- И еще станет тебя расспрашивать о сантехниках, зачем пришли и где у нас в доме труба лопнула.
Муж тихо застонал.
- Учти, дорогой, я не пугаю тебя, просто капитан велел нам с тобой как следует продумать, что мы станем отвечать, когда каждого в отдельности примутся расспрашивать, как нам тут жилось. Паршивый шаман на нас наябедничает, уж это точно, им покажется подозрительным, что мы вместе его принимали. Так что давай-ка вместе подумаем и хорошенько запомним, как станем выкручиваться.
Муж перестал терзать волосы и немного успокоился, даже принялся приводить в порядок бумаги.
- Пойди-ка свари кофе, - распорядился он. - Ну что ты за баба, обязательно выскакивать со своими сенсационными заявлениями именно среди ночи! Пожалуй, я так и не женюсь, хотя уже подумывал…
* * *
Рано утром на следующий день нас посетил капитан собственной персоной. Поскольку он прибыл под видом электромонтера (кстати, в рабочем комбинезоне он выглядел намного симпатичнее, чем в милицейском мундире), принимать его пришлось в холле у счетчика, так что мы с мужем были вынуждены примоститься на ступеньках лестницы. Сегодня настроение у капитана было несравненно лучше, чем вчера. И с нами он обращался совсем по-другому. Начал с декларации:
- Уважаемые господа! Органы милиции обращаются к вам…
Но не выдержал торжественного тона и закончил по-свойски:
- Вообще-то никакие не органы, а я лично… То есть, разумеется, с согласия органов но вот какое будет предложение, а может, просьба, не знаю, что правильнее. Дело в том… Видите ли… Как правило, наше ведомство не включает в состав участников своих тайных операций посторонних лиц, но тут совершенно исключительный случай. Сейчас все объясню, прошу слушать внимательно. Есть основания полагать, что эти самые Мацеяки обратятся к вам с просьбой еще раз подменить их.
- Этого еще не хватало! - вырвалось у мужа. Меня тоже, мягко сказать, не обрадовала подобная перспектива, но я благоразумно промолчала, поэтому неудовольствие капитана излилось только на мужа.
- Неужели вам так плохо с этой женой? - вступился он за меня.
- Да нет, я не потому, - неловко оправдывался тот. - Правда, жена из нее никакая, но сама по себе она ничего. Но я больше не могу тут, я не гожусь в преступники, и вообще, с меня достаточно! Сплошные нервы, сил больше нет! И отпуск кончился.
- У тебя же осталось еще три недели, - выдала я его с головой.
- А если они совсем совесть потеряют и запросят месяц, тогда что?
Я собралась ему как следует ответить, но капитан жестом призвал нас к порядку.
- Дайте же мне договорить! В интересах милиции, чтобы преступники чувствовали себя в безопасности, это здорово облегчит нашу задачу. Конечно, и без вас мы их переловим, но на это потребуется гораздо больше времени, да и во многом осложнит все дело. С вашей же помощью…
Муж опять застонал, но уже как бы сдаваясь, а капитан продолжал нас агитировать:
- Мы гарантируем, что ваше участие останется в тайне, официально вы нигде не будете фигурировать. Разумеется, вы вправе не согласиться, откровенно говоря, и уговаривать-то вас я не имею права, но уж очень мы заинтересованы в вашем содействии.
- Меня можете не агитировать, - меланхолически заметила я. - Обожаю принимать участие во всяких интересных авантюрах, даже если меня не приглашают. Он протестует, так объясните ему своими словами, что с юридической точки зрения мы оба выглядим достаточно подозрительными. И нам остается одно из двух: или оправдаться перед законом, или нас затаскают по судам. Ну какой судья поверит, что мы взялись за это дело исключительно по глупости? Ясно, нам инкриминируют соучастие в преступной шайке с целью извлечения нетрудовых доходов.
- Так я же написал заявление, что возвращаю свои доходы!
- Только потому и возвращаешь, что тебя застукали!
