– Ага, совсем ненадолго, – тут же зачастила Исида. – Тут до метро – чуть больше километра. Поэтому сразу же перехожу к делу…. Значит, Ремарк, интересуешься, как часто в Аргентине убивают археологов? Нередко, надо признать. И "настоящих", тех, которые занимаются официальной наукой. И "диких", то есть, банальных охотников за древними сокровищами и всякими ценными артефактами. Десятка полтора-два за год. А ещё примерно столько же пропадает без вести…. Кто убивает и за что? Считается, что испанцы, придя на эти земли несколько веков тому назад, достаточно быстро уничтожили почти всех индейцев – и кечуа, и керанди. Но это, как и всегда, только считается. Кто-то, всё же, выжил, спрятавшись в укромных уголках пампы, сельвы, а также в тайных горных пещерах. Кто-то прибился к гаучо. Кто-то успешно ассимилировался с пришельцами…. Короче говоря, в провинциальных районах Аргентины хватает всякого народа, живущего по старинным укладам-традициям и поклоняющегося – на былых Капищах и развалинах древних-древних поселений – прежним индейским Богам. Теульче, вообще, "оккупировали" большинство западных предгорных льяносов…. А тут приходят – всякие и разные – да и начинают, ни у кого не спрашивая разрешений, заниматься комплексными раскопками. Причём, зачастую, именно в тех местах, которые у местных жителей почитаются как "святые"…. И этих незваных "копателей" – иногда, время от времени – убивают. Ничего странного, на мой частный взгляд…. Что-что? Толкуешь, мол, убийства ребят из "Клуба четырёх" носили ритуальный характер? Ну, и что из того? Практически всех археологов (и "белых", и "чёрных"), убивают, так сказать, "ритуальным" образом. Одним – ещё при жизни – глаза выкалывают. Других сжигают на жарких кострах. Третьим отрубают руки-ноги-языки. С четвёртых снимают скальпы. Вольные дикари, что ты хочешь…. Так что, сердца, пронзённые археологическими скребками, не являются чем-то из ряда вон выходящим. Совсем обычное дело, если вдуматься. Так что, инспектор, не забивай себе голову всякой ерундой…. Ага, метро. Тормозим…. Всё, побежала. Пока, братик. Будь здоров, Ремарк. Держи визитку – на всякий случай…
Исидора Мюллер покинула машину, хлопнула автомобильная дверка, и старенький светло-голубой "Линкольн" неторопливо покатил дальше.
"Что это было?", – недоумённо забормотал сбитый с толка внутренний голос. – "Ничего не понимаю…. Это она нам так зубы заговаривала? Причём, намеренно, хамовато и в наглую? Мол: – "Забудь, Ремарк, про этих убитых археологах. Суета сплошная, бесперспективная и законченная. Их дикари необразованные прикончили. И не более того. Ну, никакого отношения эти "скребковые" смерти не имеют к смертям ветеранов "АнтиФа". Ни малейшего…". А для чего, пардон, заговаривала? И, главное, по чьей просьбе? Может, самостоятельно? То бишь, по собственному почину, так как и является маньячкой? Или же наша рыжая Исидора сказала чистую правду, и на изучение материалов по "Клубу четырёх" времени тратить не стоит? Мол, с ним и без того туго? Очередная коварная и безобразная шарада, так его и растак…".
– О чём задумался, инспектор? – не оборачиваясь, прервал затянувшееся молчание Морис Мюллер.
– Да так, обо всём понемногу.
– Понятное дело. Аналитические размышления – пшеничный хлеб настоящего сыщика. Причём, со сливочным деревенским маслом…. А где же наша симпатичная и обаятельная Инни Ремарк? Почему с тобой не увязалась? Наврал, наверное, что-нибудь – насквозь правдоподобное? Или же она отрабатывает по другому, насквозь перспективному направлению расследования?
– Да какие ещё там направления? – правдоподобно поморщился Роберт. – Просто, приболела немного. Совсем чуть-чуть. Дамская мигрень – это понимать надо…
– Ну да, ну да, мигрень. Нет вопросов…. А к разговору с Барракудой-младшим ты готов? Составил гениальный стратегический план?
– Ну, его в баню турецкую – план этот. Будем, приятель, импровизировать и лицедействовать…. Кстати, а почему этот Барракуда – "младший"? Следовательно, существует и Барракуда-старший?
