Молодые люди повернулись на голос. В дверях стоял отец Натальи, Иван Степанович Кравченко.
Дочь ответила:
- Папа, Сережа сегодня вечером не сможет прийти к нам! У него дела на службе!
- По службе, говоришь? Что ж, служба оно, конечно, есть служба! И жениха твоего, Наташа, никто не неволит. Не придет, значит, не придет!
- Но мы же хотели обсудить вопрос о свадьбе?!
Иван Степанович, как-то необычно глядя на молодую пару, качнул головой с седой шевелюрой еще крепких волос:
- Хотели, не спорю! Но, видимо, не получится, раз жених занят!
Прапорщик досадливо отмахнулся:
- Все ясно! Ваша позиция мне ясна, уважаемый Иван Степанович! - И повернулся к невесте: - Ты проводишь меня, Наташа?
Но отец девушки остановил Дубова:
- Погоди, Серега! Ты уж извини, но я слышал ваш разговор. Так получилось, говорили вы громко, а я в горнице был. Значит, служишь ты не в батальоне связи?
Дубов нахмурился:
- В смысле?
- В прямом! Слышал, в деревне об этом много говорят, что на территории батальона стоит еще какой-то необычный секретный отряд, который постоянно участвует в боевых операциях. Не верил, а оказывается, правда. Ты, значит, как раз в этом отряде и служишь?
- Вы не должны были знать об этом!
- Должен, не должен, но узнал. Так ты действительно состоишь в том отряде?
Дубов поправил будущего тестя:
- Не в отряде, а в диверсионно-штурмовой группе спецназа.
Иван Степанович потер подбородок:
- Спецназ - это серьезно. В общем, так! Пойдемте-ка в горницу!
Иван Степанович прошел в главную комнату дома, позвал жену. Та вышла из кухни, поздоровалась с Дубовым. Антонина Васильевна хорошо относилась к жениху дочери, во всем при этом подчиняясь строгому мужу.
Иван Степанович указал жене на Дубова:
- Мать, перед тобой жених нашей дочери!
Женщина удивленно взглянула на супруга:
- Да знаю я, ты что?
- Не все ты о нем знаешь! Как и я до сего дня не все о нем знал. А он, оказывается, спецназовец, человек, который, рискуя собой, спасает жизни других людей. Человек, который воюет, не сидит на складе. Снайпер спецгруппы! Вот какой он, жених нашей дочери. И сегодня вновь убывает туда, где гремит война, льется кровь, чтобы защитить и нас, и всех тех, кто живет жизнью мирной. А мирной потому, что такие, как наш Сергей, встают на пути терроризма, бандитизма.
Дубов почувствовал себя неловко. Еще никто открыто так не говорил о нем. Тем более странно было слушать подобную речь от всегда сурового и молчаливо-неприветливого отца Натальи.
Иван Степанович обратился к жене:
- Мы собирались вечером благословить молодых на жизнь совместную, но вечером не получится. Так давай, Тоня, сделаем это сейчас!
Мать Наташи ответила:
- Да я всегда готова!
- Вот и хорошо! Значит, так, дети наши, слов уже было сказано много, теперь можно и короче. Я благословляю вас! Живите в любви и согласии. Ты, Сергей, относись к жене бережно, храни ей верность, иначе какая жизнь в обмане? А ты, Наташка, слушай во всем мужа, не забывай, чем он занимается, и в отсутствие Сергея жди его. Вот вроде и все.
Отец Натальи повернулся к жене:
- Я все правильно сказал?
- Правильно, отец, правильно! Я тоже вас благословляю, Сережа и Наташа. И ото всего сердца желаю счастья.
Иван Степанович кивнул и продолжил:
- Натаха! Собери жениха в поход, а как вернется, решим со свадьбой. Дату Сергей назначит исходя из собственной занятости. А мы в грязь лицом не ударим. Организуем все по высшему разряду. Чай, единственную дочь замуж выдаем. И до свадьбы, что ж, живите уж вместе. Нечего, таясь, в городок бегать. Конечно, вроде как и не положено так. Но не положено в обычной обстановке. У нас же ситуация другая. Люди не осудят, а осудят - не беда, переживем! Тебе, Серега, возвращения благополучного! Теперь всей семьей ждать будем!
