- Ваши усики, похоже, кошка пощипала. Валяйте, записывайте. Вам ведь велено записывать все, а не только то, что вас устраивает!
Сержант Парри отложил блокнот и ручку:
- Ну ладно, не хотите по-хорошему, будет по-плохому. Мы поедем в участок и допросим всех вас там. Все будет записано на пленку. Можешь отпускать какие хочешь остроумные замечания, дорогуша. Но, когда тебе придется подписывать протокол, веселья у тебя поубавится.
Я спросила:
- Разве мы арестованы? За какое преступление?
Он изобразил шутливое удивление:
- Конечно нет, дорогуша! Как можно!
Я понимала, что мы можем и отказаться ехать с ними, но, с другой стороны, едва ли к нам отнесутся благосклонно. Сейчас лучше не обострять отношения… Поэтому мы поехали в участок.
У нас сняли отпечатки пальцев. Снятие отпечатков не показалось мне оправданным. Я спросила, зачем полицейские так себя утруждают.
- На всякий случай. Если мы поймем, что ваши пальчики нам больше не нужны, отпечатки уничтожат, - ответили мне.
- Неужели уничтожат? - спросила я, но ответа так и не получила.
Нас разделили, чтобы мы не могли сговориться. Не знаю, куда увели Нева и Фитиля. Когда уводили Нева, он выглядел хуже некуда. Лицо серое, по лбу течет пот. Вид у него был на сто процентов виноватый. Я надеялась, что полицейские поймут, как ему нехорошо.
Меня отвели в тесную комнатушку - кроме единственного стула в ней не было никакой мебели, - где я просидела целую вечность. За мной следил скучающий констебль, который то и дело ковырял пальцем в ухе, а потом вынимал палец и с интересом разглядывал то, что он оттуда извлек. Очень хотелось чаю, но мне почему-то его не предлагали. Наконец, заглянул сержант Парри и сообщил, что со мной хочет побеседовать инспектор Морган.
Перед тем как нас увезли из сквота, вернулся кудрявый чиновник из муниципалитета. Выяснилось, что у него типичное валлийское имя Юан. В голову невольно закралась мысль: неужели в местные органы власти поступают служить исключительно уроженцы Уэльса, а если да, то почему их так тянет именно в Лондон? Может, они хотят отомстить англичанам за смерть Ллуэлина?
Оказалось, что инспектор Морган - женщина. Наверное, они решили, что женщина сразу завоюет мое доверие, мы поболтаем, как подружки, и я сразу во всем признаюсь. Зато чашку чая я наконец получила.
Инспектор оказалась довольно молодой, что удивило меня. Я всегда считала, что до инспекторов дослуживаются старикашки с седыми волосами и плохими зубами. Или если это женщины, то напоминающие фигурой кирпичный сарай. Морган была одета неплохо, хотя ей не мешало бы получше постричься и уложить волосы. Больше всего она напоминала школьную учительницу. И манеры у нее оказались примерно такие же - властные и в то же время настороженные.
- Мисс Варади? - спросила она, хотя наверняка знала, кто я такая. - Необычная у вас фамилия; мне такая раньше не встречалась.
- Венгерская, - объяснила я. - На всякий случай, прежде чем вы начнете наводить обо мне справки, должна признаться, что я британка по рождению.
Мой отец приехал сюда из Венгрии вместе со своими родителями в пятидесятые годы, когда в Венгрии была революция. Тогда ему было пять лет.
- Ясно, - сказала инспектор Морган. - Итак, Франческа…
Я перебила ее вопросом:
- А вас как зовут?
Заметив, как она изумилась, я пояснила:
- Видите ли, если вы намерены называть меня по имени, мне придется обращаться к вам так же. В противном случае я буду называть вас "инспектор", а уж вы тогда называйте меня "мисс Варади".
Констебль, стоявший у двери, попытался скрыть ухмылку.
Мои слова инспектор Морган восприняла довольно спокойно.
- Что ж, вы правы, так действительно будет справедливо, - согласилась она. - Ладно, когда мы наедине, можете называть меня Дженис. Итак, Франческа… - мягко повторила она, - прошу вас, расскажите о жизни в сквоте. Расскажите о себе и о своих друзьях. Больше всего, как вы понимаете, меня интересует Тереза Монктон.
- Мы звали ее Терри. - Я в самом деле больше почти ничего не могла сказать о ней. Знали мы ее не очень давно. Кое о чем в связи с Терри я догадывалась, но никаких доказательств у меня не было, поэтому и упоминать о моих догадках сейчас не стоило. О себе Терри не распространялась. Возможно, что-то о ней известно Люси. Так я и сказала инспектору Дженис.
- Были у нее еще друзья, кроме вас? - спросила она.
- Не знаю, она с нами не откровенничала. К ней никто никогда не приходил.
- Вы часто спорили, ссорились?
Ссорились мы довольно часто, потому что Терри была ужасной лентяйкой и все время ныла. И все же я ответила не сразу. Мне не понравился вопрос. Интересно, что у нас произошло, по их мнению?
Вслух я сказала:
- Да не очень часто. У нас были обычные стычки из-за того, чья очередь мыть посуду. Терри была довольно скрытная. Мы всегда старались уважать личную жизнь друг друга. Даже у таких, как мы, знаете ли, есть право на личную жизнь! И сохранять его непросто, когда живешь в одном доме. Надо стараться не задавать лишних вопросов - мы их и не задавали.
- С кем из ваших… товарищей она жила?
- Ни с кем! В сквотах люди приходят и уходят! Случайно получилось так, что остались две девушки и два парня! - Справедливости ради я добавила: - Знаете, я ведь не обязана оставаться здесь и отвечать на ваши вопросы!
- Франческа, вы добровольно согласились поехать в участок.
Я такого не припоминала и так ей и сказала.
- Понимаю, вы перенесли сильное потрясение, - продолжала инспектор Морган, пытаясь меня задобрить. - Но мы обязаны выяснить все обстоятельства дела. Будем очень благодарны вам за помощь. Давайте попробуем покончить с расспросами как можно быстрее и безболезненнее, хорошо? Расскажите, когда вы видели мисс Монктон в последний раз.
- Живой? Вчера, примерно в обед. В следующий раз я увидела ее уже мертвой.
- Она висела под потолком?
- Конечно, она висела под потолком! Где же еще?
Поскольку инспектор Морган молчала, я продолжала:
- Нев захотел снять ее, потому что выглядела она ужасно, но я запретила ему прикасаться к ней и напомнила, что мы должны вызвать полицию. Мы и собирались вас вызвать, но к нам неожиданно нагрянули два хмыря из муниципалитета.
- Значит, вы собирались известить полицию о случившемся?
- Да! - вскинулась я. - Хотите верьте, хотите нет!
- Франческа, успокойтесь! Я вам верю, верю! С чего вы взяли, что я сомневаюсь в ваших словах?
- С того, что мы - сквоттеры. Только не уверяйте меня, будто представители полиции беспристрастны. Расскажите это вашему сержанту, а то он не знает!
Светло-серые глаза Дженис стали похожи на два кусочка стали. На несколько минут она забыла, что со мной надо разговаривать вежливо и мы болтаем, как две подружки.
- Вы хотите пожаловаться на действия сержанта Парри?
Ну уж нет, подумала я, я себе не враг.
- Славный малый, - сказала я. - Мечта любой женщины!
Дженис Морган посмотрела на меня в упор:
- Скоро у нас будет подробный отчет о вскрытии, и тогда многое выяснится. Но уже сейчас кое-что нас озадачивает. Вы совершенно уверены, что вчера вышли из дому все вместе?
- Я же вам сказала: да! Мы с Невом пошли в Камден проверить одно местечко, где вроде можно было поселиться. Фитиль ушел еще куда-то, скорее всего, в западном направлении. Он искал свободный кусок тротуара, где можно нарисовать картину. Он уличный художник.
- Да, мы как раз его проверяем. Кстати, почему вы зовете его Фитилем? Насколько я поняла, его зовут Генри.
- Не похож он на Генри. Кстати, не я прозвала его Фитилем. Насколько мне известно, так его звали всегда. Никто не зовет его по-другому.
Если бы она получше знала Фитиля, она бы и сама догадалась, что у него мозги слабоваты; кто-нибудь когда-нибудь наверняка отпустил шутку - мол, запал у него пропал.
- Да нет, он ничего, - продолжала я. - Любит животных, а они любят его… - Я наклонилась вперед. - Я знаю, как он выглядит, и знаю, что вы думаете, но Фитиль нормальный! Ему можно доверять!
- А что вы скажете о Невиле Портере?
Я посмотрела на нее в упор и заговорила очень тихо, потому что хотела, чтобы она внимательно выслушала меня и запомнила мои слова:
- Не запугивайте Нева. Запугать его ничего не стоит. Он не умеет сопротивляться. Скажет вам все, что вы хотите, правда это или нет. Он был болен, у него нервное расстройство. Он очень умный, только с жизнью справляться не умеет. Поэтому и бросил учебу. Ему нужен врач. Кстати, вы можете все проверить. Он ничего плохого не сделал, а если вы хитростью или силой вырвете у него признание, достаточно взглянуть на его медицинскую карту, и станет ясно, что никакой суд его показаний слушать не станет. Так что оставьте его в покое.
Инспектор Морган натужно улыбнулась:
- Кое-что нам уже известно. Нам позвонил поверенный его семьи.
Быстро они работают! Зря времени не теряют. Но я догадалась, что произошло. Как только Нева оставили одного, он распсиховался и попросил адвоката.
- Нев сам попросил позвонить адвокату?
- Да… - вкрадчиво ответила Дженис и продолжила: - Насколько нам известно, он очень нервный и у него, похоже, было нервное расстройство. И все-таки зачем ему адвокат? Может быть, сошел бы просто родственник или знакомый? Или кто-то из врачей, лечивших его? Если он ничего не сделал, ему придется всего лишь ответить на несколько самых простых вопросов.
Я разозлилась, потому что только что попыталась все объяснить, а инспектор будто ничего и не слышала. Но я понимала, что не имею права выходить из себя. Я посмотрела инспектору в глаза и ответила решительно, но вежливо и отчетливо, именно так, как нас учили говорить в частной школе:
- Но ведь он имеет право на защиту?
- Д-да… - Она захлопала глазами.
- Так в чем же дело?
Я перебросила мяч на ее половину площадки. Дженис это не понравилось, однако делать нечего; она лишь наградила меня ледяной улыбкой. Уголки ее рта дернулись кверху, но губы оставались плотно сжатыми. Ее гримаса больше напоминала улыбку мертвеца; я невольно подумала о Терри.
Состояние Нева меня тревожило. Должно быть, он в самом деле испугался, что снова сломается, иначе не попросил бы позвать их семейного адвоката. Ведь не мог же он не понимать: первым делом этот орел юриспруденции позвонит его родителям и скажет, что Нев в беде. Не успеет он оглянуться, как его родители примчатся в Лондон из своей чеширской глуши.
С другой стороны, мне стало легче оттого, что есть кому защитить интересы Нева. Но его поступок лишь вызвал еще большие подозрения у полиции. Отстаивать наши с Фитилем интересы было некому. Впрочем, возможно, нам повезло больше, чем Неву. Мне как-то посчастливилось лицезреть его папашу; если бы я попала в беду, то его захотела бы увидеть рядом с собой в последнюю очередь. Папаша Нева из тех, кто всегда готов поучать, что тебе надо делать, даже если любой идиот понимает: сделать то, что он велит, ты не в состоянии. Когда у Нева случилось нервное расстройство, отец стоял над ним и бубнил, чтобы тот взял себя в руки! Спрашивается, какой от него прок?
- Почему, когда вы вернулись домой и, по вашим словам, жарили сосиски, никто из вас не поднялся наверх и не спросил у Терезы, не хочет ли она присоединиться к вам? Разве обычно вы питались не вместе?
Не знаю, зачем ей понадобилось столько раз повторять одно и то же, причем каждый раз по-разному. Либо она туго соображала, либо надеялась, что рано или поздно я начну сама себе противоречить.
Я в энный раз повторила:
- Ведь я уже рассказывала, что мы с Невом обедали. К тому же Нев вегетарианец. Можете проверить все, что я сказала. Не знаю, чем занималась Терри после того, как мы с ней расстались в понедельник. Мы не поднялись к ней в комнату, когда пришли, потому что думали, что ее нет дома и она вернется позже. А еще напоминаю: Терри с нами не откровенничала, не делилась своими тайнами. Она куда-то уходила, а чем занималась - не знаю.
- Так почему вы поднялись к ней сегодня утром? Может быть, что-нибудь навело вас на подозрения?
- Нет! Мы решили, что она ушла насовсем… и решили проверить.
Я тут же пожалела, что выпалила такую неудачную фразу. Бедная Терри действительно ушла насовсем. И - вот ведь характер! - ухитрилась создать всем остальным массу проблем даже своей смертью!
Образ Терри то и дело возвращался ко мне, хотя я и пыталась его отогнать. Висящее тело как будто находилось в одной комнате с нами. Черно-багровое лицо, утратившее сходство с лицом живой Терри… Ее изящные черты были изуродованы, раздуты. Она показывала нам распухший язык, словно по-детски издевалась.
Морган как будто прочитала мои мысли:
- Франческа, когда вы нашли мисс Монктон, вы обратили внимание на кровоподтеки?
Набат забил в моей голове еще громче. Все видимые участки кожи Терри были в розовато-лиловых и серых пятнах; правда, врач на вскрытии имел возможность взглянуть на них поближе. Времени прошло мало, наверняка подробное вскрытие еще не произвели, только предварительный осмотр, при котором констатировали смерть. И разумеется, кровоподтеки бросались в глаза. Да, инспектор Дженис хитрее, чем я ее считала!
- Хотите сказать - как будто она упала? - Я тоже умею быть уклончивой.
- Ну да… Хотя… скорее, как будто кто-то недавно ее избил.
- Кто-то недавно ее избил? - Плохо, очень плохо!
- Наверняка мы, конечно, не знаем - да, Франческа? - Она снова оскалилась в улыбке, которую сама наверняка считала задушевной. - По крайней мере, я не знаю. При беглом осмотре создалось впечатление, что у нее ушибы на бедрах, предплечьях и сильный ушиб головы сбоку, произошедший от удара, достаточно сильного, чтобы оглушить ее. И еще у нее царапина на правом бедре.
Все хуже и хуже!
- Поэтому еще раз спрашиваю: вы часто дрались?
- А я еще раз отвечаю: нет! Ссорились - да, часто. Но драться мы не дрались - никогда!
- А ваши ссоры… были по своей природе эмоциональными?
Я вздохнула:
- Да с кем там особенно ссориться? С Невом? С Фитилем? Вы, наверное, шутите. Мы жили по своим правилам и более-менее поддерживали мир.
Но думала я кое о чем другом. Как оказалось, Дженис тоже.
- Расскажите, как она была одета, когда вы нашли ее. Вам ее гардероб не показался необычным?
Я призналась, что одежда Терри слегка обеспокоила меня.
- Вот и меня тоже, - кивнула Дженис. - Джинсы и футболка. Никакого нижнего белья. Она обычно так и ходила без трусов?
- Откуда мне знать? - возмутилась я. - Лифчик она не носила никогда - ей незачем было. А царапина на бедре… Глубокая?
- Да, определенно; в ранке мы нашли несколько заноз. Судмедэксперт установит их происхождение. Приводила ли она когда-либо в дом мужчин?
Последний вопрос снова оказался очень неожиданным и коварным. Я понимала, на что намекает инспектор, но мне казалось, что она ошибается.
- Она не приводила с собой никого, ни мужчин, ни женщин. Если она и занималась проституцией, то работала далеко от нас, в другой части города. Я никогда не замечала никаких признаков.
Дженис оставила неприятную тему и суровый тон и снова заговорила примирительно:
- Если можно, расскажите, пожалуйста, о собачьем поводке. Собака принадлежит вашему другу, которого вы называете Фитилем, верно?
- Да. Поводок всегда валялся где-то в доме. Его пес прекрасно воспитан, и он нечасто выводил его на поводке.
- Хотите сказать, что в принципе поводок мог взять кто угодно? Можно ожидать найти на нем отпечатки ваших пальцев и всех обитателей дома?
Ее вопрос стал для меня словно ударом в солнечное сплетение. Так вот почему они поторопились снять у нас отпечатки, не дожидаясь, пока мы начнем возражать! Мне стало по-настоящему тошно.
Мне не хотелось больше говорить, чтобы она ничего больше не заподозрила. Но кто-то рассказывал мне, что до сих пор невозможно снять четкие отпечатки пальцев с шероховатой поверхности. Во всяком случае, они недостаточно четкие, чтобы их можно было предъявить в суде как улику. Человек, который меня просвещал, уверял: для того чтобы подозреваемого признали виновным, необходимо найти между его отпечатками и отпечатками, снятыми на месте преступления, сходство по шестнадцати пунктам. Шестнадцать пунктов - это ужасно много. Поводок Фитиля старый, кожаный, протертый. Дактилоскопистам крупно повезет, если им удастся найти на нем хоть что-то удобоваримое.
Инспектор Морган продолжала сверлить меня стальным взглядом. Я постаралась ответить ей тем же.
- Не думаю, что готова ответить на остальные вопросы без адвоката.
- Боже правый! - воскликнула инспектор Морган. - Сначала Портер, теперь вы. Франческа, вам-то зачем понадобился адвокат?
- Ответ прост. Сначала вы уверяли, что хотите лишь расспросить меня о том, что было перед тем, как мы нашли труп Терри. Потом признались, что кое-что вас беспокоит. Но ваши вопросы указывают на то, что вы подозреваете не просто самоубийство. Я не тупая. Вы считаете, что ее убили.
Глава 3
Когда представители закона поняли, что я в самом деле не стану больше отвечать на вопросы, допрос резко прекратился - на время. На данном этапе им не слишком хотелось беседовать с нашими адвокатами, пусть даже с самыми некомпетентными. Они ведь не знали наверняка, что Терри убили. Протокола вскрытия еще не было. Дженис ледяным тоном поблагодарила меня за помощь и буркнула: возможно, нам с ней еще придется побеседовать. Где я живу?
Я ответила, что мой адрес им известен. Все еще улыбаясь, она заметила: насколько ей известно, в течение следующих нескольких дней нас выселяют. Я ответила, что другого места жительства у меня нет, и предложила ей спросить чиновников из муниципалитета, как они намерены с нами поступить. В ответ мне велели подождать снаружи.
Через какое-то время мне сообщили, что представители полиции связались с местными властями. Те обещали предоставить мне жилье - только мне, но не Фитилю и Неву. Исход дела меня просто ошеломил. Должно быть, полиция крепко надавила на муниципальных чиновников, раз удалось добиться успеха там, где ничто другое не помогло. И все же я почувствовала себя не в своей тарелке - как выяснилось, не зря.
Мне также дали подписать протокол допроса. Они распечатали все, что я говорила. Вначале я перечитала свои слова раз двенадцать - мне хотелось знать, под чем я расписываюсь. Потом я спросила:
- Мне можно идти?
Они поразмыслили немного и все-таки отпустили нас всех. Мы поплелись назад, на Джубили-стрит, а когда пришли, увидели, что вход в наш дом охраняет еще один доблестный слуга закона. Нас он не впустил. Мы говорили ему, что в доме все наши вещи и, насколько нам известно, до пятницы дом еще наш. Он ответил, что нам придется подождать, пока кто-нибудь официально не разрешит ему нас впустить. После недолгого спора он сообщил нам, что в доме сейчас работают эксперты и там ничего нельзя трогать.
- Чего они ищут? - недоумевал Фитиль, когда мы брели прочь. - Труп уже увезли. Комнаты они сфотографировали.
Мне не хотелось тревожить Нева, поэтому я ответила: полицейские - они такие, дотошные.