* * *
Через три недели в хозяйстве братьев пропал человек. Важный человек. Бухгалтер пропал! Который много чего разного знал об их финансовой кухне. И был братьям каким-то недалеким родственником.
Утром он выехал из дома, но на работу не приехал. Вместе с сопровождавшим его охранником.
- Куда он мог деться? - снова и снова спрашивали братья друг друга и начальника службы безопасности, полковника в отставке Зубанова. - Ну не сквозь землю же…
- Может, он где-нибудь у любовницы жирует?
- Нет. Я знаю всех его любовниц. И всех уже проверил, - покачал головой Зубанов. - И дальних и ближних родственников проверил. Нет его.
- А где он тогда?
- Не знаю. Но предполагаю, что его похитили.
- Кто?
- Хоть кто. Мало ли у вас врагов.
- У НАС! У НАС врагов! - поправили братья. - Ты, между прочим, не сам по себе, а тоже с нами. Можно сказать, по самые уши!
- Ладно, у нас, - поправился полковник. - Хотя когда вместе, деньги тоже вместе.
- Деньги врозь! Деньги каждый получает за то, что зарабатывает. Мы зарабатываем. Ты только охраняешь!
- Понятно. Деньги врозь, а ответственность пополам.
- Между прочим, он нас спас, - напомнил один из братьев другому.
- Между прочим, мы его тоже! Мы его от милиции отмазали. За тех, с перебитыми коленками. Он сейчас мог срок тянуть, вместо того чтобы здесь выступать.
Ну не любил полковник такого обращения. Хоть и в Безопасности, то есть практически в армейской среде, воспитывался. Там на него тоже кричали, куда как чаще кричали, так кричали, что звездочки на погонах качались. Но там-то на него генералы кричали. Которым это по чину-званию положено. А здесь кто? Шушера поганая.
- Закрой рот и не воняй! - тихо сказал Зубанов. - Хочешь - уволь. А пасть не разевай! Я этого не люблю!
Как ни странно, но такое резкое обращение возымело положительное действие. Вместо того, чтобы его немедленно уволить и силами охраны спустить с лестницы, братья приумолкли. Может быть, вспомнили, как Зубанов стреляет. Когда нервничает…
- Ладно. Хватит собачиться. Надо дело делать. Этого, как его, бухгалтера искать.
- Бухгалтер, я так Думаю, скоро сам объявится, - сказал Зубанов.
- Как так объявится? Сам, что ли, придет?
- Нет, не сам. Похитители его объявятся, а через них он.
- Шутишь, полковник?
- Нет. Нет, не шучу.
Ну как в воду смотрел Зубанов! Как какой-нибудь Нострадамус. Как сказал - так и вышло. Позвонили братьям насчет бухгалтера. Толстый позвонил.
- Вы, говорят, счетовода потеряли? - спросил он без всяких предисловий, едва только братья подняли трубку.
- А ты еще жив? После нашей встречи?
- Жив. Иначе бы не звонил.
- Что тебе надо?
- Бухгалтер ваш у меня.
- И что с того?
- Разговорчивый он у вас. Просто не замолкает. Щебечет с утра до вечера. Про дела ваши денежные.
- Что ты хочешь?
- Разминуться с вами. По-доброму.
- Как это?
- Вы мне украденные восемьсот тысяч. Я вам бухгалтера. И еще охранника в придачу. В виде бесплатного презента.
- Это когда это мы у тебя деньги украли? Что-то не припомним.
- Так месяц назад. В лесу, что возле кладбища.
- Не помним мы такого. Что убить нас пытались - помним. А про деньги нет.
- Странно, странно. Отчего же у вас память такая короткая? Бухгалтер ваш прекрасно этот приход помнит. Правда, он его через бумаги не оприходовал, чтобы перед налоговой не светиться. Но помнить - помнит.
Так что вы лучше гоните бабки, пока я вам все остальные убытки не посчитал.
- Какие остальные?
- Обыкновенные. "Мерседес" попорченный, три коленки разбитых и плечо. Мне за те раны из своего кармана башлять пришлось. Ну да я добрый. По мелочам цепляться не буду. Обойдусь главным долгом.
- Да пошел ты…
- Вы погодите кипятиться. Тут ведь дело круто завернулось. Я должок спускать не намерен, чего бы мне это ни стоило. Вы же понимаете, мне доверие кредиторов возвращать надо.
- Денег все равно не получишь.
- А может, мы без денег как-нибудь столкуемся? Если хорошо потолкуем. С глазу на глаз. А то ведь иначе война. Которая ни вам, ни мне…
- Где?
- Сегодня. В ресторане "Юбилейный". В три часа. Устроит?
- Хорошо. Будем.
- Только вы своего держиморду не берите. А то мои ребята дюже до него злые. Как бы чего не вышло. А нам с вами надо в тихой обстановке посидеть.
- А где гарантии, что, если мы его оставим, ты какую-нибудь пакость не учудишь?
- Для гарантий я выбрал людный ресторан в центре города, а не кладбище, как некоторые. А если сильно боитесь, можете взять свою охрану. Всю. Кроме начальника. И можете их по периметру ресторана расставить, как огородные пугала.
Ну вы сами прикиньте, не буду же я полномасштабный бой в центре города устраивать! Мне моя репутация дорога. Да и с милицией лишний раз сталкиваться не резон.
- Ладно. Считай, что уговорил. Братья одновременно опустили две трубки двух параллельных телефонов.
- Не сделает он нас там?
- Вряд ли. Там ведь действительно центр. И люди. На хрена ему лишние приключения.
- Едем?
- Едем. Но человек пять с пушками на всякий случай в зал все-таки посадим.
- Больше. Он жук крученый. Мало ли что удумать может…
* * *
В ресторане было тихо. И даже музыка не играла. В зале было всего несколько посетителей. Если не считать человек пятнадцати охраны. С той и с другой стороны.
- Садитесь, - жестом гостеприимного хозяина предложил Толстый. - Можете пить и кушать. Не бойтесь, это не местное. Это мое. Я в этих пятизвездочных тошниловках не ем. Только если свое.
- Отравить хочешь? - усмехнулся один из братьев. И даже, может быть, не пошутил.
- Тогда и себя тоже, - ответил Толстый. - Я то же самое есть и пить буду. Ешьте, ешьте. У меня повар роскошный. Такого второго в городе нет. Он в ЦК партии работал в столовке. Самому Генсеку котлетки парил. А теперь вот мне.
- Роскошествуешь, Толстый?
- Живем-то один раз. И то бывает впроголодь. И там, возможно, впроголодь, - ткнул он пальцем в потолок.
- Скорее там, - показал один из братьев в пол.
- Можно и там. Лишь бы кормили, - согласился Толстый.
- Может, хватит трепаться? Не будем мы есть. Мы по делу пришли. Говори, что надо? - оборвали ни к чему не обязывающий треп братья.
- Ну как хотите, - с видимым сожалением вздохнул Толстый, обтирая салфеткой губы. - Я ведь для чего вас сюда пригласил? Чтобы неспешно, без стрельбы разобраться в непростой ситуации…
- Короче! Что хочешь?
- Деньги хочу получить обратно.
- А если не деньги?
- А если не деньги, то тогда голову вашего охранника. Который там, в лесу, моих ребят сильно обидел. И меня тоже.
- Ну ты даешь, Толстый!
- А вы погодите суетиться. Я ведь дело говорю. Которое и вам и мне. Потому как если не он, то деньги. Большие деньги. Почти миллион зеленых штук. Неужели он стоит миллиона "зеленых" штук?
- А если не деньги и не голова?
- Такого, чтобы ни того, ни другого, не получится. Вы себя на мое место поставьте. Ведь если я вам не отомщу - мне крышка. Все от меня отвернутся. И по старым, в том числе прощеным и в том числе мифическим, долгам деньги обратно потребуют. Ну, раз я их так легко отдаю. Ну вы же наши законы знаете. Волчьи законы. Если упал и с ног не поднялся - свои же и загрызут. В первую очередь свои.
Так что у меня другого выхода нет, как подниматься. Пусть даже ценой большой войны.
- Ты нас войной не пугай. Мы войны не боимся.
- Я боюсь. В отличие от вас боюсь. Потому что если мы ее начнем, то не остановим.
- Не мы, а ты начнешь.
- Хорошо, я начну. Что с того, что я. Тут не важно, кто первый выстрелит. Тут важно, в кого пули попадут.
- Ты знаешь, Толстый, мы от пуль не бегаем. Так что если ты ведешь базар за войну - делай войну! - подвели итог братья и встали.
- Погодите уходить. Я еще не все сказал. Я еще не сказал за вашего бухгалтера. Который развязал язык.
- Про что ты еще?
- Про все то же. Про войну. Которую, я боюсь, вы не с одним мной вести будете.
- А с кем еще?
- С одним вашим компаньоном, которого вы кинули, сказав, что деньги легавые изъяли, а на самом деле не взяли. А он об этом знать не знает. И о другом кредиторе, которого вы тоже кинули…
- Бухгалтер тренькнул?
- Он. И много еще о чем другом тренькнул. Так что вы не со мной воевать будете. Вы с целой армией воевать будете.
- Что ты предлагаешь, чтобы забыть про бухгалтера?
- Все то же самое. Деньги или голову. Деньги, я так думаю, вы пожалеете. Значит, остается голову.
- Нам надо подумать.
- Думайте. До завтрашнего дня. Завтра к вечеру я начну звонить вашим кинутым компаньонам.
Так что вы с этим делом не затягивайте. Мне кажется, восемьсот тысяч долларов за одну голову хорошая цена. Достойная цена. Вас устраивающая. И меня тоже устраивающая. Пусть меньше, чем возврат денег, но все же устраивающая. Я той головой от многих прикроюсь.
Так что жду. Завтра жду. С деньгами. Или с головой…
Глава 7
Дома братья напились. Вдрызг. Все-таки не каждый день приходится торговать чужие головы. Можно было бы, конечно, согласиться и на "зелень", но тут Толстый прав, таких денег голова Зуба не стоит, сколь бы светлой она ни была. Таких денег вообще ни одна голова не стоит! Кроме разве их, братьев, голов. И то еще неизвестно, как там может сложиться с ценой, если их продавать в розницу. Может так получиться, что один за другого нужную цену и не даст.
- Давай лей, - подставлял один другому стаканы. - Еще лей.
- А много не будет?
- Мало будет… За помин души…
- Да погоди ты. Он еще жив.
- Уже считай, что не жив. Уже считай, что его башка на подносе у Толстого лежит!
- Да-а. Жалко Зуба!
- Не то слово. Он нас там, в лесу, можно сказать… А мы его…
- А что мы сделать можем? Разве только бабки отстегнуть.
- Нет, бабки нельзя. Своя башка ближе к телу. Мы пока только полсуммы набрали. У Толстого набрали. Осталось еще семьсот. А если их отдать, то снова полтора. Полтора нам взять негде. Так что аминь и за помин души усопшего раба.
- Я же тебе говорю, что он живой еще.
- Не живой он. Он временно живой. И значит, уже почти мертвый.
- Может, ему сказать? Предупредить?
- Чтобы он сбежал?
- Ну да. Чтобы сбежал.
- Тогда не будет головы.
- Не будет…
- И придется отстегивать бабки.
- Придется…
- А их у нас нет.
- Нет…
- Ну значит, предупреждать нельзя.
- Нельзя… Но Зуба жалко… Он нас тогда, в лесу… с того света. А мы его… на тот…
Утром у братьев жутко болела голова. И было тошно внутри. Но еще более тошно на душе. Хотя, казалось бы, должно быть совсем наоборот. Потому что они провернули очень выгодную сделку - продали одного-единственного человека почти за миллион баксов. Это даже если по весу считать, то, наверное, дороже золота получится.
- Налей, - попросил один брат другого. - И себе тоже.
Братья выпили по полстакана водки, но легче не стало. Ни голове. Ни душе.
- Ну что делать будем? Время осталось только до вечера.
- То самое будем! Сделку завершать будем.
- Ну завершать так завершать…
Братья набрали номер дежурного на первом этаже.
- Дежурный слушает.
- Зубанов приехал?
- Да. Уже давно.
- Скажи, пусть зайдет.
- Когда?
- Через пятнадцать минут, скажи.
- Скажу.
Зубанов пришел ровно через пятнадцать минут. Секунда в секунду.
- Ну и дух тут у вас! - удивился он. - Что праздновали?
- Удачно проведенную сделку.
- Поздравляю. Много сорвали?
- Восемьсот тысяч. Баксов. Вот так вот,
- А я по какому поводу понадобился?
- По тому же самому. В гости мы сегодня идем. В пять часов.
- Куда?
- К Толстяку в гости. Домой. Он приглашал. Вот тебя решили с собой прихватить.
- А не опасно втроем?
- Нормально втроем. Уговор такой был. Да ты не опасайся, ничего не будет. Они после того леса тебя как огня боятся. От тени твоей шарахаются.
- То-то и оно, что боятся, что зуб на меня имеют.
- Если имеют, ты им его выбьешь, - попробовали пошутить братья, но получилось не очень.
- Ладно, раз ехать, значит, ехать…
Не понравилась полковнику эта поездка. Вот не понять чем, а не понравилась. Может, от того, что в логово врага идти предстояло, может, еще из-за чего, но не понравилась. Предчувствие какое-то мучило полковника. Именно нехорошее предчувствие, а не страх. Мало ли куда он один ни ходил. Это может быть даже лучше, что один, чем с этими, никуда не годными трусами. На себя по крайней мере в трудную минуту рассчитывать можно. В отличие от них.
Не было в этой поездке ничего сверхъестественного. А ехать все одно не хотелось…
- Ближе к пяти будь готов, - напомнили братья.
- Буду…
Когда Зубанов ушел, братья набрали номер Толстого.
- Мы приедем. В пять часов.
- Втроем?
- Втроем.
- Буду ждать…
В шестнадцать тридцать пять Зубанов распорядился подать "Мерседес" к подъезду. Двадцати минут, для того чтобы доехать до апартаментов Толстого, должно было хватить с избытком. Плюс пять минут резерв на заторможенность мучающихся с похмелья братьев. В любом случае не успеть было нельзя.
Зубанов вытащил мобильный и сообщил на номер братьев, что машина ждет.
- Идем, - недовольно ответили они.
"С чего это они такие недовольные жизнью? И такие пьяные? - подумал полковник. - Надо будет по этому поводу помозговать. Потом. Когда вернемся".
Но назад полковник Зубанов не вернулся…
- Рассаживайтесь, - радушно предложил Толстый. - Угощайтесь.
- Сыты мы. По самое горло, - грубо ответили братья. - Говорить давай.
- При нем? - показал Толстый на охранника.
- При нем.
- При нем разговора не получится.
- Почему?
- У него микрофон может быть. Пусть он на всякий случай выйдет.
- Нет у него микрофона. Можешь проверить.
- Хорошо, проверю. Толстый вызвал охрану.
- Зря вы это, - сказал Зубанов. - Нельзя ко мне чужих подпускать.
- Почему это?
- На всякий случай.
В комнату вошли три дюжих охранника. "Зачем три, если для этого дела довольно одного?" - подумал Зубанов. И на всякий случай поправил отворот пиджака, придвинув руку ближе к рукояти пистолета.
- Снимите, пожалуйста, пиджак, - попросил один из охранников.
- Зачем?
- Нам надо проверить вашу одежду. Зубанов вопросительно взглянул на своих хозяев. Они знали, что одежда телохранителя неприкосновенна. Что куда бы и зачем он ни зашел, он должен выйти в том, в чем пришел. Что приближаться к нему на расстояние вытянутой руки посторонние не должны. Тем более снимать одежду. Он много раз вдалбливал им это в головы, когда в гостях добрые хозяева предлагали ему снять пиджак, чтобы не париться.
- Руки! - остановил полковник потянувшихся к нему охранников. И еще более пристально взглянул на непонятно почему мнущихся хозяев.
- Отдай им пиджак. Отдай, - сказали те. Снимая пиджак, полковник попадал в самое невыгодное с точки зрения боя положение - его руки на несколько секунд должны были застрять в рукавах.
- Да сними же ты его наконец! - закричал один из братьев.
Зубанов расстегнул пуговицы и потянул пиджак с плеч.
В то же мгновенье в кисти ему вцепились несколько рук, а еще одна выдернула из кобуры пистолет Потом ему заломили руки за спину и защелкнули на них браслеты.
Все! Дергаться было бесполезно.
- Извини, - сказали братья. - У нас не было другого выхода.
- Так это вы? - даже и не удивился очередному предательству Зубанов.
- У нас не было другого выхода, - снова повторили братья, потому что больше им сказать было нечего.
- За сколько продали?
- Дорого, - ответил за братьев Толстый. - Много больше, чем кого-нибудь другого. За восемьсот тысяч баксов.
- Сволочи! - только и смог сказать полковник.
- У нас не было другого выхода, - в третий раз повторили братья.
- Ну все. Будем считать, что мы в расчете, - подвел итоги сделки Толстый. - Теперь ни вы мне, ни я вам.
Зубанов попытался дернуться, чтобы достать обидчиков ногой, но не смог. Его тут же осадили и для острастки ткнули кулаком в почки.
- Сидеть!
- Уберите его, он нам мешает, - сказал Толстый. - Совсем уберите.
Охрана подхватила Зубанова под руки и потащила в соседнюю комнату, из комнаты на лестницу, а с лестницы в машину.
"То, что в машину, - очень плохо, - подумал полковник. - В машину толкают, только когда дело идет к концу. Когда надо труп или еще не труп вывезти куда-нибудь подальше. Куда-нибудь на природу. Где ни одна сволочь не найдет".
- Куда поедем? - на всякий случай спросил он.
- В Диснейленд! С Микки-Маусом знакомиться. Садись давай! - охранники еще раз наддали под ребра и впихали полковника на заднее сиденье.
Могли бы и не мучиться. Могли бы сразу в багажник…
Машина тронулась с места и двинулась… Туда, куда надо, двинулась. К сосновому бору и кладбищу. Где так удобно новоиспеченного покойника сунуть на дно чужой могилы и припечатать сверху вполне законным гробом. Кто станет искать лишнего покойника в могиле? И главное - никакая собака, никакой детектор мертвечины ничего не учует. Потому хоть так, хоть так покойником пахнет.
- Узнаешь? - снова ударили охранники. Но на этот раз в печень ударили. - Узнаешь, падаль смердящая?
- Узнаю, - кивнул Зубанов.
Машина въехала на знакомую ему поляну. Где он так удачно разоружил десять человек. В том числе и этих, которые его сюда привезли.
- Вылазь, гнида!
Вытолкали из машины. Отволокли в кусты. Поближе к кладбищу.
- Вставай! На колени вставай! Падла! Как ты нас тогда ставил.
Полковник встал на колени. Потому что спорить с такими дуболомами без толку. Они человеческого языка не понимают.
Зубанов встал на колени и приготовился к выстрелу. Настолько, насколько к нему можно подготовиться.
Стрелять скорее всего будут в затылок Как гестаповцы. И как чекисты, приводившие приговор в исполнение при Сталине. Как любые другие профессиональные палачи.
- Ну давайте уже, - хрипло сказал Зубанов.
- Смелый. Гад! А вот счас действительно!
Сзади характерным звуком клацкнул передергиваемый затвор.
Ну вот и все…