- В России времена всегда трудные, - прервал его Малхазов. - Других не припомню. Восемьсот тысяч дадите? Именно столько мне недодал ваш лучший друг.
- Долларов? - упавшим голосом и с изменившимся лицом спросил Белявский.
- Нет, лир, - хмыкнул Малхазов. - Да или нет? Извините, у меня тут художественный совет, а время ограниченно…
- Ну конечно, конечно, во имя святого искусства… - пробормотал Белявский, стараясь не смотреть на участников совещания. - Но я должен поставить этот вопрос на правлении нашего банка. Уверен, мы решим его положительно…
- Мне нужно это точно знать до завтра, - снова прервал его Малхазов.
- Понимаю… Считайте, что они у вас есть, - подтвердил Белявский. - Если, конечно, вы к тому времени прервете всякие отношения с Разумневичем и расскажете о случившемся в интервью на телевидение, да хотя бы на канале ТВТ.
- С той минуты, когда я увижу сумму прописью, я не присяду с Левой на одном гектаре, - заверил маэстро.
- Желаете налом?
- Нет, слушайте, зачем мне связываться с налоговиками? Они мне и так всю плешь проели… Просто перешлите на наш счет в Северо-Западный банк… Одну минуту, сейчас я вам продиктую его номер…
Когда стали расходиться, Дима Гуреев придержал за локоть Антона:
- Вы, кажется, большой специалист по преодолению автомобильных пробок. А я очень спешу. Не подбросите?
Антон понимающе кивнул, покосившись на босса, но тот сейчас был занят другими делами.
В реквизированной "тойоте" Антон отпустил водителя и сам сел за руль, Гуреев сел сзади.
- Здесь нет подслушки? - спросил Гуреев, когда они немного отъехали.
- Исключено, - кивнул Антон, покосившись на всемогущего пассажира в зеркальце заднего обзора.
- Я давно хотел с вами поговорить, - продолжал Гуреев. - Мне показалось, что у нас есть нечто общее. Буду говорить прямо: мы оба утомлены излишней опекой нашего общего благодетеля.
Антон молча кивнул, ожидая, что тот скажет дальше.
Малхазов, не вставая из постели и только приподнявшись на локте, набрал номер Олега Ивановича.
- Олежек, дорогой, это я, Никита… Я насчет этой вашей коллективной писульки.
- Ну слава богу! Решился наконец? Учти, Лев Семенович очень на тебя обижен.
- Только что я разговаривал с Белявским. Он предложил отстегнуть, сколько скажу, только бы я не давал свою подпись под этим воззванием ко всем людям доброй воли в его защиту… Слушай, откуда Белявский пронюхал, что вы собираете подписи?
- Не знаю, это не мое дело, - сухо сказал Олег Иванович. - У них своя система безопасности, у нас своя. Сколько он тебе предложил, если не секрет?
- Я просил у него восемьсот штук. Ровно столько, сколько вы мне пообещали, а потом зажали. И съемки под угрозой срыва… Да, ради гарантии он потребовал, чтобы я публично с вами расплевался. Причем через его ТВТ. Что скажешь?
- Только то, что он заказал тебе публичный скандал ценой в восемьсот штук… - констатировал Олег Иванович, взглянув на часы. - А ты мне позвонил, чтобы повысить ставки. Ладно, я постараюсь уладить. Жди моего звонка. Или Вадик сам тебе перезвонит.
10
Он быстро набрал номер Вадима.
- Вадик, привет, есть срочный разговор.
- Что-то взволнованный какой-то… - хмыкнул
Вадим. - Никак почуял добычу, судя по твоему возбужденному голосу, и желаешь со мной поделиться?
- Старик, твой нюх тебя не подвел. Мне только что звонил наш гений.
- Это который? Напомни, а то из нашего корыта кормится с десяток гениев. Даже больше. Он от кино, от театра, телешоу?
- Догадайся с трех раз. Все кормятся, но не все отказываются ставить свою подпись под нашим воззванием к мировой общественности по поводу преследования свободы слова и свободного предпринимательства.
- А, этот, Малхазов? - вспомнил Вадим. - Призер и лауреат, которому Лева показал фигу, когда он заупрямился?
- Он самый. Только что звонил. Уже готов переметнуться в лагерь другого фарцовщика за миллион баксов. Причем с публичным скандалом. Старик, на это нельзя не реагировать.
- Понимаю… - протянул Вадим. - А почему ты решил позвонить мне, а не прямо Леве?
- Для тебя же лучше, если шепнешь ему ты… Чтобы поднялись твои котировки.
- С чего вдруг ты такой щедрый? - удивился Вадим.
- Вадик, - терпеливо сказал Олег Иванович, - я в настоящий момент думаю не о себе… Пойми, нам нельзя терять время! Малхазов - восточный человек, вспыльчивый и мстительный, у таких кровная месть не заржавеет, не в прямом смысле, конечно… Он сразу даст интервью на ТВТ про зажимистого Леву, и наши общие котировки, возросшие после моей статьи, снова упадут. Переговори с Левой прямо сейчас. Объясни, все может завершиться очень нежелательным скандалом. Малхазову поверят на слово, когда он популярно объяснит, почему мы перестали его финансировать. Ты меня понял? Давай звони Леве, я пока отключаюсь. А потом сам перезвони Малхазову. У меня тут верстка горит…
Вадим набрал номер Разумневича, взглянув на часы. Черт, как раз сейчас у него лечебный массаж. Ну ничего, лишняя встряска не помешает…
- Лев Семенович, извините, что прервал ваше занятие… - сказал Вадим, услыхав недовольное "алло" в динамике сотового. - Но есть дело, не терпящее отлагательства.
- Так говори, не тяни… - нетерпеливо сказал Разумневич.
Ну да, у него сейчас новая массажистка, мельком вспомнил Вадим. И будете ним, пока родная жена Алла Ефремовна, которую он боится больше всего на свете, о ней не узнает. Эдакое создание с ласковыми глазами. Начинающая… Кто ее видел, все хвалят. Мол, эротический массаж делает, как никто другой. А старому хрычу это особенно в кайф, хотя ему прописали массаж других частей его ненасытного организма… Могучее было поколение, эти бывшие стиляги и фарцовщики, подумал он с уважением. Хотят сегодня наверстать и взять от жизни все, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы возле "Националя" и "Коктейль-холла" в охоте за иностранными гостями.
- Алло, Вадим, ты куда пропал! - окликнул Разумневич.
- Извините… Короче, Малхазов обижен и готов принять из рук Эдуарда Григорьевича недостающие ему миллион двести долларов на съемку.
- Какие еще миллион двести! - возмутился Лев Семенович. - Речь шла о восьмистах тысячах!
- …Это называется откат. В том числе за его отказ дать интервью по ТВТ, почему у вас с ним случилась размолвка. Вам это надо?
- Черт… Только этого мне не хватало… Так сколько, говоришь?
Он все еще не верил своим ушам.
- Миллион двести.
- Черт… Слушай, я прямо ему сейчас сам позвоню, этому чучмеку, этой чурке с глазами, и сам с ним разберусь!
- Простите, шеф, вам шашечки или ехать? - вежливо спросил Вадим.
- Не понял… - недовольно засопел шеф. - Какие еще шашечки?
- Анекдот такой, - спокойно спросил Вадим. - Про человека, который ловит такси, но не хочет садиться к частнику. Во что обойдется общественный резонанс, вы прикинули? Вы просто не успели просчитать все последствия. Поздновато говорить о восьмистах тысячах… Тот поезд уже ушел.
- А какова твоя доля от этого отката?
Вадим промолчал.
- Ладно… Черт с ним. Позвони ему. От моего имени. Миллион двести, говоришь? Черт… За скупердяйство приходится платить, всегда это знал, других учил, и все равно…
- И достаточно дорого, чтобы потом их не повторять.
- Мы так устроены: всегда наступаем на те же грабли. Это у нас такая национальная забава. На ней стояла и будет стоять матушка-Русь.
- Я уже выбил эту фразу на скрижалях своей памяти… - хмыкнул Вадим.
- Завтра же распоряжусь, чтобы деньги выделили… Ну а Эдику я это припомню.
И отключил трубку.
Вадим тут же набрал номер Малхазова:
- Никита, это я, Вадим…
- Здравствуй, Вадик, здравствуй, дорогой… Вы мне сегодня спать дадите? Денег вам жалко, но поспать-то я имею право? То Олег тормошил, то Белявский тормошил, теперь ты… Опять будешь уговаривать?
- Свои восемьсот штук ты получишь завтра же, - прервал Вадим. - Если подпишешь.
- Мне Белявский столько же обещал… - хмыкнул Малхазов. - Но он хотя бы не требует от меня подписывать коллективную кляузу и не втягивает в ваши разборки.
- А смертельного врага в лице Льва Семеновича он тебе случайно не обещал? - спросил Вадим. - Ты окажешься в самом центре этих самых разборок, когда дашь интервью его сраному ТВТ, это ты понимаешь?
Малхазов промолчал.
- Жить на бабки олигархов и быть свободным от них невозможно, - поучительно сказал Вадим.
- Черт с вами… - пробурчал Малхазов. - Я завтра подпишу эту вашу кляузу ко всем людям доброй воли, или как там она у вас зовется… Но пятьдесят штук наличными мне нужно прямо сейчас. Я до сих пор не могу рассчитаться со съемочной группой и массовкой.
- Договорились, - сказал Вадим. - Но это все! Ты понял? Больше даже не проси.
- Зуб даю. Или даже голову на отсечение. Пока не сдам картину, к вам, скрягам и жмотам, больше не обращусь! До следующего фильма.
Малхазов положил трубку, откинул голову на подушку.
- Ну и… - от соседней подушки приподнялась голова дебютантки Алеси.
- Вот и ну, - сказал маэстро. - Завтра рассчитаюсь со всеми, плюну на все, дам всем неделю отдыха, и слетаем с тобой в Тунис. Там море знаешь какое? А пески с верблюдами на горизонте ты когда-нибудь видела?
- Хочу в Тунис… - капризно протянула она.
Антон вернулся домой поздно вечером, когда ему позвонил Вадим. Они когда-то вместе работали в Севастопольском райкоме комсомола и откуда в конце перестройки перебрались по путевке в органы безопасности, а еще через пару лет попали под сокращение. О чем время от времени вспоминали со светлым чувством. Но вслух свою прежнюю дружбу они не афишировали: их пути-дороги поневоле разошлись, стоило разойтись их боссам - Белявскому и Разумневичу.
- Антоша, это я. Есть повод срочно повидаться. Можешь подъехать?
- Нет уж, лучше вы к нам… Кстати, хочу тебе кое-что показать. Увидишь - закачаешься. Давай прямо сейчас, пока не передумал. - Антон прикрыл трубку ладонью, выглянул за дверь кабинета. Его жена и пятилетняя дочка Ксюша сидели в гостиной в креслах перед телевизором. - Одну минуту… Оля, ничего, если Вадик сейчас приедет ко мне переговорить?
- Я в магазин уже не побегу, ты это знаешь, - заявила она. - И вас я знаю… Опять будете сидеть за полночь и хлестать пиво. И жрать прямо из холодильника. И оставите грязную посуду.
- Дядя Вадим приедет? - обрадовалась Ксюша. - А тетя Галя и Вовик тоже приедут?
- Приезжай, - сказал Антон Вадиму. - Часа хватит?
Вадим приехал через полтора часа, как всегда галантный, привез "бабе цветы, детям мороженое".
Антон запер кабинет на ключ. Вадим достал свое последнее ноу-хау - определитель наличия посторонних записывающих или передающих приборов - и тщательно обследовал весь кабинет, не исключая стола хозяина.
- Еще в штаны мне загляни, - не удержался Антон, до этого молча наблюдавший за его манипуляциями.
- Подслушку вполне могли поставить без твоего ведома, - невозмутимо ответил Вадим. - Какие-нибудь сантехники или из Мосгаза… Кажется, вы недавно опять сменили телохранителя и домработницу?
- Ладно тебе… - отмахнулся Антон. - Эдуард велел нам делать это почаще. Сам он меняет обслугу, всех наших водил, охранников, поваров и домработниц через каждый месяц. По-моему, разумно.
- А ротацию своего шефа безопасности он не собирается производить? - не удержался гость.
- Все сказал? - поморщился Антон. - Мы можем теперь кое-что посмотреть для затравки?
- Смотря что…
- Хочу показать видеорепортаж о совокуплении твоего друга, в миру ответственного секретаря "Российских ведомостей", в своем служебном кабинете с восходящей звездой отечественной эстрады на казенном диване с инвентарным номером…
- Вот так, да? - присвистнул Вадим. - Ни больше ни меньше? Только мне он теперь такой же друг, как и тебе.
Пока они пили пиво и смотрели кассету, Антон искоса поглядывал на приоткрывшего рот гостя.
- Вот это да… - сказал Вадим, когда кассета закончилась.
- Это ты о ком? - спросил Антон, довольный произведенным впечатлением. - О ней или об Олеге?
- Слушай, это очень серьезный материал… И что ты за него хочешь?
- Нет, сначала что ты предложишь? - сощурился Антон.
- Пока не знаю. Ну предложу воспользоваться этой порнухой в наших общих интересах. А таковые всегда найдутся.
- Кассету я тебе не дам, - покачал головой Антон. - Даже не проси. Я не самоубийца. Я лишь дал тебе информацию о том, что располагаю компроматом на известного тебе человека, служащего в одной с тобой конторе. Ты убедился в ее наличии?
- Ну, - кивнул Вадим. - Я твой должник. А дальше что? Чего ты хочешь? Или - сколько? Показал-то зачем?
- Когда-то ты меня понимал с полуслова, полунамека, - напомнил Антон. - И я тут недавно подумал: может, сработаемся?
- Ну ты как всегда, - помотал головой Вадим. - Ладно. Скажи прямо: во сколько оцениваешь свою информацию, которая стала нашей общей?
- Нашей? Все-таки тебе очень хочется сделать из меня двойного агента! - заметил Антон.
- Да ты им уже стал. - Вадим хмыкнул, кивнув на экран. - Только не спешишь в этом признаваться.
- Не знаю, не знаю… - замялся Антон. - Стал или не стал. Может, ты мне расскажешь, каково это - работать на двух хозяев?
- Не знаю, не пробовал… - ответил Вадим. - Думаю, это все равно что оказаться меж двух жерновов, которые сотрут тебя в пыль, если забудешься или допустишь ошибку. Слушай, в самом деле, почему бы нам с тобой не начать собственную игру?
- Ну-ну… И что конкретно ты предлагаешь? - спросил Антон, расхаживая по кабинету.
- По-моему, это давно назрело. Мы ведь с тобой многое можем, ибо много чего знаем о своих хозяевах. Давай уж откровенно. Сколько еще пахать на этих старых фарцовщиков, которые используют нас в своих кухонных сварах? Они уже достигли своего потолка и, если полезут выше, только свернут себе шеи. Может, их стоит подтолкнуть? Не лучше ли постепенно все прибрать в свои руки? Их время уже прошло, наше пришло…
- Чье - наше? - остановился Антон.
- Наше с тобой. В наших интересах сталкивать своих хозяев лбами, чтобы над ними властвовать, оставляя им прежнюю иллюзию, будто мы у них на побегушках. Ты готов?
- На предательство?
- Только не надо… - поморщился Вадим. - Ведь ты позвал меня именно для этого. И потому показал кассету… Пора бы помнить: высокие моральные устои всегда пасуют перед низменными интересами. Это я четко усвоил у своего Левы. А он далеко не дурак… Так вот эти самые мои интересы мне говорят: предавай кого хочешь, только не себя. И того, с кем твои интересы совпадают. Остальное позволено. Согласен?
Антон пожал плечами.
- Ну вот ты наконец сказал именно то, что я хотел бы от тебя услышать… - заметил он. - Только теперь нас будет уже не двое, а четверо…
- А кто еще двое?
- Неужто не догадываешься? - Антон иронично поднял бровь. - Кто, по-твоему, мог шепнуть вашему Славику Понятовскому, что Генпрокуратура собирается взять под арест твоего босса? Кто мог это знать наверняка, вплоть до дня и часа?
- Ох ты… - Вадим растерянно покрутил головой. - Только сами следователи или генпрокурор… Или… Слушай… Неужели?
- Ну-ну… - сощурился Антон.
- Господи… Дима Гуреев? - присвистнул Вадим.
- Ты не безнадежен…
- Так… Это Дима сначала подбросил информацию о поведении Левы во время дефолта?
- …А потом он же помог вам, предупредив Славу Понятовского о выписанном постановлении Генпрокуратуры по поводу Левы… И они оба предложили прощупать твои настроения. А я решил, раз Олег Быстрое оттирает тебя от тела патрона, сначала тебе показать на него компру, а уж потом с тобой переговорить. Но ты, оказывается, и сам горишь желанием…
- Ну а Дима Гуреев и Слава Понятовский как к этому пришли? - спросил Вадим после паузы. - Они тоже хотят избавиться от своих боссов?
- Сначала этим ребятишкам, как и нам, надоело быть "шестерками" у своих богатеньких дядей, натравливающих всех нас друг на друга, и покончить с этой зависимостью. Они ведь их тоже достали не меньше, чем нас! А недавно возникла возможность всем нам неплохо заработать, но тут без наших боссов уже не обойтись… Поэтому, в отличие от тебя, они решили снова объединить наших фарцовщиков, чтобы сначала приумножить то, что у них уже есть, а уж потом забрать себе…
- А что это за возможность такая? - полюбопытствовал Вадим.
- Подробности лучше не спрашивай, я пока всего не знаю.
- Так значит, Дима Гуреев послушался дядю Эдю, когда тот велел ему науськать Генпрокуратуру на дядю Леву, но одновременно рассказал об этом Славику По-нятовскому? - присвистнул Вадим.
- Долго до тебя доходит… Да, Дима и Слава встретились, переговорили и решили так: закапывать фарцовщиков пока преждевременно. Жалко, да и потом, эти одуванчики, когда работают в паре, еще о-го-го! Поэтому, прежде чем разъединяться, надо бы объединиться.
- Ну да, мы живем в эпоху интеграции, - пробормотал ошарашенный Вадим, не без труда осваивая услышанное. - А что, можно попробовать… Но ты хоть понимаешь, если мы на чем-то проколемся, эти самые Дима и Слава сдадут нас и не почешутся?
- Риск есть, - кивнул Антон. - Поэтому сейчас главное, считать все ходы и быть поаккуратней. Смотри в оба. И не обостряй отношения с Олегом. Он хоть и трус, но, как у всякого опытного интригана, у него нюх на подобные вещи. Словом, свой вступительный взнос в наш Клуб я уже сделал, - он кивнул на экран телевизора. - И Дима тоже.
- Какой взнос требуется от меня?
- Для начала согласие. А там посмотрим.
11
Журналист Макаров позвонил Олегу Ивановичу домой поздним вечером.
- Извините, Олег Иванович, я, надеюсь, никого не потревожил?
- Нет-нет, что вы, что вы, Евгений Матвеевич., - заторопился Олег Иванович. - У вас, я слышал, такое несчастье с вашим внуком… Как он сейчас, кстати?
- Пока все то же, - вздохнул Евгений Матвеевич. - Состояние тяжелое, но стабильное. Врачи говорят, возможны осложнения на печень.
- Печально, - еще тяжелее вздохнул Олег Иванович. - Но если от нас потребуется какая-то помощь или поддержка?..
- Вот за этим я вам и звоню, - вздохнул Евгений Матвеевич. - Ну… если вы еще не забыли. Вы мне предлагали написать статью для вашей газеты, помните? Или уже заказали кому-то другому?
Ну вот, наконец-то, облегченно подумал Олег Иванович. Сработало! Нашему принципиальнейшему Макарову срочно понадобились бабки! Пусть не на баб, не на Канары, а всего лишь на лечение внука… Еще один мэтр, теперь уже от журналистики, приполз на коленях и готов просить прощения за прежнюю строптивость. Внучок любимый, видишь ли, приболел… Денежки на лечение очень нужны. Надо было раньше соглашаться, хрен старый! И внук был бы здоров.
- Вы это о чем? - спросил он вслух. - Что именно я вам предлагал? Напомните, если не трудно.