К полковнику меня допустили сразу же, хотя я и пришла за пять минут до назначенного времени. Мы давно не виделись и с любопытством взглянули друг на друга. Он наверняка гадал, какой кретинизм подготовила я ему на сей раз, я же прикидывала, на сколько ему хватит терпения. Ничего, мне всегда удавалось найти общий язык с приятными людьми… А этот полковник когда-то понравился мне с первого взгляда. С одной стороны, ничего удивительного, ведь он мужчина интересный. С другой - странно, ведь он носит бороду. Я же бород не выношу, хотя должна признаться, что борода очень ему идет и, кто знает, может, без нее он выглядел бы хуже… В прошлом жизнь не раз заставляла меня общаться с этим симпатичным полковником милиции. Хочется надеяться, что симпатия взаимна…
- У меня неприятности, - без обиняков начала я. - Я совершила преступление и теперь не знаю, что делать. А поскольку явилась добровольно, пожалуйста, не арестовывайте меня сразу же.
- Сначала я послушаю. Возможно, удастся сохранить вам свободу, если это не убийство.
- Разрешите, я начну с конца. Кажется, я влипла в аферу, связанную с подделкой произведений искусства. Может, вам о ней что-нибудь известно?
Полковник как-то странно посмотрел на меня, но ответил вежливо:
- Не знаю, известно ли вам, что произведения искусства мы подделываем крайне редко…
- …Но наверняка чаще меня сталкиваетесь со злоупотреблениями в этой области. Так вот, мне попался сверток… Вернее, его нам принесли… нет, так дело не пойдет.
Полковник смотрел на меня с выражением мученика. Терпеливого мученика. Похоже, придется все-таки начать сначала.
- Ладно, попробую с самого начала. Недавно один человек уговорил меня сыграть роль другой женщины. Она уедет, а я поселюсь в ее доме сроком на три недели и буду ссориться с ее мужем. Будто я - это она. Я на нее немного похожа, особенно когда надену парик и ее одежду. Ну я и поселилась.
- Зачем? - прервал мой рассказ полковник.
- Как зачем? Чтобы сыграть роль этой женщины.
- А зачем ее играть?
- Тот человек мне все объяснил. Это такая любовная история… Роман века. Они любят друг друга, а муж мешает. И надо, чтобы она смогла уехать с ним втайне от мужа. Погодите, не перебивайте, вот тут-то и начинается главное. Знаете, в чем собака зарыта?
- И вы поселились в ее доме? - все-таки перебил он.
- Поселилась, немного пожила, и тогда стало ясно, что ее муж - вовсе не ее муж, а подставная фигура.
- А если понятнее?
- Я и так стараюсь попонятнее. Переодели меня, значит, и загримировали под ту женщину, поселилась я в ее доме, где жил и ее муж, а вскоре оказалось, что он вовсе не ее муж, а такое же подставное лицо, как и я. Совершенно постороннего человека, как и меня, уговорили пожить в этом доме и ссориться с женой. Он не сомневался, что я настоящая жена…
- А вы, случайно, не в творческом настроении? Может, работаете над новой повестью, очень интересной и очень запутанной. При чем здесь произведения искусства?
Я разозлилась:
- Все время прерываете, а потом говорите, что непонятно. Никак не даете дойти до произведений искусства. Жаль, надо было прихватить с собой, чтобы сами полюбовались. Не хотелось подвергать опасности вашу психику. И вот, вместо благодарности, вы еще издеваетесь надо мной.
- Это еще вопрос, кто над кем издевается.
С присущей мне самокритичностью я подумала, что и вправду мой рассказ несколько путаный, и уже спокойнее произнесла:
- Лично я ни над кем не издеваюсь, и не для того я вам звонила. Извольте проявить терпение и дослушать до конца. Так вот, вскоре выяснилось, что в чужом доме по просьбе хозяев поселились два человека, которые должны друг перед другом играть роли хозяев. Когда мы поняли это, вместе попытались понять цель такого маскарада, но так и не поняли. Все бы ничего и я ни за что не пришла бы к вам, если бы не подозрительная передача. Какой-то мужик притащил сверток, пытался мне его всучить и молол какую-то чушь…
- Какую именно? - вопрос был задан железным голосом, и я вдруг поняла, что полковник только прикидывается непонимающим, что он слушает меня с величайшим вниманием и из моего хаотичного рассказа безошибочно выделяет главное. Ишь какой, а еще говорит, над ним издеваются!
