- Это по таким красивым книжечкам, что показывал тот седой надутый дяденька? - добродушно поинтересовался Леон. Он продолжал валять дурака. Для полноты картины ему следовало бы еще про погорельцев помянуть и что ночевать негде.
- Вас менее всего должен интересовать внешний вид наших гостей, - в голосе секьюрити зазвучали металлические нотки. - Попрошу покинуть территорию комплекса.
Он коротко кивнул троице, "державшей" непрезентабельных провинциалов. Молодые люди сурово насупились, однако до конкретных действий дело не дошло.
- Шутки закончились, - уже деловито сообщил Леон. - Ваше закрытое мероприятие без нас не состоится. С приглашениями действительно получилась накладка. Я сейчас созвонюсь с шефом, чтобы решить этот вопрос, а вы, чтобы не волноваться, пока повнимательнее изучите буклет. Особенно фотографии участников. Я не шучу, любезный!
Старший группы недоверчиво и недовольно повел подбородком, однако уверенный тон Леона несколько поколебал его недавнюю решительность. Он полез во внутренний карман и вытащил красочную книжицу, подобную которой предъявлял седой из "Сааба". Раскрыв ее, охранник перелистнул одну страницу, другую… Было заметно, как его брови на секунду поднялись, выдавая удивление. Секьюрити поднял глаза, пробежал ими по лицам "драконов", остановившись на Петре, еще раз глянул в буклет.
- Действительно, вышла некоторая накладка, - уже более доброжелательно сказал он, хотя сухость по-прежнему звучала в его голосе. - Сейчас мы попробуем решить вашу проблему. Извинений, надеюсь, не потребуется?
- Вы действовали в пределах своей компетентности, - заверил его Леон, выключая мобильник. - А вот и решение нашей проблемы подоспело.
Из стеклянных дверей спорткомплекса стремительно выдвинулся Павел Иваныч Бурлаков собственной персоной. Одновременно из-за угла здания показались Колян с Винтом. Бурнаш состроил свирепую физиономию и погрозил им кулаком.
- Вы почему не встретили их, как я велел? - набычился Бурлаков. - Я кому базарил: вам или продавцу газировки?
- Пал Иваныч, как штыки вместе с вохрой на служебном входе дежурили, - взревел Колян, кивая в сторону секьюрити.
Сравнение его с бойцом ВОХРа "четвертому лишнему" явно не понравилось. Он смерил Коляна гневным взглядом, однако промолчал.
- Кто ж знал, что они попрутся через парадный подъезд? - поддержал товарища Винт и тряхнул веером знакомых буклетов. - Вот и пропуска на них.
- Хватит мне баки вколачивать, бездельники. Оборзели в столицах! - свирепо прорычал Бурнаш. - Вернемся домой, на месяц в десятиугольник к Леону загоню. А ну шустрите "драконов" в раздевалку. Все уже в сборе! Зал полный.
До начала боя оставалось около часа. Поэтому Петр удивился и столпотворению машин на стоянке, и словам Бурлакова о полном зале. Леон с усмешкой пояснил, как провинциал провинциалу, что суперфинал - это не просто соревнование двух бойцов, пусть выдающихся, а именно закрытое мероприятие, как только что выразился охранник. И участвуют в нем люди серьезные, с приставкой VIP, для многих из которых финальный бой вторичен. А первично - само присутствие и общение с себе подобными. Естественно, с пользой для дела. Что сейчас и происходит в ложах и кулуарах. Истинным поклонникам боев без правил места, как правило, достаются на галерке.
Суровость встречи за стенами спорткомплекса компенсировалась комфортом внутри его. Раздевалка представляла из себя уютный зал размером со школьный класс. В нее выходила дверь ванной комнаты, в которой, помимо душа и унитаза, имелась роскошная джакузи. Отдельным было и помещение для массажа. Велюровая мягкая мебель, телевизор, встроенные шкафы, живые цветы на окнах и стенах, чистота и порядок радовали глаз.
Не хотелось вспоминать о тех раздевалках, через которые им пришлось пройти за время турнира. Вековая грязь по углам, стены, выкрашенные масляной краской ядовитых расцветок… А что стоили въевшийся запах пота, не пропускающие свет залипшие окошки из стекло-кирпичей, общий душ со сломанными кранами, туалет типа сортир… А здеся!
Бурнаш выставил в коридоре у дверей караул из Коляна и Винта, приказав без его разрешения никого постороннего в раздевалку не пускать, и быстренько удалился. Надо полагать, в ложи и кулуары, где еще вчера он был никем, купчишкой из глубинки, а сегодня - эдаким калифом на час, экзотической зверушкой, которую московские снобы могут покормить с руки. Завтра о нем, естественно, забудут. Но это будет завтра.
В "дракончиках" Стасе и Косте особой нужды не было. Их отправили погулять, однако они скоро вернулись. Везде стояла охрана, перекрывая ходы и выходы, а обнаруженный ими буфет работал исключительно на у.е. Причем цены были вовсе не условными, скорее - фантастическими для парней, живущих далеко за пределами Садового кольца. Поэтому они выбрали наиболее доступное трудящимся спортсменам развлечение: телевизор.
Леон сделал Петру легкий массаж. Утренние занятия дали разогрев телу, однако Петр еще раз прошелся по мышцам и связкам, разминая и проверяя их эластичность. Контрастный душ освежил и добавил ясности голове.
Петр отметил, что последние пять дней не было ни единого приступа мучающей его боли. Анальгин, с которым он не расставался, лежал невостребованным грузом в кармане куртки. Просматривая кассеты с записями боев с участием Роткевича, Петр автоматически отметил, что тот работает в основном в корпус. Это радовало. Требование милого врача Лидии Анфимовны о бережении головы он не забывал.
Леон выключил телевизор и выставил за дверь Стаса и Костю. Петру надо было переодеться для боя и сосредоточиться.
Черные шелковые брюки с вышитыми золотыми драконами, такая же разукрашенная майка составляли его выходной гардероб. Он предпочел бы работать с голым торсом, однако следы ранений, перечеркивающих его грудь, выставлять напоказ было ни к чему. Богато расшитый халат и налобную повязку с иероглифами, извещающими, что он Великий Дракон и никто иной, Петр наденет на шествие до ринга. Так как суперфинал проходил вне рамок официального турнира, отсутствие шлема не являлось нарушением. Зато приветствовались красочность и затейливость костюма.
Он прилег на диван. Однако долго расслабляться не пришлось. Дверь в раздевалку распахнулась, и Пал Иванович Бурлаков в полупоклоне пропустил мимо себя "чужестранку" Ксению и пожилого мужчину в смокинге и бабочке, которого Петр уже видел однажды вместе с ней в пансионате.
Бурлаков ступал мягко и едва не светился благостью, что было необычно и впервые с тех пор, как Петр познакомился с ним.
- Петр Романов, наш, так сказать, Дракон… Великий, - представил прибывшим Бурнаш вставшего с дивана Петра. - Готовимся к предстоящему бою.
Петр, здороваясь, кивнул. Глядя на суетившегося перед гостями Пал Иваныча, он на секунду подумал, не шаркнуть ли ему ножкой, как застеснявшемуся перед девицей гимназисту, или не произнести ли нечто соответствующее моменту. Что именно, он не придумал, так как на ум пришли лишь старорежимные, давно вышедшие из обращения "милостивый государь" и "в нижайшем почтении", что в сложившейся ситуации вряд ли было бы уместным. Поэтому решил ограничиться кивком.
- Господин Слуцкий, организатор турнира и, так сказать… - повел руками в сторону пожилого Бурлаков и, не найдя, что именно "так сказать", закончил именем-отчеством: - Вилен Владимирович.
- Очень приятно, - единственное, что нашел ответить Петр и автоматически выстроил инициалы Слуцкого. Получилось ВВС. Генерал ВВС.
- Ксения Виленовна Слуцкая… - взволнованно продолжил представление Бурнаш, но был перебит.
- Дочь, так сказать, организатора турнира, - лукаво улыбнулась женщина, вызвав улыбку и на лице отца.
- Пришли познакомиться с вами, Великий Дракон Петр, - благожелательно сказал Слуцкий и искоса глянул на Бурлакова. - Так сказать…
Бурнаш понял насмешку и по-детски обидчиво отвернул лицо в сторону.
- Я рад, что земля русская не оскудела бойцами. Последние пару лет турнир боев без правил проходил, прямо скажем, скучновато. Не было ярких участников, которые могли бы составить конкуренцию Роткевичу. А этот сезон порадовал. Сразу двое: вы, Петр, и тот молодой горский парнишка…
- Азамат, - подсказал Петр.
- Точно, Азамат, - кивнул Слуцкий. - Две восходящие звездочки высветились на турнирном небосклоне. Я сам, увы, не смог присутствовать на вашей с ним встрече, но видел в записи. Потрясающая схватка!
- Талантливый парень, - согласился Петр. - Ему бы еще школу. Технику поставить…
- Может, и так, - неопределенно-сухо сказал отставной генерал. - А вам я желаю показать в суперфинале все, на что вы способны. Роткевич серьезный противник. Кстати, вас обоих сегодня ожидают сюрпризы.
- Благодарю! Я постараюсь, - пообещал Петр, - и показать, и справиться с сюрпризами.
Слуцкий повел вниз подбородком, видимо прощаясь. Ксения из-за его спины потрясла сложенными кулачками, напоминая о своем обещании.
- До свидания, Вилен Владимирович! - словно первогодок перед сержантом, вытянулся Бурнаш. - Завтра, как мы… как вы и говорили.
- В двенадцать я вас жду в офисе, - направляясь к двери, через плечо сказал Слуцкий.
- Обязательно буду. Всего хорошего, Ксения Виленовна.
- До встречи, - небрежно бросила "чужестранка".
Глава 16
Сюрпризы для боя
Леон проверил затяжку шнурков на перчатках. Приоткрылась дверь, и в раздевалку заглянул Колян.
- Леон, Петр, тут пришли, сказали, что пора на выход.
- Ну что, вперед? - вопросительно глянул на Петра Леон.
- А почему и нет? - выдохнул Петр. - Строй колонну.
Он влез в расшитый халат, подставил голову Леону, чтобы тот надел ему налобную повязку с иероглифами, и накинул на голову капюшон.
В коридоре под прицелом камер видеооператоров выстраивалась процессия для прохода на ринг. Петр встал за Леоном, положив руки в перчатках ему на плечи. В затылок дышали Костя и Стас, также одетые в черно-золотую форму "драконов". Колян и Винт в штатском, сделав свирепые лица, заняли позиции по бокам, готовясь представлять собой волнорезы, отбрасывающие толпы фанатов-болельщиков.
Последних, если таковые и были, отсекли и без бурнашовских телохранителей. Коридор до самого выхода в зал был свободен. У порога их остановил распорядитель. Он мельком осмотрел процессию и остался ею доволен. Из зала доносилась негромкая музыка. Распорядитель произнес несколько слов в "уоки-токи", который держал в руках, видимо, докладывая о готовности. Через несколько секунд музыка прекратилась, и усиленный громкоговорителями голос восторженно начал нести чепуху о непобедимом драконе, прилетевшем с загадочного Востока. Через пару минут распорядитель дал отмашку, и Петр, все так же положив руки на плечи Леона и наклонив голову в капюшоне, двинулся вперед.
Зал встретил их одобрительным шумом и вполне умеренными, можно даже сказать - ленивыми рукоплесканиями. Оваций, криков восторга и девичьего визга не наблюдалось, что было вполне объяснимо. Контингент болельщиков вышел из возраста и положения, когда можно было позволить себе подобные вольности. Да и основная масса зрителей мало что знала о неожиданно высветившемся на горизонте боев без правил претенденте на звание суперчемпиона.
Петр подошел к распахнутой двери десятиугольника и скинул с плеч халат, который подхватил кто-то из "дракончиков". Легко приплясывая, он вышел на середину ринга и вскинул руки, приветствуя зрителей. Аплодисменты заметно усилились. Пока ведущий, захлебываясь, повествовал о его победах и подвигах на ниве боев без правил, Петр, поворачиваясь и потрясая руками, осмотрелся по сторонам.
Стандартный спортзал был коренным образом перестроен. Площадка осталась прежней, однако облик трибун претерпел значительные изменения. Они стали трехъярусными. Первый ярус был открытым, подходил почти вплотную к площадке и возвышался над ней метра на полтора. Сейчас на нем в два ряда стояли столики.
Второй этаж состоял из отдельных закрытых лож. А уже за ними, почти под потолком, находились открытые трибуны.
Зал был заполнен до отказа. Кто-то сидел за столиками, уставленными бутылками с всевозможными напитками, кто-то прохаживался. Шумела и аплодировала в основном галерка. Два первых яруса вели себя сдержанно, даже вяло.
Петру хватило нескольких секунд, чтобы все это разглядеть, оценить и понять. Он определил отношение к себе зрителей как безразлично-дружелюбное. Его сейчас занимало другое. Десятиугольник, в котором предстояло драться, значительно отличался размерами от обычного ринга. Сетчатые решетки ограждали площадь, в два раза превышающую стандартную для боев без правил. Принципиальной разницы это не имело, за исключением расширения возможности маневра. Это ли сюрприз, о котором поминал генерал Слуцкий? Если так, то он более приятный, чем наоборот.
Колюче-режущая проволока, устрашающе накрученная поверху решеток, была явно позаимствована из голливудских боевиков о боях без правил. Надо полагать, она должна была предотвратить бегство струсившего бойца. А может, наоборот: защитить от восторженной толпы фанатов. Правда, если бы Петр захотел смыться из десятиугольника, он бы не стал карабкаться по решетке или преодолевать ее способом "фосбю-ри-флоп", а просто снял бы одну секцию с петель, которыми она была прикреплена к соседке, и спокойно вышел на волю. Но зритель заплатил деньги и должен зрить то, что ему хочется.
Ведущий закончил представление Великого Дракона и сделал паузу. Петр понял, что место на подиуме надо освобождать для следующей модели, и отошел к сетке неподалеку от входа, где заняли позицию его секунданты.
Леон ободряюще кивнул и скороговоркой выдал последнюю информацию. Тотализатор зафиксировал ставки на бой в пропорции один к двум с половиной, естественно, в пользу Роткевича. Не слишком великий разрыв в ставках позволял надеяться, что зрительские симпатии зиждятся более на знании предмета, чем на эмоциях. Безусловный троекратный суперчемпион мог бы собрать голосов болельщиков и денег поболее.
Голос представляющего едва не сорвался, когда он на едином дыхании попытался прокричать в микрофон полный перечень титулов и наград соперника Петра. Зрители загудели и зааплодировали куда сильнее, чем при его представлении. Из-под трибун показалась колонна сопровождения Роткевича. В одежде преобладал бело-голубой цвет, надо полагать, символизирующий единство ВДВ и Иностранного легиона, а также сценический псевдоним. Соколу-сапсану без неба никак нельзя.
- Сними тряпку, - наклонил голову к сетке Петр.
Леон ухватил пальцами через крупную ячейку сетки налобную повязку с иероглифами и стянул ее с головы Петра.
- Как ты? - спросил он.
- В норме, - коротко ответил Петр. Его внимание было устремлено на соперника.
Вздымая в приветствии руки, Роткевич прохаживался по рингу, поворачиваясь к трибунам. Улыбка не сходила с его лица. Весельчак Санни оправдывал свое прозвище. Он был одет, как и Петр, в легкие шелковые свободные брюки и борцовки, но майки на нем не было, как и шрамов, которые надо было скрывать. Обнаженный торс являл достойную рельефную мускулатуру. Не искусственно перекачанную в тренажерном зале, однако вполне эффектную. Петр с ним в сравнение не шел, был посуше и поскромнее в рельефах. Однако красота тела, а также души в десятиугольнике не ценились точно…
Из заявки Петру были известны физические параметры его противника. Роткевич был почти на голову выше его и весил на шесть килограммов больше. Однако это не было самым важным. Петр видел записи его боев прошлогодние, двух-трехгодичной давности и сейчас визуально оценивал внешние изменения, произошедшие за это время. Надо было признаться, что слишком сильно в физическом плане Роткевич не изменился. Это свидетельствовало, что он поддерживал форму и достаточно тренировался. Однако Петру показалось, что некая едва заметная грузность - или мощь? - в фигуре его оппонента все же наметилась.
Представление Роткевича-Сапсана-Санни закончилось, и он также ушел с центра ринга к секундантам. Неожиданно послышался гулкий бой больших барабанов.
- А это что за демонстрация? - удивился Петр.
На открытом выходе из-под трибун показалась костюмированная процессия. Впереди шел самурай в полном облачении и вооружении, с катана и вакидзаси за поясом и боевым веером тэссэном в руках. Следом за ним вышагивали четверо в синобисезуко - костюмах ниндзя: черного цвета куртках, шароварах, капюшоне, с закрытыми лицами. Надо полагать, дзенин, глава иерархии и клана, вывел в люди своих питомцев. Сознание, как обычно, не выдавая источники, выплеснуло Петру знание данного предмета.
- Посмотри, что они несут, - подсказал Петру Леон.
Двое ниндзя держали перед собой катана - не натуральные, а их имитацию из дерева, а двое маршировали с шестами. Похоже, это было подтверждение слов Леона о варианте продолжения боя с оружием при невозможности выявить победителя в рукопашном бою.
Не доходя десятка шагов до десятиугольника, дзенин остановился. Генины - подчиненные ниндзя - застыли за его спиной. В зале установилась тишина. В центр первого яруса трибун, на пятачок, свободный от столиков, вышел Вилен Владимирович Слуцкий. Ему подали микрофон, и он заговорил негромким и спокойным голосом.
Несколько фраз о мужественном виде спорта и его искренних почитателях Петру были неинтересны. А вот дальнейшая речь отставного генерала была весьма занимательна. Подтверждались его слова о сюрпризах, которые ждут участников суперфинала. Слуцкий сообщил, что регламент состязания меняется. Вместо семи стандартных раундов рукопашного боя и дальнейшего выяснения отношений с оружием претендентов на звание абсолютного чемпиона боев без правил ждут всего три раунда. Но каких!
Первый и второй раунды будут длиться по двадцать минут. В первом участники дерутся в перчатках. Если победитель не определится, на следующую двадцатиминутку бойцы выходят на схватку с голыми руками. Если и во втором раунде результат будет ничейным, то бой продолжится с оружием до победного конца. Далее Слуцкий помянул о чести бойцов, о том, что лучший из лучших должен победить и награда найдет сильнейшего…
За спиной Петра Леон длинно и замысловато матернулся. Знание предмета бывшим капитаном Иностранного легиона порадовало, как и сочное построение фразы, достойное жизненного опыта крючника с нижегородской пристани, но никак не уроженца далекой и сонной Бельгии.
Петр и сам был готов поддержать Леона в плане эмоций. Мелькнула мысль, что подобный расклад сделан специально под Роткевича. Возраст Петра определяли врачи еще в серовской лечебнице. Прикинули на глазок по состоянию организма и внешнему виду, что ему явно больше тридцати, но меньше сорока, и записали в истории болезни беспамятному пациенту тридцать шесть лет от роду. Этот возраст забили в документы, которые организовал Петру Бурлаков. По самым скромным подсчетам выходило, что Роткевич младше его лет на восемь, а может, и больше.