Дубов произнес:
- Спасибо вам!
- Да за что спасибо? Это тебе надо в ноги кланяться за дела твои! И поклонимся, заслужил! В общем, вроде все сказано. Займемся делами!
Иван Степанович с супругой по очереди обняли Дубова и дочь. После чего вышли из горницы. Наталья повисла на шее Сергея:
- Я так рада, что все вот так произошло, а ты?
- Я тоже!
- Теперь мы будем вместе. Тебя отпустят жить у нас?
- Отпустят!
- Вот и хорошо! У меня комната большая, светлая и выход в сад отдельный.
- Перееду, как вернусь!
Девушка спохватилась:
- Ах, да, я совсем забыла, тебе ж готовиться к командировке надо!
- Да, Наташа, и готовиться в части! Пойдешь в общежитие? Если нет, не обижусь. Да и подготовка - собрал мешок, и все дела. А он…
Девушка перебила жениха:
- Я пойду с тобой! Теперь мы будем вместе. - И добавила: - Конечно, когда это будет возможно!
- Но ты переведешься на заочное отделение!
Наталья улыбнулась:
- Это условие?
- Да!
- Хорошо! Жена обязана подчиняться мужу!
- Да ладно тебе, пошли! Не будем терять времени.
- Ты что, хочешь прямо сейчас?
- Вот именно, а жена обязана подчиняться мужу!
Наташа прижалась к прапорщику:
- А я не думала перечить тебе!
Дубов с Натальей прошли в часть и закрылись в номере прапорщика.
Остальные офицеры, приготовив десантные сумки с необходимой для боевых действий амуницией и снаряжением, завалились спать. Вьюжин помог жене с уборкой. Их семейная жизнь наладилась со временем и не предполагала бурных сцен при расставании, равно как и при возвращении.
Ровно в 15.00 личный состав диверсионно-штурмовой группы "Стрела" собрался возле казармы. Командир встречал подчиненных, тут же проверяя готовность каждого к боевому выходу. В принципе выполняя формальность. Офицеры и прапорщики группы были профессионалами своего дела и в контроле не нуждались. Но инструкции следовало соблюдать. Даже если и писались эти бумаги в штабах людьми, только в кино видевшими войну! Дисциплина есть дисциплина! В ней большая доля залога общего успеха в делах боевых, да и повседневных, учебных, мирных!
Дубов выглядел возбужденным и радостным, что не преминул отметить старший лейтенант Лебеденко:
- Серега, ты чего такой счастливый? Наследство получил?
Прапорщик, улыбаясь, ответил:
- Угадал! Наследство! Наташу!
- Что, наконец решили жениться?
- Решили-то мы давно, а вот благословение родителей Наташи получили только сегодня.
- А оно тебе нужно?
- Нужно Наташе, так у них принято!
- И когда свадьба?
- Определимся, как вернусь из этой командировки!
- А! Значит, скоро гульнем от души?
- Гульнем!
Бураков, слышавший диалог офицеров, сказал:
- Вы не о свадьбе думайте, а о том, как вернуться. Афган - это серьезно!
Лебеденко ответил:
- Все бы тебе, капитан, настроение портить. Хорошо, что не я у тебя второй номер, а Гончар. Тот все стерпит!
Разговоры прервал Вьюжин:
- Отставить болтовню! Всем в курилку, ждем транспорта.
Через пять минут подошла пассажирская "Газель". А в 16.00 "Ил-76" поднял в воздух группу майора Вьюжина, взяв курс на авиабазу войск США в Афганистане.
В Кандагаре лайнер приземлился в 22.00 местного времени. А в начале первого российский спецназ, покинув борт американского транспортного вертолета, ступил на территорию дислокации восьмого отдельного батальона 136-й пехотной бригады США.
Глава 5
Встретил россиян американский офицер в камуфляжной форме. Козырнул, несмотря на отсутствие головного убора, и представился:
- Командир батальона, майор Джулиус Гректон.
Вьюжин ответил:
- Командир российской группы спецназа, майор Игорь Вьюжин!
Американец заметил:
- Вы неплохо говорите по-английски!
- Знание языков еще никогда не было лишним!
- Вы правы! Я вот знаю немецкий, немного говорю по-французски, но русским языком, сколько ни пытался, овладеть не смог. Слишком он сложный.
- Не берусь судить об этом! Возможно, вы и правы, майор! Но будет лучше, если мы займемся делами. Где может устроиться на отдых подчиненный мне личный состав?
Гректон кивнул:
- О’кей, сэр! Прошу следовать за мной!
Командир батальона провел бойцов группы по аллее, образованной растяжками маскировочной сетки. Возле небольшого полукруглого металлического строения американец остановился:
- Вот место вашего временного пристанища, майор. Это разделенный на отсеки жилой модуль, который включает в себя кабинет, туалет и душевую кабину. Каждый отсек снабжен кондиционером. В прихожей - холодильник. В нем вы найдете различные напитки и чем поужинать. Завтрак в общей столовой.
Вьюжин приказал подчиненным разместиться во временном жилище. Сам остался на улице, спросив Гректона:
- Когда должна прибыть группа вашего спецназа?
Комбат ответил:
- Рано утром! Точнее сказать не могу! В этом проклятом Афганистане что-либо загадывать наперед - дело неблагодарное! Не представляю, как ваши ребята могли находиться здесь почти десять лет!
Вьюжин поправил американца:
- Не находиться, майор, а вполне успешно воевать, контролируя практически всю территорию страны. И выйти из нее с расчехленным знаменем, организованно, под марш оркестров!
- Намекаете на наше бегство из Вьетнама?
- Я ни на что не намекаю, господин Гректон, просто констатирую факты. Во сколько у вас в батальоне общий подъем?
- В 7.00!
- Ясно! Тогда спокойной ночи, майор?
- Спокойной ночи, господин Вьюжин! Рад знакомству. Признаться, впервые вот так близко вижу русских солдат.
Вьюжин усмехнулся:
- Я тоже впервые разговариваю с командиром американского батальона! И особой разницы между нами не вижу!
- Ее видят политики! До завтра!
Гректон вновь козырнул и скрылся за маскировочной сетью. Вьюжин поднялся в модуль.
Офицеры и прапорщики уже осмотрели пристанище.
Лебеденко, сидя за столом прихожей, попивая кока-колу, проговорил:
- А неплохо янки умеют обустроить свои базы. Если у них и рядовые живут в таких же модулях, то это не служба, а лафа сплошная. Отсек на двоих, кондер, видеодвойки с кассетами. Где-то должны быть резиновые бабы, но их, наверное, выдают по графику. Слышал, американцы без этих кукол да кока-колы служить не могут! Да еще деньги получают приличные. В "Военном обозрении" читал, что лейтенант у них около десяти штук баксов в месяц имеет! И это в Штатах. Тут наверняка тысяч под тридцать! Простой пехотинец! Сколько же долларов отваливают спецназу?
Вьюжин посоветовал:
- Утром у них и спросишь!
- Да, да, а мы… мать их, за что кровь проливаем?
Майор строго сказал:
- За Родину, старший лейтенант! Или для тебя это недостаточная причина?
Лебеденко бросил в урну опустошенную банку кока-колы.
- Достаточно, майор! Только несправедливо это!
- Лебедь! Желаешь нарваться на неприятность?
- Какую неприятность, товарищ майор? Неприятности нас ждут впереди! Чует мое сердце, непростой станет эта командировка! Ну и ладно. Как говорится, кто на что учился. Или каждому свое. Пошел я спать!
- Верное решение! Иди, Андрюша, да в туалет перед сном не забудь сходить!
- Не забуду!
Старший лейтенант скрылся в отсеке, где уже успел уснуть капитан Мамаев. Вьюжин прошел к торцевой комнате. Она делилась надвое раздвижной ширмой, слева - канцелярия, справа спальня.
Майор разделся, лег на просторную, удобную кровать, невольно подумав:
"А ведь действительно неплохо устроились здесь янки. В таком комфорте им не до войны. Поэтому и несут потери на выходах. Нет, солдату подобные условия вредны. Они расслабляют! А расслабляться на войне нельзя. Расслабуха - смерть!"
Под тихий шелест кондиционера Вьюжин уснул.
11 августа, четверг.
База восьмого батальона США
Командир группы "Стрела" проснулся по привычке ровно в 6 утра местного времени. Слегка болела голова. То ли от кондиционера, то ли оттого, что организм начал преодолевать последствия акклиматизации. Вьюжин, взяв полотенце и туалетные принадлежности, вышел в коридор, намереваясь принять душ. Но тот был занят. В шесть часов поднялись и все остальные бойцы подразделения спецназа. Кто плескался в душевой кабине, кто делал зарядку. Лебеденко с Дубовым курили в прихожей. Вьюжин поприветствовал подчиненных:
- Доброе утро всем! Душевую как, по очереди решили использовать?
Мамаев ответил:
- По очереди, но командира, понятно, сие не касается!
- Ну почему же? Спешить нам некуда!
Лебеденко, перегнувшись через стул, выглянул в окно:
- Американцы еще спят! На территории ни души! Тоже мне, служба! Интересно, во сколько нас их комбат кормить думает?
Дубов взглянул на старшего лейтенанта:
- Проголодался?
Лебеденко сел на место, ответил:
- Это ты у нас, Дуб, любовью сыт, а я на выходах всегда голоден. Потому что злой!
- На кого или на что злишься?
- Да на всех и на все! Имею в виду противника и то, что с ним связано! Это мне потом гасить его помогает! Понял, снайпер?
- Понял! А с виду мужик нормальный!
- Ты мне еще подколи старшего по званию!
Дубов улыбнулся:
- Извините, товарищ старший лейтенант! Видит бог, не хотел затронуть ваше честолюбие!
- Вот так лучше!
Лебеденко обратился к Вьюжину, спокойно воспринимавшему шутки подчиненных:
- Нет, майор, на самом деле этот, как его, Джулиус ничего о времени завтрака не говорил?
Вьюжин подошел к старшему лейтенанту, наклонился к нему, что-то тихо сказал. Андрей кивнул.
- Понял! Вопросов больше нет!
Командир группы прошел в освободившуюся душевую кабину.
Дубов поинтересовался у Лебеденко:
- Чем это осадил тебя командир, лейтенант?
- Старший!
- Пардон, старший лейтенант! Так чем?
- Это тебя не касается!
- А если серьезно, Андрюха?
Лебеденко вздохнул:
- Если серьезно, то сказал, что завтрак будет согласно распорядку дня американского батальона.
- Верно сказал.
- А кто спорит? Командир всегда прав! Закон службы. Только не нравится мне здесь!
- С чего? Все удобства, не то что в нашей палатке.
- Бутафория это! По мне лучше в нашей родной палатке, на матраце да с сухим пайком. Банку тушенки с утра вломил с галетами, в ручье каком-нибудь умылся, побрился, и порядок. Можно воевать! А здесь биотуалет, душевая с горячей водой, кондеры, кровати, холодильник с кока-колой. Баб только не хватает. Да и тех, пусть и кукол, если запросишь, дадут. Разве это войсковая часть? Санаторий! Плевать хочется!
В отсек вошел Мамаев:
- Ты чего, Андрюша, разошелся?
- Да так! Сам не знаю, что происходит. Хреново мне в этом контейнере. Выйти-то на улицу можно?
- Можно Машку под забором, остальное - разрешите. Или забыл армейское правило?! Никаких выходов. И возьми себя в руки. Не одному тебе хреново. Это пройдет! И совсем скоро! Еще будешь вспоминать этот бардак!
- Не дождешься!
Мамаев повысил голос:
- Ты еще не потух? Тогда вперед, в душевую. Вьюжин уже вышел.
Лебеденко подчинился.
База батальона ожила ровно в 7.00. Личный состав группы вышел из модуля посмотреть, как начинают день американцы. Это было для спецназовцев в новинку, а посему интересно.
День же в батальоне начался с сигнала горниста. Тот вышел на ровную площадку - плац части, гордо, как пионер, поднял горн и выдал напоминающие крик ишака звуки, означавшие подъем личному составу. Из-под маскировочных сетей, которыми была окутана вся территория лагеря, стали выбегать солдаты. Среди них было немало негров.
Лебеденко не пропустил данный факт:
- А черных-то сколько?
Мамаев поправил напарника:
- Не черных, а цветных!
На что старший лейтенант ответил:
- Один черт! Не армия, а университет Патриса Лумумбы! Интересно, как у них насчет дедовщины на расовой почве? Наверное, враждуют черные с белыми?
- А чего им враждовать?
- Хрен их знает. Смотри, строятся повзводно! У нас ротами, а у них взводами. Побежали!
Солдаты, выстроившись в колонну по три, взводными коробками начали бег по плацу. Нога в ногу. Под команду сержантов, с каждым шагом выкрикивая какие-то слова, смысл которых в общем гвалте разобрать было невозможно.
Лебеденко спросил, ни к кому не обращаясь:
- А чего это они орут?
Мамаев ответил:
- Ты гляди, как в кино. Как-то смотрел фильм об их подготовке то ли в училище, то ли в академии. Там тоже вот так бегали и орали бойцы!
Бураков проговорил:
- Да! У нас все по-другому! Вышли, километр пробежали и в спортгородок, а тут не поймешь что.
К российским спецназовцам подошел командир батальона, поприветствовал офицеров, обратился к Вьюжину:
- Разрешите вас на минуту, господин майор!
Командир "Стрелы" с Гректоном прошли за модуль. Американец доложил:
- Наш спецназ прибыл в четыре утра. Личный состав отдыхает, но командир группы готов встретиться с вами прямо сейчас. Он у меня в кабинете!
- Он что, не спал?
- Нет!
- Добро! Я тем более готов к встрече с ним! Один вопрос: когда завтрак для моих подчиненных?
- В 8.30! В столовую ваших людей проводит дежурный, мы же позавтракаем отдельно.
Вьюжин кивнул:
- Одну минуту! - И выкрикнул: - Мамай!
Подошел Мамаев. Майор сказал ему:
- Я на встречу с командиром штатовского спецназа, ты держи людей возле контейнера. В столовую группу проводит дежурный по батальону. Завтрак в 8.30.
Вьюжин повернулся к Гректону:
- Мы можем идти, господин майор!
- Отлично, прошу по аллее!
Офицеры направились к штабу батальона, где в кабинете комбата находился крепкий молодой человек в камуфляжной форме. Он сидел в кресле и читал какой-то документ. При появлении Вьюжина и Гректона поднялся, обращаясь к россиянину, представился:
- Командир особой группы спецназа разведуправления Министерства обороны США "Кайман", майор Кристофер Джонсон.
Представился и Вьюжин. Спецназовцы пожали друг другу руки. Комбат обвел рукой кабинет:
- Здесь вам будет удобно. Я же покину штаб. У вас своя служба, у нас своя. Все подробности гибели патруля сержанта Дайро в рапорте, что читал Джонсон. Если понадобится, на столе рация. Вызывайте!
Гректон, кивнув, вышел из кабинета.
Вьюжин присел на край стола:
- Признаться, представлял вас, майор, другим!
Джонсон усмехнулся:
- Этаким суперменом в стиле героев Арнольда Шварценеггера?
- Что-то в этом роде!
- Тем не менее я такой же офицер, как и все в армии, возможно, более подготовленный к специальным операциям, но и только! Кстати, вас я представлял примерно таким, как вы есть на самом деле! Курите?
- Да!
- Позвольте угостить?
- Почему нет? С удовольствием.
Кристофер протянул Вьюжину пачку "Мальборо". Майор взял сигарету. Офицеры закурили. Джонсон передал Вьюжину лист бумаги: