– Во-первых, приметная одежда, слегка напоминающая униформу. Во-вторых, эти пафосные значки на белоснежных девичьих блузках…. Они, что же, являются членами какой-то местной молодёжной организации?
– Ты, милый, всё верно понимаешь, – неоднозначно вздохнув, согласилась Инни. – Понимаешь, Аргентина – ужасно-политизированная страна. Так, уж, повелось с незапамятных времён…. Сколько сегодня здесь насчитывается политических партий и иных аналогичных организаций? Думаю, что никак не меньше пятидесяти-шестидесяти. В том плане, что, наверняка, намного больше…. Кем являются эти конкретные представители и представительницы славной аргентинской молодёжи? Судя по отдельным деталям их одежды и характерным повадкам, классическими и убеждёнными перонистами. Хотя, могут оказаться и хустисиалистами, и правыми ультра. Или же, вообще, военизированными католиками. Но точно – не социалистами (всех мастей), и коммунистами. У тех на значках был бы изображён Эрнесто Че Гевара. Или же Лев Троцкий. Или даже сам Иосиф Сталин.
– А почему эти симпатичные девушки отнеслись к тебе так…э-э-э, высокомерно?
– Презрительно они ко мне отнеслись, чего уж там…. Почему? Естественно, из-за моего легкомысленного внешнего облика. Яркий макияж на лице. Ногти на пальцах рук наманикюрены. Юбочка – на их пуританский взгляд – слишком коротковата. Топик – вызывающе-обтягивающий. Короче говоря, не являюсь "правильной и продвинутой" барышней, думающей – в первую очередь – о насущных и глобальных проблемах нашего бренного и многострадального Мира…. О чём, спрашивается, можно говорить с такой бездарно-поверхностной вертихвосткой? Правильно, ни о чем…. Ладно, это их личные и приватные тараканы, нагло оккупировавшие молоденькие и неокрепшие мозги. Не осуждаю. Бывает. Чего уж там…. Зато парни "в чёрном" мне чётко разъяснили – как дойти до ближайшей "прокурорской конторы". Здесь совсем и недалеко, минут семь-десять пешочком…
Районное управление Прокуратуры городского округа "Палермо" располагалось на тихой и зелёной улочке, в приземистом и мрачном пятиэтажном здании с серо-розовыми мраморными колоннами.
На главной "прокурорской" проходной, как и полагается, обнаружилась стандартная пропускная "вертушка", рядом с которой – в просторной стеклянной кабинке – сидел суровый широкоплечий облом с пустыми "оловянными" глазами, облачённый в строгий угольно-чёрный офисный костюм.
Инэс – по-испански – поведала о цели их визита.
На человека в чёрном костюме её рассказ не произвёл никакого впечатления: в его глазах по-прежнему плескалась лишь серая безысходная скука, слегка разбавленная безгранично-ленивым равнодушием.
Пришлось повторить. На этот раз – более длинно, эмоционально и развёрнуто.
Облом, пару раз понимающе покивав массивной коротко-стриженной головой, кому-то позвонил по внутренней телефонной связи, после чего попросил немного подождать и сохранять спокойствие.
И минуты не прошло, как возле "вертушки" появился приметный тип: высокий, смуглолицый, черноволосый, худой, поджарый, с тоненькими щегольскими усиками над верхней губой и с ярким цветным платком на жилистой шее.
"Слегка напоминает породистого охотничьего пса, идущего по свежему следу потенциальной добычи", – сообщил наблюдательный и скорый на выводы внутренний голос. – "Наверняка, братец, это по наши Души. Местный азартный сыщик, надо понимать, настроенный "копать" по полной и расширенной программе…. А ещё он, судя по всему (а особенно по этим характерным усишкам и модному шейному платку), является идейным и записным мачо. То бишь, гнусным и беспринципным бабником, если выражаться напрямик…. Ох, смотри, приятель, как бы этот сластолюбивый пижон не положил глаз на нашу симпатичную и неповторимую миссис Ремарк. Если что – сразу же бей по наглой усатой роже. Сразу и не раздумывая. На поражение…".
– Мистер Моргенштерн? Внук покойного сеньора Ганса Моргенштерна? – обратился к Роберту на приличном английском "породистый охотничий пёс". – А это, – заинтересованно "мазнул" взглядом по стройной фигурке Инэс, – ваша супруга?
– Да, всё правильно, – кивнув головой, подтвердил Роберт и, дабы изначально не "уронить марку", попросил: – Представьтесь, милейший.
– Педро Карраско, старший криминальный следователь округа "Палермо", – охотно отрекомендовался "сластолюбивый пижон", после чего ожидаемо предложил: – Может, пройдём в мой служебный кабинет? Выпьем качественного бразильского кофе и поговорим? Согласны, уважаемые зарубежные туристы? – небрежно махнул правой рукой облому с "оловянными" глазами, мол: – "Эти люди – со мной. Незамедлительно пропустить…".
Пройдя через "вертушку", они – следом за местным криминальным инспектором – поднялись на второй этаж здания и вскоре, поплутав несколько минут по извилистым тесным коридорчикам, оказались в его служебном кабинете.
"Кабинет, как кабинет", – подумал Роберт. – "У меня, в сиднейском офисе, почти такой же: высокие стеллажи с документами, старенький одёжный шкаф, пара приземистых тумбочек, металлический сейф, письменный стол с креслом на колёсиках, компьютер, принтер, ксерокс-сканер, стулья для посетителей, кофеварка, маленький холодильник в дальнем правом углу.… Да и пахнет – однозначно знакомо: недавно выкуренной сигаретой и лёгким алкогольным перегаром. Только в моём кабинете стены выкрашены в нейтральный светло-бежевый цвет, а здесь густо завешены журнальными фотографиями голых и полуголых красоток – самых различных комплекций, цветов кожи и колеров волос…. Впрочем, это ещё ни о чём не говорит. Может, эти листы, аккуратно извлечённые из "мужских" журналов, закрывают собой – просто-напросто – гадкие протечки и неаппетитные пятна на стенах? А, что такого? Обычное дело, если вдуматься…".
Хозяин кабинета, заняв кресло на колёсиках и солидно откашлявшись, любезно предложил:
– Присаживайтесь, гости австралийские. Выбирайте подходящие стулья и присаживайтесь…. Надеюсь, паспорта при вас? Отлично. Давайте их сюда, взгляну – сугубо для порядка…. Итак, Роберт Моргенштерн. Паспорт австрийский, но прибыл к нам из далёкой и экзотичной Австралии. Что же, бывает. Абсолютно ничего криминального…. Инэс Ремарк, австралийская подданная. Но, позвольте, вы же сообщили охраннику на пропускном пункте, что являетесь мужем и женой. Почему же фамилии – разные?
– Либеральные австралийские законы этого не запрещают, – лучезарно улыбнувшись, пояснила Инни. – Более того, дружеское и служебное прозвище моего мужа – "Ремарк". Вот, я и решила – официально, так сказать, закрепить это приметное обстоятельство. Невинный женский каприз, и не более того…. А моя "девичья" фамилия – чисто для справки – "Сервантес".
– Как? Сервантес? Вот же, незадача…
– Что вы имеете в виду?
– Нет-нет, ровным счётом – ничего, милая миссис Ремарк. Извините. Это я о своём. Задумался слегка…. А авиационные билеты, по которым вы прилетели в Буэнос-Айрес? Где они?
– В моей дамской сумочке, конечно же. Вот, держите…
– Премного благодарен, – заинтересованно листая билетные книжечки, плотоядно оскалился Педро Карраско, но уже через полминуты его охотничий азарт куда-то испарился без следа, и он – скучным и тусклым голосом – объявил: – Никаких претензий, дамы и господа, к вам не имею. Можете быть свободны. Забирайте свои билеты и паспорта. Сейчас я вам выпишу пропуска – для охранника внизу…
– Не понял, – опешил Роберт. – Как это – свободны? Мы и так не были арестованными…. Что случилось?
– Да, собственно, ничего.
– А, кажется, понял. Всё дело – в дате и времени нашего прилёта…. То есть, когда мы в аэропорту Буэнос-Айреса спускались по самолётному трапу, мой дед был уже мёртв?
– Да, его убили часов за двенадцать-тринадцать до этого.
– То бишь, мы были вам интересны – только когда являлись потенциальными подозреваемыми по данному делу? А после выявления стопроцентного алиби – от ворот поворот?
– Вы всё правильно понимаете, уважаемый мистер Моргенштерн. Увы, но мне сейчас не до вас. Совсем нет времени. Дела. Начальство рвёт, мечет, нервничает и торопит. Приходите…м-м-м, скажем, послезавтра. Например, в это же время. Тогда и пообщаемся более подробно…
– А как же быть с обещанием – напоить нас качественным бразильским кофе? – Роберт вытащил из кожаного портмоне и небрежно выложил на письменный стол свою визитную карточку.
– Что такое? – заинтересовался Педро Карраско, а ознакомившись с содержанием визитки, поморщился, будто бы только что отведал кислого лимона, после чего неуверенно пробубнил: – Старший инспектор по особому разделу Прокуратуры австралийского штата Новый Южный Уэльс? Только этого мне и не хватало – для полного и однозначного душевного комфорта…. Хотя, это как посмотреть. Может, как раз, благодаря данному обстоятельству, мы с вами и придём к должному взаимопониманию…. Коллега, вам знакомо такое краеугольное понятие, как – "государственная тайна"?
– Знакомо, не буду скрывать. Высокая политика, стратегические интересы, предстоящие парламентские выборы и всё такое прочее.
– Вот-вот, и я о том же самом толкую, – облегчённо вздохнул аргентинский криминальный инспектор. – Расследование всех обстоятельств убийства дона Ганса Моргенштерна засекречено. Причём, по самому высшему и секретному уровню. Ничего не попишешь. А под чьим личным контролем данное расследование находится – даже сказать страшно. Такие громкие и знаковые фамилии (по крайней мере, у нас в Аргентине), не принято поминать всуе, – уважительно покосился в сторону Инэс. – Так что, предлагаю следующее. Ваша визитка с номером мобильного телефона – у меня. Если что – обязательно позвоню.
– Что – если что?
– Если появятся свежие новости – по ходу проводимого расследования. Новости, не относящиеся к разряду секретных, я имею в виду. Или же, к примеру, если потребуются ваши профессиональные навыки, знания и советы…. Договорились? Лады?
– Лады…
– Готова, обаятельный сеньор Педро, дать автограф, – неожиданно заявила Инни. – В обмен на чёткую и дельную информацию, понятное дело.
– Какой, извините, автограф?
– Ни – "какой", а – "куда". Вон, на правой стенке, над железным сейфом, висит мой фотопортрет в ярко-алом откровенном купальнике. Могу – прямо на нём – и расписаться.
– Инэс Сервантес? – прозрел Карраско. – Звезда модного телесериала – "Путь к сердцу героя"? Не узнал сразу. Виноват. Извините. Посыпаю голову пеплом и покорно прошу прощения…
– Ничего страшного. В сериале (да и на этой фотографии), я снималась в парике: длинные гладкие волосы – вместо настоящих, коротких и курчавых. Так что, вполне простительно…. Так как вам – моё предложение?
– Даже и не знаю, как теперь быть, – тут же впал в душевные терзания аргентинский криминальный инспектор. – Что делать? С одной стороны, секретность по высшему уровню. С другой, автограф знаменитой теледивы…. А как вы, уважаемые, относитесь к компромиссам?
– К разумным – сугубо положительно.
– Тогда предлагаю – честную и взаимовыгодную бартерную сделку: автограф в обмен на визитную карточку одного весьма дельного и очень полезного человека.
– Что ещё за человек? – подозрительно прищурился Роберт.
– Морис Мюллер, репортёр известной столичной газеты "Clarin". Или же корреспондент. Кто эту пишущую братию разберёт? Тем не менее, Морис вам, безусловно, пригодится. Он, как раз, и занимается (вернее, освещает их в столичной прессе), делами…э-э-э, аналогичными убийству уважаемого дона Ганса Моргенштерна. И мне иногда кажется, что репортёр Мюллер – по отдельным позициям – обладает даже большей информацией, чем все криминальные следователи и инспектора Буэнос-Айреса, вместе взятые…. А Морис вами непременно заинтересуется. Как же, внук легендарного Ганса Моргенштерна. Тем более, женатый на женщине с такой приметной "девичьей" фамилией…. И здесь вы, дамы и господа, не оплошайте. Трясите ушлого корреспондента – как грушу, щедро увешанную спелыми плодами…. Как вам, деловые партнёры, такие условия сделки?
– Нормальные условия. Принимаются.
– Тогда расписывайтесь, миссис Ремарк. Расписывайтесь, – искренне обрадовался Педро Карраско. – Большое и душевное спасибо. Такая честь для меня. Вы, сеньора Инэс, само совершенство…
– В морду получишь, – состроив зверскую гримасу, пообещал Роберт.
– Понял. Всё понял и не спорю…. Держите визитку репортёра. А это – ваши пропуска на выход…. Приятно было познакомиться, поболтать и всё такое. Не смею, уважаемые австралийские гости, больше вас задерживать. Извините, но уже через пятнадцать минут я должен быть – с кратким промежуточным докладом – на начальственном ковре у господина районного Прокурора…. Ах, да. Похороны дона Ганса. Вопрос об их дате и месте решается на самом Верху. Будет какая-либо однозначная информация – тут же свяжусь с вами…
Покинув районное управление Прокуратуры, они вышли на тихую зелёную улочку.
– А ты, Робби, говорил, что твой дедуля занимал – то ли в аргентинской полиции, то ли в городской Прокуратуре – какую-то "скромную и неприметную должность", – пожурила Инни. – А он, оказывается, "известный" и даже "легендарный". Более того, всем обстоятельствам его безвременной кончины присвоен высокий статус – "государственной тайны"…. Как такое может быть?
– Сам теряюсь в предположениях и догадках.
– Ну-ну…. Ещё что скажешь?
– Запоминай, милая, все странности, неувязки и нестыковки. Все-все-все. Даже самые мельчайшие, безобидные и внешне-неприметные. Вечером обязательно обсудим.
– Предполагаешь, что имеет место быть – "серия"?
– Уверен на девяносто пять процентов из ста, – помолчав секунд пятнадцать-двадцать, подтвердил Роберт. – Помнишь утреннюю бабулю из безымянного ресторанчика? Которая, разволновавшись, случайно разбила чашечку из-под кофе?
– Конечно, помню.
– А её слова? Мол: – "Маньяк это. Точно вам говорю. Не сомневайтесь. Он уже второе лето подряд убивает заслуженных пенсионеров из "Эскадрона смерти"…"?
– Считаешь, что старушка говорила про убийство твоего деда, о котором написали в здешних утренних газетах? – задумалась Инэс. – То есть, получается, что Ганс Моргенштерн – до выхода на пенсию – служил в приснопамятном "Эскадроне"?
– Получается, что так.
– Наши дальнейшие действия, господин старший "маньячный" инспектор?
– Первое. Звоним ушлому репортёру Морису Мюллеру и договариваемся с ним об экстренной встрече. Второе. Покупаем сегодняшнюю утреннюю газету "Clarin" и знакомимся с её содержанием. Ну, а с "третьим" и "четвёртым", пожалуй, мы определимся чуть позже. Что называется, в рабочем и рутинном порядке.
– А всяких странностей-то – предостаточно. И здесь, и там.
– Вот и копи их, кареглазка. Потом обсудим. Вечером…
Глава третья Бар "Милонга"
– Может, репортёру – я позвоню? – достав из дамской сумочки нежно-сиреневый мобильный телефон, предложила Инэс. – Во-первых, мы не знаем, владеет ли он английским языком. А если и владеет, то в каком, собственно, объёме? Во-вторых, я – по твоим же собственным словам – являюсь барышней очень общительной, весьма коммуникабельной и, вообще, вызывающей доверие…. Так как, Робби?
– Звони, не вопрос.
– Тогда, любимый, диктуй номер…. Ага, готово. Нажимаю на "зелёную трубочку"…
Через несколько секунд Инни принялась с кем-то активно и живо общаться на испанском языке.
Вскоре разговор завершился, и она, предварительно отправив мобильник обратно в сумочку, объявила:
– Требуемые договорённости достигнуты. Наша встреча с Морисом Мюллером состоится в семнадцать тридцать, в баре "Милонга".
– А сейчас – сколько времени? – спросил Роберт.
– Четырнадцать пятнадцать.
– Хм. Нам дойти до этого бара – минут десять. Даже если брести медленным шагом, то пятнадцать-шестнадцать. Ладно, попробуем убить время посредством чтения местных газет…
Купив в ближайшем газетном киоске утренний номер "Clarin", они отыскали тихий уютный сквер и устроились на очередной тёмно-синей скамье, которых в Буэнос-Айресе, судя по всему, было даже больше, чем разномастных кафешек и ресторанчиков.
– Нашла, – наспех пролистав газету, сообщила Инэс. – Статья на второй странице, только маленькая. Больше напоминает краткую заметку-сообщение. Называется – "Убийство очередного заслуженного ветерана спецслужб".
– Так зачитывай. То есть, переводи.
– Сейчас, подожди пару-тройку секунд…. Итак. "Вчера, через пятнадцать минут после начала рабочего дня, в нашу редакцию позвонили. Приглушённый нейтральный голос, который мог принадлежать как мужчине, так и женщине, попросил позвать к телефону вашего покорного слугу. Я взял телефонную трубку. Глухой безликий голос предложил выслушать его, не перебивая и не задавая каких-либо вопросов. Мною, естественно, такое обещание было дано…. После этого неизвестный (или же неизвестная?), сообщил следующее. Мол, несколько часов тому назад в своей квартире, расположенной по адресу – "Пласа Италия, дом 8, квартира 6", был застрелен господин Ганс Моргенштерн, легендарный ветеран аргентинских спецслужб. Причина убийства – месть за профессиональную деятельность покойного в 1956-1958-ом годах. На прощанье звонивший (звонившая?), провозгласил: – "Хайль Гитлер!" и повесил трубку…. Как видите, уважаемые читатели и читательницы, сбываются мои самые мрачные прошлогодние пророчества. Очередной герой документального романа "Неизвестный Эскадрон", вышедшего из-под бойкого пера модного писателя Дитера Кастильо, убит. Полная откровенность, она – зачастую – бывает очень опасной. Ещё не все Тени Прошлого канули в Лету. Далеко – не все…. Но куда же смотрят нынешние Руководители аргентинских рыцарей плаща и кинжала? Куда, я вас спрашиваю? И это притом, что, по мнению многих серьёзных профильных экспертов-аналитиков, "Эскадрон смерти" не был, всё-таки, распущен в 2001-ом году, а продолжает, наоборот, активно действовать и эффективно функционировать.… Почему подавляющее большинство ветеранов "Эскадрона" находятся под неусыпным надзором и надёжной охраной, а бывшие члены специальной группы "АнтиФа" оказались практически беззащитными – перед неизвестными злодеями? Почему? Кто мне ответит на этот вопрос? Молчание – было ему ответом…. Жаль. Искренне жаль. Двойные стандарты – страшная и коварная штука, являющаяся верным предвестником скорых политических баталий и потрясений. Бедная моя Родина! Несчастная Аргентина! Когда же в ней, вопреки всему и вся, воцарят справедливость, покой и всеобщее равенство перед Законом? Будем терпеливо ждать. Будем. Всё равно, ничего другого нам, милые мои сограждане, не остаётся…". Подпись: – "Всегда искренне ваш – Морис Мюллер…". Вот, такая статейка…. Как тебе, милый? На мой взгляд, излишне пафосно и с откровенным перебором. Согласен?