Капитан с готовностью вскочил и как колобок выкатился из палатки, даже не открыв вход полностью. Проскользнул сквозь щель и был таков. Через пару минут появился и протащил следом за собой гитару. Братья играли и пели по очереди. Звучали песни на молдавском и русском, народные наигрыши и старинные романсы. Марина слушала и страшно жалела, что сама не может спеть вместе с ними. Когда мужики попросили, отшутилась:
- Мне медведь в детстве на ухо наступил. Огромный медведь был! Все мотивы на один лад пою! Лучше не стоит экспериментов. Учитель музыки со слезами просил меня молчать на уроках пения.
Офицеры посмеялись. Четверо "хозяев" переглянулись:
- Споем нашу?
Один из близнецов пробежался пальцами по струнам и все четверо дружно запели:
Часто снится мне мой дом родной,
Лес о чем-то о своем мечтает
Серая кукушка за реко-о-ой
Сколько жить осталось мне считает…
Закончив песню, братья шутливо раскланялись:
- Эту песню мы всегда напоследок исполняем. Пора спать отправляться. Спасибо за угощение. Вот уж не думали, что в гости попадем сегодня.
Четверо офицеров ушли. Костя и Гена помогли Марине убраться в палатке и тоже отправились спать. Силаев, перед тем как уйти, внимательно посмотрел в очки. Она чуть заметно кивнула и почувствовала, что лицо под маской горит от прихлынувшей крови.
Костя с полчаса ворочался на кровати. Затем встал и принялся одеваться. Не спавший Толубеев шепотом спросил:
- Ты куда?
- Посижу чуток на улице. Что-то не спится…
- Такое бывает. Особенно после плена. Постарайся с часовыми не столкнуться, а то первогодки стрельбу могут открыть.
Силаев, прячась в тени, прокрался к палатке Марины. Света в ней не было и он начал колебаться - стоит ли идти? Но перед глазами всплыло спящее лицо и он скользнул внутрь. Женщина сидела за столом. Встала, как только он появился. Водка придала храбрости. Костя шагнул к ней и притиснул к себе. Что-то бессвязно шептал, неистово целуя вскинутое вверх лицо, шею и волосы. Она лишь вначале дернулась, пытаясь высвободиться, но он не отпустил, все крепче целуя губы Марины. Голова закружилась от его ласк и она больше не сделала ни одной попытки к сопротивлению. Большие сильные руки расстегивали на ней одежду, сбрасывая ее на пол. Она в ответ расстегивала и стягивала с него форму. Почувствовала, что вся дрожит и прошептала ему в ухо:
- Подожди…
Он не сразу отпустил и только тут понял, что рубашки и майки на нем уже нет. Когда он их снял и сам ли снимал, Костя не помнил. Марина подошла к кровати и стащила матрас на пол, рядом раскинула спальник. Обернулась, тяжело дыша:
- Иди сюда…
Красивое стройное тело буквально светилось во тьме прозрачной кожей. Он шагнул вперед и подхватил ее на руки. Долго целовал на весу, а потом осторожно опустил на матрас… Он выскользнул от нее часа через три, еще раз предложив:
- Я разведусь. Выйдешь за меня?
И снова услышал твердое:
- Нет. Того, что произошло между нами сегодня, не должно было случиться, но я просто слабая женщина. Уходи и прощай! Будь счастлив с женой.
Но когда он ушел, она заплакала, уткнувшись в бушлат. На душе было тяжело от сознания того, что она сама только что отказалась от счастья. Выплакавшись, решения не изменила, подумав: "Так лучше. Страсть пройдет, мучить его я не имею права". Утром она попрощалась с майором Жигулевым и попросила:
- Расскажите обязательно о чемоданчике и наркотиках замполита Краснухина генерал-майору Бредину. Думаю, он знает, что делать…
Силаева Марина видела лишь издали, осторожно выглядывая в щель. Он стоял, нервно курил и глядел на ее палатку. Пару раз начинал движение в эту сторону, но тут же поворачивал обратно. Наконец отбросил недокуренную сигарету, решительно направляясь к ожидавшему БТРу.
Бен Ладен повел самую настоящую наркотическую атаку на Афганистан и СССР. В Пакистане вызревали огромные поля конопли и опийного мака. Это давало огромные прибыли. Большинство моджахедов уже не в силах были обойтись без наркотиков. Число распространителей опия, марихуаны и героина росло с каждым днем. Они бродили по рынкам, разыскивая новых покупателей. Все больше становилось среди них русских солдат и даже офицеров. Наркотики помогали забыть о войне, крови, содеянных преступлениях и ужасах войны. Усама беззастенчиво пользовался этим и наживал на людских страданих новые капиталы, которые тут же шли в дело. Шейх покупал новые поля для выращивания наркотиков, оружие, "Стингеры" и танки…
Чтобы безопасно следить за лавкой Максуда, Степанова нашла "наблюдательный" пункт. Это была крыша местного царандоя. Афганский капитан, начальник этого заведения глубоко симпатизировал русским и договориться с ним оказалось легко. Он не задавал лишних вопросов. Молча подвел к лестнице и на ломаном русском попытался объясниться с парнем в маске. Тот, к его удивлению, заговорил на чистом фарси:
- Не стоит мучиться, капитан Гулям. Я говорю на фарси и пушту. О моем пребывании в отделении никто не должен даже догадываться. Спокойно запирайте и отпирайте здание, я найду, как мне уйти. Приходить я буду значительно раньше.
Отделение народной милиции выходило дверями прямо на базарную площадь. С плоской крыши с небольшими бортиками заведение бандитского караванбаши было, как на ладони. Поздно ночью Марина просверлила буравом в бортике десятисантиметровый паз для наблюдения, чтоб не выглядывать через него. Надо сказать, что сделать бойницу оказалось не так-то просто: глина затвердела до состояния камня и сверлилась с трудом. Настроила прибор, как было сказано в инструкции и посмотрела на лавку Максуда. В зеленоватом свете, в кромешной темноте восточной ночи, оба входа были прекрасно видны.
Вокруг стояла тишина, где-то далеко шумела вода. Изредка проходил объединенный патруль из бойцов народной армии и народной милиции. Гулкие шаги разносились далеко. Пару раз раздались короткие автоматные очереди и одиночные выстрелы: в город снова пытался проникнуть кто-то из бандитов, да нарвался на патруль. Степанова вздохнула. Старательно собрала каменную крошку и перевесилась с крыши, маскируя прорезь. Часа два старательно трудилась, придавая бойнице видимость глубокой царапины от осколка. Таких отметин на всех ближайших зданиях было полно и местное население к ним уже привыкло.
Рано утром, до наступления основной жары, Максуд открыл лавку и сам уселся на входе, зазывая покупателей. По его поведению становилось ясно: он никуда сегодня не собирается. Марина растянулась на крыше и спокойно заснула. После прохладной ночи тепло солнечных лучей казалось поистине райским даром.
Проспав часа четыре и проснувшись от усиленного мегафоном крика муэдзина на ближайшем минарете, женщина навела бинокль на объект. Лавка была открыта, но хозяина на улице не было. Степанова не насторожилась - вероятно зашел покупатель, но продолжила наблюдение. Человек неожиданно вышел с черного хода. Это было уже интересно и она уставилась на худую высокую фигуру. Мужчина оглянулся, его глаза цепко пробежались по сторонам и женщина едва не вскрикнула: перед ней был Хайрулла. Тот самый, банду которого при ее помощи разгромили в оазисе.
Вот когда Маринка пожалела, что рядом никого нет и подключить к слежке за главарем некого. Проводила Хайруллу взглядом, пока он не скрылся за ближайшим дувалом и снова уставилась на лавку. Максуд уже занял низенький стульчик у входа. Его лицо было чем-то озабочено, но он продолжал зазывать покупателей.
Каким-то шестым чувством Степанова поняла - он пойдет к складу сегодня ночью. Спрыгнула с крыши на пустынный дворик позади отделения милиции. Преспокойно влезла через окно в кабинет Гуляма. Капитана в кабинете не было. На стене висели портреты Наджибуллы и Ленина. Она дождалась начальника сидя в его кресле. Красивый плотный Гулям схватился за пистолет от неожиданности, но видимо сразу вспомнил, кто находится перед ним и извинился:
- Извините. Ваше появление весьма неожиданно.
- Гулям, мне надо незаметно попасть в расположение бригады, а затем вернуться обратно. Это срочно.
Капитан кивнул:
- Моя машина стоит у входа, она с тентом. Я подгоню ее еще ближе к двери.
- Отлично.
Начальник царандоя с машиной остался возле блокпоста, а Маринка со всех ног кинулась к радисту. Выгнала его из палатки и настроила рацию:
- Искандер вызывает Альфу!
Связь удалось установить быстро. Голос полковника Горчакова ворвался в уши: ощущение было такое, что он находится где-то за стенкой:
- Слушаю вас, Искандер!
- Уверен, Максуд уйдет сегодня ночью. Видел, как из его лавки выходил знакомый вам и мне Хайрулла. Хотелось бы узнать, почему этот бандит разгуливает на свободе? Я предполагаю, что теракт будет произведен первого сентября. В Кабуле школьники тоже отправятся в этот день на занятия. Наверняка бандиты устроят диверсию в школе!
- Не лишено логики, Искандер! Образование для оппозиции - нож острый! Мы передадим ваши соображения афганскому руководству. Жигулев передал вам инструкции?
- Так точно.
- Тогда действуйте согласно им. Если что-то пойдет не так, уходите и не рискуйте. Это я вам, не как командир, а как человек советую.
- Спасибо, Леонид Григорьевич!
Она отключилась. Немного посидела перед рацией раздумывая над словами начальника. Покрутила ручки настройки и с тяжелым вздохом вышла из палатки. Поблагодарила радиотелеграфиста. Зашла в палатку и надела новинку: жилет с заранее укомплектованными в кармашки боеприпасами. Забрала с собой приготовленный, туго набитый, рюкзак. Осмотрела внутренности палатки - не забыла ли чего и вышла. Прошла мимо блокпоста.
Ее никто не задерживал. Все солдаты были предупреждены - "к мужчине в маске не подходить, он имеет право входить и выходить в любое время беспрепятственно"! Сержант посмотрел и отвернулся - черт его знает, что ждать от этого секретчика. Степанова нырнула в машину. Гулям, не оборачиваясь, молча развернулся и помчался в город. Надо сказать, водил он машину лихо, почти не сбавляя скорости на поворотах. Совершенно не обращал внимания на узкие улочки, где каждую секунду мог врезаться в каменную стену дувала.
Вплотную подогнал машину к двери отделения милиции и Марина, никем не замеченная, нырнула в темноту здания. Оставив рюкзак в кабинете капитана, выбралась на крышу, чтобы в первую очередь посмотреть на лавку торговца. Максуд сидел и дремал у входа. Крючконосое лицо склонилось на грудь, сползшие с колен руки почти касались каменного порога. Рядом валялась перевернутая пиала, видимо он пил чай, когда сон сморил его. Покупателей на рынке стало значительно меньше, чем рано утром. Многие торговцы закрыли лавки из-за полуденной жары и теперь спали в глубине помещений. Степанова спустилась в кабинет к капитану. На этот раз Гулям даже не вздрогнул, когда голова в маске показалась в окошке-бойнице. Женщина проскользнула внутрь и встала:
- Гулям, у меня есть к вам просьба, только не спрашивайте, зачем все это…
Афганец кивнул:
- У нас есть пословица: не тревожь тревоги, пока она не тревожит тебя. Я не стану спрашивать. Говори, Искандер…
- Ты не мог бы поставить кого-то последить за лавкой Максуда? Так, чтобы он не заметил. Я посплю. Сегодня, чувствую, у меня будет тяжелая ночь и хотелось бы отдохнуть.
- Нет проблем, дуст! Я сам послежу. Во сколько разбудить?
- В семь вечера, если Максуд не решит удрать раньше. В этом случае будишь немедленно.
Гулям кивнул. Подошел к шкафу в углу и вытащил матрас. Пояснил:
- Мне часто приходится ночевать в кабинете. Спи. - Вышел в соседнюю комнату и приказал двум сидевшим заместителям: - Меня нет, кто бы ни пришел. Разбирайтесь с делами самостоятельно.
Заперся изнутри и выбрался на крышу, пока Марина укладывалась спать…
…В это самое время ее приемный сынишка, одетый в дождевик с капюшоном и резиновые сапожки топал по лесу за дедом с маленькой корзинкой в ручонках. С кустов капало после недавнего дождя, погода стояла пасмурная с самого утра. Иван Николаевич уже почти полностью заполнил грибами корзинку. Искоса приглядывал за внучонком, который в свою корзину собрал все поганки, что он оставил за спиной. Две ярких шляпки от мухомора довершали сбор. Довольный Сашка радостно крутил головой, не смотря на то, что его коленки вымокли от травы.
Наконец Ушаков не выдержал:
- Сашка, ты что это за грибы собрал? Ну-ка, погляди, что у меня и что у тебя! Твоими грибами полдеревни можно отравить. Выбрасывай и пошли хорошие грибы собирать!
Мальчишка насупился и надул губы:
- Зато они красивые! Особенно вот эти…
Он ткнул пальчиком в ярко-красные мухоморы. Дед согласился:
- Красивые! Только не съедобные. Давай-ка мы, действительно, выбросим твои грибы, да наберем хороших? То-то в деревне скажут: Сашка Степанов грибов на селянку набрал, даром что маленький!
Ребенок сдвинув смоляные бровки перевернул корзинку, постучал по днищу, вытряхивая остатки и сунул ладошку в руку Ивана Николаевича:
- Пошли собирать хорошие грибы! - И тут же спросил: - Мама скоро приедет?
Мужчина вздохнул:
- Не знаю, Саш! Она работает. Деньги вот снова прислала на твое содержание, да и на наше тоже. Похоже твоя мама Марина не плохо зарабатывает. В последнем письме вообще просит, чтоб мы с бабушкой не работали.
- Это как?
Иван Николаевич посмотрел на внука сверху вниз:
- Дома с тобой сидели, вот как!
Мальчик мечтательно улыбнулся:
- Вот здорово! Тогда мы с тобой каждый день на рыбалку ходить будем! А то с бабушкой скучно: она только за ягодами ходит и мне каждый раз кружку велит собрать… - Саша вздохнул и опустил головенку. Потом поднял черные блестящие глаза и пытливо заглянул в лицо взрослого: - Деда, а почему мне в садике мальчишки сказали, что я брошенный и мама меня из жалости взяла?
У Ушакова сердце остановилось. Он не ожидал подобного вопроса столь быстро. Даже губы побледнели, когда мужчина спросил:
- Это кто тебе такое сказал?..
- Гошка Ватенев. А ему папка. Он меня "цыганенком" обзывает. Это правда, что меня бросили?
Мужчина присел перед ним на корточки и глядя в глаза ребенка спросил:
- Саша, ты большой и я скажу тебе правду. Мама Марина взяла тебя малюткой, но разве она тебя не любит? Разве мы с бабушкой тебя не любим? Ты для нас роднее родного.
Он, словно взрослый, насупил бровки. Подумал немного и сказал:
- Любите. И мама любит. Она меня от себя не отпускает, когда приезжает и столько гостинцев привозит! Гошка дурак и его папка тоже!
- Вот видишь! На слова Гошки ты внимания не обращай. Он тебе просто завидует.
На лице малыша снова расцвела улыбка. Держась за руку деда, он зашагал по тропинке, подпинывая сапожками встречавшиеся на пути поганки. Иван Николаевич посмотрел на торчащий из-под дождевика вихор и решил разобраться вечерком с Серегой Ватеневым…
Гулям разбудил Марину без пяти семь вечера. За стеной все еще слышался шум базара. Капитан рассказал:
- К Максуду через запасной выход приходил высокий худой мужчина. Торговец запер лавку на пятнадцать минут, но когда незнакомец ушел, он снова открыл и был чем-то сильно озабочен, так как даже забыл зазывать покупателей. До сих пор сидит и молчит.
Она тихо сказала:
- Гулям, я скоро уйду и могу не вернуться. Мне сказали, что вам можно верить. Так вот, перед открытием учебного года в школах, проверьте здания на наличие взрывчатки с утра 1 сентября. Больше я вам ничего не могу сказать…
Афганец внимательно взглянул ей в очки:
- Я понял. Спасибо, рафик Искандер!
Она пролежала на крыше до одиннадцати вечера. Вокруг стояла кромешная мгла. Даже звезды и луна в небе не смогли осветить эту черноту и казались наклеенными на черный бархат. Лишь в прибор ночного видения можно было разглядеть, что творится на противоположном конце торговой площади, возле лавки косого Максуда.
Степанова видела, как внутрь скользнула фигура Хайруллы. Минут через десять он появился вместе с хозяином лавки. Торговец старательно запер на замки оба входа. Было похоже, что он собирается вернуться. Пока он возился с замками, Марина успела соскользнуть с крыши во двор и через специально не запертую Гулямом калитку выбраться на улицу. Перевесив рюкзак на грудь, прижимаясь спиной к дувалам, она кралась за темными фигурами, выдерживая расстояние в сто метров. Из-под ноги женщины выскочил камень, Хайрулла оглянулся и замер, вглядываясь в темноту: но откуда-то сбоку раздался отвратительный кошачий вопль. Главарь успокоился и двинулся дальше, что-то невнятно проворчав про себя.
Парочка шла какими-то закоулками, стараясь избегать открытых мест и широких улиц. Это было на руку Марине. Она, не отставая, кралась за ними, нацепив на глаза прибор ночного видения. Она видела каждое движение мужчин впереди. Разглядела даже, что у обоих под широкими и длинными жилетами спрятаны автоматы и кинжалы.
Выбрались из города. Местность была пустынной и ровной как стол на протяжение пары километров. Бандиты понимали, что их могут засечь с любого из постов, расставленных вокруг города. Маринка ломала голову, как они пойдут дальше и вдруг оба исчезли с ее глаз. Она, пригнувшись, кинулась к тому месту и чуть не расхохоталась: вдоль дороги, всего в паре метров от нее, тянулась сухая канава в метр глубиной. Душманы ползли по ней.
Прикинув глубину канавы и свой рост, решила, что просто пригнется и пройдет по канаве на полусогнутых ногах. Конечно, это неудобно, но ползти по щебенке, тоже не казалось удовольствием. Она мигом представила, как впиваются в коленки острые каменные обломки. К тому же духи довольно сильно шумели. От патруля их спасало лишь то обстоятельство, что он стоял далеко. Степановой шум был ни к чему, ведь она-то находилась близко.
Через полкилометра ноги начало сводить в икрах и она растянулась на дне канавы, чтобы передохнуть. Духи отдыхали метрах в двухстах от нее за поворотом. Вскоре они свернули в сторону. От города заметить две идущие в темноте фигуры было проблематично. Марина вновь натянула прибор на глаза, чтобы не потерять бандитов из вида. Мужчины шли не оглядываясь, видимо полностью уверенные в том, что их никто не мог видеть. Затем резко повернули к горам. Степанова заметила, что впереди теперь шел Максуд и решила приблизиться еще метров на двадцать. Конечно, это было опасно, но зато больше вероятности, что их не упустит.
Времени было около трех часов, когда они вдруг резко повернули к неприступным скалам. Марина удивилась: эти места ей были знакомы, там вообще троп не было. Надо было стать горным орлом, чтобы влезть наверх по абсолютно отвесным стенам. Бандиты, однако, продолжали двигаться вперед, обходя многочисленные камни и временами даже перелезая через них. Степанова чертыхалась про себя и тащилась за ними. Единственное, что ее утешало, так это то, что если эти придурки повернут назад, ей есть где укрыться.