- А как же добровольная явка с повинной? Мои благие намерения?
- Можешь их себе на зиму засолить. В суде как пить дать усомнятся, была ли она такой уж добровольной.
- А отпуск… - завыл муж, в мгновение ока изобразив себе прическу а-ля огородное пугало. Капитан успокоил его:
- Во-первых, все дело займет не больше двух-трех дней, а во-вторых, пани Хмелевская сгустила краски. Неужели мы не знаем, кого в чем подозревать? Еще раз напоминаю, ваше участие целиком и полностью добровольное, вы вправе не согласиться.
- Мы согласны, - муж безнадежно махнул рукой. - Пропади оно все пропадом, еще немного попритворяюсь идиотом.
Итак, поставив интересы общества выше личных, мы с мужем присягнули на верность милиции до гробовой доски, после чего приступили к обсуждению технических деталей предстоящей операции. Капитан тактично не заинтересовался нашими гонорарами, без протеста принял адресованное ему письмо и в десятый раз призвал нас соблюдать максимальную осторожность, подчеркнув, что мы идем на опасное дело. При этом почему-то грозно смотрел именно на меня.
- И не забывайте, - сказал он на прощание, - вам нельзя друг с другом общаться, когда будете на свободе. Ведь вы друг друга не знаете!
- Само собой! - пробурчал муж, а я обиженно добавила:
- Совершенно напрасно нам об этом напоминать, дураки мы, что ли?
Капитан как-то странно взглянул на нас, с трудом удержавшись от какой-то реплики, распрощался и покинул наш дом.
Близкая свобода придала другое направление мыслям. Сбросив личину Басеньки, я наконец-то смогу зажить собственной жизнью, а в ней просматривались кое-какие обнадеживающие и весьма приятные перспективы. Если бы… Если бы не пакт с милицией. Ну да ладно, об этом я подумаю после, сейчас же предстояло в самое ближайшее время общение с паном Паляновским по телефону и, увы, обратное переодевание у него в доме, что ничего приятного не сулило, но тем не менее все требовалось хорошенько продумать.
Наступили томительные часы ожидания. Делать нам с мужем было нечего, он уволил помощника, так как истек срок договора с ним. Свой собственный узор я закончила, Басенькин тоже, а начинать за нее новый не хотелось.
- Интересно, как ты собираешься вынести такое из этого разбойничьего притона, - поинтересовалась я, помогая мужу свернуть в толстый рулон плод нашей творческой фантазии. - Ведь не станешь объяснять Мацеяку, что мы тут с тобой занимались собственными делишками.
Оказывается, муж уже все продумал:
- Как только этот подонок позвонит и договорится о встрече, я сразу звоню корешу. Дескать, сейчас к нему приедет бородатый черный придурок, глухой и немой от рождения, и доставит от меня тот самый узор, о котором мы еще раньше договорились. И я по дороге подброшу ему рулон.
- Черный придурок - это ты? - уточнила я.
- Ясно, а кто же? - ответил муж и вдруг разозлился. - И вовсе не я, а Мацеяк! То есть я под видом Мацеяка. А лично я блондин.
Что-то в последнее время везет мне на блондинов. Кстати, если сегодня состоится обратное перевоплощение, то вечером на встречу с моим блондином отправится Басенька. Бог знает, к чему это приведет! Надо что-то придумать, ни в коем случае нельзя допустить такого!
Впрочем, появление настоящей Басеньки было чревато и другого рода последствиями.
- Слушай, - сказала я мужу замогильным голосом, исполненная самых мрачных предчувствий. - Нам надо придумать пароль.
- Какой еще пароль? - вскинулся муж.
- На случай, если нас вторично попросят подежурить. Ведь может получиться так, что ангажируют лишь кого-нибудь одного, тебя или меня. И мы не разберемся, мы ли это или они.
- Не понимаю.
