Мак отнес девушку в жилой отсек фургона, уложил ее на откидную кушетку и, прикрыв легким одеялом, возвратился в боевую рубку, набитую средствами связи и радиоэлектронной разведки. Он включил аппаратуру радиоперехвата и настроил ее на автоматический режим поиска. Из динамиков полился приглушенный треск, свист, обрывки различных радиопередач. Прислушиваясь к шуму краем уха, Мак снял боевой комбинезон, натянул джинсы, свитер и яркую оранжевую охотничью куртку. Наряд довершила испачканная в земле охотничья кепка.
Мак заглянул в жилой отсек, чтобы проверить, как чувствует себя девушка. Его удивляло, что она так долго не приходит в сознание.
На полицейских радиочастотах царило странное молчание. Такой же тишиной поражала и ночь за бортом боевого фургона: завывания сирен и те стихли. Но, по мнению Болана, это ровным счетом ничего не означало.
Он повернул ключ в замке зажигания. Мощный двигатель сдержанно заурчал, и машина медленно покатилась вперед. Огней Мак не зажигал, чтобы не привлекать к себе внимания чьих-либо бдительных глаз.
Первый неприятный сюрприз ожидал его на первом же перекрестке, который оказался блокированным полицейской машиной с включенным прожектором. По обе стороны ее стояли двое молодых полицейских, державших руки на рукоятках пистолетов.
Болан подъехал вплотную к полицейскому автомобилю, открыл окно и опередил стражей порядка:
- Слава Богу! - воскликнул он, довольно удачно изобразив чувство облегчения. - Помогите мне, джентльмены. Мне нужна ваша помощь!
Один из полицейских сделал осторожный шаг вперед и спросил:
- В чем дело, сэр?
Парни дежурили в полном боевом снаряжении, с касками и бронежилетами.
- Этот проклятый туман! Я заблудился и мне нужна срочная помощь. Недалеко отсюда я резко тормознул, жена от толчка не удержалась на ногах, упала и разбила голову. Проводите меня к больнице, пожалуйста!
Полицейский отступил назад, губы его сурово сжались, но когда он ответил, в голосе звучало сожаление.
- Извините, сэр, но мы не можем покинуть пост, На следующем углу поверните направо и поезжайте по этой улице до автострады. Там вы увидите дорожные указатели и сможете добраться до больницы.
Болан прокричал:
- Спасибо! - и проехал мимо полицейского поста.
Чуть позже он улыбнулся, услышав переговоры на дополнительном полицейском канале связи.
- Четыре-Альфа-Три, как у вас обстановка?
- Стоим на посту, сэр. Пока все тихо. Проехал только заблудившийся турист в фургоне, искал больницу - у жены травма. Ничего подозрительного.
- На причале море крови, ребята. Не теряйте бдительности, смотрите в оба!
- Есть, сэр.
Болан медленно снял шляпу перед людьми в голубых мундирах. Он знал, чего стоило так быстро и организованно отреагировать на перестрелку в порту глубокой ночью. Требовалось предусмотреть любые неожиданности, соблюдать жесткую дисциплину, без промедления выслать по тревоге дежурные подразделения... И конечно же, тот факт, что Болану удалось так легко выскользнуть из расставленной полицией ловушки, ни коим образом не свидетельствовал об неэффективности действий стражей закона. Просто они пока еще не знали, кого ищут.
Теперь знают.
- Всем подразделениям! Говорит начальник полиции Сиэтла. Разыскивается Мак Болан, повторяю, разыскивается Мак Болан, по кличке Палач. Подробная информация в ориентировке номер 10. Ожидайте дальнейших указаний!
Болан щелкнул выключателем рации. Полиция нашла снайперские знаки - вестники смерти, и сейчас детективы восстанавливали подробности его жестокого удара. Теперь в дело будет брошено специальное подразделение полиции, на которое возлагалась задача по охоте за Палачом. Зная, что эпицентр войны с мафией переместился в Сиэтл, фараоны доставят ему немало неприятностей.
Уже первый мимолетный контакт с полицией Сиэтла показал, что Болан не оберется хлопот со стражами правопорядка, хотя, в общем-то, они делали одно дело.
Тут было о чем серьезно подумать. Невеселые мысли крутились в голове Болана, пока он ехал из верхней части города до поворота на Ричмонд Бич. Близился рассвет, и Мака постепенно стало отпускать напряжение схватки. Он остановил машину у обочины и пошел в спальный отсек, чтобы проверить, как чувствует себя девушка.
Дыхание ее было легким и ритмичным. Мак коснулся ладонью ее лба, она зашевелилась, почувствовав прикосновение, но не открыла глаз. Болан успокоил себя мыслью, что ее обморок просто перешел в естественный сон.
Двадцать минут спустя он припарковал фургон на небольшой стоянке для автотуристов на берегу Пьюджет Саунда. Когда он снова заглянул в спальный отсек, девушка уже проснулась.
Она лежала в том же положении, и в ее широко раскрытых глазах ясно читались настороженность и испуг.
- Где я? - спросила она шепотом. - Кто вы такой?
- Я - тот человек, который освободил вас, - мягко ответил он. - А это мой дом на колесах. Мы стоим возле Ричмонд Бич, и вокруг полно соседей. Вы можете уйти, когда хотите, но я не советую этого делать. Вы понимаете, что произошло?
Она оцепенела в недоумении, но тут же воспоминания о минувшей ночи молнией промелькнули в ее испуганных глазах. Она вздрогнула и отвернулась к стене.
Болан прошел в кабину душа, намочил теплой водой полотенце, намылил его и вернулся к девушке.
- Вытяните ноги, - скомандовал он мягким, но не допускающим возражений тоном.
- Что?
- На них засохла кровь. Разве ты не чувствуешь запах? Не беспокойся, это не твоя кровь. Но чем дальше тянуть, тем труднее ее будет смыть. Ну, давай сюда ноги.
- Я... я могу это сделать сама.
- Вряд ли, если желудок у тебя также слаб, как голова. Просто закрой глаза и ляг на спину. Видишь ли, куколка, я пронес тебя на плече с полмили и мои руки уже знают каждый дюйм твоего тела. Ну, давай мне свои драгоценные ножки.
Она повиновалась без дальнейших пререканий, но глаз не закрыла, и продолжала молчаливо и безучастно смотреть, как он снимает с нее туфли и начинает стирать засохшую кровь. В ее миндалевидных, голубых с изумрудными проблесками глазах появилось лукавое выражение, и по мере того, как Мак продолжал свою деликатную работу, на ее губах заиграла легкая улыбка. Болан улыбнулся в ответ.
- Мне нужно больше ног и меньше шитья, если только ты не хочешь продолжить сама.
- У тебя отлично получается, - чуть слышно ответила девушка.
Она села на краю кушетки, опустила глаза, стащила через голову платье и снова легла.
- Последний раз меня так терли, когда мне было годика три, - сказала она со вздохом.
Неожиданный стриптиз застал Болана врасплох, и его мужское естество отреагировало соответствующим образом при виде пышущего здоровьем юного тела, на котором не было ничего, кроме узкого прозрачного лифчика и крохотных трусиков из той же ткани. Вообще-то Мак хотел сказать, что ей нужно только приподнять платье, а не сбрасывать его к чертям. Но она сделала это так естественно и без всяких комплексов, как если бы она снимала перчатку. При этом в ее поведении не было ни капли развязности.
Усилием воли Болан подавил свои инстинкты и пробурчат:
- Перевернись!
В любом случае, платье пришлось бы снять. Из застреленного мафиози натекло крови, что с заколотого кабана, и девушка выглядела так, будто искупалась в кровавой луже.
Маку дважды пришлось сходить в душ и сполоснуть полотенце, но когда он завершил работу, на теле девушки не осталось ни одного бурого пятна. Болан как следует растер ее махровым полотенцем, и кожа ее покраснела от этого своеобразного стимулирующего массажа.
Девушка приподнялась, завела руку за спину и расстегнула лифчик, обнажив задорно торчащие литые груди с крупными вишенками темных сосков.
Когда Болан наконец поднялся с колен, закончив работу, он с трудом сдерживал эмоции, бурлившие в нем.
А девушка, черт бы ее побрал, словно специально дразнила его.
Она прошептала:
- Это самое эротическое переживание в моей жизни.
- Очень долгой жизни, - буркнул Болан, отводя взгляд. - И сколько ты уже прожила? Восемнадцать лет? Девятнадцать?
- Двадцать, - ответила она тем же тихим шепотом. - И мне уже есть о чем рассказать. Видишь ли, сейчас не 1940 год.
- Можешь принять душ, - пробормотал Мак, делая вид, что не понял приглашения, прозвучавшего в голосе своей гостьи. - Только учти: бачок с водой маленький. Поэтому сначала смочи тело, выключи воду, намылься, а потом быстро ополоснись. Поняла?
Вытянувшись во весь рост, девушка лежала на кушетке и не сводила с Болана глаз.
- Покажи мне лучше сам.
- Лучше смывайся, пока ты в порядке. Лучше будет, если ты приведешь себя в порядок и, пока не поздно, позаботишься о надежном убежище. Надеюсь, ты в порядке?
- Кто в порядке? Я чувствую себя так, будто бегу вниз по крутому склону, не в силах остановиться. Покажи мне, как работает душ.
Болан махнул рукой в сторону душевой кабинки.
- Сама разберешься!
- Ну, пожалуйста! Я чувствую большую слабость. Думаю, что не смогу двигаться самостоятельно.
Болан обреченно вздохнул, поднял ее с кушетки и отнес в крохотную душевую. Там он осторожно поставил девчонку на ноги и сделал попытку выйти, но ее руки обвились вокруг его шеи, и она не отпустила его. Внезапно охрипшим голосом Мак заметил:
- Не так уж ты и слаба!
- Нет, я очень слаба, - настаивала она. - Я боюсь наклониться. Я... как я сниму трусы?
Болан пропал - он сразу понял это. И хотя время сейчас было явно не подходящее для такого рода игр, что, скажите на милость, может поделать мужчина в таких обстоятельствах?!
Он высвободился из ее гибких рук, опустился на колено и осторожно потянул вниз тончайшую ткань трусиков, обнажая ее восхитительные выпуклые ягодицы. Мак не сразу поднялся и, глядя на нее снизу вверх, мягко и участливо произнес:
- Ты попала в нехорошую историю, красотка.
- Я знаю. И ты тоже, кстати.
- Смотря что ты имеешь в виду.
- Да все то же, - она включила воду, быстро отрегулировала температуру и подала ему мыло. - Ты начал, - напомнила она Маку, - теперь продолжай.
Болан наполовину помещался в душевой кабинке - внутрь входили только плечи. Он выпрямился, выключил воду и начал намыливать бедра и живот девушки. От его прикосновений она таяла как воск. Залившись тихим счастливым смехом, она произнесла изменившимся, чуть хриплым голосом:
- У тебя легкая рука. Теперь давай спину.
Она прижалась к нему грудью и крепко обвила руками мощный торс Мака. Его "легкая" рука скользнула вниз вдоль позвоночника и поползла снова вверх к гладким изящным плечам. Она затрепетала и сказала:
- Ниже, ниже!
Болан плюнул на приличия и серьезность момента. Он выбрался из душевой, торопливо скинул с себя промокшую одежду и быстро присоединился к соблазнительнице.
Она хихикнула и снова включила воду.
- Теперь моя очередь, - заявила она, хватая кусок мыла.
И это было не единственное, что она схватила...
Некоторое время спустя первые лучи восходящего солнца проникли в боевую рубку через поляризованное стекло окон и осветили сплетенные в объятиях тела, застывшие в усталой неподвижности. Только теперь Болан смог произнести осмысленные слова - первые после омовения в душе.
- Ты не похожа на других, - сказал он.
- Правда? Почему?
- Не знаю. Просто не похожа, и все.
- Тебе придется выразить свою мысль более ясно, - потребовала девушка, глядя на него дерзкими смешливыми глазами. - У меня две ноги, две руки, две сиськи, ну и все остальные принадлежности. В чем же различие?
- В тебе, - сказал Болан.
- А-а... значит, не в частях моего тела.
- Слов нет, они тоже очень хороши. Но ты какая-то очень... очень естественная. Тебе уже говорили это?
Она вздохнула:
- Ну, это не комплимент. Я принадлежу к поколению естественных людей.
На это Маку нечего было возразить.
Она продолжала:
- Мы даже не представились друг другу. Можно подумать, что у нас нет имен. Знаешь, это тоже естественно. Для современных людей, я хочу сказать.
- Ты - современный человек?
- А как же! Свобода, равенство и все такое.
- Ты - мисс Вебб, да?
- Смотри-ка! Так ты знаешь, как меня зовут?
- Только фамилию. А твое имя?
- Диана.
- О, богиня любви. Тебе подходит.
- Спасибо. А кто ты? Тор - бог войны?
- А ты какую войну имеешь в виду: ту, которую видела на причале или еще какую-нибудь? - с улыбкой спросил Болан.
Она хихикнула.
- У тебя натура повелителя. С пистолетом... или с другим оружием.
- Так ты помнишь историю в порту?
- А как же. И, кстати, большое тебе спасибо! Я думаю, Томми действительно мог выстрелить в меня, он же настоящий псих!
По голому телу Болана пробежали холодные мурашки. Стараясь сохранить спокойствие, он спросил:
- Так ты знаешь того щенка?
- Конечно, - кивнула Диана, - это Томми Блевотина.
- Томми... кто?
- Это его прозвище, - рассмеялась девушка. - Его настоящая фамилия - Роттино или что-то в этом роде.
- О'кей, давай забудем пока об итальянской фамилии, - сказал Болан. - А как насчет Алана Найберга?
- Это просто, - фыркнув, ответила она.
- Что значит просто?
- Ну, очень просто. Алан Найберг - мой отчим.
Ну и ну! Действительно, проще некуда!
Если считать, что жизнь - игра в кости, то Болану выпала очень простая комбинация.
Глава 7
Мать Дианы Вебб вышла замуж за Алана Найберга, когда девочке исполнилось четырнадцать лет. Со стороны миссис Вебб - вдовы самоубийцы с хорошими связями в обществе, не имевшей практически ничего, даже страхового полиса, на который можно было бы прожить, этот шаг был своеобразным жестом отчаяния. Найберг казался "милым", респектабельным, внимательным, идущим в гору молодым бизнесменом, добившимся уже тогда достаточно прочного финансового положения.
Диана всегда относилась к нему с крайним презрением.
- Под его обаятельной маской скрывается настоящий маньяк, - заявила она Болану за завтраком холодным бесстрастным тоном, так характерным для ее речи. - Я тебе скажу, что за человек этот Алан. Он звереет при виде юбки, причем любой юбки. Он постоянно крутит не меньше чем с дюжиной женщин. Каждый день без исключения в обед он занимается сексом. Я не вру. Ежедневно ровно в двенадцать в офис приходит проститутка. Алан запирает дверь, и они там возятся около часа. Каждый раз новая девица. Я думаю, это у него болезнь - компульсивное побуждение. Я уверена в этом на сто процентов. По вечерам он иногда встречается с двумя-тремя разными женщинами.
- А как терпит такое твоя мать?
- Страдает молча, без скандалов. Конечно, они поженились чисто по расчету, голливудской романтикой в их отношениях даже не пахло, но, видишь ли, существует такая вещь, как гордость. Особенно в тех кругах, где вращается моя мать. Вообрази себе, что значит быть женой помешанного на сексе... слушай, каков мужской эквивалент слова "нимфоманка"?
- Развратник, - ответил Болан. - Но если он действительно чокнутый, то на медицинском языке это называется сатириазис.
- Сатир, - кивнула Диана. - Как раз это слово я и пыталась вспомнить и, поверь мне, Алан именно такой. Он абсолютно чокнутый... Бедная моя мама. Такие вещи невозможно скрыть от людей.
Болан и сам знал это.
