Померанцев ответил не сразу. Он рассеянно смотрел в окно, за которым порхал тополиный пух.
- Кажется, вас с Евгением Матвеевичем можно поздравить. Это уже законченное расследование. Даю гарантию, Разумневич вас за клевету не притянет.
- А что собираешься с этим делать? - спросил Игорь, кивнув на принесенные бумаги. - Ты будешь их кому-то показывать?
- Придется, - сказал Валерий. - Сначала Анисимову. Но сперва сниму копии для Меркулова, посмотрит, когда вернется. Но и он в нынешней ситуации не все может… Ты же видишь, что происходит… Сначала убили Быстрова, не позволив мне его допросить, как подозреваемого. Теперь мне нужно срочно арестовать и допросить шефа безопасности Вадима Морозова, но, если я хотя бы заикнусь об этом, те, в чьих руках его жизнь, узнают о реакции моего начальства одновременно со мной.
- И ты говоришь об этом вслух? - Игорь поразился горечи его тона.
- А надоело отмалчиваться! - еще громче, с вызовом, сказал Валерий. - Ведь все так и будет. Хотя пальцы Вадима Морозова есть везде, куда бы мы ни сунулись, но мы опять только спугнем, когда потребуем санкций на его арест.
- И все-таки что ты собираешься делать? - спросил Игорь после паузы.
- Я? А ничего. Меня только что отстранили от расследования… Буду сочинять заявление по собственному… Да и по Питеру соскучился, если честно, не говоря уже о жене… Но ты, если захочешь, можешь помочь делу. Опубликуй все это у себя в газете. А там посмотрим на реакцию нашей прогрессивной общественности. Пусть, как говорится, аферистов накроет волна всенародного негодования и возмущения, тогда'мое начальство, - он показал на потолок, - может, и спохватится… Возможно, тогда и Анисимов выбросит мое заявление, прибежит ко мне и заорет, почему я до сих пор не представил ему материалы на всю камарилью этого Разумневича, а я ткну его носом в дело Быстрова!
- О Быстрове мне тоже написать? - спросил Игорь после очередной томительной паузы. - Все-таки его коллеги уже успели надеть на славное чело покойника терновый венец мученика за свободу слова.
- Вот так и напиши. И вставь в статью про то, как он погиб по дороге в Генпрокуратуру на допрос. А то сейчас в прессе и на телевидении действительно масса слухов, пересудов и спекуляций по этому поводу. И про его убийцу Реваза Суниева напиши, как он свободно разгуливает по Москве, хотя его фоторобот есть у каждого постового. Обо всем нужно написать. Ткнуть всех носом! - Валерий замолчал, сдерживая себя, потом взглянул на часы. - Где наш Гера запропастился? Хоть бы позвонил.
- Позвони сам.
- Уже. И не раз, - хмурился Валерий. - Наверняка отключил свой мобильный, чтобы мы ему не мешали. Только не пойму, чем он там занимается.
- Евгений Матвеевич еще вот что предложил… - вспомнил Игорь. - Он неплохо знал прежнего министра финансов. И теперь хочет через него попасть на прием к вновь назначенному. Чтобы все это показать и рассказать.
- Ну, тогда точно, концы в воду… - нахмурился Валерий. - Разумневич и его компания успеют уничтожить улики.
- Не все, - отрицательно мотнул головой Игорь. - Прочти вот здесь внимательно. У корпорации Разумневича есть дочерняя фирма под названием "Акванго", которая принадлежит его шурину, некоему Владимиру Корягину, и зарегистрирована на Кипре. Так вот, она уже выкупила некоторые долговые обязательства, причем за полцены, у некоторых среднего достатка, но достаточно известных в финансовом мире банков… Вот здесь, видишь?
- Бедная Россия… - качнул головой Валерий, закончив читать и подняв голову. - Тем более это нужно публиковать как можно скорее. А до публикации нельзя никому показывать. Только Меркулову, когда он вернется. Пусть он пробивает. Для этого нужно сделать так, чтобы завтра же материал появился в свежем номере вашей газеты. И тогда Меркулов будет во всеоружии - с вашим списком зарубежных кредиторов, уже попавшихся на удочку Разумневича, и твоей статьей. Вот тогда будет настоящая сенсация! Объясни своему начальству, если станут упираться…
- Я найду что сказать, - кивнул Игорь. - А что делать, если они испугаются и откажут? Люся ночью перевела наш материал на английский, и он уже стоит в моем бланке для электронной почты за подписью Евгения Матвеевича. Адрес - все та же "Файнэшнл тайме". И статья ждет только нажатия левой кнопки на моей мышке, чтобы оказаться на сервере этого издания. Уж они там не упустят случая. Они, кстати, уже запрашивали Евгения Матвеевича на этот счет.
- Техника на грани фантастики, - покачал головой Валерий. - Позавидуешь… Мне бы такую возможность шантажировать свое начальство. Мол, не дадите санкцию на арест или обыск, сразу отправлю свой материал в Скотленд-Ярд. А то и в ЦРУ. Сразу забегают… Правда, вашего покорного на другой же день выгонят без выходного пособия. И уж не знаю, что лучше, а что хуже: терпеть дальше или послать всех к чертовой матери?
- Это кого тут выгоняют без выходного пособия? - Гера неожиданно возник на пороге. - Уж не меня ли? Что за разговоры, гражданин начальник! Игорек, здравствуй…
- Лучше скажи, где ты был и почему твой мобильный все время отключен? - ответил вопросом на вопрос сразу ставший суровым Померанцев.
- Сели батарейки, однако, от слишком затянувшегося ожидания вашего звонка, гражданин начальник! - Гера взял под воображаемый козырек.
- А где ты был столько времени?
- Вы не поверите, Валерий Александрович, но в нашем деле появился еще один труп. А мы с вами вчера даже не мечтали лицезреть его живьем. И только полчаса назад я получил долгожданную радость от общения с ним в морге судмедэкспертизы.
- Это ты о ком? - прервал поток его словоблудия Померанцев.
- О Ревазе Суниеве! - торжественно объявил Гера. - Его охладелый труп нашли недалеко от стадиона "Динамо" в предварительно угнанной, а потом брошенной "шестерке" восемьдесят седьмого года рождения.
- Ничего себе!.. А как ты узнал? - спросил Померанцев, привстав с места. - Почему о нем ничего нет в сводках? Как он погиб?
- Не как герой. Довольно банально. Ему влили, подмешали или вкололи цианистый калий. Помер, надо сказать, не по заслугам, то есть сразу и безболезненно. Как, наверно, и не мечтал в самых дерзких своих грезах…
- Помолчи, - проворчал Померанцев, разбирая бумаги. - Меня хоть и отстранили от дальнейшего расследования, но…
- Шутишь? - Гера так и упал в кресло.
- Какие уж шутки… Тут где-то Зоя мне положила… Из Махачкалы пришли на него данные с особыми приметами. Вот, нашел. На груди, под сердцем, у него должна быть наколка.
- Горный орел, несущий в своих когтях тело юной девушки, - перебил Гера. - Так?
- Они начали обрубать концы, - сказал Померанцев после некоторого молчания. - И мы за ними опять не успеваем.
- Похоже на то, - согласился Гера, глядя в глаза начальнику. - И нам остается только гадать, кто будет следующий.
- Да кто они? - спросил Игорь, переводя взгляд с одного на другого. - Вы их знаете? Кто обрубает концы?
- Те, кто затеяли эту аферу, раскрытую тобой и Евгением Матвеевичем Макаровым, - ответил Померанцев, кивнув на бумаги, лежавшие перед ним. - Вы опередили их в другом: вы нашли иностранные банки, которые в панике стали продавать за бесценок российские долговые обязательства еще до того, как Минфин стал по этим самым обязательствам платить. Ваш успех одновременно означает, что вы слишком много знаете. А это, в свою очередь, означает другое, - продолжал Померанцев с нажимом. - Что вы с Макаровым - следующие. И прежде всего Евгений Матвеевич, как автор статьи.
- А что делать? - спросил Игорь.
- Странно это слышать от журналиста, специализирующегося на криминальной тематике, - хмыкнул Валерий, переглянувшись с Герой. - Кажется, объяснял уже. Носителя опасной информации уничтожают, чтобы она не успела стать достоянием гласности. Если она все-таки стала таковой, тогда сработает другой стимул - месть. Но это становится опасным уже для самих мстителей, ибо тем самым подтверждается подлинность разоблачения… То есть чем быстрее материал будет опубликован, тем безопаснее это будет для вас обоих.
- Кстати, а где сам Евгений Матвеевич? - спросил Гера. - Вы же собирались приехать с ним вместе?
- Ничего не понимаю… - встревоженно сказал Игорь. - Я ему звонил, никто не поднял трубку, и я подумал, что он сейчас в пути. Так мы с ним договорились… Считаете, это для него опасно?
- Начнем с того, что он для них опасен! - сказал Померанцев. - Они резонно полагали, что он станет молчать, написав лживую статью под диктовку Быстрова и получив огромный гонорар… Но наверняка они знают и о наших с вами контактах…
- Это к гадалке не ходи, - кивнул Гера. - Тут наш общий промах и упущение. Наши топтуны с Петровки следят за Вадимом Морозовым с того самого дня, как засекли его в охранном агентстве моего друга детства, но никакого результата. Он ускользает от их слежки, или… - и замолчал, уставясь на Валерия.
- Или? - спросил Померанцев.
- Кстати, вспомнил! - Гера хлопнул себя по лбу. - Вернее, сопоставил хронологию. Они же его потеряли, как ребенка в ГУМе, как раз за час до гибели Суниева. Куда-то исчез из своей машины… И благополучно нашелся только через три часа. Еще, говорят, издевательски помахал им ручонкой, прежде чем включить зажигание.
В кабинет заглянула Зоя:
- Валера, к вам тут какая-то женщина просится на прием, звонит из бюро пропусков, очень срочно. Говорит, будто она жена какого-то Абрикосова, что ли, и хочет что-то от него передать.
Померанцев с минуту смотрел на нее, плохо соображая.
- От Абрикосова?! Жена?! Сейчас же выпиши ей пропуск! И очень попрошу: отнеси его сама, а ее проводи к нам.
Вскоре Зоя привела в кабинет болезненно полную женщину с заплаканными глазами. Та растерянно оглядела присутствующих. Померанцев встал и указал ей на кресло. Она замотала головой:
- Он сказал, только вам, лично, в руки…
- Оставьте нас одних, - попросил Померанцев Геру и Игоря.
- Я, пожалуй, поеду, - сказал Игорь, взглянув на часы, - к Евгению Матвеевичу, узнаю, может, что случилось?
Когда жена Абрикосова ушла и Гера вернулся в кабинет, Померанцев дал ему письмо, а также компакт-диск в пакете.
- Что там? - спросил Гера, кивнув на компакт-диск.
- Сейчас он пуст. А прежде там была программа для несанкционированного скачивания информации в локальной сети с последующей самоликвидацией, - ответил Валерий. - И там же должны быть пальчики господина Понятовского. Читай, и все поймешь.
"Уважаемый Валерий Александрович! Извините за мою выходку в суде в ваш адрес. Меня так часто предавали в жизни, хотя я верил людям и старался приносить им добро, и поэтому решил, что вы и следователь Королев меня обманули. Но здесь в пересыльной тюрьме я узнал во время свидания с женой, что Королева уволили по статье за должностное преступление, и понял, что вы с ним оказались бессильны, ибо вмешались люди куда более могущественные, и потому вас из-за меня ожидают неприятности. Чтобы помочь вам и Королеву, я сказал жене во время свидания, где найти этот компакт-диск. В свое время, летом 98-гр года, я передал его в руки господина Понятовского за очень хорошие деньги во время встречи в загородном ресторане, где мы с ним поужинали и выпили за дальнейшее сотрудничество. Я тогда не представлял себе, зачем ему эта программа, но все понял, когда вскоре последовал дефолт и последующее обогащение его дядюшки. Я только тогда осознал, как много людей пострадало из-за моей корысти. И с тех пор стал помогать ограбленным людям вернуть утерянное. Господин Понятовский, как мы и договаривались, вернул мне компакт-диск, и теперь я должен был его уничтожить на его глазах, изрезав его поверхность. Я так и сделал, но, чтобы подстраховаться на будущее, я заранее подготовил точно такой же диск и подменил им тот самый, на котором остались отпечатки его пальцев. Ведь для вас это важная улика, правильно?.."
Гера поднял глаза на Померанцева:
- Валера, но с этим долго не живут! Если ты рассчитываешь, что он будет нашим свидетелем…
- Так оно и есть, - кивнул Померанцев. - Абрикосов скоропостижно скончался от инсульта в тюремной больнице, вскоре после свидания с женой. Но диск-то с пальчиками Понятовского остался: Как и это письмо.
10
Игорь подъехал к дому Макарова и еще издали увидел возле подъезда небольшую толпу людей, все больше женщин. Двое врачей в белых халатах хлопотали возле "жигуленка" пятой модели. Здесь же стояла "скорая".
- Смотрю, этот дед голосует… Ну, я остановился. Может, по пути, правильно? - объяснял милиционеру водитель "Жигулей", прижав руки к груди. - Он мне и говорит, подвези, мол, до Генпрокуратуры на Большой Дмитровке. А то опаздываю. Мне вообще туда не с руки, в смысле, не по пути. Ну а как, с другой стороны, откажешь, вдруг он и правда прокурор, я правильно говорю? Может, когда пригодится?
Милиционер кивал, строго насупив брови, и записывал…
- Дед сел и сразу сомлел, дышит тяжело, посинел, таблетки по карманам ищет. Я говорю: ты чего, мол? Может, тебя прямо в Склиф? Нет, говорит, меня ждут. Сейчас, мол, все пройдет, внимания не обращайте. Захрипел, и готов. В смысле, помер.
Игорь подошел ближе, протолкавшись через толпу.
Евгений Матвеевич лежал на асфальте, голова на чьей-то подложенной сумке, грудь, которую только что массировали, была обнажена, лицо запрокинуто назад, рот приоткрыт, а глаза неподвижно смотрели на редкие, пушистые облака в синем небе, на лица склонившихся над ним людей, на тополиный пух, летящий над городом.
- Он… умер? - спросил Игорь у пожилой женщины-врача, которая только что делала массаж сердца, а теперь распрямилась и взяла у санитара пачку сигарет.
- А вы что, не видите? - буркнула она.
- Но может, что-нибудь еще можно сделать, фибрилляцию например.
- Американскую "Скорую помощь", поди, смотрите?.. - усмехнулась она и закурила сигарету. - Что там фибриллировать, молодой человек, если его сердце не то что остановилось, а разорвалось в клочья.
- Вы его знаете? - спросил милиционер у Игоря.
- Да. У вас же его удостоверение, - ответил Игорь. - Там все записано. Это известный журналист Евгений Макаров. Я работал с ним вместе. Подождите, не забирайте… - сказал он, увидев, как санитары уже разворачивают черный пластиковый мешок.
Игорь присел на корточки перед мертвым журналистом и какое-то время смотрел на него, потом прикрыл ему веки.
- Я тут при чем? - снова завел ту же пластинку "бомбила", прижав руки к груди. - Откуда я знал, что дед этот всем известный и копыта вот-вот отбросит?.. В смысле, даст дуба? Раз старичок попросил подвезти, разве я мог отказать?
- Завязывай, - сказал ему милиционер. - Посмотрим, что о тебе скажут, когда будешь вот так, посреди мостовой, лежать…
Игорь еще какое-то время смотрел, как санитары загружают черный мешок с телом Макарова в машину.
Из редакции Игорь позвонил Померанцеву.
- И что ты об этом думаешь? - спросил Валерий.
- Его вполне мог хватить инфаркт, - сказал Игорь после затянувшейся паузы. - Даже наверняка. Столько переживаний выпало в последнее время. И с внуком, и с этой статьей. Да тут еще эта жара. И еще в чем-то чувствовал себя виноватым перед покойным Быстровым, представляешь?
- Но проверить бы не мешало… - неохотно сказал Померанцев. - Слишком много смертей… - И обратился теперь к Гере: - Позвони в районную поликлинику, что ли. Там, если я правильно понял, есть медсестра, которая делает ему на дому уколы. Наверно, она последняя, кто видела его живым.
Вечером, когда Игорь уже вернулся домой, Померанцев сам ему позвонил.
- Тут опять приключилась такая история, - сказал он. - Пропала уже вторая медсестра, которая обычно колола Евгения Матвеевича на дому. Фамилия - Островная, имя - Дарья Николаевна.
- Час от часу…
- Сказали, что утром уехала делать процедуры и не вернулась. Дома ее тоже нет. А ты говоришь… Жара, мол, переживания. Нет, здесь идет самая настоящая зачистка местности. Совсем как в Чечне. Откуда, кстати, завтра вылетает Меркулов, прервав командировку. Он мне это сам сказал после нашего телефонного разговора…
- Говорят, что при вскрытии у него обнаружили обширный инфаркт, - ответил Игорь. - Он же дома сидел с гипертоническим кризом.
- А никто и не спорит, - устало продолжал Валерий. - Обширный так обширный. Жару и криз никто не отменяет. Но к ним ведь можно кое-что и добавить? Вот когда объявится эта медсестра Островная, целая и невредимая, тогда можно будет какие-то вопросы снять. А пока что вокруг нашей истории слишком много загадочных смертей. И кто знает, какая будет последней… Теперь вот что. Когда выходит ваша статья, о которой мы договорились?
- Завтра, - сказал Игорь. - Сегодня уже не успели.
- Но это точно?
- Да: На редколлегии я пригрозил своему начальству, как уже говорил, что в случае отказа отправлю ее в "Файнэшнл тайме" за подписью покойного Евгения Матвеевича и с моей припиской, что его постигла странная смерть, а его родная газета от страха отказывается публиковать. Все лысины разом вспотели, их обладатели переглянулись, ну а что прикажете делать? Согласились…
- Ч-черт!.. - сказал Валерий. - И как раз завтра Разумневич с Белявским вылетают в Базель с сопровождающими лицами. Уже подружились, один самолет на двоих зафрахтовали, представляешь?
- Ну не сбегут же.
- Время, опять они выиграют время!
- Я-то понимаю, а ты вот всего не знаешь, - с некоторым торжеством сказал Игорь. - Последнее, чего добился-таки Евгений Матвеевич по своим каналам, - это аудиенции у министра финансов,
- Другой разговор!.. Но ведь он умер?..
- Я уже звонил туда, - продолжал Игорь. - Все объяснил. Мне обещали от имени министра, что меня обязательно примут. Но я должен прийти туда со свежим номером газеты, где будет опубликована наша статья.
- Сплюнь три раза, - подключился к их разговору Гера. - Поскольку нас с Валерой отстранили как не-справившихся, на тебя, Игорек, последняя надежда. Скажи им там…
- Теперь главное, - перебил его Померанцев. - Теперь речь пойдет о твоей жизни…
- Думаешь, мне тоже что-то угрожает?
- Не перебивай и не вздумай спорить! Сегодня никуда не выходи, а завтра с утра к тебе придут спецназовцы из МВД и проводят в редакцию, в Минфин, куда угодно. Я уже обо всем договорился с начальником МУРа Грязновым. За тобой заедут прямо домой
- Да зачем они мне? - воскликнул Игорь. - Хочешь перед всеми нашими опозорить? Если бы я был им опасен, они шлепнули бы меня одновременно с Макаровым! Тебе не кажется, если я еще жив, то, значит, Евгений Матвеевич умер все-таки своей смертью?
- Это у тебя мания величия, - ответил Померанцев. - При полном отсутствии мании преследования. Макаров, между прочим, написал статью, а не ты. Но когда выйдет твоя статья, следующим будешь уж точно ты. А может, и раньше. То есть мы даже спрашивать тебя не будем, а пришлем охрану.
- А если я не хочу, чтобы меня охраняли? - заносчиво воскликнул Игорь. - А если я буду сопротивляться? Имею я право распоряжаться собой или нет?
- Валера считает, что не имеешь, - сказал Гера. - И я того же мнения. Послушай меня, Игорек… И пошевели мозгами. Была у вас бурная редколлегия или не была? Ты поставил вопрос ребром о публикации материала, из-за которого уже погибли люди, или не поставил? Могла информация об этой статье выйти наружу? Да или нет?