Сунула ему в ладонь тюбик с валидолом. Подошел майор:
- Марина, а вниз тоже такая дорога?
Спецназовцы смотрели на женщину, не скрывая, что прислушиваются. Она устало кивнула:
- Почти. Но на той стороне должны остаться мои крючья. Это даст нам четыре сэкономленных часа и возможность подобраться к тюрьме не замеченными. Здесь, на протяжение пары километров в обе стороны, никто не ходит. Особенно сейчас, зимой.
- Далеко эта тюрьма отсюда?
Марина достала карту и показала крошечную точку на карте:
- Это здесь. Километров тридцать от нас. Послезавтра к вечеру мы должны быть там.
- Если и дальше такой путь, то навряд ли успеем. К тому же, не в обиду будет сказано полковнику, с ним мы и через три дня не дойдем.
Она уверенно возразила:
- Дойдем. Когда спустимся в долину, вы поймете о чем я говорю. Леониду Григорьевичу станет значительно легче внизу. К восемнадцати ноль-ноль, мы должны спуститься с гор. Ночью будет метель.
- Попробуем. Вы сами-то, смотрю, привычная к горам. Приметы знаете.
Полковник усмехнулся, решив открыть карты:
- Слышал об Искандере и Ясоне? Она перед тобой. Одна в двух лицах.
Майор аж по лбу себя треснул ладонью. Широко улыбнулся:
- Мог бы догадаться!.. - Встал и объявил спецназовцам: - Мужики, с нами Ясон! Так что разговорчики о пустом блуждании в горах прекращаем. Марина, давайте мне жилет полковника. Я все же мужик…
Женщина благодарно улыбнулась. Встала и помогла подняться Горчакову:
- Давай мне автомат. Оставь лишь альпеншток. Следующий привал через два часа.
На этот раз полковник не сдался:
- Автомат я понесу сам! Не хватало еще меня совсем без оружия оставить. Ты скоро у меня и пистолет заберешь, я чувствую…
Отряд снова двинулся штурмовать гору. До вершины добрались быстро. В большинстве просто обходили здоровенные каменные глыбы. Совершать подъем с помощью каната пришлось лишь в одном месте. Расщелина была не широкой, но абсолютно гладкой. Ветер и песок так отполировали поверхность, что она поблескивала. Эта зеркальная ниша уходила вверх на добрый десяток метров.
Андриевич забирался следом за Мариной и обратил на внимание на эту особенность. Степанова с трудом находила трещинки для вбивания очередного крюка. Ей подолгу приходилось висеть на одном месте и разглядывать каменную поверхность до слез в глазах. Но все же она влезла. Майор, взобравшись наверх следом, рухнул рядом. Все равно надо было дождаться, пока взберутся остальные. Задыхаясь от нехватки кислорода, выдохнул:
- Как же вы здесь спускались, раз крючья с другой стороны остались?
Степанова сидела привалившись спиной к камню и вытянув ноги. Повернула голову и хрипло ответила:
- Упиралась ногами и руками в стены. Хорошо, что они тут рядом. Вот так и сползла по этому "комоду".
Он подполз к краю, прикинул расстояние между стен и высоту расщелины:
- Упасть могли, если бы конечности не выдержали.
Она кивнула:
- Могла бы. Со страху и не такое сделаешь! Меня тогда отряд человек в сорок моджахедов преследовал, да еще пакистанские пограничники приклеились. Живой пытались сцапать. Вместо спасения пленного, самой пришлось ноги уносить…
- Когда это вы так в переделку попали?
- Годика два назад. Одного парня пыталась вытащить из этой же тюрьмы. Подобралась вплотную, но не получилось.
Майор ухмыльнулся:
- Парень-то, случайно, не летчиком был?
Степанова подтвердила кивком. Он улыбнулся еще шире:
- А потом все иностранные газеты трубили, что советские бандиты пробрались на территорию Пакистана целым полком и пытались штурмовать крепость. Доблестные пакистанские пограничники отбили нападение, при этом потери составляли девять человек убитыми и более трех десятков ранеными. Русские унесли убитых и раненых с собой. Я справки наводил - никакого полка на территорию Пакистана не вводилось. Это о тебе писали?
Маринка рассмеялась:
- Обо мне! Я сама удивлялась - когда успела размножиться до состояния полка? А убитых у них вообще-то было двадцать семь человек и ранено около сотни. Это мне потом Леонид Григорьевич сказал. Я ж на них все боеприпасы потратила! Когда первого русского солдатика увидела, магазин пустым был. Из оружия лишь штык-нож остался…
Андриевич чуток помолчал, внимательно поглядел ей в глаза и спросил:
- Почему вы мужа называете так официально?
Марина не стала объяснять, что они еще не женаты и ответила:
- Он мой начальник. Привыкла.
Майор возмутился:
- Как же он вас отпускает? Ведь знает, что убить могут. Я бы свою ни за что не отпустил!
- Он меня понимает. Я не могу сидеть на месте. Начинаю сходить с ума от покоя. Вы ведь тоже такой… - Из расщелины показалась голова Горчакова. Марина бросилась на помощь. Ухватилась за плечи и вытянула наверх. Обняв за пояс, подвела к скале: - Отдохни!
- Идти надо. Из-за меня опоздаем.
Майор оглянулся на своих ребят, застывших у камней. Хмыкнул:
- Еще трое моих парней не поднялись, так что дышите пока…
Степанова вновь прижала мужчину спиной к себе. Шепотом спросила:
- Тебе плохо?
Он выдохнул:
- Нормально. Я дойду, ты не переживай.
Маринке стало очень жаль Горчакова. Она стащила перчатку и ласково провела ладонью по его мокрому от пота виску:
- Потерпи. Сейчас вниз начнем спускаться и тебе с каждой пройденной сотней метров легче будет. Назад я поведу отряд более легким путем.
Леонид Григорьевич вздрогнул и попытался отстраниться:
- Если это из-за меня, то не стоит.
Она торопливо успокоила, удерживая его рядом:
- Ты же знаешь, я никогда не хожу одними и теми же тропами. Ты тут не при чем.
Последние разведчики поднялись на скалу. Женщина дала им передохнуть пять минут. Отправились дальше. Минут через двадцать все находились на вершине и укрывшись за камнями, смотрели на раскинувшуюся внизу заснеженную долину. Не заметив никакого движения, начали спуск.
Вниз спускаться было значительно легче. Марина вела их той тропой, которой когда-то забиралась на эти кручи. Цепляла канат за старые крючья, тщательно проверяя их. Группа скользила следом. Горчаков приободрился. Во время получасового привала успели немного перекусить сухпайком. Для полковника Марина подогрела банку тушенки на костерке меж камней из двух найденных отсыревших прутиков, клочка ваты и ссыпанного из одной пули пороха. Леонид Григорьевич хотел что-то сказать, но она перебила:
- Тебе лучше не возражать…
Мужики наблюдали. Она устроила этот походный костерок с большим знанием дела. За три минуты, что горел огонь, застывшее стеариновое говяжье сало растопилось и Горчаков с удовольствием принялся за еду. Маринка о себе не позаботилась и спокойно уплетала цепляющуюся за зубы тушенку наравне со всеми. Ей было не привыкать.
В семнадцать двадцать они спустились к подошве. Метель только начиналась. Крупные сырые хлопья били в лицо, залепляя глаза. Ветер мешал идти и люди боролись с ним, наваливаясь грудью. В десяти метрах ничего нельзя было разглядеть. Женщина повернула направо. Полковник еле шел, опираясь на альпеншток при каждом шаге. Ноги дрожали от усталости. Он вдруг почувствовал свой возраст и понял, что для подобных операций уже не годится. Сердце кололо. Таясь ото всех, достал третью таблетку валидола и сунул под язык.
Степанова неожиданно повернула в сторону горы и метров через триста подвела отряд к затерявшейся среди голых кустарников пещере. Ее черный рот показался уставшим людям подарком судьбы. К этому времени все они вымокли спереди. Женщина пояснила:
- У пещеры выхода нет и она не глубокая, но по крайней мере хоть защищает от ветра и снега. Топлива достаточно, сейчас наберем. Тут полно кустарника. Дорог поблизости нет, селений тоже, вода далеко. Придется растопить снег. Я в этой пещере сутки провела.
Включив фонарик, вошла внутрь, на ходу стаскивая сырую тяжелую маску. Спецназовцы с интересом глядели на ее лицо, на рассыпавшиеся по плечам волосы. Она забила их рукой под кепку, кое-как спутав в узел. Двое, по приказу Андриевича, остались у входа. Пещера оказалась просторной и тянулась вглубь метров на десять, заворачивая влево. В ней было сухо, ветер сюда не доставал из-за уступа. Сбросив рюкзаки у стены, разведчики отправились за хворостом для костра. Горчаков направился вместе со всеми. Ему казалось неудобным признаваться в слабости, хотя он и догадывался, что его состояние уже ни для кого не является секретом. Марина остановила:
- Останься. Посиди немного. Нам не привыкать, а тебе и пройденного пути хватит. Лучше включай фонарик, когда услышишь, что мы идем. Отдыхай, мужики не обидятся…
Он благодарно взглянул ей в лицо. Устало присев на свой рюкзак, опустил голову на грудь и застыл. Каждая клеточка, казалось, молила об отдыхе. В легких аж саднило от напряжения и разреженности воздуха. Сердце билось с перебоями, ощутимо толкаясь в грудную клетку. Он ясно чувствовал его. Глаза постепенно привыкали у мраку пещеры и вскоре Леонид Григорьевич различал сваленные темные валуны из рюкзаков и полумрак на входе.
Каждый спецназовец насобирал и приволок по огромной охапке хвороста. Он был отсыревшим и намокшим, но это никого не смущало. Были бы дрова, а уж разжечь костер для этих профессионалов не было проблемой. За валежником ходили трижды, чтобы обеспечить себя дровами на всю ночь. Костер развели возле левой стены, использовав ее как естественное укрытие. Построили стенку из камней, чтобы отсвет нельзя было заметить снаружи. Теперь этот отсвет был на потолке, но заметен очень слабо, так как потолок пещеры был значительно выше входа.
Натаяли снега. В котелках сварили горячую похлебку из концентрата и с удовольствием поели горячего. Степанова готовила на себя и Горчакова. Полковник уже не возражал. Все, кроме двух часовых, расселись у костра, с удовольствием подставляя лица теплу огня. От сырой одежды шел пар. Многие скинули куртки и развесили их на укрепленных палках вокруг, чтобы просохли.
Во время ужина мужики украдкой поглядывали на красивое лицо женщины. Ели молча, от усталости было не до разговоров. После еды майор распределил график дежурства на ночь среди своих подчиненных. Ни Марину, ни Горчакова к этому он привлекать не стал, а на их возражения ответил:
- Вам, Марина, еще завтра и послезавтра предстоит за отряд отвечать и вести его до места, а с вами и так все ясно, вы уж не обижайтесь, Леонид Григорьевич…
Присев рядом, попросил Степанову показать дальнейший маршрут на карте и честно признался:
- Я не знаю, что он собой представляет. На территории Пакистана мой отряд впервые находится. Во всем полагаюсь на вас.
Сразу после ужина, женщина раскинула оба спальника, свой и полковника, рядом. Причем его спальник положила ближе к костру:
- Забирайся и спи. Я скоро приду. Немного разведаю дорогу.
Что-то шепнула на ухо майору и выскользнула из пещеры, прихватив свой рюкзак и вновь натянув маску. Ее совету Горчаков не последовал. Стащив бронежилет уселся на него возле костра и принялся ждать. Майор тоже не спал, хотя и лежал поблизости. В неярком свете пламени, полковник часто замечал блики на его зрачках. Оба молчали. Остальные ребята заснули. В пещере пахло подсыхающей одеждой. Снаружи доносился вой шквального ветра и шорох снега о скалу. Степанова появилась часа через полтора. Устало опустилась возле костра на корточки, стянула маску и сообщила:
- Отставить караулы, майор. Пусть ребята спят и набираются сил. Я подходы к пещере заминировала и три ловушки дополнительно поставила. Никто не пройдет. Сообщите мужикам, от пещеры отходить не больше чем на пять метров. Подъем завтра в семь…
Андриевич по очереди оповестил уже спавших парней. Снял пост на входе и улегся спать. Марина сбросила сырую куртку и верхние брюки, повесив их на приклад автомата, закрепленный в стоячем положении между камней. Подошла к лежавшему Горчакову и до половины забралась в спальник. Слегка подвинулась к мужчине. Шепотом спросила:
- Как ты?
- Нормально. Сейчас все прошло. Ты не беспокойся.
Марина взяла его руку в свою и погладила пальцы:
- Ты уже отвык спать в таких условиях и все же постарайся заснуть. Тебе это надо…
Ночь прошла спокойно. Никто не пытался войти в пещеру. Леонид Григорьевич спокойно спал, когда Марина проснулась. У входа в пещеру стояла темнота. Костер полностью потух, лишь кое-где сквозь золу проглядывали красные точки углей. Никто еще не встал. Осторожно выскользнув из спальника, она подбросила на угли веток и отправилась снимать поставленные ловушки. Майор тоже проснулся, но ни о чем не спросил, лишь посмотрел вслед. Женщина вернулась через полчаса. Наклонилась к нему и доложила:
- Ловушки и мины сняты. Метель прекратилась и ветер стих.
Собрав котелки, вышла наружу. Плотно набив их снегом, вернулась. Раздув угли, разожгла костерок и натаяла воды, сливая чистую влагу в отдельный котелок и выплескива грязные остатки на каменистый пол пещеры. Сварила похлебку на всех в нескольких котелках и чай. Когда все было почти готово, попросила Андриевича:
- Вацлав, будите своих. Завтрак готов. - Тронула за плечо спавшего полковника: - Леня, пора вставать.
Горчаков открыл глаза и быстро выбрался из спальника. Увидев готовый завтрак, покачал головой:
- Все на ногах, один я все еще сплю!
Майор возразил:
- Как бы не так! Все только встают. Одна Марина на ногах больше часа. Она и готовила. Дала всем лишний часок поспать. Даже я поддался общей неге и отлеживался.
Леонид Григорьевич умылся снегом перед пещерой. Оглядел заснеженное пространство. Красота застывших в полумраке наступающего утра заснеженных скал и деревьев поразила его. Вернулся в пещеру и не сдерживая восхищения, сказал Марине:
- Красиво-то как!
Она согласилась:
- Красиво, только дома красивее. Здесь камни мертвые под снегом, а у нас березы в инее ветками колышут. На еловых лапах шапки снежные лежат. Снег под ногами хрустит, а здесь он мокро хлюпает, словно по болоту идешь. Летом жара, зимой слякоть. - Протянула ему котелок: - Подкрепись. Навряд ли удастся теперь до самого возврата горячего попробовать. Следующую ночь бивак придется разбивать в кустах у реки. Скрыть костер на открытом пространстве будет нелегко…
Начали собираться. Укладывали рюкзаки. Горчаков снова хотел нести свой рюкзак сам, но спецназовцы махнули рукой:
- Да донесем мы! Что вы переживаете. За ночь отдохнули. Идите налегке. С грузом вы быстрее выдохнетесь. Нам же хуже будет.
Полковник смирился, оставшись лишь с автоматом и альпенштоком.
Это был и не лес и не сад. Хотя деревья оказались плодовыми. На некоторых еще сохранились какие-то мелкие сморщенные и почерневшие плоды. Местами деревья стояли вплотную друг к другу, создавая непроходимые заросли, а временами расстояние между ними превышало пять и более метров. Очень часто встречались большие купы какого-то колючего кустарника, красноватыми ветками похожего на российский шиповник. Его приходилось обходить. Вокруг стояла тишина, даже легкий ветерок не тревожил это белое безмолвие. Застывшие вокруг горы казались стенами огромной чашки, а их крошечный отряд находился на дне. Старались идти друг за другом, чтобы оставлять как можно меньше следов.
Часов около десяти выглянуло солнце. Оно было настолько ярким, что пришлось срочно надевать солнцезащитные очки. Снежные грани нестерпимо сверкали, вызывая слезы на глазах. Снег начал быстро таять. Прямо на глазах появлялись многочисленные проталины. Каждый сделанный след мгновенно наполнялся водой. Это был плюс и одновременно минус. Пропадали оставленные следы, но дорогу развезло и ноги разъезжались по красноватой глине. Не спасали даже шипованные подошвы. Несколько мужиков уже упало, переляпались в грязи и теперь шли, чуть слышно матеря местную погоду. Остальные использовали альпенштоки как дополнительную опору.
По этому странному лесу они шли больше шести часов, делая пятиминутные передышки через каждые полтора часа. Горчаков чувствовал себя сносно и шагал, не замедляя движение группы. Даже высокогорье сказывалось в долине меньше. В полдень остановились для более длительного отдыха. Достали сухие концентраты, чтобы перекусить. Прихватив двоих парней с собой, Марина отправилась разведать дальнейшую дорогу. Решающим аргументом того, что пойдет именно она, явился тот факт, что женщина знала фарси, пушту и арабский в совершенстве. Спецназовцу пришлось согласиться. Рюкзак оставила в отряде, повесив на дерево. Перед уходом подробно рассказала Андриевичу маршрут и сказала тихо:
- У Леонида Григорьевича сердце больное, вы его не бросайте…
Но все обошлось. Через час разведчики вернулись без женщины:
- Товарищ майор, Ясон наблюдать остался. Просил передать: сготовьте обед на кострах, есть возможность. Из-за солнца костер не виден. Двигаться вперед пока не стоит. Впереди автомагистраль на Пешавар и по ней сейчас сплошным потоком идут машины. Она считает, что поток уменьшится лишь через пару часов и тогда можно будет перемахнуть на другую сторону. Часа через полтора будет ждать нас у дороги. Надо захватить ее рюкзак. Поблизости никого не наблюдали.
Вацлав вздохнул:
- Мужики, обед готовьте, раз уж возможность появилась.
Все время до выхода Леонид Григорьевич держал в ярких углях в котелке суп для Марины. Отряд приготовился идти дальше. Полковник собирался снять рюкзак Марины с сучка. Руку перехватил майор:
- Я донесу. Вы суп не расплещите по дороге.
И не дожидаясь возражений, закинул на свободное плечо тяжеленный рюкзак. Отряд тронулся в путь, но не прошел и ста метров, как майор, идущий впереди, поднял руку, останавливая парней. Марина, прячась за деревьями, короткими зигзагообразными перебежками неслась к ним, хотя сзади никого не было. На ходу забрала рюкзак у майора:
- Назад! На этом пути нас уже ждут. Операцию придется провести сегодня ночью…
Отряд резко развернулся и бросился за женщиной. Она вела его новым маршрутом, забирая круто вправо. Степанова по дороге объяснила Андриевичу и догнавшему Горчакову:
- Когда разведчики ушли, я решила еще немного подобраться к дороге, чтобы заглянуть, что там, за поворотом. Заинтересовало меня то, что каждая машина за скалой останавливалась и моторы гудели на одном месте почти по минуте. Там спряталась минометная батарея, около роты пакистанских военных и добрая сотня афганских бандитов. Мне удалось подслушать разговор. Мы в ловушке. Они знают, где мы должны пройти и куда направляемся. Известна даже численность группы. Путь, по которому мы сюда забрались, уже отрезан - с той стороны горы нас ждут два отряда афганских моджахедов. Те, что спрятались у дороги предполагают, мы решимся перейти через нее лишь в темноте. Они спокойны. Этим надо воспользоваться…
Майор вздохнул:
- Что вы предлагаете? У вас явно есть какой-то план, вы слишком уверенно ведете нас в сторону.
Марина остановилась и вытащила карту. Офицеры наклонились над ней. Отряд столпился рядом, поглядывая на карту издали. Женщина ткнула пальцем в кишлак, расположенный километрах в двух выше места засады:
- Мы пройдем здесь! Военных там нет! Здесь есть одна тонкость - скала высотой двадцать метров и почти без уступов. Обойти ее нельзя. Но с этой стороны нас никто не ждет. Я уверена, что смогу забраться и скину канат.
Андриевич выдохнул: