Не менее достаточно, если не в избытке, было проявлено и знакового внимания к свежеиспеченному суперчемпиону боев без правил. "Линкольн" к парадному подъезду, ковровая дорожка, туш и "Ода к радости" в скрипичном исполнении, сдержанные, ввиду солидности контингента, аплодисменты, речи и тосты, гирлянды цветов, средней руки фейерверк… В общем, все как у людей.
Петр принимал происходящее больше по обязанности: кланялся, благодарил, триумфально вскидывал руки, улыбался… Леон, которого представили как тренера, взрастившего чемпиона, тушевался, старался отплыть в сторонку, что в конце концов ему удалось сделать. Зато Бурнаш сиял как начищенный медный таз, лез в первые ряды и едва не скакал от радости, будто он сам сегодня бился в десятиугольнике и выиграл титул.
Потом как-то разом шум и суета утихли, и вечер пошел своим чередом. О Петре не то что забыли - он как-то естественно отошел на второй план. Встречаясь с ним, гости вежливо улыбались, однако смотрели насквозь, будто и не видя его; что-то говорили, но без особого смысла; поздравляли - и равнодушно расходились. Каждый нашел себе компанию и занятие по душе. Бурнаш сновал в гуще людей, появляясь то тут, то там, воплощая в жизнь тезис бывшего комроты Иностранного легиона о пользе торжественных приемов. Жаль только, тот не упомянул о скуке, которая частенько поражает участников светских раутов.
Петр, выйдя из зоны активного внимания, облегченно вздохнул и присоединился к Леону, наблюдательный пост с бокалом белого вина занявшему сбоку у балюстрады особняка. Подхватив с подноса фужер с шампанским, Петр встал рядом. С балкона второго этажа доносилась негромкая приятная музыка. Невидимый струнный квартет играл прекрасно и на любой вкус. Классика и джазовые вещи, блюзы и известные оперные темы сменяли друг друга. Моцарт уступал место Дворжаку, торжественный Бетховен теснил Вивальди, синкопы Гершвина прерывали величественные доминантсептаккорды Чайковского…
- Знакомые все лица, - кивнул Леон в сторону лужайки.
- Все из телевизора, - согласился Петр. - Бомонд…
- Ковчег, - уточнил Леон. - Пары чистые, пары нечистые…
- Это ты про потоп? - ухмыльнулся Петр.
- Про сушь великую, - качнул головой Леон. - Что-то в горле пересохло. Давай-ка выпьем за твою победу. А то тоскливо как-то стало.
Можно было согласиться с Бурнашом, определившим списочный состав гостей уважительным "О-о-о-о…". Только перечисление первых лиц ветвей власти, партий, общественных организаций, теле-арт-поп-знаменитостей заняло бы не один десяток минут. Конечно, можно было погордиться, что все эти люди пришли чествовать нового суперчемпиона боев без правил. Но Петр прекрасно понимал, что его сегодняшний триумф не более чем повод, о котором уже завтра никто из присутствующих не вспомнит. А кто-то уже и сегодня…
- Господа! Разрешите нарушить ваше уединение, - раздался сверху со ступенек знакомый раскатистый баритон.
Вилен Владимирович Слуцкий собственной персоной стоял между колонн под руку с дочерью. За сегодняшний вечер Петр с генералом общался неоднократно, правда, лишь в официальной обстановке. Тот жал ему руку, надевал венок победителя, вручал призы и конверт с премиальными. А сейчас Слуцкий удостоил их частным общением.
- Виват, герои! - звонко пропела "чужестранка" Ксения и приветственно взмахнула рукой с зажатым в ней фужером.
Петр и Леон, здороваясь, вежливо опустили головы. У Петра это вышло плавно, зато Леон чисто по-военному кинул вниз подбородок. Выправка строевого офицера давала о себе знать. Ксения в ответ лихо вскинула свободную левую руку под несуществующий козырек.
- Вольно, господа, - скомандовала она.
- Я вижу, вам не слишком по душе суета нашего вечера? - поинтересовался Слуцкий, не обращая внимания на игривое настроение дочери.
- Да нет, - пожал плечами Петр. - Все хорошо…
- Не придавайте всему этому большого значения, - улыбнулся отставной генерал. - Для основной массы гостей вы всего лишь повод для очередного светского приема и совершенно им безразличны. Более того, честно признаюсь, и я, как хозяин, этим людям не очень интересен и являюсь эдакой чисто технической фигурой, всего лишь организатором очередной…
- Тусовки, - перебила его Ксения, выбросив вперед пальцы в рокеровской "козе". Неожиданно она запела чуть хрипловатым голосом в рэповском стиле: - "Ты и я, мы не станем слушать мудрых дебилов. Ночь наша - и никаких Че Гевара. Мы звезды Центавра, мы осколки упавшего мира. Наш паровоз устал, наш пара… пара…"
- Ксения, что за эскапады? Гости могут подумать, что ты легкомысленная особа, - мягко сказал Слуцкий.
- Мы так вовсе не думаем, - за двоих вежливо ответил Леон.
Петр, однако, не придерживался столь категоричного мнения. Детская открытость за гранью фамильярности ему не совсем импонировали.
- Да надоели эти… - досадливо кивнула женщина в сторону гостей. - Одни и те же, одно и то же… Тоска зеленая! Все эти приемы, рауты, презентации… Те, что женского обличья, брюликами да телесами трясут, а те, которые в штанах, - все вопросы решают. Ни мужиков, ни баб нормальных, сплошь депутаты и министры, олигархи и политики, да еще звезды, звездочки, звездюльки…
- Ксения! - с показной сердитостью остановил дочь Слуцкий. - Мне кажется, ты переходишь рамки приличия.
- Ой, папа, ничего я не перехожу. Не притворяйся, что ты думаешь иначе обо всех этих… - наморщила носик Ксения.
- Мне трудно возразить тебе, ты это знаешь. Но уж позволь самому решать, что думать.
- А мне - что говорить! - упрямо вздернула подбородок женщина. - Я уважаю тех, кого хочу уважать. И желаю общаться с теми, кто этого достоин.
По лицу Слуцкого пробежала жесткая тень, однако мгновенно исчезла. Отставной генерал на секунду задумался и поднял вверх указательный палец, словно призывая присутствующих к вниманию. С трудом припоминая слова, Вилен Владимирович медленно, почти по разделениям, процитировал:
- "Что за… комиссия, создатель, быть… взрослой дочери отцом", - и сокрушенно покачал головой. - Прав был Пушкин.
- Папа, ты прелесть! - улыбнувшись, воскликнула Ксения и, привстав на цыпочки, поцеловала отца в щеку. - Тем более что это Грибоедов.
- Господа, когда у вас будут взрослые дочери, никогда не спорьте с ними, - со вздохом констатировал Слуцкий. - Бесполезно. Во-первых, их не переспоришь; во-вторых, вы видели: один поцелуй - и самые твердые принципы летят в тартарары.
- Там им и место, вашим принципам, - подтвердила Ксения и капризно надула губы. - И вообще я хочу танцевать.
Она вытянула руку в сторону пар, медленно кружащихся под музыку струнного квартета.
- Господа, извините, что я отрываю вас от заслуженного отдыха, но у меня к вам есть небольшое дело, - уже сухо и деловито сказал Слуцкий. - Я попрошу вас обоих быть завтра к двенадцати тридцати в моем офисе. Нам надо вместе обсудить некоторые вопросы дальнейшего бытия.
Безмолвствовавшие до этого Петр и Леон не нарушили молчания и сейчас. Они почти одновременно склонили головы, подтверждая, что приглашение приняли. Петр припомнил, что перед боем Слуцкий назначил аудиенцию Бурлакову ровно на двенадцать. О встрече с Леоном и Петром генерал тогда и не заикнулся. Можно сделать нехитрый вывод, что он ждал результата боя. И, проиграй Петр, приглашения могло и не быть. Или все же пригласил бы? А Бурнашу он назначил встречу при любом раскладе. Что из этого следует? Гадать не стоило. До назначенного генералом времени аудиенции оставалось уже менее половины суток.
- Тогда, с вашего разрешения, я откланяюсь, - получив согласие Петра и Леона, кивнул Слуцкий. - Присоединюсь, как верно подметила моя дочь, к тем, кто в штанах и решает вопросы. Ксения, ты со мной?
- Без вашего разрешения, я останусь, - твердо ответила женщина. - Поскучаю с теми, кому так же скучно на этом наискукотичном мероприятии. Фу, слово-то какое придумала: меро… приятие. К нам принимают меры!
Слуцкий громко вздохнул, укоризненно глядя на дочь, и, ничего не ответив, зашагал к гостям.
- Ну, господа, как вы собираетесь развлекать даму? - капризным голосом вопросила Ксения.
Петр и Леон растерянно переглянулись. Вообще-то они никак не собирались развлекать никаких дам, включая присутствующую.
- Не пугайтесь, - звонко засмеялась женщина, глядя на их озадаченные физиономии. - Я пошутила. Давайте лучше я сама вас развлеку. Хотите, познакомлю с нашими гостями? Нет, не лично, а на расстоянии. Поведаю вам об их достоинствах и пороках. Последние, кстати, преобладают вне зависимости от статуса, должности и нажитого капитала. Не хотите? И это правильно. Я вам больше скажу - это скучно.
Петр и Леон были молчаливо согласны с последним замечанием. Более того, они не нуждались в том, чтобы их развлекали, вполне удовлетворяясь ролями посторонних наблюдателей.
- Ну и как же прикажете вас веселить, господа? - лукаво посмотрела на Петра и Леона "чужестранка". - Вином, как и полагается спортсменам, вы не увлекаетесь, гости неинтересны. Остается одно - танцы. Так кто из достопочтенных кабальеро пригласит даму на танец?
Леон как-то ненароком и естественно переступил и оказался за плечом Петра. Тому отступать было некуда. Он пробормотал что-то похожее на приглашение. Честно говоря, Петр не был до конца уверен в том, что он умеет танцевать, однако сознание совсем не противилось этому. Возможно, в прошлой жизни ему приходилось заниматься подобным. Ксения склонила голову в знак согласия и небрежно махнула пробегавшему мимо официанту. Поставив фужер на поднос и подождав, пока он сделает то же самое, она взяла Петра под руку, и они пошагали к танцующим парам.
Как раз в это время закончилась очередная мелодия, и квартет заиграл новую. И она была очень знакомой. Петр напрягся, пытаясь вытащить из дальних уголков мозга знание этого гениального в своей простоте произведения. Ксения удивленно взглянула на него. Она почувствовала, как рука ее спутника словно окаменела.
Петр и Ксения влились в медленно кружащиеся на площадке перед входом в особняк пары. Он автоматически вел женщину в танце и не ощущал этого. Петр ожесточенно пытался вспомнить, что это за мелодия. Он знал ее, и она накладывалась на что-то в прошлой жизни, поэтому и не раскрывалась. Квартет играл негромко и ровно, практически не акцентируя. Пройдя тему по кругу, инструменты стали играть чуть тише, создавая фон солирующей скрипке. Три первые нисходящие ноты занозой засели в мозгу Петра. Именно в них таилась отгадка. Скрипка завершила плачущую партию и передала эстафету виолончели.
Неожиданно начальные ноты, взятые виолой, стали выливаться в отдельные слоги, из которых сложилось слово, давшее Петру мучащую его разгадку: yes…ter…day… "Yesterday"! Песня группы "Beatls", ставшая классикой. Создавшие мелодию парни вряд ли мечтали, что она станет мировым шедевром и ее будут исполнять лучшие симфонические оркестры мира. Они просто писали песни и пели их.
Мозг Петра в очередной раз выдал знание, но опять не стал привязывать его к прошлому. А в настоящем гениальная мелодия вела и волновала, как волновало прильнувшее к нему женское тело. Он ощутил его после того, как заново открыл для себя битлов и "Yesterday". Ничего другого не оставалось, как отдаться течению дня сегодняшнего, точнее - ночи, и плыть, плыть, плыть….
Изменившееся настроение партнера почувствовала и Ксения. Она подняла голову на Петра, и их глаза встретились. Несколько секунд безмолвного диалога разрешили сомнения, по крайней мере, Петра. "Чужестранка" желала, чтобы их общение не закончилось танцем. Причем у него сложилось впечатление, что его мнение в этом вопросе женщину не интересует. Хотя, возможно, он был не прав.
Выслушав скрипку и виолончель, квартет общим составом подхватил мелодию и, подняв ее звучание, пошел на убыль, стал играть все тише и тише, пока неожиданно и недосказанно не оборвал последнюю ноту.
- Ксения, наконец-то! Я тебя уже два часа ищу, - раздался за спиной Петра грудной женский голос.
Он обернулся и увидел блондинку лет тридцати пяти с роскошными формами, которые подчеркивало открытое вечернее платье.
- Элла, еще десять минут назад ты щебетала вон с тем жгучим красавчиком, - парировала "чужестранка".
- Тогда не два часа ищу, а час, - не сдалась Элла. - А это не красавчик, а больше - красавица. Подружка продюсера, с которым разговаривает, точнее - жрет коньяк мой Борис. Пришлось перекинуться парой слов. Кстати, голубок неплохо разбирается в кремах. Особенно ночных.
- Кто бы сомневался, - усмехнулась Ксения. - Здесь каждый третий, не считая каждого второго, больше специалист в парфюме и нижнем белье, чем в автомобилях.
- Да уж, самцы нынче в дефиците, - откровенно согласилась Элла, внимательно присматриваясь к Петру. - При социализме с колбасой проблемы были, теперь - с мужиками. И что хуже - еще разобраться надо. Хотя чего разбираться? И так ясно. Господи, да это же наш чемпион, - узнала она Петра.
- Без титула, просто Петр, - представила Ксения спутника и затем женщину: - Элла, моя подруга. Бизнес-леди высокого полета.
- Ага, точно, летаю. Как баба-яга на метле, - проворчала Элла. - Точнее - как Змей-Горыныч о трех головах. Потому что и баба, и мужик, и лошадь с быком.
- Но и дела идут, - уважительно сказала Ксения. - Элла Платова, лучшая женщина-предприниматель Москвы прошлого года…
- Дела-то идут, а жизнь проходит мимо, - вздохнула Элла. - Не будем показывать на них пальцем, чемпионы в вальсах закруживают, а тут прозябаешь в полном одиночестве и тоске.
- Ну, это не совсем так. А Борис, муж? - хитро улыбнувшись, попыталась возразить Ксения.
- Это который объелся груш? Щас нальется коньяка выше глаз, завтра с утра поправится, потом добавит, а там и неделя закончилась, - поморщилась Элла. - А то ты не знаешь?
- Знаю, - согласилась Ксения.
- А если знаешь, не наступай на больную мозоль.
- А что, если мы одинокую тоскующую девушку, полную энергии и жизненных сил, познакомим с бывшим капитаном Иностранного легиона, - сказала Ксения и сделала многозначительную паузу. - Также одиноким и не менее скучающим. Петр, вы не против?
Петр неуверенно пожал плечами. В роли сводни он еще не выступал, по крайней мере, в этой жизни. Как-то просто все получалось у "чужестранки". Надутые губки, поцелуй - и суровый папа растаял; каприз, томное желание - и чемпион ведет даму в танце; кавалер для подруги - нет проблем. Какой следующий пункт программы?
- Одинокая тоскующая девушка - это я? - деловито уточнила Элла. - А где капитан? Вот этот? Ну-ка, ну-ка… Но это же, господа, целый полковник, надеюсь, настоящий.
- Настоящий, можешь не сомневаться. Русский француз или французский русский, уж и не знаю, как правильно сказать, - сообщила Ксения. - Потомок эмигрантов первой волны.
- Точно дворянин, и не меньше барона. У меня глаз наметанный. Я на фотографии адмирала Колчака видела - вылитый он. Ксения, срочно меня ему представь, - безапелляционно заявила Элла и возмущенно повысила голос: - Вы только посмотрите, к нему ползет змеюка подколодная по имени Надин Болотянская. А ну, кавалерия, вперед и шашки наголо, иначе рысака породистого прямо из стойла уведут. Эх, я сейчас Надьке перья из плюмажа по ветру-то пущу!
Глава 3
С бала на корабль
Плюмажные перья остались в целости и сохранности. "Змеюка подколодная" Надин Болотянская, вероятно, хорошо знала Эллу Платову. Она не успела перекинуться с Леоном и парой слов, а лишь состроила многообещающую улыбку, когда обнаружила в опасной близости двигающуюся прямым курсом на нее Эллу в сопровождении Ксении и Петра. Надин была женщиной умной и наблюдательной. Состав группы с чемпионом, подопечным Леона, и третьей лишней прямо указывал на непосредственный с ним контакт. И более чем решительные намерения госпожи Платовой легко можно было прочитать на ее лице. Надин мгновенно просчитала ситуацию и приняла верное решение. Махнув рукой в толпу гостей, будто зазывая кого-то из знакомых, она порхнула в ту сторону и разошлась с приближающейся троицей на параллельных курсах, обменявшись с ними обворожительной улыбкой.
Дальше все прошло по накатанной. Ксения представила Эллу Леону. От уверенной бизнес-леди и лучшего предпринимателя года не осталось ни единой молекулы. Чуточку загадочности и максимум шарма, океан обаяния и капелька застенчивости были умело преподнесены бывшему капитану. И тот не остался в долгу, показав великолепную выучку обращения с дамами. Щелкнув каблуками и кинув вниз подбородок, Леон выдал замысловатый комплимент, а затем умело приложился губами к ручке Эллы, задержавшись в данном положении на секунду дольше, чем при простой формальности. Действия капитана поразили предпринимателя года в самое сердце и насмерть. Она расцвела и поплыла.
Похоже, здесь все налаживалось. Восторженный взгляд Эллы в сторону Ксении и незаметное благодарное движение уголка рта Леона, явно предназначенное Петру, подтвердили, что две мятущихся души нашли друг друга. Выпитые бокалы с шампанским подвигли обе пары на танец, после которого они успешно потерялись.
- А ничего, что… - неуверенно протянул Петр. Он проводил глазами удаляющихся в сторону темного сада Эллу и Леона и перевел взгляд на гостей у фуршетных столов.
- Ты имеешь в виду ее мужа? - без труда догадалась Ксения и небрежно отмахнулась. - Борис будет только рад исчезновению Эллы. Никто не станет его останавливать в страсти пития. Их брак давно превратился в чистую формальность. Он играет роль мужа при деловой жене, она - обеспечивает его нетрезвый альфонсизм. Так что в этом плане ваш тренер и секундант находится в полной безопасности.
- А в чем другом ему грозит опасность? - насторожился Петр.
- Во всем остальном, - твердо заявила Ксения. - Элла… - тут женщина не удержалась и прыснула в кулачок.
Петр снял с себя маску непонятливости и засмеялся вместе с ней.
- Возможны потери в личном составе? - сквозь смех спросил он.
- Без всякого сомнения, - подтвердила Ксения. - Ряды "драконов" к утру могут поредеть. Вам не надоело все это, Петр? - отсмеявшись, кивнула Ксения на гостей, толпившихся на газоне перед домом и бродящих по дорожкам. Кое-кто из присутствующих уже имел нетвердую походку и проявлял нездоровый интерес к бассейну.
- Порядком, - признался Петр. - Кроме вас и вашего отца, я ни с кем не знаком…
- Поэтому ни вы, ни светский раут много не потеряют, если мы с вами исчезнем отсюда, - сделала за него вывод женщина. - Убежим от скучных и надоевших лиц, а также выполнения обязанностей суперчемпиона и дочки хозяина дома.
- Вашего дома, - уточнил Петр.
- Это не мой дом, а моего отца, - безразлично сказала Ксения. - Я уже давно живу отдельно. С тех пор, как умерла мама. Ведем, как говорится официальным языком, раздельное хозяйство.
Петр промолчал. Он был посторонним, и семейные отношения отца и дочери Слуцких его не касались. Однако автоматически Петр посмотрел на трехэтажный особняк, теряющийся башенками крыши в темном небе.
- Положение обязывает, - поняла его взгляд Ксения. - Папа реально пользуется только спальней, кабинетом и столовой. Но будь у него дом поплоше, эти бы, - она кивнула на гостей, - его не поняли.
- Квартирный вопрос, который испортил москвичей, - пришло из глубин памяти Петру.
- Точно. И продолжает их все более и более портить, - усмехнулась Ксения и скомандовала: - Ну все, бежим из этого вертепа.