– Мне страшно… Почему тех, кто убил моих родителей, не нашли? Неужели это действительно невозможно? Почему они мертвы? Почему именно я? Почему это произошло именно со мной? – Он не замечал, как из левого глаза по щеке покатилась слеза.
Мелани провела пальцем по соленому следу и повернула к себе лицо Мартина.
– У каждого из нас есть свой путь. Ты справишься с этим страхом. Ты найдешь тех, кто сделал это с твоей семьей. А я буду с тобой. Я всегда буду с тобой, – шептала она.
Мартин видел все будто бы погруженным в туманную дымку, но вдруг его взгляд выхватил глаза Мелани, большие, немного печальные, глубокие глаза. Он не отрываясь смотрел в них, и страх отступал, дыхание выравнивалось, прекращался шум в ушах и исчезала боль, сводящая с ума.
– Я буду с тобой, я с тобой, – повторяла Мелани, заговаривая боль, отгоняя страхи.
– Мел… – Мартин прикоснулся к ее щеке, он смотрел в ее глаза и хотел сказать ей так много, что не стоило даже пытаться подобрать слова. Он мог только повторить ее имя в надежде, что она все поймет по его голосу, взгляду.
– Я знаю, Марти, я знаю, – она улыбнулась.
– Я люблю тебя. – Мартин с удивлением осознал, что это любовь заполняет его всего, что любовь дает ему силы, побеждает его страхи. И, произнеся эти слова, он почувствовал спокойную, освобождающую ясность, будто бы, долго вглядываясь в размытый силуэт, наконец различил знакомые черты.
– Я люблю тебя, – эхом отозвалась Мелани, повторяя его слова, повторяя его самого, сливаясь с ним.
Они не заметили, как соединились их губы, не заметили, как уснули, обнявшись. Это был мираж, который невозможно потрогать руками, рассмотреть, аккуратно расправив, как узорный платок, невозможно воссоздать и описать словами. Это было свободное падение, захватывающее дух и соединяющее все эмоции и чувства в одном непередаваемом ощущении.
……..
…Кошмары Мартина не прошли. Он продолжал просыпаться от собственного крика, с мокрой от слез левой стороной лица, охваченный паникой и неконтролируемым страхом. Мелани приносила ему холодной воды и помогала прийти в себя, нашептывая на ухо что-то ласковое, гладя по голове, будто успокаивала испуганного ребенка.
Обычно эти сны напоминали видеозапись, состоящую из разрозненных кадров, но имеющую отношение к смерти его родителей. Огромный массив информации давил на Мартина, он не мог не видеть образы, реальные и смоделированные в его сознании, возможные варианты развития событий, предположительные причины, ходы предотвращения этих страшных смертей, страницы и страницы текстов, прочитанных Мартином когда-то об этой трагедии. И, конечно, лица, лица, лица – родители, гости, люди в масках. Мартин видел, как меняется выражение этих лиц, как радость сменяется страданием, ужасом, вместе с ними раз за разом переживал смерть.
В эту ночь кошмар удивил его своей связностью. Мартин не был больше сторонним наблюдателем, он снова оказался закрытым в кладовке тринадцатилетним мальчиком, сон в точности повторял его отрывочные воспоминания. Он четко, будто наяву, увидел сквозь замочную скважину, как киллеру в лицо выплескивается кипящая вода, как в стороны разлетаются брызги, как человек кричит от боли и срывает с лица черную маску. Мартин с жадностью запоминал черты его лица – тяжелые надбровные дуги, ослепленные злобой глубоко посаженные глаза, покрасневший шрам через все лицо. Человек вдруг перестал кричать и, усмехнувшись, посмотрел Мартину прямо в глаза.
– Мало тебе, что твоих родителей замочили? – говорит он насмешливо голосом Стива и с улыбкой направляет пистолет прямо в лоб Мартина. Мартин увидел, как медленно пуля выползла из дула и, разрывая воздух, пробивая фанеру двери, впилась в его грудь и навылет прошла через сердце. Он почувствовал, что летит в бездну, и резко открыл глаза. Мелани ровно дышала во сне, по-детски подтянув колени к груди. Он встал с постели и прошел в ванную. Холодная вода остудила разгоряченный лоб. Он посмотрел в зеркало на свое полуметаллическое лицо.
– Сон, просто сон, – поговорил он себе под нос, но замер, вспомнив, с какой четкостью он запомнил все черты лица человека со шрамом.
– Просто сон? – Мартин нахмурился. – Ларри, кажется, я вспомнил что-то очень важное, – торопливо вызвал он своего вечного помощника.
– Я уже сканирую информацию, но у меня недостаточно ресурсов, нужно подключиться к более мощному процессору. Придется спуститься в кабинет, Мартин.
У Мартина в голове будто что-то щелкнуло, он начал действовать очень спокойно и быстро, как во время драки с уличными хулиганами или решения тестов. Он видел цель и знал, какие действия предпринимать для ее наискорейшего достижения. Раньше, думая об убийцах родителей, он чувствовал свое полное бессилие, рождавшее страх и панику. Теперь все изменилось: его память подарила ему настоящую крепкую зацепку, которую он уже не выпустит из рук. Он найдет убийц. Он отомстит.
Мартин включил компьютер в кабинете. Поморщился, подсоединяя длинный провод, тянущийся от процессора, к микроразъему у себя в виске, обычно скрытому волосами. В темноте только белый свет экрана освещал его сосредоточенное лицо: тысячи файлов, существующие в пространстве Всемирной сети, мелькали фотографиями лиц возможных подозреваемых, но совпадений не возникало.
– Мы могли бы посмотреть данные архива местной полиции, но эти ресурсы закрыты для сторонних пользователей, – объясняет Ларри.
– Значит, мы взломаем эту систему. Они не оставили нам выбора. Я вспомнил лицо убийцы, Ларри, я не отступлюсь, ты понял меня? – Мартин говорит, не отрывая взгляда от экрана, пробегая глазами краткие сведения о местном полицейском управлении.
– Хорошо, мне потребуется пара секунд.
Ларри начал подбирать пароли для входа в систему. Через секунду они уже могли соотнести воспоминание Мартина с огромным количеством личных дел преступников города. Мартин напряженно свел брови: он не дотрагивался до клавиатуры, все команды передавались системе только его сознанием, и лица возможных убийц его родителей мелькали, сменяя друг друга с дикой скоростью. Но дойдя до, казалось бы, самой высокой скорости, движение остановилось. С экрана на Мартина смотрело лицо того самого человека, что он видел во сне. Черно-белая фотография, хоть и не лучшего качества, не оставляла сомнений – это тот самый, что убил Рози на глазах Мартина, тот самый, что стрелял и в него, тот, что вместе с остальными киллерами за один вечер уничтожил его счастливую жизнь.
Мартин смотрел в лицо убийцы, перечерченное линией уродливого шрама. С новой четкостью он вспоминал страшный вечер, выстрелы и искаженное болью, обожженное лицо. Он сам не заметил, как сжались его кулаки, побелели скулы, и не сразу смог заставить себя прочитать информационную сводку.
Майкл Робертсон – лейтенант полиции, назначен командиром особого отряда по борьбе с организованной преступностью. Награжден нагрудным знаком – отличник полиции.
Он снова и снова пробегал глазами эти слова. По борьбе с организованной преступностью… Награжден… С организованной преступностью… Видимо, родители и их друзья были не настолько хорошо организованы, чтобы противостоять этому бравому лейтенанту с его отрядом.
– Кто это? – Голос Мелани прозвучал за его спиной очень тихо, но Мартин все равно вздрогнул от неожиданности.
– Это один из них. Один из убийц. Я вспомнил его лицо этой ночью, и Ларри смог найти его личное дело в государственной базе данных. Ему не повезло, он снял свою черную маску перед тем, как стрелять в меня. Мы нашли его, и мы найдем тех, кто стоял за этими убийствами. Теперь я знаю, что рано или поздно расплата нагоняет человека, и ему воздается по его делам, где бы он ни был. А если это не так, я сделаю все, чтобы претворить эту новую простую теорию в жизнь. Это проще, чем коллективный разум. – С последними словами он обернулся к Мелани, добавив в голос немного тепла. Мелани прикусила губу и кивнула, ничего не ответив. Мартин сильно изменился, но на то у него были причины.
Мартин не отходил от компьютера всю ночь, сканируя данные. Когда утром в кабинет зашел профессор, внук спал, положив голову на клавиатуру. С оставленного включенным экрана смотрели пять фотографий. Отряд лейтенанта Робертсона в полном составе. Профессиональная команда убийц. Люди, способные, сдерживая в себе человеческое или полностью искоренив его в себе, убивать беззащитных людей, стирая следы преступных махинаций, выполняя заказы крупных политических шишек, просто избавляя кого-то от "проблемы".
– Марти, – профессор потряс внука за плечо, и тот тут же вскинулся, будто бы убийцы могли застать его врасплох.
– Дедушка… Ты напугал меня. А впрочем, хорошо, что ты здесь и что ты разбудил меня. Ты видишь этих людей?
– Ты нашел что-то очень важное, я вижу это, мой мальчик, – профессор успокаивающе положил руку Мартину на плечо. – Расскажи мне все, что тебе удалось узнать, не торопясь.
– Я почти уверен, что именно эти люди убили папу и маму. Нужно узнать, кто отдавал им приказ, кто захотел, чтобы мои родители и все, кто был у нас дома, замолчали навсегда. Кому помешал отец? Все виновники должны понести наказание.
– Я не могу спорить с тобой, но не нужно принимать необдуманных решений. Мы должны связаться с Сэмом Риверсом, этот человек в свое время обещал твоему отцу любую возможную поддержку. Крис был чудесным хирургом, он фактически спас маленькую дочку Риверсов – сложнейшая операция на лице! Высший уровень, поверь мне. – Профессор на секунду умолк, задумавшись о своем талантливом сыне, но тут же снова сосредоточился. – Мы должны узнать у него все об этой группе, мы не имеем права на ошибку. Идем, проще будет связаться с ним из другого места.
Профессор легко нажал на клавишу, скрытую между книг старинного шкафа, и громада красного дерева плавно отъехала в сторону, открыв потайной проход.
– Дед, ты меня удивляешь! – Мартин даже рассмеялся от неожиданности.
– Профессор! Сколько еще тайн хранит эта голова? – Мелани с улыбкой прикоснулась к седой шевелюре профессора.
– Вы прекрасно знаете, что я всегда был большим мечтателем. Поверьте, иногда в такой лаборатории, вдали от всех мечтается намного продуктивней, – профессор лукаво сощурился. – Ну, не будем медлить!
Помещение, в котором они оказались, действительно можно было назвать только лабораторией: множество приборов, назначение которых даже Мартин не мог определить с первого взгляда, множество мониторов показывали изображение и точные координаты разных точек земного шара.
– Вот это да! – Мелани не могла сдержать восхищенного восклицания.
– Дед, да это настоящий секретный штаб! – Мартин говорил беззаботно, но сам уже нетерпеливо смотрел на мониторы.
– Ну что ж, – усмехнулся профессор, – так и будем называть мою скромную лабораторию – штаб. А теперь примемся за дело.
Он подошел к одному из мониторов и быстро набрал какую-то комбинацию знаков на клавиатуре. На экране отобразились наблюдения спутника: сначала отдаленный город, затем, сфокусировавшись, камера выхватила большой особняк из числа остальных зданий. Приблизившись еще сильнее, камера передала изображение большого бассейна и человека, откинувшегося на спинку плетеного кресла рядом с плещущейся голубой водой.
– Это Риверс. Не думал, что он живет в подобной роскоши. Я знал его скромным семьянином. Но это не нашего ума дело. Я набираю. Тишина! – Профессор поднес микрофон к губам, нажал пару клавиш, сделав картинку на экране максимально четкой.
Риверс с наслаждением потягивал коктейль. Когда зазвонил его мобильный, он досадливо поморщился, поднося трубку к уху.
– Риверс слушает.
– Здравствуйте, Сэм, вас беспокоит Энди Стоун.
– Вы ошиблись, я вас не знаю, – резко ответил Риверс, готовый бросить трубку.
– Профессор Стоун, отец покойного Криса Стоуна. Мой сын когда-то оперировал вашу дочь, вы должны помнить его. – На экране можно было различить, как лицо Риверса тут же приобрело встревоженное выражение. Он весь как-то подобрался, в его позе не осталось и капли прежней вальяжности.
– Ах, да, извините, профессор. Я сейчас нахожусь на важном совещании. Работаем в авральном режиме, совершенно ничего не соображаю. – Марти еле слышно хмыкнул, кивнув на бассейн и полупустую бутылку вина у кресла Риверса.
– Чем могу помочь? – Риверс сосредоточенно слушал.
– Это не совсем простой вопрос. Дело в том, что мой внук, Мартин, остался в живых после той трагедии, думаю, вы в курсе.
Лицо Риверса переменилось и слегка побледнело.
– Да. Да, да, конечно, слава Богу!
– Так вот, мальчик вспомнил лицо одного из убийц. – Профессор говорил как ни в чем не бывало, но глаза его все серьезнее следили за изображением на экране.
– Как это возможно? Ведь он был совсем ребенком. Тем более все эти потрясения… Не думаю, что воспоминания юноши могут быть достаточными…
– Имя Майкл Робертсон о чем-то вам говорит? – профессор досадливо прервал сбивчивую речь Риверса.
– Я сейчас же проверю вероятность такой информации по базе данных, но сразу хочу вас уверить, это очень сомнительное предположение.
– Я позвонил вам как раз для того, чтобы не допускать неловких ошибок. Иначе я бы связывался напрямую с ФБР. Если вы можете оценить вероятность того, что Робертсон со своим небольшим отрядом промышляет заказными убийствами, я буду вам признателен. До связи, Сэм.
– Хорошо, я свяжусь с вами, как только что-то прояснится, профессор.
Риверс положил трубку, но спутник продолжал отслеживать его местоположение и передавать видеоизображение.
Профессор, Мартин и Мелани продолжали следить за начальником полиции. Они увидели, как он резко встал и нервно прошелся вдоль бассейна. Внезапно он зло ударил ногой подвернувшуюся винную бутылку, она отлетела в сторону и со звоном покатилась по плиточному полу. Он начал судорожно набирать какой-то номер, и спутник, тут же перехватив сигнал, нашел координаты его абонента. На соседнем экране отразился небольшой квартал, один из тех, которые называют неблагополучными. Зрители в лаборатории внимательно следили, как условные координаты и отдаленные крыши зданий сменились изображением, снятым на камеру внутреннего слежения, расположенную в одном из бильярдных баров.
За одним из столов игроки, неразличимые из-за завесы сигаретного дыма, недовольно охнули, когда намечавшийся удар прервала мелодия звонка мобильного телефона.
– Я должен ответить! – микрофон хорошо уловил и передал уверенный голос мужчины. – Это шеф. – Мужчина отложил кий и отошел как раз к тому углу, где, посвечивая красным огоньком, за ним наблюдала видеокамера.
– Да, шеф!
На соседнем экране Сэм Риверс раздраженно кричал в трубку:
– Майкл! Ты не в участке? Где тебя носит, мать твою? У нас проблемы.
– Да я же в отгуле, ты в курсе, шеф. Шары катаю с парнями.
– Какие, к черту, шары? Быстро бросай все и собирай своих. Вскрылась проблема. И эта проблема на твоей совести! – На лбу Риверса вздулась вена, он покраснел и последние слова уже почти прорычал в трубку.
– Да в чем дело? Мы всегда работаем чисто, ты знаешь это и без меня, – Робертсон заметно напрягся.
– Звонил старик Стоун. Мальчишка, которого ты со всем своим отрядом не смог прикончить, вспомнил твое лицо. Ты понимаешь, Робертсон, что это в первую очередь твоя проблема? Так примись-ка скорее за ее решение. Ты все понял? – Риверс перешел на почти ласковую интонацию, но в его голосе подрагивало такое пренебрежение, такая злоба, что Робертсон побледнел.
