- А я не удивляюсь, - сказала я. - Мои родственнички с самого начала казались мне какими-то "темными лошадками".
- Нет! - резко оборвала меня тетушка. - Это я их раскусила с самого начала, а ты просто была ослеплена своей любовью.
- Да ладно тебе, Наташка, - вставила словечко Валюшка, - чего уж обвинять девчонку, будешь тут ослеплена, когда такой красавец, да еще и упакованный. Я бы тоже не устояла.
Наташка ухмыльнулась и посмотрела на Валюшку.
- А скажи-ка мне, моя дорогая подруга, за какие такие заслуги этот твой журналист тебе свои карты раскрыл? Свой, заметь, еще не напечатанный материал, взял и выложил малознакомой девушке?
Валюшка тут же покраснела, напряглась, задергала плечами и попыталась ответить. После нескольких неудачных попыток она разозлилась:
- Ну, какая разница! Вот пристала, в самом деле.
Мы с Наташкой не обиделись, даже рассмеялись.
- И почему малознакомой? - проворчала Валюшка, еле сдерживая улыбку.
Наташка в упор уставилась на неё и нараспев сказала:
- Валенти-и-и-на.
Валюшка захихикала и замахала руками:
- Ладно уж, раз сама проговорилась.
И она поведала нам еще одну не менее интересную историю, но… Но я ее рассказывать не стану, потому что меня об этом попросили, да и вообще, это наш маленький женский секрет…
26.
Прошло несколько томительных дней и ночей. О моих бывших родственниках ничего не было слышно. Как вдруг…
- Дашка, что я тебе расскажу! - Валюшка влетела ко мне с горящими глазами. - Такие новости! Я еле-еле к тебе вырвалась! Мой мне такое рассказал! Я так к тебе торопилась…
- Хм, - улыбнулась я. - Я тебе верю. Судя по тому, что ты даже лифчик забыла надеть, и это с твоим-то "мерилинмонровским" бюстом. Ой, Валюшка, я представляю, что сейчас на улице творится.
- Что? - не поняла подруга.
- Дурдом, - засмеялась я.
Валюшка пожала плечами:
- Это почему?
- А потому, что у всех мужиков глаза свихнулись от такого зрелища, а мужик с глазным вывихом - это страшная сила.
- Да ну тебя! - махнула рукой Валюшка. - То, что я тебе сейчас расскажу, гораздо интереснее твоих мужиков с глазными вывихами. Ты не поверишь…
- Да не томи, Валюшка…, - проскулила я.
- Вся твоя семейка исчезла, и их не могут найти! - выпалила подруга.
- То есть, как исчезла? - переспросила я.
- А вот так. А еще в реке труп выловили мужика одного, он еще заместителем у твоего свекра был, да и на свадьбе вашей тоже я его видела. Ну, он еще такой какой-то весь невзрачненький, плюгавенький какой-то, на мужика вовсе и не похож, - скривилась Валюшка.
- Да ну! - удивилась я. - А ты откуда знаешь, что это он?
Валюшка ответила:
- От верблюда. Мне мой рассказал. А еще фото этого трупа показал. Сегодня в вечернем выпуске можешь посмотреть.
- А мои бывшие родственнички, куда делись? Неужели и их…, - испугалась я.
Валюшка хмыкнула:
- Твои-то? Чего им сделается! Не волнуйся, они, как г… непотопляемы. А вот муж Изольды, - она перешла на шепот, - по делу проходит. Возможно, посадят.
- Да ну! - снова повторила я.
Валюшка права: могут и посадить, он ведь уже сидел. А мой свекор, я в этом на все сто была уверена, снова сухим из воды выйдет.
- Даш, но это еще не все. Родственнички твои сбежали, а мамочку одну на произвол судьбы в больнице кинули. Сердце у нее, предынфарктное состояние.
Я усмехнулась:
- Ничего удивительного: каждый свою шкуру спасает, моя бывшая семейка никогда порядочностью не отличалась.
Валюшка хихикнула:
- Вот и радуйся, наконец-то они тебя в покое оставят.
- Да, вот только Светлану Петровну жаль.
Валюшка покачала головой:
- Ты святая, Дашка. Она тебе столько всего сделала, а ты ее жалеешь.
- Мг, - ответила я, - жалею, чисто по-человечески…
Итак, возмездие свершилось, но не так, как я ожидала. И как в удачном детективном романе: все получили по заслугам - злодеи свое, положительные герои - своё. Хотя, нет. Стоп! Положительные герои, то бишь я, как раз ничего и не получили. Они просто лишились всего: нормальной жизни, мужа, денег, возлюбленного, который, забрав мешок с этими деньгами, до сих пор не дал о себе знать… А еще, что неприятнее всего, я так и не смогла отомстить своим обидчикам лично. Больше всего мне хотелось посмотреть в глаза моему бывшему мужу, когда бы он узнал, что хозяйкой половины имущества теперь являюсь я. Но одно только утешало: я надеялась, что больше не увижу ни Олега, ни его противную семейку. Вот только замужество мое, как балласт висело на мне, а как его сбросить, я не знала.
От всего этого так тоскливо стало на душе, что я еще разок решила поплакаться своей тетушке. Душа ждала утешения и сочувствия, а кто, как не Наташка, всегда являлась моей "жилеткой" или "девичьей подушкой"?
- Привет, - проскулила я.
Шурик глубоко вздохнул и, пропуская меня в квартиру, сказал:
- Проходи, горемычная.
- Наташка дома?
Шурик помотал головой:
- На рынок понеслась туфли покупать.
Я удивилась:
- Без тебя?
- Я приболел что-то, так она с Валюшкой.
- А-а-а, - разочарованно протянула я. - Тогда это надолго, я пойду.
- Постой, Даша, я не смогу заменить тебе Наташку? Может, мне расскажешь? Вид у тебя больно жалостливый. Пошли, что ли чаю с тобой попьем, - предложил Шурик.
Не знаю, почему, но я согласилась. И вы знаете, не пожалела: оказывается, муж моей тетушки умел слушать. Да, зря мы его из кухни выставляли, когда решали свои женские проблемы. Он не только умел слушать, но и умел разрешать эти проблемы…
- Так, говоришь, хочешь избавиться от своего замужества? - спросил Шурик.
Я всхлипнула:
- Да, только не знаю как.
Он заулыбался:
- Это как раз и не проблема. У меня тоже есть любимая тетя, и у нее хорошая профессия - она судья по гражданским делам. И, думаю, мы запросто сможем решить твою проблему, причем в рекордно минимальные сроки.
- Шурик! - взмолилась я. - Ты мой спаситель. А сколько это будет стоить?
- Дарья, не волнуйся, этот вопрос я беру на себя…
Шурик оказался человеком слова. В скором времени, держа в руках свидетельство о разводе с Олегом, я в который раз убедилась, что в лице своего мужа Наташка приобрела настоящее сокровище.
Итак, я была свободна. Абсолютно свободна! Не давали покоя только две вещи - это пропавший Сашка и моя бывшая больная свекровь. Как я уже говорила, мысль о том, что с Сашкой что-то случилось, вызывала у меня ужас. Я на все сто была уверена, что он вовсе не обманывал меня. Не мог он так бессовестно поступить со мной, просто не мог. Я это сердцем чувствовала, что бы ни говорили подруги. А что касается Светланы Петровны, то все же меня грызла совесть: я за все время так ни разу и не навестила ее.
И вот, в один прекрасный момент я переступила порог кардиологического отделения.
27.
Бедная Светлана Петровна! Да-а-а… Неприятности не красят человека. В больной, постаревшей женщине я еле-еле узнала свою бывшую свекровь. Она лежала на больничной койке, свернувшись калачиком, как ребёнок. Беззвучные слёзы катились по её исхудавшему, сморщенному лицу.
- Светлана Петровна, - тихо позвала я.
Женщина встрепенулась, подняла голову и посмотрела на меня. Удивление и озлобленность, почему-то смешанные с отчаянием, промелькнули в её потухших глазах.
- Д-даша, - проговорила она, заикаясь. - Ты?
Я присела на краешек кровати и взяла её за руку.
- Как вы, Светлана Петровна? - участливо спросила я. - Вам лучше?
Она покачала головой, в её глазах мелькнул прежний огонёк какого-то хищнического выражения:
- Ты пришла торжествовать победу? - спросила она.
- Нет, я просто пришла, чтобы навестить вас.
Она снова покачала головой:
- Не-е-т, ты пришла торжествовать… Ну что ж, ты ведь теперь свободна и…богата. Что смотришь? Думала, я не знаю, что тебя развели с Олегом?
Её холодный взгляд пронизывал насквозь. Я, съежившись и оцепенев от непонятного ощущения подавленности, молчала. У меня возникло чувство, будто это я лежу на больничной койке, а не она. Впрочем, моя бывшая свекровь всегда была сильной и властной женщиной. И вовсе не её муж правил балом, а она, Светлана Петровна, фривольно себя чувствовала, якобы, в его тени. Мне пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы ответить ей:
- Свободна, да, но… не богата, вовсе не богата.
Впрочем, это была правда: ведь Сашка так до сих пор и не появился с деньгами или хотя бы без них. Мысль о Сашке вновь вызвала кучу эмоций в моей душе. Мне вдруг остро захотелось плакать. Не просто плакать, а рыдать во весь голос, прижавшись к сильному плечу… своей бывшей свекрови. И я чуть было не совершила того, о чем бы потом сожалела.
- Да ладно тебе, врать-то, - усмехнулась Светлана Петровна. - Оттяпала ты у нас добрую половину, овечка кроткая. "Ничего мне от вас не надо, оставьте в покое", - съязвив, напомнила она мои же слова.
Я быстро пришла в себя, снова собралась с силами и уже твердо ответила:
- А вот тут вы ошибаетесь. У меня, кроме свидетельства о разводе, от вас ничего нет.
Я не солгала, ведь на данный момент это была истинная правда.
- А жаль, - для достоверности добавила я.
Она снова усмехнулась и отвернулась от меня, давая понять, что наш разговор окончен. Бессмысленно было спрашивать, не нужно ли ей чего. Да и так было понятно, что она не нуждалась в чьём-либо сочувствии.
- Выздоравливайте, - сказала я совершенно искренне…
Неприятный осадок остался в душе после этого разговора. Я шла сюда, не надеясь, что меня здесь примут, потому что знала: мы совершенно разные, и у нас нет ничего общего. И тогда я задала себе вопрос: а тогда зачем я пришла сюда? Чтобы проведать больного человека? Нет, не только. И тут я призналась самой себе: чтобы торжествовать. Она была права! В глубине души я именно так и думала.
Но после нашего разговора торжество куда-то ушло, а вместо него создался некий вакуум пустоты, который стал быстро заполняться какими-то бредовыми фантазиями: ты никому не нужна, Даша, ты осталась одна, тебя снова предали, ты обречена на нелюбовь… Мне как будто шептали это на ухо. Я желала отстраниться от всего, закрыться, спрятать голову в песок, как страус, чтобы просто не свихнуться от отчаяния, которое овладело мной после разговора с бывшей свекровью. Нет, я совершенно не была удивлена тем, что она обо всем догадалась, я даже не боялась этого. Просто вся она, с её отравляющим влиянием, действовала на меня, как яд.
Я шла по больничному скверу, задумавшись о превратностях человеческой судьбы, как вдруг почувствовала, как кто-то сзади обнял меня за плечи.
- Олег? - удивилась я.
Передо мной и в самом деле стоял мой бывший муж, всё еще такой же красивый и чертовски привлекательный. Аполлон! Греческий бог! Кажется, так называют роковых красавцев. Но только я давно уже знала цену этой привлекательности.
Знаете, есть такой плотоядный цветок, который внешне очень красив. Он своим видом привлекает всяких насекомых. И вот когда несчастная беспечная мушка садится на него, он тут же захлопывает свой "ротик", и всё - мушки нет.
Я сама себе казалось этой самой бестолковой мушкой, прельстившейся на красоту цветка. Э-эх, говорила же мне бабушка:
- Дарья, выбирай мужа не по красоте, а по душе. С красоты воды не пить…
Я не послушалась, за что и расплатилась. Но, надеюсь, меня всё же ждет компенсация за моральный ущерб - фамильное наследство моих бывших родственников - деньги.
- Присядем, - предложил Олег.
Я пожала плечами и тем не менее послушно села рядом с ним на скамейку.
Как я ни старалась избежать разговора с Олегом, он всё же состоялся. А вам бы хотелось вновь встретиться с человеком, который вас не только предал, но и продал?
- Я о многом сожалею, Даша, - еле слышно начал он. - Сожалею о том, что послушался тогда маму…
- Которая и посоветовала тебе жениться на дурочке, - закончила я предложение и добавила: - На нищей дурочке, у которой ни кола ни двора и которая будет молиться на тебя и боготворить за то, что ты осчастливил её. Да уж, благодетели, нечего сказать. Только вы просчитались. Действительно, я сначала боготворила тебя, но потом…
Как же мне хотелось сказать ему, что значило это "потом"! Потом было разочарование и в его, и в своей любви к нему, а еще, да что греха таить, я снова влюбилась, только в другого человека. И вот об этой любви я сочла нужным не говорить Олегу, потому что наше с Сашей чувство было настолько еще юное, чистое и хрупкое, что не хотелось выпускать его в эту атмосферу лжи и грязи, в которой по уши увяз сидящий рядом со мной человек, оказавшийся не способным на такую любовь. Мне стало жаль Олега, потому что он, как говорят, в погоне за фальшивыми идеалами потерял то самое большое и светлое, тот шанс, который дается человеку только раз в жизни.
- Даша, не начинай снова, пожалуйста, - произнес Олег с ноткой досады.
Ну вот, мне в очередной раз заткнули рот. Впрочем, мне всегда его затыкали. И если раньше мои невысказанные обиды проливались горючими слезами на Наташкином плече, то теперь я была совершенно спокойна. Что ж, если со мной больше не хотят разговаривать… Я молча встала со скамейки и направилась к выходу из сквера.
- Даша! - Олег кинулся за мной. - Подожди, не уходи, нам надо поговорить!
- О чем? - сухо спросила я.
- Понимаешь, Дашка, я серьезно вляпался.
Я усмехнулась: это и так понятно.
- Я не знаю, как-то все пошло наперекосяк с бизнесом, а еще эти наехали… А-ах, все несуразно как-то, бестолково, мы практически все потеряли, одна надежда на тебя.
Я вскинула брови от удивления.
- Да, да. Мама тогда правильно решила, что все надо переписать на тебя, ведь ты моя жена, а я еще твой муж. Ты привезешь мне документы, и я смогу…, - он запнулся, но я и так знала, что он сможет сделать.
Он как всегда воспользуется моей добротой и оставит меня с носом. Ну, уж нет! Я решила твердо отстаивать свою позицию. Не знаю, что на меня тогда вдруг нашло, но я не выдержала:
- И ты, вытерев об меня ноги, как о половую тряпку, сможешь начать новую жизнь. Нет, вы со своим папой все же молодцы: оставляете меня в залог бандитам, спасаете свои драгоценные шкуры, при этом технично обведя всех вокруг пальца, а потом как ни в чем не бывало ты появляешься и вспоминаешь о том, что мы с тобой, оказывается, еще пока муж и жена. Нет, Олег, нет. Все, хватит, я больше не твоя жена.
Он криво усмехнулся:
- Ошибаешься, по документам еще моя.
- Нет, я подала на развод, и нас развели, - ошеломила я его известием.
Он так и подскочил и срывающимся голосом произнес:
- То есть как?… как развели?
Я торжествовала, и, поверьте, на этот раз во мне не было больше ни капли жалости к нему:
- Молча. Ты пропал в неизвестном направлении, в суд не явился.
- Но ведь так же нельзя! Они не могли!
Я пожала плечами:
- Поверь мне, могли. Иногда на свете все-таки бывают чудеса.
Правда, я умолчала о том, что этим чудом была хорошая взятка судье, а по совместительству - тетушке Шурика. Но это ведь мелочи, правда? На что не пойдешь ради хорошего дела.
Он похолодел:
- Я…я опротестую, ты не имеешь права! А как же документы на квартиру и на дачу? - вкрадчиво спросил он. - Ты отдашь мне их?
Я покачала головой:
- Неа.
Вот тут-то он и проявил, наконец, свое истинное лицо: глаза его зло сверкнули, лицо приобрело какое-то хищное выражение, ладони сжались в кулаки, готовые вот-вот сорваться на меня.
- Это все не твоё! - прошипел он. - Это все не твоё!
- Отчего же? Я же все-таки была твоей женой, хоть немного. Это, так сказать, мне награда за моральный ущерб. А ты выкручивайся сам, как можешь. И вообще…
Тут уж я, совсем немного солгав, решила сделать ход в свою пользу:
- У меня их украли! - выпалила я и добавила чистую правду: - Как раз тогда, когда мы с тобой в ресторане обедали, кто-то залез в мою квартиру.
- Как украли? Кто?
Я пожала плечами:
- Откуда же мне знать.
Но Олег, кажется, не поверил:
- Ах ты, с…,- зло оскалив рот, он вдруг двинулся на меня.
Я сжалась в комок от ужаса, как вдруг…
- Руки убери от нее!
- Саша! - радостно воскликнула я. - Господи, как же тебя долго не было!
Сашка схватил Олега за руки, тот дернулся, но хватка оказалась железная, так что попытка высвободиться из сильных Сашиных объятий потерпела крах. Олег как-то неестественно взвизгнул и сорванным голоском прокричал:
- А! Это ты! Лучший друг! Я давно подозревал, что между вами что-то есть. Ты давно на Дашку глаз положил, я это знал, чувствовал. Что, стерва, любовничка завела, пока муж отсутствовал?
С появлением Саши я, конечно, осмелела и сказала:
- Фи, Олежек, что за сцена из дешевого спектакля? Почему это любовничка, я женщина свободная, семьей и браком не обремененная, имею право на свободные отношения, с кем хочу.
Олег прохрипел в ответ:
- Вы все равно ничего не получите, я отсужу.
- Да? Только что? - зло сказала я. - Документы на собственность украдены. Вор все-таки был, ты зря мне не поверил. Если хочешь, можешь все отсуживать у своего разлюбезного компаньона и его белой швабры. Если постараешься, может, Изольда за твои прежние боевые заслуги тебе косточку и кинет. Только я глубоко сомневаюсь: женщины, подобные твоей Изольде, любят победителей, а не таких, как ты.
- Даша, Даша, - успокоил меня Саша, - остынь. Да ну его, отпусти. Пусть убирается.
"Ой, - подумала я, - и вправду, чего это я?" Как говорится, "Остапа понесло".
Олег, действительно, был жалок: нелюбимый, одинокий и покинутый всеми - и друзьями, и женщинами. Хотя, почему "нелюбимый". Я-то как раз его очень даже любила, да вот только он - нет. Несчастный человек. А несчастье его в том, что он прошел мимо настоящей любви, нет, не мимо, он прошел прямо по ней, растоптав и уничтожив. И мне не было жаль его, ну, нисколечки, потому что он сам был виноват во всем.
- Я давно уже отпустила его, Саша, - сказала я тихо.
И оба они поняли, что отпустила я его во всех смыслах - я его больше не любила. Может, права была Наташка, когда сказала, что Олег нанес серьезную рану не моему сердцу, как я тогда думала, а моему женскому самолюбию? А настоящая любовь ко мне пришла только сейчас, и вот она, рядом со мной, выпустив из своих стальных объятий поверженного соперника, стоит, нежно смотрит мне в глаза и обещает положить к моим ногам весь мир?