- Ну представь, тебя наняли вторично, приходишь ты сюда, а тут вместо меня сидит настоящая Басенька, ты, как ни в чем не бывало, обращаешься к ней, как ко мне, - и конец! Все раскрыто! Думаешь, они нас по головке погладят за это?
Муж вскочил и забегал по комнате.
- Черт возьми, тогда нам и впрямь крышка! Как пить дать прикончат! И какого черта я ввязался в это дело? Какой леший меня дернул? Жил бы себе спокойно, так нет! Укокошат, не успеешь и глазом моргнуть! Что делать?
- Так я же говорю - придумать пароль.
- Какой пароль?
- По возможности самый невинный.
- Разве такие бывают? Я читал: пароль, отзыв - всегда что-нибудь этакое. А, знаю! Я вхожу и спрашиваю: "У вас продаются куры?"
- Уже было, не пойдет. И потом это некультурно.
- Значит, я вхожу и спрашиваю: "Быть или не быть?" А ты отвечаешь…
- О Господи, я же сказала - самый что ни на есть невинный. Помолчи, дай подумать!.. Ну хотя бы так: ты входишь, видишь сомнительную особу, похожую на меня, но не заговариваешь с ней, а молча начинаешь барабанить пальцами по стеклу. Вот так. При этом мечтательно смотришь в окно, а не на меня.
Подойдя к окну, я наглядно продемонстрировала, как это делается. Муж послушно повторил. Получилось неплохо. Он одобрил идею:
- Подходяще. А ты тоже будешь барабанить при виде сомнительного меня?
- Нет, одно и то же - скучно. Сделаем по-другому. Я вхожу, вижу подозрительного типа, похожего на тебя, снимаю туфлю и вытряхиваю из нее камушек.
- А откуда ты возьмешь камушек?
Нервотрепка последних недель, похоже, сказалась-таки на его умственных способностях. Я не стала сердиться, только вздохнула:
- Камушек в натуре не потребуется, я просто сделаю вид, что его вытряхиваю.
Ну хорошо, мы придумали, как избежать одной опасности, но ведь их могло быть великое множество. Ближайшее будущее изобиловало ловушками, подводными камнями и капканами на каждом шагу, и любой из этих шагов мог для нас стать последним. Муж еще был оптимистом, ибо высказал предположение, что наши патроны обвели милицию вокруг пальца, или, как он выразился, "выставили кормой к ветру", и сбежали с награбленным имуществом через зеленую границу, а нам придется сидеть тут до конца дней своих обреченными на общение друг с другом. Я же предвидела другой финал: мы попадаемся в расставленную для нас ловушку, из которой милиция извлечет лишь наши трупы, да и то в ненаилучшем состоянии. И все равно, скорее бы уж они появились, если придется ждать еще день, нервы не выдержат.
Зловещие прогнозы прервал телефонный звонок. Слава Богу, это был Стефан Паляновский.
- Мое сокровище, вот и я, вот и я, - разливался он соловьем. - Так соскучился по тебе, что и выразить трудно! Немедленно приезжай, что бы этот изверг ни говорил! Я жду, драгоценнейшая!
Прикрыв трубку рукой, я шепотом сообщила извергу, что это мой хахаль, а в трубку ответила:
- Ладно, приеду. Через полчасика.
- На своей машине, разумеется?
- На машине.
- Оденься потеплее, еще простудишься. На улице холодно.
Поскольку было как раз тепло, я поняла - мне давали понять, что нужно соответственно одеться, то есть мой наряд должен бросаться в глаза. Может, я ошибаюсь, но, кажется, пан Паляновский ни о чем не догадывался.
А теперь за работу! Дел предстояло немало. Сначала я позвонила капитану, известив его о развитии событий. Рапорт был по-военному коротким, зато много времени занял разговор с владельцем мастерской, где уже успели отремонтировать мою машину. Трудность заключалась в том, что приехать за ней я могла лишь после семи вечера, а мастерская работала до пяти. Помогли материальные аргументы. Затем принялась одеваться. Подобрать соответствующую одежду было очень непросто, а времени оставалось в обрез. Надеюсь, одеяние мое было достаточно безвкусным и кричащим. Наскоро попрощавшись со вздрюченным до последней степени мужем, я на хорошей скорости помчалась в "вольво" на свидание с истосковавшимся любовником.
Вот его дом, вот квартира. Притормозив перед дверью, я малодушно подумала, что еще не поздно сбежать. Кто знает, что там ожидает меня? Нет, отступать я не привыкла. Собрав все силы, позвонила. За порогом никто на меня не напал, не связал, не заткнул рот. Не видать и дюжих молодчиков с револьверами в руках. Это меня немного успокоило. Стараясь не показать, что трушу, я прошла в комнату. Шляпа "ретро" моей тетки лежала на столе, а на тахте сидела Басенька в халате любовника. Казалось, так она и просидела тут все три недели. Стефан Паляновский представлял собой сущий гейзер благодарностей и заверений в признательности по гроб жизни. Среди них я не приметила и тени подозрительности.
- Вы понимаете, милостивая пани, мне пришлось позволить себе обращаться в такой интимной манере, делая вид, что я разговариваю с Басенькой. Этот мерзкий тип, ее муж, способен на все, он мог и подслушать наш разговор, а значит, расшифровать подмену. О моих же чувствах к жене он знает, нежности его не удивят, удивила бы как раз деловая манера общения. Вы не сердитесь? Разрешите сейчас принести извинения за вынужденную фамильярность и скажите, что прощаете меня!
Я заверила его, что прекрасно понимаю вынужденную конспирацию и нет необходимости извиняться. На этом протокол закончился, и мы перешли к деловой части беседы.
- Вы уверены, что все прошло хорошо? - допытывался пан Паляновский. - У него не закралось никаких подозрений? А что там за сантехники были? И еще электромонтер? Расскажите нам, пожалуйста, обо всем поподробнее.
Мне приготовили кофе, но я твердо решила не прикасаться к нему, в крайнем случае вылить себе в декольте. Небрежно размешивая сахар, я приступила к рассказу. Смысл расспросов нанимателей был ясен: им хотелось оценить ситуацию, чтобы знать, все ли в порядке. Значит, надо их успокоить. С мстительным удовлетворением выдавала я им успокаивающие подробности, черпая их из неиссякаемого кладезя моего воображения. Надеюсь, мне удалось создать достаточно убедительную картину вселенского потопа в квартире и полнейшую беспомощность водопроводчиков, которых, сами знаете, днем с огнем не найдешь, когда приспичит. Да, отыскала я их в какой-то конторе по ремонту сантехники, да разве я помню какой, обзвонила десятка два, пока нашла. Пришлось им и на следующий день приходить, кое-что доделать. А электрик всего-навсего починил пробки.
- Ваш муж полнейший кретин, - пожаловалась я Басеньке. - Даже такой малости не способен сделать!
Та легким пожатием плеч согласилась с моей оценкой, а я продолжала отчет. Вор-домушник прошел гладко, не вызвав никаких дополнительных вопросов, а вот пакет для шамана стоил мне немалых усилий. Пришлось напрячь все умственные способности, ибо расспрашивали меня с пристрастием. Особенно настойчиво любовник допытывался о реакции мужа на шамана и дотошно выспрашивал подробности разговоров с мужем на эту тему. Через полчаса таких усилий я была мокрая, как мышь под метлой, и уже не чаяла выбраться из этого разбойничьего притона. Надо переходить в наступление!
- Почему вы меня не предупредили о передаче для шамана? Естественно, я велела этому идиоту, - (оба сразу поняли, что я говорю о муже), - отвезти пакет по назначению, ведь, насколько я понимаю, раз мне про шамана не сказали, им занимается муж. Тот из вредности отказался и приставал ко мне два дня, чтобы отвезла пакет я. Я на него рявкнула…
- И правильно сделали, и правильно сделали! - поспешил похвалить меня Паляновский. - Тут наше упущение, вы уж извините, он и в самом деле не знал пана Шамана, пакетом должна была заняться Басенька, но мы не предполагали, что его доставят на той неделе, тем более, что пана Шамана не было в Варшаве. А приставал он к вам, чтобы разузнать о Басенькиных деловых связях, в которые она его, естественно, не посвящает, а он делал вид перед вами, что посвящен в ее тайны и только по своему обыкновению вставляет палки в колеса, а на самом деле ничего не знал…
Он путался в объяснениях, а мне очень интересно было узнать, как он выкрутится, как представит всю эту историю с пакетом, и я слушала внимательно, не сводя с него глаз и не облегчая его задачу. И чем дольше я смотрела, тем больше он запутывался, пока до меня не дошло, что веду себя неправильно. Как легковерная и легкомысленная особа, слепо верящая всему, что он мне наплел, я просто не имела права интересоваться так долго каким-то одним аспектом дела и пытаться выяснить его подноготную. Вообще это не должно меня занимать, на такие вещи я просто внимания не обращаю, никаких несуразностей не замечаю. И я сама сменила тему беседы к немалому облегчению хозяина, переключившись на случайного знакомого в скверике.
- Можете с ним раскланяться, если хотите, - проинструктировала я Басеньку. - Человек мне совершенно незнакомый, просто тоже гулял в том сквере, ну мы пару раз и поговорили с ним на самые нейтральные темы - о погоде, о хулиганах. Сам он с вами не заговорит, не беспокойтесь.
- А мы уже беспокоились, что вы с ним сдружились, - нервно рассмеялся Стефан Паляновский, - это могло привести к осложнениям.
Хотела я ему сказать, что если даже и сдружилась, то не как Басенька, а как я лично, но не стала. Вообще меня очень измотал разговор с ними, много нервов мне стоил, хотелось его поскорее закончить и уйти отсюда. Уйти, наконец, в своем собственном виде! Я взглянула на часы, и это не прошло незамеченным.
- Вы торопитесь? Мне бы не хотелось проявить бестактность, но, кажется, вы чем-то взволнованы? Может, еще что-нибудь случилось, о чем вы нам не сказали?
- Что-нибудь случится, если сюда заявится муж и станет скандалить! - раздраженно ответила я. - Меня удивляет, что вы так легкомысленно относитесь к этому. Впрочем, вы как хотите, дело ваше, но лично мне не терпится отсюда уйти. Давайте кончать маскарад! Считаю, что наша афера удалась, но нервов она мне стоила немало. Три недели я жила в постоянном напряжении, с меня достаточно. А если еще хотите поговорить, давайте встретимся где-нибудь в другом месте.
Стефан Паляновский понял свое упущение и заторопился, всячески демонстрируя беспокойство и чрезвычайную озабоченность. Он согнал Басеньку с тахты, велев ей заняться делом, и мы принялись переодеваться. Теперь этот процесс доставил мне величайшее удовольствие. Поддельная героиня поддельного романа натянула на себя свои оранжево-фиолетовые одеяния, а я сдирала с себя ее шкуру. Долой родинку, долой мертвый зуб, долой идиотскую челку, долой капризные губки недовольной примадонны. Под париком волосы сбились в колтун, расчесывать который не было времени, навести марафет не было чем, так как моей косметики в моей сумке не оказалось, но эти мелочи не испортили мне настроения. Душа пела - свободна, наконец свободна! Ладно, дома приведу себя в человеческий вид. Басенька удалилась, мне надо было полчаса переждать, и эти полчаса показались мне годом. Хозяин квартиры занимал меня светской беседой, но, поскольку мысли его явно витали далеко отсюда, беседа шла через пень-колоду, пока не иссякла совершенно. Несколько минут мы сидели молча, а потом Стефан Паляновский откашлялся и совсем другим, деловым тоном произнес:
- А теперь к делу. Спохватившись, он сменил тон: