ужас.
Теперь ей стало немного стыдно.
"Я не должна была поддаваться, – подумала она. – Это было трусливо".
Но что случилось бы, если бы она отказалась заклеить себе рот и связать руки? Наверное, он просто убил бы её сразу там на месте. Её отец, погружённый в работу в своём кабинете и так глубоко застрявший в своём собственном мирке, мог даже не услышать выстрела. И тело нашла бы бедная Габриэлла, когда та вернулась бы домой из магазина.
Она попыталась сопротивляться, когда он связывал ей лодыжки. А после этого она полностью потеряла надежду.
Теперь всё её тело болело от езды по кочкам в багажнике автомобиля и от борьбы с наручниками. Ещё она проголодалась и устала. Она подавила в горле крик и поднимающиеся рыданья. Она знала, что Петерсон убьёт её, если она попытается привлечь внимание. И она не должна тратить энергию. Она должна оставаться начеку, обращать на всё внимание и попытаться не упустить малейший шанс.
Неожиданно что-то озарило её – что-то, похожее на надежду. Сегодня вернётся с командировки мама. Возможно, она уже в Фредриксбурге. Если так, она точно поймёт, что Эприл похитили.
Он смеялся ещё громче и по его топоту казалось, что он танцует джигу. Эприл не могла сдержаться больше ни минуты.
– Моя мама найдёт меня! – закричала она. – И убьёт тебя!
Звуки над головой стихли. На мгновение воцарилась тишина. А потом последовало тихое хихиканье.
– О да, она придёт искать тебя, – ухмыльнулся он. – Я на это рассчитываю.
Звуки его шагов изменились. Теперь они спускались по крыльцу. Она затряслась от страха. Тогда он поднял кусок доски и заглянул внутрь. Он залез под пол со зловещей ухмылкой, держа в руке какой-то металлический цилиндр.
Что это? Огнетушитель? Какого чёрта он собирается делать с огнетушителем?
Неожиданно из него вырвалось белое шипящее пламя. Теперь она поняла, что это. Пропановая горелка. Мама упоминала горелку. Но она не говорила Эприл, что он делал с ней с её помощью.
– Иди сюда, моя прелесть, – услышала она его слова за гулом лампы.
Он пополз к ней, размахивая перед собой пламенем. Она вжалась сильнее в основание дома.
– Иди сюда и я расплавлю эти наручники с твоих рук, – сказал он.
Эприл не могла пошевелиться. Страх парализовал её.
– Испугалась огня? – сказал он. – Твоя мама тоже. Что ж. Давай подождём, пока ты станешь послушной и голодной. Может быть, тогда ты станешь храбрее. Посмотрим.
Эприл вжалась губами в сжатый кулак, чтобы не закричать.
Петерсон выключил горелку и выполз из-под пола, закрыв за собой отверстие. Она услышала, как он поднялся по лестнице, вошёл в дом и закрыл дверь.
Может, закричать теперь? Нет, это слишком опасно, кроме того, она уверена, что никто её не услышит.
Она поняла, что начало темнеть. Что будет, когда свет совсем уйдёт? Что он сделает с ней тогда? Интересно, может ли она умереть от страха?