– Существовал, – язвительно усмехнулся столичный репортёр. – Но его – лет десять тому назад – достали-таки ребята из "Эскадрона смерти". Тогда им ещё руководила легендарная донья Мартина Сервантес, бабушка нынешней Мары…. Дело было так. Ещё в прошлом веке Барракуда-старший (его настоящая фамилия – Шлиппенберг), здорово наследил в Аргентине: похитил и убил несколько крупных профсоюзных деятелей, натравил своих боевиков, вооружённых бейсбольными битами и металлическими прутьями, на мирную демонстрацию последователей Эрнесто Че Гевары, ну, и ещё всякого – по мелочам. А потом, обведя здешнюю полицию вокруг пальца, сбежал в Уругвай. Буэнос-Айрес на протяжении семи-восьми лет упорно и настойчиво добивался у Монтевидео выдачи означенного Шлиппенберга. Но уругвайские власти неизменно отвечали отказом, ссылаясь на недостаточное количество полновесных улик и прямых доказательств…. И тогда "Эскадрон" провёл блестящую операцию: Барракуда-старший был умело спровоцирован на захват мирного пассажирского лайнера, курсировавшего между столицами двух государств. Но на борту корабля фашиствующих молодчиков встретил суровый аргентинский спецназ. Встретил и, понятное дело, покрошил из автоматов и гранатомётов в полную труху. Сам Шлиппенберг-старший был захвачен в плен, но вскоре умер – повесился в тюремной камере…. Детали проведённой операции, конечно, широкой публике не известны. Но мне один знающий человек шепнул, что тут не обошлось без русских.
– Без подчинённых славного генерала "Виталя" Громова? – понимающе улыбнувшись, уточнил Роберт.
– Это точно. Не обошлось – без доблестных сотрудников российской спецслужбы "АнтиМетро". Они, говорят, занимались в нашем Буэнос-Айресе совсем другими делами. Но и в успешном захвате Барракуды-старшего – мимоходом – поучаствовали…
"Чёрт знает что!", – возмутился нервный и вспыльчивый внутренний голос. – "Кругом эти русские спецслужбы. Плюнуть, прямо-таки, некуда…. В нашей мирной и сонной Австралии что-то усердно мутят. Оказывается, что и в легкомысленной Аргентине успели отметиться по полной и расширенной программе…. И этот журналист Мюллер – совсем даже непрост. Любопытный такой, гнида толстощёкая, мол: – "А чем это симпатичнейшая миссис Ремарк у нас занимается? Неужто, активно копает по другому перспективному направлению?". Будь, братец, поаккуратней – с этим рыжим пройдохой. А также и с его сестрёнкой толстомясой…".
Старенький "Линкольн" ловко и непринуждённо припарковался на просторной автостоянке – среди нескольких сотен других машин.
– Бельграно! – торжественно объявил Мюллер. – Приехали, коллега. Прошу любить и жаловать. Вылезаем…. Подожди, только поставлю машину на сигнализацию. Тот ещё райончик, и угнать запросто могут…. Итак, – небрежно махнул рукой, в ладони которой была зажата ручка потёртого тёмно-коричневого портфеля, направо. – Там расположена современная жилая застройка с разнообразными торговыми комплексами и ресторанами, куда и направились водители-пассажиры всех этих авто. – А здесь, – указал налево, – находится так называемый "старый район". То бишь, городские кварталы, построенные лет так сто двадцать-тридцать тому назад. Часть из них скоро должны снести. Даже и проекты имеются.
– И правильно сделают, – одобрил Роберт. – Отсюда видно, что стены у многих домов обшарпаны, а насквозь-ржавые крыши никакого доверия не вызывают…. Ну, и куда нам?
– Конечно, налево…
Они, лавируя между припаркованными автомобилями, двинулись в нужном направлении.
Неожиданно Морис остановился и, нервно оглядываясь по сторонам, возбуждённо забормотал:
– Это же автомобиль Барракуды…. Вон тот чёрный БМВ последней модели. Я его по номерам узнал. Редкостная удача, редкостная. Давно мечтал…. А сколько сейчас времени? Чёрт, уже без восьми минут девять. Нельзя опаздывать. Нельзя. Иначе эта осторожная уругвайская гадина может насторожиться…. Ремарк, иди один. Поболтай с ним немного. А я подойду чуть позже….
– Что ты задумал?
– Нет времени. Потом объясню.
– Куда идти-то?
– Видишь – торец серого трёхэтажного здания? Это дом за номером "один" по улице Симона Боливара. У тебе нужен – за номером "девять". Вот, туда и направляйся.
– А как я узнаю Барракуду?
– Он возле нужного дома один будет. Не ошибёшься. Шагай уже. Не отсвечивай…
– Как скажешь, приятель, – Роберт, недоумённо пожав плечами, двинулся к серому дому.
"Бред законченный, так его и растак", – недовольно ворчал подозрительный внутренний голос. – "Что, интересно, придумал этот рыжеволосый беспокойный журналюга? Проколоть колёса на машине младшенького Барракуды? Или же исцарапать ржавым гвоздём – в полный хлам – капот, багажник и дверки? Зачем ему это? Непонятно. Хрень какая-то…. А райончик, действительно, тот ещё. Сразу видно, что нежилой – уже долгие-долгие годы. В доброй половине окон стёкла выбиты. Или же полувыбиты. Подъездные двери скособочены. Или же полностью отсутствуют. Бытовой и строительный мусор валяется и здесь, и там. А вон упитанная красно-бурая крыса перебежала через дорогу. Слава Богу, конечно, что не чёрная кошка. Спасибо и на этом…. Вот и "девятый" домик. Ничего необычного, такой же обшарпанный, скучный и мрачный, как и все остальные. И никого рядом с ним нет. Никого…. Стоп, братец, стоп. Это "девятый" дом от соседних ничем не отличается. Чего не скажешь о "двенадцатом", который находится на противоположной стороне улицы. У него же парадные отсутствуют. Вообще. То есть, располагаются, наверняка, с другой стороны. Странно это. Особенно учитывая тот факт, что здешние здания вплотную примыкают торцами друг к другу…. Не нравиться мне здесь, братец. Опасностью пахнет. Будь, пожалуйста, настороже…. Опа! В окне третьего этажа "двенадцатого" дома обозначилось какое-то мимолётное движение…".
Роберт, не раздумывая, бросился в сторону. Прыжок, кувырок, пируэт, прыжок…
Через несколько секунд он оказался за кубическим железным мусорным баком, валявшимся на тротуаре. А ещё, находясь в очередном кувырке-пируэте, рассмотрел – в окне третьего этажа дома напротив – призрачный человеческий силуэт.
"Мужчина, судя по всему", – прокомментировал увиденное хладнокровный внутренний голос. – "В тёмно-коричневой широкополой шляпе и с чёрной магазинной маской на физиономии. Больше ничего определённого, увы, сказать не могу. Ну, кроме того, что он сжимал в ладонях (наверное, и до сих пор сжимает), снайперскую винтовку…. Кстати, наше общее с тобой правое плечо слегка саднит. Следовательно, задел, гнида…. А винтовка у него, получается, оснащена глушителем. Практически бесшумно всё произошло. Ну-ну…. Слышишь, братец, глухие стуки? Это пули, выпущенные из снайперской винтовки, встречаются с корпусом нашего мусорного бака. Хорошо ещё, что он сделан-отлит из толстого металла. Повезло, чего уж там…. А что это ты, притворяясь штатским скромником, здесь разлёгся, а? Ну-ка, покажи этому субчику в маске – почём нынче фунт лиха. Давай-давай…".
– Сейчас покажу, – пообещал Роберт.
Он достал из кармана куртки пистолет, снял его с предохранителя, примерился и, резко выглянув из-за мусорного бака, открыл по нужному окну третьего этажа беглый огонь. – Бах! Трах! Бах! – загремело сразу практически со всех сторон. – Ба-ба-х-х-х…
Глава десятая Погоня
– Бах! Трах! Ба-ба-х-х-х…
"Какое же громкое, звонкое и "долгоиграющее" эхо живёт в здешних трущобах", – восхитился непоследовательный внутренний голос. – "Запросто можно офигеть. Наверняка, отголоски этой стрельбы были слышны и на автомобильной стоянке. Нехорошо, право слово, получилось. Так можно и внимание местных правоохранительных органов привлечь, чего, честно говоря, не хотелось бы…. Всю пистолетную обойму выпустил? Хвалю. Срочно замени на новую. А, вот, стрелять пока больше не надо. Ни к чему. Нет никаких силуэтов в злосчастном окошке третьего этажа…. То ли убежал наш незадачливый стрелок в чёрной маске. То ли, словив меткую пистолетную пулю, упал-свалился на пол…. Проверить бы надо. А?".
– Надо, конечно, – поднимаясь на ноги, согласился Роберт. – Кто бы спорил…. Только, вот, как это сделать? Парадной нет. Водопроводные трубы отсутствуют…. Ага, кажется, между "четырнадцатым" и "шестнадцатым" домами имеется арка. Попробуем, понятное дело, перебраться на противоположную "домовую" сторону…
Минут через семь-восемь он добрался до нужной квартиры на третьем этаже, дверь которой оказалась распахнутой настежь. Добрался, перевёл сбившееся дыхание и, методично поводив пистолетным стволом по сторонам, расстроено подытожил:
– Сбежал, гнида штопанная. Причём, судя по отсутствию кровавых пятен на полу, целым и невредимым. Жаль, конечно…. Получается, что наша встреча с Барракудой-младшим уже состоялась? То бишь, завершилась с ничейным счётом? Хм, интересное кино. Ладно, будем трогаться в обратный путь…
Роберт, крепко прижимая пальцами левой руки носовой платок к ране на правом плече, тронулся, а его неугомонный внутренний голос тут же, не теряя времени даром, приступил к тщательному "разбору полётов": – "Это что же такое у нас получается, а? Элементарная подстава? Она самая, век пива "Кильмес-Кристаль" не пить…. Кто её организовал? Безусловно, разыскиваемый маньяк…. Естественно, возникают вопросы по его личности? Понятное дело, как же иначе…. Самый перспективный фигурант – Морис Мюллер, задержавшийся – якобы по важным и неотложным делам – на автомобильной стоянке. Ты, братец, направился к улице Симона Боливара, а он, старательно пригибаясь, переместился в правую сторону и припустил, что было духа, по параллельной улице. По дороге достал из тайника шляпу, маску и винтовку. Поднялся по бетонной лестнице на третий этаж, отдышался, прицелился и открыл огонь. Ничего хитрого…. Считаешь, что столичный репортёр слишком упитан и неповоротлив для того, чтобы осуществить такой резкий марш-бросок, а после этого отстреляться и сбежать? Причём, даже не бросив винтовку? Перестань, братец. В тихом омуте, как известно, черти и русалки водятся…. Хорошо, пусть Морис не лично стрелял в тебя, а нанял для этой цели специально-обученного киллера. Мол, всё спланировал, организовал, доставил потенциальную жертву на место, а сам скромно и дальновидно отошёл в сторонку. Чем, собственно, не вариант? Вариант, конечно же. Маньяки, они далеко не всегда действуют своими руками…. Как бы там ни было, но в обоих этих случаях сеньора Мюллера мы больше не увидим – обязан, по всем классическим законам и канонам жанра, смотаться и залечь на дно.… А если репортёра использовали, всё же, втёмную и он ничего не знал о готовящемся покушении? Если Морис, действительно, задержался возле парковки по безусловно-уважительной причине? Бывает, конечно…. Но где же он тогда? Почему до сих пор не появился? Вот, в чём вопрос…".
Он прошёл мимо серого трёхэтажного здания. Улица Симона Боливара закончилась. Впереди замаячили разноцветные крыши двух-трёх сотен машин, ожидавших своих хозяев и хозяек, посещавших торговые и развлекательные комплексы "нового" Бельграно.
Справа, на тёмно-буром картонном ящике из-под парагвайских апельсинов, восседал, беззаботно щурясь на блёкло-жёлтое солнышко, ободранный серый котяра.
– Вот, у кого не жизнь – а малина сладкая, – завистливо вздохнув, пробормотал Роберт. – Сидит тут, понимаешь, загорает. Ни забот тебе, ни хлопот…
– Мяу, – благостно откликнулся кот, мол: – "И тебе, путник проходящий, всего хорошего", – а через мгновенье добавил: – Мяу-у-у! – мол: – "Только ты, приятель, не расслабляйся – почём зря – раньше времени. Спектакль-то, тем временем, продолжается…".
– Хорошо, не буду. Спасибо, что напомнил…
Роберт, насторожённо оглядываясь по сторонам, подходил к пустынной автомобильной стоянке.
К пустынной?
Это точно. Разномастных машин наблюдалось – несколько сотен, а людей рядом с ними – единицы.