На конкретный вопрос я постаралась ответить тоже конкретно:
- Полную чушь. Спросил, есть ли куры, за неимением их примирился с крокодилами и заявил, что принес для них морковку…
- Морковь для крокодилов вызывает у меня сомнения. Не могли бы вы дословно процитировать весь разговор?
- Могу, конечно. А насчет моркови я сама сомневаюсь. Так процитировать?
- Немного погодя. Пока расскажите, что было дальше.
- А дальше он всучил мне пакет и велел доставить его шаману.
- Кому? - воскликнул полковник.
- Я не выдумываю, это он сказал - передача для шамана, доставить немедленно…
Жестом приказав мне замолчать, полковник с минуту пристально смотрел на меня, затем выглянул в предбанник к секретарше и велел ей немедленно вызвать капитана Рыняка. Мне это не понравилось…
- Подождем нашего сотрудника, его наверняка заинтересует ваш рассказ, - сказал мне полковник, вернувшись на место. - А пока, между нами, - все, что вы рассказали, чистая правда или вы ее малость приукрасили? От себя ничего не добавили?
- Вы меня явно переоцениваете, пан полковник. Да и можно ли вообще подобную правду приукрасить?
Капитана Рыняка я еще с давних пор немного знала. Он, по всей вероятности, тоже меня помнил, причем неплохо, ибо при виде меня попятился и вроде бы хотел вообще сбежать. А я подумала с грустью, что моя любовь к милиции, похоже, не пользуется взаимностью.
- Пани Хмелевская только что рассказала мне очень любопытные вещи, - сказал коллеге полковник, как мне показалось, с ехидством. - Полагаю, вам тоже будет интересно их услышать. В частности, о передаче для шамана. Ее передали ей.
Капитан посмотрел на меня, как на внезапно появившееся привидение.
- Пани?!
- Пани, пани! - нетерпеливо подтвердил полковник. - А потому, что она уже много дней играет роль совсем другой женщины. Ее уговорили сыграть роль… как зовут ту женщину?
- Барбара Мацеяк.
В капитана словно молния ударила. Он сделал попытку сорваться со стула, но застыл на полпути, в ужасе уставившись на меня. Мне стало жарко, и я про себя помянула недобрым словом Стефана Паляновского. Полковник демонстрировал каменное спокойствие.
- А мужа как зовут?
- Роман. Тоже Мацеяк.
- Если я вас правильно понял, уже на протяжении нескольких дней в доме супругов Мацеяков под видом этих супругов живут другие люди? - спросил меня полковник, но при этом глядел почему-то на капитана.
Тот бессильно откинулся на спинку стула, а потом вдруг сорвался с него и выскочил из кабинета. Мне уже было жарко не просто, а прямо-таки тропически. Я сделала робкую попытку узнать, что тут происходит, но полковник задушил ее в самом зародыше. Через несколько томительных минут капитан вернулся с какой-то бумажкой в руке.
- Вышла из дому, одежда: пальто в крупную оранжевую, черную и красную клетку и большая фиолетовая шляпа, - зачитал капитан по бумажке. - Черная сумка, черные туфли. Вошла в "Саву"… Капитан прервал чтение, и оба они с полковником, как по команде, уставились на мой бежевый костюм и бежевую сумку, а потом синхронно перевели глаза на мои ноги.
- Все правильно, - робко призналась я. - Туфли те самые, некогда было менять, к костюму не подходят, но я надеялась, что на них не обратят внимания. Остальное же, согласно списку, в портфеле подставного мужа, который ждет в универмаге на лестнице.
С трудом оторвавшись от туфель, офицеры милиции взглянули друг на друга, и капитан рухнул в кресло, как человек, которого не держат ноги. В кабинете воцарилось тягостное молчание.
Не сразу осмелилась я прервать его.
- Так мне продолжать или как? Похоже, я в чем-то вам подгадила?
- Да, есть немного, - отозвался полковник. - Неужели вы не можете обойтись без того, чтобы не угодить в какую-нибудь историю? Ладно, давайте сначала и со всеми подробностями. И разговор с мужиком дословно.
И опять принялась я излагать всю историю, стараясь придерживаться хронологии и всячески подчеркивая неземную любовь Стефана Паляновского к Басеньке, единственное смягчающее для меня обстоятельство. Капитан взял себя в руки и ловил каждое мое слово. По его лицу разливалось мрачное отчаяние. И вот я опять добралась до передачи шаману. С удовольствием процитировала достопамятный разговор с неотесанным хамом и только-только собиралась приступить к описанию сокровищ, как меня прервал капитан.
- И вы только сейчас обратились к нам? - с отвращением глядя на меня, ужаснулся он.
- А раньше у меня не было никаких оснований, - парировала я. - Супружеская измена ведь не карается по закону?
- Как вы к нам добрались? - пресек нашу перепалку полковник. - Только по порядку и тоже с подробностями.
Я с удовольствием во всех подробностях описала проведенную совместно с мужем операцию, с привлечением знакомого "трабанта". Кажется, у капитана немного отлегло от сердца. Посмотрев на полковника, он пробормотал:
- Может, еще не все потеряно?
На что полковник загадочно ответил:
- Более того, даже может пригодиться. Нет худа без добра. И обратился ко мне:
- А что касается вашего подставного мужа…
Возмущенная тем, что меня каждый раз прерывают на шамане, я не дала ему докончить:
- Да погодите вы, дайте же рассказать, в конце концов, из-за чего я к вам пришла! Вас не интересует, что было в пакете?
- Как, неужели вы его вскрыли?!
- Конечно! - И увидев их разъяренные лица, поспешила добавить: - Вместе с мужем.
- И что там было?
- Наконец-то вы позволили мне добраться до главного - подделки произведений искусства. Хотя не уверена, что к данному случаю этот термин подходит. Тут все наоборот - как раз настоящие ценности пытались замаскировать, выдать их за халтурные бездарные поделки…
- Что было обнаружено в свертке, предназначенном для передачи так называемому шаману? - полковник изо всех сил старался сохранять спокойствие.
- Так я же говорю - произведения искусства большой ценности. Нет, не так. Сначала мы с мужем обнаружили две жуткие картины, намалеванные на толстых деревянных досках. Такая мазня, смотреть противно. Но это оказался камуфляж, пан полковник! Под ними скрыты две иконы, кажется старинные, в золотых ризах, усыпанных драгоценными камнями. Вот я и подумала - опять расхищают народное достояние, сволочи! Простите, но я к этому спокойно относиться не могу. Ага, кроме того, шаману предназначались еще четыре изделия из залота, замаскированные под уродливые подсвечники. Что за изделия - не знаю, мы не стали дальше расковыривать. Ну и нам все это показалось подозрительным…
- А где сейчас все это?
- Лежит на кухонном столе, прикрытое бумагой.
Полковник опять сказал капитану что-то взглядом. Тот, похоже, совсем оправился и теперь глядел на меня уже без прежнего отвращения, задумчиво поглаживая подбородок и о чем-то размышляя. Потом перевел взгляд на начальство. Интересно, как они понимают друг друга без слов? С помощью телепатии? У меня не было никакого сомнения в том, что подозрительные делишки четы Мацеяков им были уже известны. Хуже того, теперь становилось ясным, что это не просто подозрительные делишки, а крупная афера, которой милиция заинтересовалась независимо от меня.
Тем временем телепатические переговоры, не предназначенные для посторонних лиц, как видно, завершились, и капитан закончил их вопросом:
- А пани?..
- Поможет, - ответил ему полковник. - У нее нет другого выхода.
У меня тоже немного отлегло от сердца. Я кивнула, соглашаясь. Капитан принял новую концепцию и, не сходя с места, принялся ее осуществлять.
- Завтра к вам придут слесари-водопроводчики, - бросил он мне тоном приказа. - Три человека. Прошу впустить их в дом.
Я опять кивнула, но уже слушала вполуха, ведь надо же им рассказать еще о воре-домушнике. И рассказала. Представители власти почему-то отнеслись к нему с возмутительным пренебрежением и сразу перевели разговор на другое, устроив мне форменный перекрестный допрос. Благодаря этому я просто не имела возможности рассказать всего, в том числе затронуть два скользких момента - мой гонорар и встречи с блондином.
Но вот допрос закончился, милиция, видимо, узнала, что хотела. Капитан не только полностью отошел, но даже преисполнился бьющей через край энергией.
- А теперь не мешало бы прощупать и вашего подставного мужа. Где, вы сказали, он ждет?
- На лестничной клетке в "Саве", вход с улицы. Щупайте осторожнее, он человек нервный, - предупредила я капитана.
- Отправляйтесь! - разрешил полковник. - Потом доложите, а я еще немного побеседую с пани Хмелевской.
На прощание они еще раз обменялись только им понятными взглядами и жестами. Капитан вышел, а полковник принялся читать мне мораль.
- В голове не укладывается, как вы могли согласиться на этот дурацкий маскарад! Играть роль чужой жены - надо же пойти на такое! Умная женщина, а не поняли, что неспроста вас втягивают в авантюру.
Неприятно такое выслушивать, но полковник был во всем прав. Я целиком и полностью признала свою вину и добавила:
- Бог свидетель - я действительно поверила в их романтическую любовь. Меня тронули страдания влюбленных, захотелось им помочь. Видите ли, я сама верю в любовь, и она всегда найдет отзвук в моем сердце. Пан полковник, да не будьте же таким официальным и скажите, в чем все-таки дело?
- Разумеется, скажу, иначе вы способны еще Бог знает что отмочить. Думаю, нет необходимости напоминать о сохранении в тайне того, что услышите, впрочем, вы и сами поймете, как опасно проболтаться. Так вот, дело в том…
Я затаила дыхание.
- Дело в том, что уже полгода мы распутываем на редкость неприятное дело. Во время войны один из офицеров вермахта награбил здесь у нас большое богатство. В основном произведения искусства большой стоимости - наши, советские, болгарские, даже греческие и итальянские. Мы не знаем, где он все это прятал, но кто-то нашел и теперь переправляет за границу. Наряду с ними переправляются и другие ценные предметы, составляющие наше национальное достояние. Не так уж много осталось их в нашей стране, и вот находятся подонки, которые ради денег сплавляют за границу и это немногое. Вы знаете, как я к этому отношусь… А когда подумаю, что и вы помогали им… Если бы я вас не знал…
- Но вы знаете, и лучше не говорите о том, что бы было, если бы вы меня не знали. И для меня такого рода разбазаривание остатков наших национальных ценностей - худший вид преступления. И вообще, дайте прийти в себя, меня удар хватит! Я сдержала рвущееся из души возмущение, но, видимо, оно достаточно ясно отразилось на лице, ибо полковник предостерегающе поднял руку:
- Только спокойно. Если вы посмеете опять проявить инициативу…
- Спокойно?! Да я себя не помню от ярости. Роман века выдумали, псякрев! И меня втянули в такое дело! Вывозили бы себе доллары, водку, колбасу, так нет, взялись за произведения искусства!
Тут мне на память пришла меблировка дома контрабандистов, и во мне взыграла мстительная радость.
- Пан полковник, у них в доме полно всяких ценных предметов - и мебель в стиле рококо, и картины Ватто, и серебряные подсвечники, и алебастровая ваза, кажется, XVIII века! Наверняка все это из того, что фашист награбил. Делайте, что хотите, но вы обязаны это немедленно прекратить!
- Да ведь это же не я вывожу за границу…
- Все равно! - продолжала я бушевать. - Если вы не положите конец безобразию, я сама…
- Ага, теперь вы на меня накинулись, а кто из нас поддельная жена? Кто помогает преступникам?
Он, конечно, прав, но я никак не могла успокоиться. Сколько раз, будучи за границей и наслаждаясь сокровищами Дании, Франции, Италии, я с тоской думала о нашей бедности. После всех исторических катаклизмов, прокатившихся по несчастной Польше, в ней так мало осталось былых ценностей. Сколько раз меня так и подмывало попытаться оттуда что-нибудь прихватить, и вот - на тебе! Оказалось, я лично способствую самому мерзкому из всех видов контрабанды!
Не скоро угомонилась Эриния, пылающая жаждой мести. Не знаю, что больше меня возмутило: преступная деятельвость шайки Паляновского или тот факт, что он так просто обвел меня вокруг пальца. Полковник подлил масла в огонь, безжалостно представив мне мою собственную глупость и все юридические последствия моего непродуманного шага. Если бы он не знал меня лично…
- Хватит, вы меня уже достаточно сагитировали. Что я должна делать?
- Только одно - продолжать играть роль Басеньки Мацеяковой. И никакой самодеятельности!
- Только и всего? Оставаться Басенькой и ничего не предпринимать?
- Вот от этого я вас как раз и предостерегаю. Н-и-ч-е-г-о! Продолжайте играть роль Басеньки, причем постарайтесь сделать это как можно лучше, чтобы никто ни о чем не догадался. Предупреждаю вас, сударыня, вы втянуты в очень опасное дело, каждый неверный шаг может стоить вам жизни, а для нас равносилен провалу всей операции. Речь идет о фантастических суммах, и преступники ради них готовы на все. Мы очень рискуем, посвятив вас в наши планы, но у нас не было другого выхода. Еще раз напоминаю: никто - слышите? - никто! - не должен знать о нашем уговоре. Никому - слышите? - никому! - вы не смеете больше и словом намекнуть об афере Мацеяков. Связь будете поддерживать только с капитаном Рыняком, он даст номер своего телефона и научит, как ему надо звонить. А теперь возвращайтесь домой…
- Не могу, я же не загримирована, пришла к вам в натуральном виде, надо принять облик Басеньки. Ее пальто и шляпа у мужа в универмаге.
- Ничего, дома примете соответствующий облик. Я вижу, вы все еще не успокоились и не в состоянии рассуждать логически…
- А!.. - до меня, наконец, дошло. За четой Мацеяков следили не нанятые супругами шпионы из хулиганствующих элементов, а наша родная милиция. Вот для кого предназначалось наше сходство напоказ… Узнав о том, что милиция заинтересовалась их бизнесом и установила за ними наблюдение, муж с женой нашли выход - выставить на обозрение милиции две невинные жертвы, тем самым получив возможность на свободе заняться своими делишками. Надо отдать им должное - мысль оригинальная и, как показал опыт, полностью себя оправдала.
В дом Мацеяков я вернулась все-таки кружным путем, поскольку нужно было забрать "вольво", оставленное на стоянке у "Савы".
Муж возвратился только под вечер, переполненный впечатлениями и чуть живой от треволнений. Я потребовала подробного отчета.
- Я им все сказал! - драматически заявил он и начал отчет: - Ко мне явился какой-то тип, назвался капитаном, сказал, что от тебя, не понимаю, что ли полковника понизили в должности? Ведь должен быть полковник!
- Полковнику только и дела, что бегать по универмагу и искать тебя! Он приставил к нам капитана, так что примирись с этим.
- А, тогда порядок… Жду, значит, я на лестнице, а тут бежит какая-то продавщица и, представляешь, слетела со ступенек! Подвернула ногу, пришлось мне отвести ее в дежурку, а там уже ждал капитан. Понятия не имею, откуда он узнал, что продавщица слетит с лестницы и что я помогу ей дойти до дежурки, бедняжка так хромала…
- Хватит о девушке, давай о капитане.