…Мотомагазин "M-Цикл" занимал необъятный, уходящий в темноту зал в многоэтажном подземном гараже около памятника "Рабочий и колхозница". Битый час Ольга расхаживала между бесконечными рядами блестящих хромированных металлических монстров. Она устала, но виду не подавала. Около нее собрался весь штат магазина - пятеро огромных бородатых дядек в кожаных жилетках, натянутых прямо на голые волосатые туши, покрытые многоцветными татуировками. Дядьки перекачивали в себя содержимое третьего по счету ящика пива, громко ржали и отчаянно почесывались. Присутствие Ольги их ничуть не смущало. Но относились они к ней с отеческой нежностью: включали двигатели ("послушать звучок"), разрешали посидеть на музыкально поскрипывающих кожаных седлах и норовили ласково похлопать толстой ручищей по заднему карману джинсов.
Ольге нравились решительно все мотоциклы. Байкеры трясли головами в знак согласия. О да! У них самые лучшие мотоциклы в Москве! Да что там в Москве! Бери выше! В России! Не стесняйтесь, девушка! Берите любой! Кстати, вы не желаете на уикенд отправиться за город? Будет чудная компания. Большие люди! Большое пиво! И концерт группы "Кроссроудз" с потрясающим солистом.
Ольга поблагодарила за приглашение. Она ищет агрегат подешевле. Просто покататься, развеяться.
Байкеры поскучнели. Сегодня бизнес не задался. Один из них молча ткнул рукой куда-то в сторону, и продавцы сгрудились вокруг четвертого ящика пива. Все восторги жизни для них ничто по сравнению с тем сладостным мгновением, когда с бутылки слетает пробка и из горлышка лезет толстая колбаска белой пены. Пена пузырится и растекается по стенкам бутылки. Байкеры дружно чокались и надолго припадали к горлышкам, закрыв глаза и отдавшись во власть внутренних ощущений. У-ф-ф!
В указанном направлении Ольгу поджидал шмыгающий носом мальчишка с бегающими глазками, похожий на случайно попавшего в город хорька. Он напялил кожаные штаны, которые оказались ему не просто велики, но очень велики. Мальчишка шмыгнул носом в очередной раз, заметил недоверчиво посматривающую на него Ольгу и старательно вытер нос рукавом свисающей с угловатых плеч длинной черной майки с надписью "Гражданская оборона".
- Вам, девушка, мотоцикл нужен? - Голос мальчишки звучал робко и тихо.
- Нужен.
Ольга ответила кратко. А что еще сказать?
- У меня есть, один… Там, во дворе стоит. Посмотрите? - Парнишка глядел так умоляюще, что Ольга смягчилась.
- Веди, показывай, - разрешила она и направилась к выходу. Мальчишка, совсем было отчаявшийся сбыть с рук товар, радостно суетился рядом, то отставая, то опережая покупательницу.
Двор находился минутах в пяти ходьбы от "М-Цикла". Самый темный двор во всей округе. И даже в нем парнишка умудрился выбрать самый темный угол. Но мотоцикл там действительно стоял. И неплохой. С виду.
- "Урал". Отечественная машина, - извиняющимся тоном сообщил мальчишка и зачем-то протер стекло заднего обзора. - Дешево отдам.
Он нервно оглянулся по сторонам. Внезапно его прорвало:
- Сколько скажете - за столько отдам! Побыстрее! Платите и уезжайте, Христа ради!
Ольга пожала плечами. К чему спешка!
- А документы?
- Документы? - Парнишку как будто двинули промеж глаз. - Какие еще документы?
Он взглянул на Ольгу и сообразил:
- Я их вам потом принесу. Приезжайте сюда. Завтра приезжайте. Или через час. Нет, лучше завтра. У вас сколько денег есть?
Никогда Ольга не занималась странными покупками и понятия не имела о стоимости отечественной мототехники. На всякий случай решила поступить осторожно. Нашарила в кармане последние оставшиеся после "Фербагайла" сто долларов и молча протянула их мальчишке. Тот вцепился в бумажку, и сотня исчезла в карманах необъятных кожаных штанов.
Он завел "Урал", бросил Ольге ключи, протянул снятый с руля потертый шлем. И мгновенно исчез.
Ольга недоуменно хмыкнула, подивившись дешевизне производимых в родной стране мотоциклов. Она уселась на сиденье и примерилась к новому для себя мотоциклу. Для создания хорошего настроения сойдет. Ольга совершила круг по двору, едва не врезавшись в скамейку с пенсионерками. Бабки повскакали, прихватив подложенные под себя залатанные плюшевые подушечки. Двигатель немного покашливал, но в целом претензий к машине не имелось. Под нестройный вой пенсионерок, проклинавших ее на все лады, Ольга выкатила на проспект Мира и понеслась по направлению к Ярославскому шоссе, на Лосиный остров. Там можно покататься.
Чудесное местечко Лосиный остров! Если представители природоохранных контор не успели вас поймать и выставить оттуда сразу, то через час это сделать труднее. Там можно потеряться. Там природа.
Ольга уже полчаса носилась по проселочным дорогам, где асфальта мало, зато щебенка летит из-под колес. Заехав в лес, Ольга затормозила. Она едва не задохнулась от запаха хвои. Недавно прошел небольшой дождик и травка покрылась миллионами капель. Каждая капелька ловила свой собственный солнечный луч и отражала его точно в глаза Ольги. Или так чудится? На миг ей показалось, что она потеряла зрение.
Ее оглушил многоголосый птичий хор, прославлявший жизнь, звавший радоваться каждому ее мгновению. Особенно старались соловьи, выдавая совершенно невообразимые трели для русоволосой дивы, заглянувшей в уголок природы, еще сохранившийся возле Москвы стараниями людей.
Ольга сидела на мотоцикле, расставив ноги. Каблуки упирались в дорожный гравий. Она сощурилась и увидела промелькнувшую впереди тень. И тут же широко раскрыла глаза. Из леса выбежала лиса, замерла, взмахнула рыжим с подпалиной хвостом и исчезла в зарослях. Ольга засмеялась, сама не зная чему. И внезапно поняла.
Нет больше "Фербагайла"! Нет больше ничего, что заставит ее ненавидеть мир. Она счастлива. Она любима. Любит ли она сама? Стоит подумать. Но тогда, в гараже, с Сергеем… Никогда в жизни не испытывала она такого восторга от единения с мужчиной. Правда, для любви одного этого недостаточно… Она подумает. А без подруг она вполне сумеет обойтись! Почему они отказываются ее понимать?
Ольга надвинула шлем и завела двигатель. Тот уступил с четвертой попытки. Ничего себе тренировочка!
Джип появился минут через пятнадцать. Приземистый, отливавший черным, он распластался по дороге, оскалился металлической решеткой и двигался почти бесшумно. Или двигатель "Урала" так отчаянно грохотал, что Ольга не замечала подкравшуюся сзади мощную машину, пока та не толкнула заднее крыло мотоцикла?
Ольга резко качнулась вперед и оглянулась. Что за…? Почему она не дает покоя шикарным тачкам? Ольга прибавила ходу, пытаясь уйти по проселку, но джип не отставал. Он держался точно на расстоянии метра-полутора от нее. Ни больше. Ни меньше.
Мороз пробежал по спине. Прогулка, начавшаяся так прекрасно, грозила окончиться чем-то совершенно мерзким. Ольга мчалась не разбирая дороги. Пробившись сквозь заросли, едва не свернув себе шею, она скатилась в овраг. К счастью, тяжелый мотоцикл не съехал, а скорее соскользнул по склону, удерживаемый опавшими сучьями, горой прошлогодней листвы и вывернутыми с корнем мелкими кустиками. Неимоверным усилием Ольга удержала равновесие и устремилась по дну оврага. Оглянувшись, она с отчаянием убедилась, что джип уверенно спустился следом.
В нем засело что-то от динозавра, приземистого, переполненного безмозглой силой пресмыкающегося, которого природа снабдила инстинктом удовольствия от погони за добычей. Динозавр сладострастно оттягивал миг финального прыжка, чтобы растянуть кайф.
Овраг закончился. Мотоцикл вырвался на широкую поляну. Справа тянулась неширокая асфальтовая дорога, а чуть дальше, на опушке, между осинами, просматривался крохотный въезд. От асфальтовой дороги к нему шла заросшая колея.
Не раздумывая ни секунды, Ольга бросила мотоцикл в чащу.
Джип решил, что с него достаточно беготни по кочкам. Многосильный двигатель взревел. Так, наверное, вопили в ночной темноте каменного века ящеры, растопырив толстые костяные пластины.
Страх, бившийся в Ольге, возрос стократно. Теперь он разрывал ее изнутри. Она едва удержала равновесие. Но у нее тоже есть инстинкты! И самый главный из них - жажда жизни. Прибавив скорость, она влетела в лес.
Ржавый металлический столбик вынырнул перед "Уралом" из ниоткуда. Мотоцикл врезался в столбик на полном ходу. Ольга покинула сиденье и, перекувыркнувшись в воздухе три или четыре раза, с шумом приземлилась прямо в диком малиннике. За спиной раздался грохот тысячи барабанов и хрустящий звук, похожий на предсмертный хрип. И все стихло.
…Невнятный шорох то возникал, то затихал, но назойливо возвращался вновь. Ольга открыла глаза. Перед ней встал на задние лапки крохотный хомячок. Он вертел головкой, разглядывая Ольгу. Маленький жирный комочек, покрытый коричневым мехом, вполне реальный. Да и вряд ли на том свете есть хомяки. Их место на земле. Они должны развлекать детей.
У Ольги жил хомячок, когда она была совсем маленькой. Он обитал в большой варежке. Каждое утро она прощалась с ним, уходя в школу. Вернувшись, Ольга бросалась к нему, обегая папу и маму, ревновавших ее к маленькому грызуну. Но как-то хомячок простудился и заболел. Он подолгу лежал в углу и отказывался от вкусных семечек. Однажды в среду маленькая Ольга его не нашла. Она принесла маме пустую варежку. Мама сказала, что хомячок соскучился по родным в лесу и ушел их проведать. Мама говорила, глотая слезы.
И сейчас у Ольги потекли слезы. От боли.
Внезапно хомячок насторожился, завертел головой и в один миг пропал, как будто его и не было.
Ольга услышала вдалеке шум двигателя. Где-то ехала машина. Осторожно приподняв голову, Ольга увидела, что лежит в самом центре смятого куста, ее джинсы порвались в тысяче мест, от майки остались рукава, один ботинок пропал, второй едва держался на ноге. На руках и ногах живого места нет. Покрытые причудливой сеткой царапин, они из-за многочисленных синяков отливали замечательными оттенками лилового.
Ольга напряглась и сделала попытку выползти из временно приютившего ее кустарника.
Первая попытка сдвинуться с места далась с трудом. Впрочем, и остальные закончились с тем же результатом. Упираясь локтями и коленками, она преодолевала сантиметр за сантиметром. Левую ногу пронзила острая боль, и Ольга, не сдерживаясь, громко застонала. Когда вокруг стало светлее, она тяжело подняла голову.
Сквозь скомканные, грязные волосы, прилипшие ко лбу и закрывшие обзор, просматривалось темное пятно. Ольга уронила голову на руки. Через минуту она подняла ее еще раз, попытавшись отодвинуть рукой русые пучки.
Ее глазам предстала гора скомканного железа, при жизни откликавшаяся на имя "джип". Сквозь ветровое стекло прошла толстая металлическая труба. На трубу была нанизана голова неизвестного гражданина, наверное, водителя джипа. Точнее, бывшего водителя. В его толстой шее размещался широкий осколок стекла. По осколку ручейком струилась кровь, беззвучно капавшая куда-то внутрь металлической могилы. Из приоткрытой и смятой, как папиросная бумага, задней дверцы вывалился второй член экипажа. Он уткнулся головой в землю. Трава вокруг головы густо пропиталась темной кровью и стала похожа на коровью лепешку. В правом виске бывшего человека торчал вороненый металлический стержень. Другой конец стержня выходил из левого виска.
Мотоцикла нигде не было видно.
Ольга лежала некоторое время не шевелясь. Хотелось уснуть и не просыпаться. Но что-то не давало ей покоя. Оно постепенно приближалось, пробуксовывая и позванивая.
"Оно" оказалась автомашиной марки "Запорожец". Автомобильчик попытался пробиться к месту аварии, но затем водитель сообразил, что лучше оставаться на асфальте.
Хлопнули дверцы, и к Ольге направились две фигуры. Они расплывались, как в тумане, но постепенно приняли очертания двух старичков. Он и она. Оба морщинисты, суетливы и говорливы. Шарахнувшись от мертвого дуэта в джипе, они кинулись к пошевелившейся Ольге.
- Боже мой, боже мой! - причитала старушка. - Убилась девчонка! Насмерть убилась! А красивая-то какая!
- Заткнись, кликуша, - простым и трезвым замечанием прекратил лишние разговоры старичок. - Не видишь разве? Шевелится! Значит, живая. Ты за ней пригляди, а я к покойникам сбегаю.
Старушка заботливо приподняла голову Ольги и подложила под нее снятую с себя теплую кофту. Ольга автоматически отметила, что люди в возрасте кутаются даже в жару.
- Ты хоть слово-то скажи? Живая аль нет?
- Вроде да. - Ольга ответила, чтобы успокоить пожилую женщину. Окончательной уверенности в голосе не чувствовалось. Как могла, объяснила, что произошло.
- Эй, дед! А ну давай сюда! Ее в больницу везти надо! Беги сюда!
Старичок моментально подбежал к Ольге. Осмотрев и ощупав ее ноги и руки, он определил:
- Переломов, кажется, нет… Но помяло изрядно. Давай-ка, мать, потянем ее в машину. Да не руками, не руками! Так мы ей кости переломаем. Сейчас я за брезентом сбегаю.
Удивительный народ, находящийся на грани полного вымирания, эти подмосковные огородники! В их крохотных и разваливающихся на ходу машинах всегда найдется трос, инструмент, отвертки, паяльная лампа, поллитровка, совковая лопата или, как сейчас, брезент. Его аккуратно расстелили на земле. Затем, с величайшими предосторожностями, перетащили на него Ольгу. Старички очень старались, но их слабые руки в любом случае не перенесли бы высокую и довольно увесистую Ольгу. Напрягаясь изо всех сил, они поволокли ее через кусты и кучи осыпавшегося лапника.
Ольга прикусила язык, старясь не взвыть от боли и не напугать старичков, посланных ей небом. Правда, непонятно, за какие заслуги. Но явно не за то, что она воспитала добрую и отзывчивую дочь…
С такими мыслями Ольга разместилась в маленькой машинке. Для нее откинули переднее сиденье. Спину и бока обложили старой ветошью и придавили корзинами с морковью, листьями салата, кинзой и петрушкой.
- Ты, мать, здесь побудь, а я на один миг. - Старичок пропал в чаще.
- Эй, ты чего задумал, старый пень? - Старушка высказалась больше для порядка. Она занялась Ольгой, продолжая заботливо обкладывать ее тряпочками, газетками и потертыми одеялами. - И как это тебя, красу ненаглядную, угораздило одну-то ездить? Не надо, не говори! Ты глаза закрой и не думай ни о чем. Пей чай. Остался в термосе. Вот. Глоточками, понемножку…
Старик объявился довольно быстро. Он открыл багажник и шустро утрамбовал туда дюжину предметов. Устроившись впереди и заводя двигатель, хозяйственно обронил:
- Им уже не нужно. Ни радио, ни инструменты, ни все остальное…
Когда отъехали метров на пятьдесят, позади громыхнуло. К небу поднялся высокий столб пламени.
- Что это?! А, дед? - Сидящая рядом с Ольгой старушка завертела головой, став похожей на хомячка.
Старичок сосредоточенно вел машину. Когда выехали на МКАД, он сухо заметил:
- Когда я в Индии работал сварщиком на строительстве металлургического завода, похороны ихние видел. Индусы покойников не закапывают, а прилюдно сжигают на костре. - Старичок помолчал, перестраиваясь в средний ряд. Затем добавил: - Правильный обычай.
В больнице Ольгу разместили по-царски. Старичок с загадочным выражением лица сообщил, что он "теперь при деньгах", и потребовал для нее лучшую палату. Пока Ольгу мыли, мазали антисептиками, считали ушибы и порезы, старички успели позвонить ее подругам. Телефоны дала Ольга после минутного колебания.
Воссоединение произошло примерно через час. Ольга лежала в своей палате перебинтованная, заклеенная лентами лейкопластыря и разглядывала потолок глазами мученицы первых лет христианства. Под глазами зависла интересная темнота, добавившая томности выражению лица. Рядом обосновались старички, которым, по их словам, "все одно делать нечего". Они занимались тем, что ласково уговаривали объевшуюся Ольгу еще немного "подкрепиться". Таня, Ирина и Алена ввалились с шумом. Палата немедленно огласилась слезливым ревом четырех молодых женских глоток. К ним было присоединилась и старушка-спасительница, но супруг шустро уволок ее за дверь.
Слезы плавно перешли в истерику. Всех, как обычно, вылечила Таня.
- Молчать, бабы! - гаркнула она, взмахнув рукой и задев прикроватную тумбочку.
Таблетки, лежавшие на столике и раскатившиеся по полу, собирали всей компанией. Кроме Ольги, разумеется, которая счастливыми глазами смотрела на вновь обретенных подруг.
- Кровавые раны никак не обеляют тебя в наших глазах! - Таня обвиняюще указала на Ольгу пальцем.
- Танечка, может, не надо? Ей больно! - Алена сидела рядом с Ольгой и поправляла ей подушку. Ольга вытирала Алене слезы. Ирина делала набросок трогательной сцены, периодически роняя карандаш и хлюпая носом. От такой махровой сентиментальщины Таня взвилась:
- Пусть расскажет, где она пропадала! В подробностях! Это раз! - Таня нацепила очки, извлекла блокнот и сверилась с записями. - Во-вторых, пусть точно назовет женскую болезнь, загнавшую ее на мотоцикл!
- А в-третьих, - с порога крикнула возникшая в дверях Эмма, - пусть всем расскажет, как превратила наш дом в склад химического оружия! Привет, ма!
Эмма подошла ближе, задрав нос. Но не выдержала, заревела тоненьким голоском и упала маме на раненую грудь.
Палата снова наполнилась ревом. Эмма рыдала, трясясь на скорчившейся маме, Алена плакала, прислонившись к подушке, Ирина пускала слезу, не выпуская карандаша и альбома.
Таня крепилась, но, увидев вакханалию слез, не выдержала и заревела, присоединившись к подругам.
Решение наказать "Фербагайл" родилось само собой, часом позже. Подружки обсуждали детали, закусывая зеленью, оставленной добрыми старичками. Те уехали, наказав Ольге "вести себя хорошо", чем вызвали легкий приступ истерического смеха у Эммы, от которой, но настоянию Ольги, скрыли факт катания мамы на мотоцикле.
- …и тогда я говорю дрожащему от страха засранцу за штурвалом: "Или ты посадишь свою стрекозу прямо на площадь посреди деревни, или я пишу рапорт!" И знаешь, что он ответил? "Лучше раздать свой скелет на сувениры аборигенам, чем обратно в цепкие объятия Родины!" Ха-ха-ха!
Ирина поджала губы. Брат Петр имел весьма специфическое чувство юмора. Но он вернулся из Африки и его отчет о доставке мартышки Зизу необходимо выслушать. Винсент убежал в зоопарк разнимать опоссумов, подравшихся из-за безумно красивой самки.
- Как ее встретило осиротевшее племя? - Интерес Ирины был неподделен. Подобные истории случаются не каждый день.
- Сироты высыпали из своих шалашей и поначалу приняли наш вертолет за летучую закусочную. - Брат задумчиво помешивал ложечкой чай, издавая мелодичный звон. - Как только туземцы подступились к нам, собираясь освежевать тупыми ножами, я извлек чертову мартышку из мешка, поднял повыше и тряхнул в воздухе. Ха! Все как один повалились на колени и заорали! В такие минуты чувствуешь себя великим! Это круче, чем обучать полетам самую навороченную телку!
"Опять он за старое!" - с досадой подумала Ирина.
Год назад Петр по собственной глупости согласился провести тренировочные полеты с новичками. Досталась ему женская группа.
- Где тот идиот, который доверил ему женщин?! - неистово орал руководитель полетов, старательно отвлекая внимание от собственной персоны.
Поздно. Брат взмыл в воздух.