– Это невозможно. Мы работаем в масках. Этого мальчишку должно было разорвать в клочья, мы взорвали этот чертов дом, мы разнесли его по кирпичу. Неужели… – Он вспомнил обжигающую боль, оседающую толстуху, изрешеченную выстрелами, и дверцы чулана, которые ему было лень открывать.
– Он видел меня, когда эта стерва выплеснула мне в лицо кипяток.
Робертсон выпалил это, не задумавшись, что начальник все еще слышит его голос в трубке. Риверс тут же перестал контролировать свою ярость и сорвался на крик:
– Мне плевать, что там с тобой произошло! Ты должен все исправить сейчас же! Быстро! Пока они не связались с ФБР! Мы не можем облажаться сейчас, когда начинается предвыборная кампания мэра.
– Я понял. Выезжаю, – коротко ответил Робертсон.
– И на этот раз без лишних свидетелей. – Риверс оборвал разговор и с силой зашвырнул телефон в бассейн.
– Идиоты, – зло прохрипел он и упал в кресло.
В лаборатории стояла напряженная тишина. Будто оглушенные, профессор, Мартин и Мелани продолжали смотреть на экраны.
– Ненавижу их всех, – хрипло выдохнул Мартин сквозь сжатые зубы. – И этот человек обязан папе здоровьем своей дочери? Так он выказывает благодарность? Я всегда думал, что существует некая объективная справедливость, но все, что я вижу вокруг, это хаос. Это бессмысленная жестокость, порождающая только новую жестокость.
– Мы должны быть выше, умнее… Мы должны быть добрее друг к другу, Марти, – профессор спокойно говорил, не отрывая взгляда от монитора, не глядя ни на Мелани, ни на Мартина, будто обращаясь в пространство. – Мир несправедлив, но в нем есть милосердие. Бог любит человека, он посылает ему испытания и ими укрепляет его.
– А что делать тем, кто не может пройти через эти испытания? Иногда они слишком трудны и рождают только отчаяние! – Горящие глаза Мартина были обращены к профессору, но тот не повернулся, продолжая смотреть прямо перед собой.
– Я не могу спорить с Богом. Он дает каждому испытания по его силам, и пути его неисповедимы.
– Я бы очень хотел поспорить с ним! – Мартин упрямо смотрел на профессора. – Зачем создавать мир, в котором умирают невинные, страдают дети, а убийцы, чьи руки по локоть в крови, спокойно попивают вино, не мучаясь совестью или даже неприятными воспоминаниями? Что это за хитрый план, по которому он нас испытывает?
Профессор повернулся к Мартину, и тот замолчал, увидев, какая бездна мудрости кроется в светло-голубых, будто выцветших, глазах деда, сколько в них сокрыто любви, сколько искренней надежды, неиссякаемой, чистой.
– Ты поймешь, мой мальчик. Ты все обязательно поймешь. А сейчас нам нужно действовать. Эти люди будут здесь через полчаса. И мы должны подготовиться. Хорошо что я уже принял кое-какие меры. После смерти твоих родителей я понял, что нужно быть готовым ко всему…
Робертсон действовал быстро. Не более чем через полчаса у ворот клиники затормозили два черных джипа. Умиротворенную тишину парка нарушил звук захлопывающихся дверей, грубые голоса.
– В жилом здании на данный момент находятся пять человек. Ваша цель – убить. Убить наверняка. Каждый из пятерых должен получить контрольный выстрел в голову. Я должен лично видеть их тела. Цель ясна? Тогда наступаем. Не бойтесь пошуметь, мы успеем уйти раньше, чем здесь соберутся зеваки.
– Майк, мы проводим работу над ошибками, верно? Теперь уж начисто! – усмехнулся один из киллеров, перезарядив пистолет с глушителем.
– Мы с ними как следует разберемся, будь спокоен. Только я не понял, как этот сопляк сумел выкарабкаться, да еще и распознать твое лицо?
– Гаденыш мог увидеть его, когда я снимал маску. Неважно! Это глупая ошибка, и она должна быть исправлена. Я не помню, чтобы давал команду задавать тупые вопросы. Пошли, пошли! Изрешетите эту больничку как следует!