– О-у. У-у, – раздалось из-за угла кубического двухэтажного здания, сложенного из красно-бордового кирпича. – У-у. О-у…
"Судя по плоской крыше и многочисленным чёрным толстым проводам, отходящим от неё, данный домик является местной электрической подстанцией", – многозначительно хмыкнув, сообщил задумчивый внутренний голос. – "Что из того? Проходим, братец, мимо, не обращая никакого внимания на все эти дурацкие стоны. Очередная подстава, понятное дело. Не иначе. Себе дороже…. Что-что? Понял, не дурак…. Ну, сам смотри. Не маленький…".
Роберт, сбавив шаг, осторожно заглянул за угол красно-бордового здания. Заглянул и удивлённо присвистнул: на светло-зелёной травке лежал – в окружении вездесущих чёрно-угольных аргентинских сверчков – Морис Мюллер. Неподвижно, надо заметить, лежал. Безвольно разбросав руки-ноги в стороны и болезненно постанывая.
"Скорее всего, его ударили по голове вон той тяжеленой доской", – предположил после наспех произведённого осмотра быстрый на выводы внутренний голос. – "А до этого нашему репортёру под правый глаз поставили классический фингал и своротили нос на сторону. Ещё и его правая нога вызывает опасения, то бишь, торчит в сторону как-то неестественно…. Давай-ка, братец, подсуетись. По щекам похлопай клиента. Уши ему хорошенько разотри. За нос подёргай. Ещё – за что-нибудь. Вспомни, чему тебя учили – в своё время – во французском Иностранном легионе. Действуй, короче говоря…".
Через полторы минуты столичный аргентинский репортёр был приведён в чувство.
– Что такое? – открыв глаза и часто-часто моргая реденькими рыжими ресницами, непонимающе забормотал Морис. – О, как больно. Нога…. Это ты, Ремарк? Жив, значит? А я уже подумал – после отголосков стрельбы, долетавших со стороны улицы Боливара, – что больше не свидимся. Молодец, выкарабкался…. Ну, что и как там было?
Роберт коротко рассказал – про "что" и "как", а после этого поинтересовался:
– А тебя, бедолагу, кто так качественно отделал?
– Он, конечно же, – жалобно шмыгнул длинным носом рыжеволосый корреспондент. – Барракуда-младший. Сука злая и бестрепетная…. Наверное, увидел, как я отирался возле его машины. Вот и решил – проучить…
– Когда – решил проучить? До канонады выстрелов? Или уже после?
– Э-э-э…. После, естественно. У меня же с БМВ не сразу получилось: сперва пожилая пара подошла к соседней "Тойоте", потом (когда уже уличное эхо принесло отголоски выстрелов), какая-то белобрысая вертихвостка усаживалась в свою "Хонду"…. Сладил я дельце, и сразу же к тебе рванул. Тут и на Барракуду-младшего нарвался – вывалил-выскочил откуда-то справа. Словно чёртик из табакерки. Вывалил, и давай меня избивать. Бил и приговаривал, мол: – "Никогда не суй свой красный любопытный нос в чужие дела…". Больно-то как, Боже мой…. Похоже, гад уругвайский, правую ногу в голени мне сломал. Кигбоксёр хренов…
– Какое "дельце сладил"? – уточнил Роберт. – В какие дела нельзя совать "свой красный любопытный нос"? И с какой целью ты, добрый молодец, отирался возле БМВ Барракуды?
– Сейчас расскажу…. А где, кстати, мой портфель? Тёмно-коричневый такой?
– Вон, в трёх метрах валяется.
– Слава Богу, – облегчённо выдохнул Мюллер. – Значит, не всё ещё потеряно…. Возьми, Ремарк, его в руки. Открой. В одном из отделений должен быть чёрный планшет…. Нашёл? Давай его сюда…. Так-с, нажимаем на эту красную кнопку. Запоминай…
– Зачем мне – запоминать?
– Ты же хочешь – "достать" Барракуду-младшего? Ну, хотя бы для того, чтобы вдумчиво поговорить с ним? Допросить и окончательно прояснить сложившуюся ситуацию?
– Хочу, не вопрос.
– Вот, тогда и запоминай…. Итак, я нажал на крайнюю кнопку. Что ты видишь?
– Э-э-э…. На экране дисплея появилась какая-то карта. Судя по всему, некие городские районы. А в правом верхнем углу экранчика медленно-медленно ползёт крохотная светло-жёлтая точка.