- Да, скрыть ничего нельзя, но если бы дело сводилось только к распутству... Видишь ли, у Алана имеется другая, более серьезная проблема.
- Да, ты прав, - спокойно согласилась она. - Я думаю, он действительно болен. Он пытался изнасиловать меня, когда мне исполнилось пятнадцать. Тогда я была просто в ужасе. Ведь я еще не знала, как справляться с такими вещами. Понимаешь, он по-настоящему пришел в бешенство, срывал с меня одежду, лез... и я ранила его.
Болан моргнул от неожиданности, и у него вырвалось удивленное:
- Да-а?!
- Честное слово. Видишь ли, я заболеваю и едва не теряю сознание, когда кто-нибудь уколет палец. Мой отец был... ну... мы нашли его в ванне. Он вскрыл себе вены. С тех пор я не выношу вида крови. - Она сморщила точеный носик и з раздумье замолчала. - Я не знаю, может, после вчерашнего крещения в кровавой купели что-либо изменится. Честно говоря, проснувшись, я не испытывала болезненного состояния. Ничего, кроме твоего присутствия.
Болан с пониманием кивнул. Он закурил сигарету и вернул ее рассказ в нужное русло.
- Значит, однажды ты уже пырнула ножом своего отчима...
- Ножницами, - поправила она. - И не так уж сильно. Конечно, я думаю, что могла бы его убить. Во всяком случае, он так подумал. Острые концы ножниц пробили ему ладонь. Но он перепугался, это уж точно. А я выпуталась из дикой ситуации.
- Ты бы сделала это снова? - спросил Болан. - Теперь?
Она ненадолго задумалась и ответила, тряхнув головой:
- Думаю, да. В крайнем случае. Кстати, Алан по-прежнему подбивает ко мне клинья, но я уже научилась отбивать его наскоки. А когда он начинает сатанеть, я просто говорю ему: "Алан, я убью тебя". И он мне верит. - Диана вздохнула. - Наверное, тебе не интересно рыться в этом грязном белье?
Болан возразил, пытаясь скрыть улыбку:
- Нет, интересно. А как твоя мать относится к приставаниям своего мужа к падчерице?
- Она ничего не знает. Я бы никогда не смогла ей об этом сказать. В тот первый раз, когда я его ранила, Алан всем говорил, что порезался ножом для вскрытия писем. Но мать знает о других его фокусах, о толпе сменяющих одна другую женщин без лиц и имен. Она тоже считает, что он свихнулся на почве секса.
- Он свихнулся не только на сексе, - со вздохом сказал Болан. - Тебя не удивляет мой интерес к этому сукину сыну?
Она улыбнулась, но глаза ее оставались серьезными.
- Я думаю, ты сам мне все расскажешь? И, кстати, как насчет пары слое о себе?
- А ты обо мне ничего не знаешь?
- Не пытайся меня убедить, что ты секретный агент правительства.
Болан хмыкнул:
- Хуже.
- О Боже, нет! Неужели ты наркоман?!
Кульминационный момент знакомства всегда был самым тревожным для Болана. Разные люди по-разному реагировали на его откровения. Мак полагал, что девушка знала, кто он такой, с самых первых секунд встречи в порту. Теперь вдруг выяснилось, что она даже не имела представления, с кем связалась, и чем все для нее может кончиться.
- Меня зовут Болан.
- Болан... как?
- Мак Болан.
- А-а! - улыбнулась она. - Красивое имя, не уступает Тору. Оно тебе подходит. Но объясни, почему я должна о тебе знать?
Мак надеялся, что само имя ей уже все скажет. Несомненно, оно вертелось на языке у любого, кто читает газеты или смотрит по телевидению программы новостей.
Диана продолжала:
- У меня такое впечатление, что я уже слышала твое имя раньше, нет?
Болан порылся в выдвижном ящике стола и бросил ей на колени снайперский значок.
- Некоторые узнают меня по ним, - сказал он тихо.
Девушка недоуменно повертела значок в руке.
- Хм! И что это должно означать? Это ведь военный значок? Железный крест, что ли? - засмеялась она. - Да ты, никак, неонацист?