- Фарид в назначенное время вышел к каменной гряде, вызвал Юнуса. Тот приехал на встречу, имея при себе двух телохранителей. И безо всяких разговоров, сблизившись с вашими посланцами, караванщик с телохранителями открыл по джипу Фарида огонь, в упор расстреляв и полевого командира, и Ваиса с Алемом. Но Аллах не допустил, чтобы несправедливость восторжествовала. Смертельно раненный Фарид сумел выстрелить по коварным убийцам. Его пули точно легли в цель. Юнус со своими шакалами также пали на месте встречи. Когда Сайед, ставший свидетелем этого побоища, бросился к Фариду, тот уже находился в агонии. Что примечательно, хозяин, один из телохранителей шакала Юнуса пользовался русской снайперской винтовкой "Винторез".
- Откуда у караванщика новое российское оружие?
Абдур пожал плечами, но предположил:
- Видимо, винтовку ему передали русские. Или американцы во время ареста.
- Значит, мы оказались правы, предатель Юнус. Но кто работает, вернее, работал на него в Уразгане?
Помощник проговорил:
- Боюсь, этого мы теперь не узнаем. Предатель, узнав о гибели своего хозяина, прекратит деятельность и уйдет в тень! Раз мы не вычислили его раньше, на что у нас просто не было времени, то сейчас уже поздно искать ублюдка предателя!
Абдель прошелся по кабинету:
- Ты приказал Сайеду похоронить Фарида, Ваиса и Алема?
- Конечно!
- Что с караваном?
- Караван готовится завтра утром уйти на север. Думаю, заместители Юнуса не изменят решения, узнав о гибели хозяина.
Шейх, вернувшись в кресло, задумался. Абдур ждал. Наконец, Абдель принял решение. Он ударил кулаком по столу и сказал:
- Фарид должен быть отомщен. Сообщи Хусейну, чтобы встретил караван на подходах к Керабу. Всех приближенных Юнуса обезглавить, товар и животных забрать. Мужчин на опийные плантации, женщин и детей продать в рабство. Хусейн найдет покупателей.
Абдур впервые за вечернюю беседу поднял глаза на повелителя:
- Извините, хозяин, но не слишком ли жестоко вы решили расправиться с людьми из каравана? Это может вызвать недовольство среди афганцев.
Абдель повысил голос:
- Уничтожение каравана вызовет среди обывателей страх! А проявится недовольство, подавим. Жестоко подавим. Сил для этого у нас пока, слава Аллаху, достаточно! Страх - вот главный наш союзник. Мы должны держать в страхе и врагов, и своих же подданных! Ибо тот, кто боится, не способен к сопротивлению. Делай, как я сказал.
Абдур поклонился:
- Слушаюсь, хозяин!
Он попятился к выходу. У дверей его остановил Абдель:
- Кстати, Абдур, у тебя появляется неплохая возможность прищемить-таки шакала, работавшего на Юнуса. Наверняка он знал и ближайших помощников уничтоженного предателя. И попытается предупредить их об опасности. Скорее всего Крот сидит или в штабе, или у связистов. Никто другой не обладал информацией в том объеме, в котором ее сбрасывали Юнусу. А как оборотень может предупредить караванщиков об угрозе? По связи или выслав курьера. А посему, чтобы вычислить его, за эфиром установить контроль, заблокировав все попытки неизвестного предателя связаться с людьми каравана. Джалилу передай мой приказ немедленно окружить Уразган для перехвата вероятного курьера. Им будет тот, кого знают бойцы гвардии. Тебе все ясно?
Помощник поклонился:
- Так точно, хозяин! Все будет сделано, как вы приказали!
- Хорошо! Сайед же пусть продолжает наблюдение за пунктом дислокации восьмого батальона, используя Мохаммеда, а Садак пусть продолжает поиск русских! Иди!
Абдур вышел из кабинета шейха. Абдель, оставшись один, подошел к узкому зарешеченному окну, взглянул на горы. Они всегда притягивали террориста. В горах Абдель чувствовал себя комфортней, нежели на равнинах, в шикарных резиденциях. Его тянуло в горы. Скоро он уйдет отсюда в Каншир, вот только разберется с Джонсоном и его псами-подчиненными. Но почему не отпускает тревога? Потому что шейх до сих пор не знает, куда делись русские? Скорее всего да! Они опасны, очень опасны! Это не янки. Надо найти их. Иначе русские преподнесут такой сюрприз, от которого долго придется отходить. Если вообще этот отход не станет уходом на небеса. Раз гяуры взялись за дело, то доведут его до конца. При условии, естественно, что будет кому доводить до конца это дело. Надо усилить посты в Канширском ущелье. По логике, русские должны идти туда. А может, они уже в Каншире? Это было бы неплохо. Пусть сидят в засаде хоть до конца света. Без него, Абделя, им не выйти к снарядам. А Абдур, еще один человек, знающий точное место хранения химических зарядов, скоро умрет. Он неплохо прожил свою жизнь, но… уже прожил, несмотря на нестарый возраст и отменное здоровье. Абдур должен уйти потому, что отработал свое! Жаль, Абдель уважал своего помощника, но иного выхода у террориста нет. Он не может оставить в живых второго человека, который владеет информацией о снарядах. Тем более в преддверии штурма резиденции. Да, риск того, что Абдур попадет к американцам до того, как те сами угодят в засаду, минимальный, но он существует! А Абдель обязан сохранить тайну. Это его личная гарантия безопасности на случай провала. Когда-то спецслужбы мира возьмут его. Еще никому из террористов не удавалось вести войну против неверных столько лет, сколько Абделю. И с каждым годом противостояние становится более сложным, требующим огромных финансовых и людских затрат. А миллионные гонорары за его поимку провоцируют целые племена на предательство. Так что, если смотреть трезво на вещи, век правления неуловимого Абделя Аль Яни рано ли, поздно, но закончится. Век правления. Но не жизни. А гарантией жизни и свободы как раз и станут эти химические заряды. Поэтому Абдель тщательно спрятал их, а не пошел на применение страшного оружия. Для борьбы с неверными у него есть другие средства. А Абдур обречен! Абдель окажет милость своему помощнику, много лет делившему с шейхом и радости и печали. Аль Яни убьет Абдура лично. И умрет помощник мгновенно, без боли. А Абдель будет молиться за душу верного Абдура! Да, он будет молиться за того, кого сам и убьет! Такова жизнь. Выживает сильнейший! Так было всегда. Было, есть и будет!
Глава 5
Селение Чанри. 12 августа
Лебеденко, промаявшись весь день после смены, ровно в 22.00 вышел к месту, где накануне спецназ встретил старейшина рода, проживающего в этом маленьком кишлаке, Рахим. Той, с которой он договорился о встрече на тропе, не было. Старший лейтенант закурил. Нехорошее предчувствие кольнуло сердце, а вдруг Аниса передумала идти на свидание, или, что более вероятно, ей это запретили мужчины. Все же здесь Афганистан, и здесь царят жесткие нравы ислама, не поощряющие подобные встречи. Тот же Рахим и запретил. Черт, вот будет облом. Но напрасно местные ребята надеются, что заставят этим отказаться русского офицера от девушки, к которой он чувствовал более чем симпатию. Плевать он хотел на традиции и обычаи этой страны, лишь бы сама Аниса не отвергла его. Тогда придется отступить. Насильно мил не будешь. Лебеденко вздохнул и… увидел идущую от кишлака, одетую во все белое, девушку. Лебеденко словно ударил ток. Значит, девушка не передумала, ей никто не запретил встречу с русским, а если и запретил, то она не послушалась. Боевой офицер, не раз рисковавший своей жизнью, профессионал, умеющий сдерживать эмоции и принимать решения в любой ситуации, всегда готовый к бою, чуть было не закричал на тропе от радости, как мальчишка. Но сдержался. Пошел навстречу девушке. Как только они оказались рядом, Лебеденко извинился:
- Прости, Аниса, что без цветов, у нас принято дарить девушкам цветы, но их просто нет в округе.
- Почему ты извиняешься? Не надо. Я все понимаю. Хотя, наверное, это приятно, когда тебе что-то дарят.
- А тебе никогда ничего не дарили?
- Только мама! Давно!
- Извини!
- Перестань!
- Какой красивый наряд на тебе, - сказал Лебеденко. - Белый цвет на фоне выжженной травы, мрачных строений смотрится.
- Я рада, что тебе нравится.
Старший лейтенант, всегда находивший слова, чтобы выразить мысль, сейчас растерялся. Помогла Аниса:
- Ты очень напряжен, Андрей! Не волнуйся.
- Легко сказать! Но я постараюсь. Пойдем к реке?
- Пойдем! - согласилась девушка.
Старший лейтенант затушил окурок, по привычке положив его в накладной карман костюма спецназовца, поправил "Винторез".
Молодые люди подошли к реке. Широкой, но мелкой и быстрой. Аниса спросила:
- В России есть такие реки, как эта?
- Есть, но в горной местности. На Кавказе или на Урале. Но больше глубоких, полноводных, по которым плавают теплоходы, катера. Рек в России много.
- А пустыня есть?
- Есть степи. Пустыни, как таковой, нет!
- Мама говорила, что в Союзе, тогда так называлась твоя и ее родина, очень красивые леса. Особенно березовые. Я никогда не видела березу. На что она похожа?
Лебеденко улыбнулся:
- На тебя! Такая же стройная, красивая и светлая.
- Я, наверное, не смогу жить в России. Все будут считать меня дикаркой. Да я и есть дикарка, к тому же полукровка.
- Перестань! Никакая ты не дикарка и не полукровка. Ты очень хорошая и очень красивая.
- Ты тоже хороший! Я слышала, что в России многие пьют. Ты тоже пьешь вино?
Лебеденко ответил машинально:
- Нет, вино терпеть не могу. Больше водку или спирт. Но выпиваю редко. А если ты захочешь, совсем брошу. И пить и курить.
- Ты говоришь так, будто уверен, что я стану твоей женой!
- Не уверен, но… знаешь… не привык я ходить вокруг да около… поэтому скажу, если бы ты стала моей женой, то… счастливей меня не было бы человека.
Девушке явно польстили слова офицера, который нравился ей. А если честно, то даже больше чем нравился. Особым женским чутьем Аниса видела в Лебеденко того единственного, посланного ей богом мужчину, который может не только защитить ее, но и сделать счастливой! Молодые люди продолжили разговор, не подозревая, что из кишлака со скамейки у высокого дувала за ними наблюдают Рахим и командир группы.
Старейшина рода, видя наряд девушки и то, как она ведет себя с молодым офицером, вздохнул:
- Кажется, Аниса встретила своего жениха.
Вьюжин согласился:
- Похоже на это. Что значит, придется забирать девушку от вас, Рахим.
- Что ж, такова воля Аллаха! Да и не место этому прекрасному, но обреченному на быстрое увядание цветку здесь, вдали от своей исторической родины.
- Так ты отпустишь ее?
- Да, отпущу! Если девушка спросит разрешения. Хотя Аниса спросит. Она воспитана и послушна, но в наших традициях. Каково ей будет в огромной и незнакомой России?
Майор заверил старейшину:
- Не волнуйтесь, старший лейтенант, да и мы все ее в обиду не дадим. А привыкнет она быстро, потому что придется жить в закрытом городке. Конечно, по сравнению с твоими владениями военный городок целый город, но защищенный от внешнего мира, точнее, скрытый от него!
Рахим проговорил:
- И все же я на твоем месте, майор, сейчас попридержал бы молодого офицера.
- Почему?
- Во-первых, вам еще выполнять задание, и неизвестно, чем закончится ваша командировка в Афганистан. А девушка будет ждать. Если старший лейтенант не придет за ней, это нанесет ей сильный, если не губительный удар. Нет ничего страшнее обманутых, независимо по какой причине, надежд. Надежд на изменение жизни! Во-вторых, неизвестно, разрешит ли офицеру забрать девушку вышестоящее командование. У нее же даже афганского паспорта нет, только свидетельство о рождении на языке фарси. И в-третьих, позволят ли вам вообще вернуться сюда после успешного выполнения задания? В восьмидесятые годы советские разведгруппы забирались вертолетами сразу после отработки задач. Я участвовал в той войне, как и отец Анисы, и знаю, что такое боевой рейд. Эвакуация может состояться по варианту, когда вас сразу перебросят в Таджикистан или Узбекистан! Что тогда делать девушке?
Вьюжин ответил твердо:
- Вы не знаете Лебедя, того офицера, что гуляет с Анисой. Вы не знаете моих подчиненных. Вы не знаете современных методов ведения боевых действий силами спецназначения неармейской структуры. А посему только одно может помешать нам вернуться, это смерть. Гибель всей группы. Но моим ребятам приходилось работать в очень сложных, практически безнадежных в плане выживания условиях. И они побеждали врага. Побеждали, потому как другого исхода не допускали. Да, здесь мы потеряли одного товарища. Случайно, но потеряли. Да, нам предстоят тяжелые времена, тяжелая и неравная схватка с врагом. Но мы, Рахим, победим. И вернемся. И за Анисой и за прапорщиком, которого временно похоронили в Хатарском ущелье. Я не оставлю его тело на чужбине ни при каких условиях. Если останусь жив. А старший лейтенант? Если Андрей полюбил девушку, то никакой приказ не заставит его бросить Анису. Он скорее снимет погоны и останется здесь, чем обманет ее! Но я не допущу подобного развития событий. Сумею убедить командование в необходимости переброски группы вместе с девушкой подчиненного. И никакие паспорта нам не нужны. Вот так, Рахим!
Старейшина улыбнулся:
- Узнаю русских! И до чего вы напористый народ! И боевой. Поэтому население к вам во время войны относилось если не с восторгом, то терпеливо, без ненависти. Воинов на Востоке уважают. Будь то друг или враг! А вы воины. А сейчас отношение улучшилось. Я не беру в расчет банды террористов и ваххабитов. Они чужаки для всех. Мирное население вспоминает русских по-хорошему, добрыми словами. К американцам отношение другое. Те пришли сюда непонятно зачем. И с террористами справиться не могут, и афганцев за людей не считают. Называют дикарями. Закрылись в своих лагерях и защищают не народ, а своих солдат. И солдаты, скажу, у них не в пример русским. Слабаки. Но хватит об этом! Мне надо делами заниматься.
Вьюжин спросил:
- Прекратить прогулку молодых?
- Зачем? Пусть гуляют! Хоть до утра! Для них сейчас время перестало существовать. Анисе это просто необходимо. Ведь она не просто так белое платье надела!
- В этом есть скрытый смысл?
- Да!
- Какой?
- Она вышла на свидание в свадебном платье. А это значит, готова отдать себя вашему офицеру, майор. Навсегда, до конца жизни. Аниса сделала выбор.
- Но Лебедь не поймет этого! Он же ничего в местных обычаях не соображает! Может, подсказать ему?
Рахим отрицательно покачал головой:
- Не надо, майор! Пусть они сами разберутся в себе! Не надо только мешать им!
- Понятно!
Рахим ушел. Проводив старейшину взглядом, Вьюжин вызвал часового на крыше. Им на данный момент оказался Дубов.
- Пост, я - Первый, ответь!
- Пост на связи!
- Как дела?
- Нормально! Любуюсь, как кадрит ханумку наш доблестный Лебедь! Лихо он подцепил ее, ничего не скажешь. Молодчина!
Майор повысил голос:
- Тебя за каким чертом на пост выставили? Лебедем любоваться? Как обстановка вокруг кишлака?
- Все спокойно, командир!
Вьюжин, немного подумав, сказал:
- Ты вот что, Дуб, выбери момент, да вызови Андрея. Скажи, что белое платье на Анисе - свадебный наряд. Следовательно, девочка ждет от него предложения, так пусть он не лоханется! И действует по обстановке, но не на виду у кишлака!
- Может, это лучше вам сказать ему? А то он подумает, что подкалываю, да пошлет подальше!
- В принципе правильно сделает, но мне заниматься этим нельзя. Так что делай, что сказано, и не забывай, ночью должны вернуться Бурлак с Гончаром. Ты, как я понял, до утра выставлен?
- До 4 часов!
- Так вот. И появиться ребята могут с любой стороны, не исключено - из колодцев. Будь внимателен. Тебя кто меняет?
- Мамай обещал заступить!
- Его я сам проинструктирую, но и ты продублируй мой приказ! Вопросы?
- Да какие могут быть вопросы? Связываюсь с Лебедем. Нет, серьезно, он сейчас пошлет меня на хрен!
- Тебе не привыкать! Конец связи!
Вьюжин, отключив связь, прошел в дом Рахима, где командиру группы и проводнику Махдуму была выделена отдельная комната. Разведчик читал книгу. Вьюжин решил вздремнуть. Ему предстояло лично встретить с задания Буракова и Гончарова.
Выполняя указания Вьюжина, Дубов вызвал Лебеденко:
- Лебедь, Дуб! Слышишь?
Еще бы старший лейтенант не слышал прапорщика, находившегося от него на расстоянии в триста метров.
- Ну? - ответил Лебедь.
Он как раз рассказывал Анисе о том, как живут семьи в военном городке.
Дубов произнес:
- Смотрю я вот сейчас на реку, а по берегу ты с восточной красавицей! Ее белое одеяние так и притягивает взгляд. Между прочим, белое платье намек на свадьбу.
- Да пошел ты, Дуб! - возмутился Лебедь. - Без тебя как-нибудь разберусь!
- Ладно, ладно, - сказал Дубов, - не злись!
Он отключил связь и отчего-то вздохнул. Видимо, вспомнил свою Наташу, оставшуюся в такой далекой отсюда русской деревне. Закурил. Начало быстро смеркаться. Применив прибор ночного видения, внимательно осмотрел местность вокруг Чанри. Никого. Отару загнали в овчарню, мужчины-афганцы разошлись по домам. Не показывались на улицу и спецназовцы. Только две фигуры все дальше уходили от кишлака выше по течению безымянной реки.
Вскоре Дубов потерял их из виду. Решил вызвать Лебеденко, понимая, что рискует реально нарваться на порцию отборного мата. Хотя нет. При девушке, прекрасно говорящей по-русски, старший лейтенант ругаться не будет.
- Лебедь! Дуб! Ответь!
Ответ последовал немедленно, и в голосе старшего лейтенанта зазвучали стальные нотки:
- Ты опять за свое, Дуб?
- Предупреждение, Андрюша. Если собрался гулять с мадам до утра, будь внимателен. Должны подойти Бурлак и Гончар. Появиться могут с любого направления. Как бы не произошло недоразумения.
- Так свяжись с Бурлаком, пусть знает, что мы с девушкой у старой мельницы.
- Во как? Уже на мельнице? Это ж с километр отсюда!
- Меньше! Так ты понял, что надо сделать?
- Понял!
Дубов отключил станцию, вновь осмотрел местность. Интересно, когда появятся Бурлак с Гончаром, а еще интересней, за каким чертом оставлял их Вьюн в Хатарском ущелье. Уж точно не хоронить духов. Значит, ребята имели какую-то задачу, которую Вьюн не раскрыл даже Мамаю. А может, Стас знает все и молчит? Заговорщики, тоже мне. Но надо действительно усилить внимание. Бурлак с Гончаром могут появиться в любую минуту. Знать бы откуда, а то придется вращать башней, как БМП при ведении огня при круговой обороне.
Время шло. Дубов начал подумывать, что до смены его Мамаевым ничего не произойдет, но ошибся.
В 3.20 его вызвал командир группы:
- Предельное внимание, вторая "двойка" выходит к реке с юга! Я выйду их встречать! Отбой!
Дубов отметил время на часах, извлек из кармана небольшой, но мощный фонарь направленного света. Спустя пять минут ярко-голубой луч осветлил равнину, затем поднялся вверх, дважды мигнув.
Вскоре прапорщик заметил товарищей. Они шли друг за другом по броду. Вышли на берег, направившись к кишлаку. У дувала дома Рахима их встретил майор Вьюжин. Дубов продолжил несение службы. Командир группы провел офицеров второй боевой "двойки" в свою комнату. Махдум при появлении офицеров удалился. Бураков с Гончаровым буквально упали на топчан.
- Устали? - спросил Вьюжин.