Подвал в доме Дудяков был большой, выложенный кирпичом, в нем без труда нашлось место и для печи, и для склада топлива. По всему дому уже были проведены трубы, навешаны батареи, все соединено как следует, оставалось только установить в подвале упомянутую печь и проверить, как действует система. Помочь в этом деле Адам попросил своего дальнего родственника Сташека Вельского, сильного молодого человека, у которого были не только руки золотые, но и золотой характер. Он всегда был готов бескорыстно помочь ближнему. Ближние беззастенчиво пользовались добротой молодого человека. Впрочем, не только родственники. На работе тоже все трудные, а главное, трудоемкие дела старались спихнуть Сташеку Вельскому, который не только трудолюбив, но и умен, и расторопен. Сташек - Станислав Вельский, старший сержант милиции, работал в местной комендатуре.
Три человека - Ханя и Адам Дудяки и Сташек Вельский, преисполненные сознанием ответственности момента, спустились в подвал, где уже ждала печь.
- Ставим здесь! - сказал Адам Дудяк и грохнул обрезком железной трубы по кирпичному полу под висящей на стене колонкой. В ответ раздался странный глухой звук. Ханя навострила уши.
- Погоди! - сказала она. - Что это так загудело?
Муж занят был печью и не обратил внимания ни на звук, ни на вопрос жены.
- С той стороны подхватывай, Сташек! - распоряжался он. - Давай развернем, аккурат здесь встанет.
Сташек Вельский приподнял печь снизу и, напрягая мускулы, принялся медленно разворачивать, но Ханя его остановила.
- Стойте, говорю! Почему это пол так загудел?
- Где загудел? - удивился Адам. - Ты что выдумала?
- Как это где? Там, где ты трубой грохнул! Разве сам не слышал? А ну грохни еще раз!
Сташек Вельский с удовольствием опустил на пол печь, выпрямился и подтвердил:
- Факт имел место, пани Ханя права. И в самом деле загудело!
- Выдумываете, - не поверил Адам, но привыкнув слушать жену, взял опять обрезок трубы и стукнул по кирпичу пола в том же месте. И опять кирпич отозвался глухим звуком.
- Гудит! - вскричала Ханя.
- Гудит! - подтвердил Сташек.
- Чего ж ему не гудеть, коли я грохаю? - удивился Адам. - А вы хотели, чтобы он песни пел?
- А ну, стукни рядом! - приказала Ханя.
Чтоб только отвязалась, Адам стукнул рядом, да не один раз и в разные кирпичи. Звуки тоже получались разные - то ясные, чистые, глубокие - то совсем тихие, глухие. Нельзя было не заметить разницы.
- Сдается мне, там что-то есть, - неуверенно сказал Сташек.
Голубенькие глазки Хани превратились в две ледышки.
Что бы там не скрывалось под полом в ее доме, она предпочитала увидеть это без свидетелей, а уж тем более не в присутствии сержанта милиции. В создавшейся ситуации однако было уже поздно что-либо предпринимать. Не могла же она ни с того, ни с сего выгнать парня из своего дома! Пришлось смириться и молчать. И она молчала, злясь на себя, на Сташека, на мужа, на весь свет.
Хозяин дома меж тем вошел во вкус и с энтузиазмом простукивал кирпичи пола, один за другим. Глухим звуком отзывался на простукивание лишь прямоугольник размерами примерно метр на 3/4 метра.
- Пустое место там оставили, что ли? - вслух рассуждал Адам. - Дом строил мой отец, ничего вше ни о каких тайниках не говорил.
Старший сержант заметил:
- После того, как ваш отец выстроил дом, война была. Может, в оккупацию тут что-то сделали?
- Может и сделали, кто знает… Нас тогда тут не было. Ну так что, проверим?
Оба вопрошающе посмотрели на Ханю - известно, кто тут командует. А Ханя пребывала в смятении. Проверить следовало обязательно, но не в таком же обществе! Нужен тут Сташек как пятое колесо телеге… Можно притвориться, сделать вид, что ее всякие там тайники не интересуют, хитростью извлечь мужчин из подвала, а потом, когда они с мужем останутся вдвоем, потихоньку, в тайне от всех, вскрыть пол. Ханя уже собралась дипломатично, разумеется, приняться за осуществление своего хитроумного плана, но ей не суждено было это сделать. Грохот на каменных ступеньках, ведущих в подвал, недвусмысленно свидетельствовал о приближении сына Дудяков, четырнадцатилетнего Метека, который опрометью примчался после занятий в школе, зная, что отец устанавливает в подвале печь.
- Ну как, действует? - уже издали кричал юный Дудяк.
- Ничего не действует! - в раздражении зашипела мамаша. - Пошел отсюда!
- Тут что-то непонятное! - одновременно ответил папаша. - Под полом гудит. Тайник, наверное.
- Привет, Матек! - поздоровался Станислав Вельский, имевший большой опыт общения с трудными подростками и уже автоматически воспитывавший каждого встречного.
Метек тоже автоматически шаркнул в ответ ножкой, ибо Ханя уделяла большое внимание воспитанию хороших манер у своих детей, и бросился к отцу.
- Где гудит? Под полом? Лопнуть мне на этом месте - клад!
И все! Далекоидущие дипломатические планы Хани лопнули как мыльный пузырь. Не было на свете силы, которая оторвала бы мальчишку от гудящего клада! Глаза у парня разгорелись, уши отсвечивали красным цветом. Не спрашивая отца, по собственной инициативе Метек быстренько смотался и принес кирку и зубило. Ханя не успела и глазом моргнуть. И теперь ей оставалось только в бессильной злобе наблюдать за происходящим. Не сдержав злости, она выкрикнула:
- Осторожно! Ну что грохаете? Кирпичи под заборами не валяются!
Осторожно и аккуратно, ибо Ханя следила за каждым движением, Адам со Сташеком сняли верхний слой кирпичей. Под ним показались доски. Вынуть доски оказалось нетрудно, они ничем не скреплялись, и положены были, по всей видимости, для того, чтобы держались кирпичи. Под досками и в самом деле обнаружилась пустота, тайник, в котором лежало что-то большое, завернутое в брезент. От волнения у Метека горели уже не только глаза и уши, пылало все лицо, Ханя же, наоборот, вся заледенела.
- Надо же! - удивился Сташек Вельский и взглянул на Адама Дудяка. - И вы об этом ничего не знали?
Дудяк почесал в затылке.
- Ничего. Нас ведь тут в войну не было, я уже сказал.
- А после войны так тут ни разу ничем и стукнули?
- А на кой мне тут стучать? - удивился Адам.
- Тут мы картошку хранили, - сдавленным от сдерживаемых эмоций голосом пояснила Ханя. - Здесь для картошки самое подходящее место.
Все столпились над тайником, глядя на брезент и стараясь погасить надежды на то, что перед ними действительно клад. Чтобы потом не очень уж разочаровываться…
Не выдержал, конечно, Метек.
- Ну, чего так стоять? - торопил он взрослых. - Давайте скорей посмотрим!
И он рванулся к свертку. Сташек Вельский остановил парня:
- Погоди, не трогай! Неизвестно, что там может быть. А вдруг взорвется? Давай лучше я.
Метек даже застонал, смятение овладело душой мальчишки. Он теперь и сам не знал, чего больше желать: чтобы это был клад с сокровищами или настоящие гранаты! Или, еще лучше, противотанковые мины! У Хани же немного отлегло от сердца. Может, в тайнике и в самом деле оружие или боеприпасы, так что она не лишается неожиданного богатства. Кивнув головой, она разрешила милиционеру действовать.
Нагнувшись, Сташек Вельский принялся осторожно разворачивать брезент. Под брезентом оказалась клеенка, но ее края были прочно слеплены каким-то клеем. Спотыкаясь на валявшихся кирпичах, Метек бросился наверх за ножницами. Сташек осторожными движениями разрезал клеенку в нескольких местах, и все увидели железный ящик. Он был чем-то смазан, и Сташек тут же в этом чем-то перемазался. Понюхав субстанцию, он определил:
- Похоже на тавот. Надо же, как жирно смазано!
- Это хорошо предохраняет от влаги, - пояснил Адам. - Может, и в самом деле какие боеприпасы…
- А открыть можно? - жадно допытывался Метек, чуть не свалившись в яму.
- Не откроешь. Видишь, какой замок висит! И вот еще дополнительные запоры. Придется сначала вытащить…
- Так вытаскивайте! Я помогу!
Нелегко было извлечь из-под пола скользкий тяжелый ящик, к тому же не имеющий никаких ручек и прочих держалок. С превеликим трудом находку извлекли, втащили в квартиру и водрузили на стол. Выглядела она впечатляюще.
Когда сняли смазку, выяснилось, что это не ящик, а, скорее, железная шкатулка старинной работы, прекрасно сохранившаяся. Железо от времени совсем не пострадало. Шкатулку покрывал красивый резной орнамент. Спереди висел массивный замок, по бокам, прикрытые заслонками, виднелись дырки от замков - дополнительные запоры.
Убедившись, что извлеченный из тайника железный ящик на деле оказался шкатулкой, Ханя отбросила версию с боеприпасами и вновь горячо пожалела о присутствии посторонних.
- Прочные запоры! - констатировал Адам, ознакомившись с замками.
- Знать бы еще, где ключи! - буркнула Ханя.
- Ключи у того, кто это прятал, - ответил муж. - Жалко ломать, как бы это поаккуратнее открыть?
Сташек вызвался привести милицейского слесаря. Больших усилий стоило Хане вежливо отказаться от этого предложения, она и так с трудом сдержала порыв выгнать ненужного свидетеля вообще к чертовой матери! Тут появился неутомимый Метек, куда-то ненадолго исчезнувший. Он приволок целый пук разнообразных ключей. Энергия в нем била ключом.
- Попробуем, авось какой-нибудь и подойдет! - выкрикивал парень, норовя первым опробовать ключи.
Хане очень хотелось придушить собственного отпрыска, который проявляет совершенно ненужную инициативу, но в конце концов пришлось покориться судьбе, явно неблагосклонной к ней, Хане. Это же надо такому случиться, чтобы клад в их доме был обнаружен как раз в присутствии представителя властей! В кои-то веки, раз в жизни человек находит клад - и так неудачно! Отказавшись от борьбы с суровым роком, Ханя сникла, перестала сопротивляться и молча наблюдала за попытками отпереть замки, очень надеясь, что попытки окажутся напрасными.
О печи для центрального отопления все как-то забыли. Метек со всего дома приволакивал всевозможные ключи и железки, его двенадцатилетняя сестра Магда, по поручению матери, готовила в кухне ужин, Адам со Сташеком, сопя, трудились над запорами шкатулки, а Ханя, стоя над ними, ни на минуту не спускала глаз с их рук, как стервятник с падали.
Поздно вечером тяжкие труды увенчались, наконец, успехом. Висячий замок удалось снять, один из боковых - отпереть, а второй сломали. Жутко взволнованная и донельзя расстроенная Ханя собственными руками приподняла тяжелую кованую крышку.
Разочарование было столь велико, что, казалось, им пропитался даже воздух в комнате. Глаз присутствующих не ослепил блеск драгоценных камней или золота. В шкатулке находились только бумаги - множество пожелтевших от времени бумаг. Некоторые из них были сложены вчетверо, некоторые свернуты рулонами, некоторые перевязаны шнурками с печатями. Часть бумаг от времени не только пожелтела, но и повыцвела, часть казалась более новыми. 'Но ничего, кроме бумаг, в шкатулке не было. Одни бумаги, ни драгоценностей, ни оружия, ни боеприпасов!
- Эээээ! - только и произнес Метек, сразу теряя всякий интерес к находке.
Ханя наконец расслабилась и почувствовала, что ноги ее больше не держат. На всякий случай поворошив бумаги и заглянув на дно, она бессильно опустилась на стул.
- Ну и слава Богу, что бумаги! - попытался утешить супругу Адам Дудяк. - Представляешь, сколько бы мы намучились, будь здесь и в самом деле мины и гранаты!
- От некоторых бумаг шуму не меньше, чем от мин и гранат, - отозвался многоопытный старший сержант и взял в руки первый попавшийся документ. - Что такое? Ничего не понять!
Адам вместе с ним склонился над листом бумаги, заглядывая Сташеку через плечо. Ханя преодолела слабость и вытянула из шкатулки другую бумагу. И в самом деле, написано вроде по-польски, но какими-то странными буквами, с крючками и загогулинами.
Сташек, спотыкаясь на каждом слове, с трудом разбирал написанное:
- Я… и. же…одпис…ши…ся…. А, "Я, ниже подписавшийся"… Ну и каракули, каждая буква - просто рисунок, а не буква! Делать им было нечего - так вырисовывать? "Антоний при…его…", нет, Антоний Грегорчук, чтоб им пусто было! "За… вля… стоящим…, заявляю настоящим", нет, сил моих больше нет!
Старший сержант бросил неприязненный взгляд на шкатулку, битком набитую этими нечитабельными документами и задумался. Ханя на своем документе разобрала только дату, но этого было достаточно - 1887 год. Она тоже бросила взгляд на содержимое шкатулки, но в ее взгляде недовольства не было. Новая мысль пришла в голову женщине, и от нее порозовело доселе бледное лицо. С присущей ей энергией Ханя принялась осуществлять новую идею.
- Макулатура! - пренебрежительно произнесла она.
- Старые ненужные бумажонки! Наверняка кто-то от немцев прятал, теперь это никому не нужно. Сжечь все и делу конец! Одна шкатулка пригодится.
Сташек Вельский покачал головой:
- Ни в коем случае! Нельзя старинные документы так просто выбросить или сжечь. Документы официальные, пусть сначала официальные власти и ознакомятся с ними.
Вынув из шкатулки вчетверо сложенный лист плотной бумаги с подписями и печатями, он прочел по складам:
- "Мельница… с прилегающими… угодьями… пруды… на… реке… в собственность… Иеремии Борковскому… за триста рублей серебром наличными…" - И прокомментировал: - Что так дешево? А, нет, тут написано - еще что-то добавил…
Супруги молча смотрели на старшего сержанта - Адам недоверчиво, Ханя недовольно. Метеку стало неинтересно, и он отправился на кухню подкрепиться после пережитых эмоций.
- Похоже, это акт купли-продажи, - сказал старший сержант. - Составлен в тысяча девятьсот третьем году. Написано "Ковельский уезд", это теперь в Советском Союзе. Копия официально оформлена по требованию "вельможного пана Иеремии Борковского".
- Да кому это теперь нужно? - нетерпеливо перебила Ханя. - Кто сейчас станет качать свои права на мельницы и пруды? Да и развалилась, поди, та мельница… Все это уже недействительно…
- …зато интересно! - не уступал Сташек. - Историю надо знать!
В комнату вбежала Магда, которой Метек сообщил о старых документах.
- Это надо обязательно передать в музей! - защебетала девочка. - У нас в школе недавно была лекция, так пан лектор сказал - все, что старое, обязательно передавать в музей. У людей много накопилось старых вещей, только зря пропадают, а в их музее не хватает этих, как их… экспонатов! Есть тут недалеко музей, в Ливе.
Ханя опять вся напряглась, а Сташек Вельский, наоборот, обрадовался и со вздохом облегчения бросил в шкатулку трудночитаемый документ. Прекрасная мысль! А главное, ему, как представителю официальных властей, не надо больше ломать голову над проблемой, имеет ли он дело с официальными документами, о безопасности которых милиция в его лице обязана позаботиться, или просто с частной находкой, до которой милиции, в его лице, нет дела. Если же находка передается в музей, проблема разрешается сама собой.
Итак, Сташек Вельский поддержал предложение девочки. Адаму тоже понравилась идея с музеем. От старых бумаг ему, Адаму, пользы никакой, а вот если преподнести их в дар музею, да еще официально оформить дарственную в горсовете, да еще немного поднять шум вокруг благородного поступка - глядишь, от городских властей можно будет получить и кое-что взамен… Правильно, очень хорошая мысль, он, Адам, лично доставит старинные документы в музей!
Ханины голубые глазки-ледышки источали полярный холод. Теперь она бы и дочку придушила. Ну и дети, кого она воспитала на своей груди! С новыми планами Хани музей никак не состыковывался, но свои соображения Ханя решила пока оставить при себе. Решительным жестом захлопнув крышку шкатулки, она напомнила присутствующим, что время позднее, и ужин давно ждет…
* * *
Свои дела Ханя привыкла проворачивать в теплицах мужа. Место уединенное, никто посторонний не набежит. Естественно, для собственных дел Ханя выбирала время, когда муж был занят в другом месте. Именно в теплице Ханя и решила встретиться с одним из деловых людей на следующий день после находки старых документов.
Каким образом весть о находке клада в доме Дудяков в мгновение ока разнеслась по округе - тайна, покрытая мраком, но она разнеслась и в самом деле молниеносно. Прошла ночь, а на утро все уже знали о старинной шкатулке с бесценными документами. Узнал о них и некий делец. Упомянутый никому не известный делец, по слухам, прибыл из самой Америки, уже около двух недель околачивался в Венгрове и занимался тоже неизвестно чем. Звали его Джон Капусто (John Capusto). По-польски он говорил без акцента, а с Ханей уже был знаком - покупал у нее по бешеным ценам ранние помидоры. Вот и теперь разговор он начал с овощей, потом, мило улыбнувшись, поинтересовался, что нового в жизни "уважаемой пани Ханочки"?
Ханя, как женщина деловая, не выносила пустых разговоров. Оглядевшись и убедившись, что никто их не видит, она, не говоря ни слова, подошла к полке и из-под коробки с пакетами семян извлекла картонную папку. Достав из папки пожелтевшую бумагу, все так же молча вручила ее Джону Капусто.
Джон Капусто, тоже молча, взял старинный документ и принялся его изучать. Милая улыбка на его лице сменилась выражением сосредоточенного внимания. Он изучал документ, а Ханя изучала лицо гостя: широкое, румяное, с несколько приплюснутым носом и густыми бровями. Изучив лицо, Ханя перешла к остальным партиям тела своего гостя: рост средний, телосложение полноватое. Одет гость был с вызывающей роскошью: короткое весеннее пальто из стопроцентной шерсти, замшевые ботинки. На пальце золотой перстень. Перстнем Ханя закончила свои исследования и замерла, уставившись на него, пока Дж Капусто не закончил чтение.
- У меня такого много, - сухо произнесла она. - Имеются и еще старше.
- Надо посмотреть, - ответил подумав Дж Капусто.
- Может, на что-нибудь и сгодятся. Хотя меня интересуют старые вещи другого плана, но почему не посмотреть?
Ханя засомневалась. Ею уже давно был разработан свой метод торговли - никогда не показывать покупателю весь товар, сначала сбыть худший. В данном случае однако, ей пришлось иметь дело с товаром нетипичным, и она не знала, как поступить. Подумдо, решилась и пригласила американца в дом. Тот напомнил о помидорах.
- И редисочки немного уважаемая пани пусть положит, и зелени, какая есть, укропчик или что там еще? Вы знаете, милая пани Ханочка, к вам я прихожу только за витаминками и больше ни за чем!
На вечно хмуром лице Хани мелькнула улыбка. Очень не шла улыбка к ее лицу, но и в самом деле трудно было не улыбнуться, ведь американец Капу сто приходил к милой пани Ханочке не только за витаминками. И не упомнить, сколько старых вещей всучила она этому заграничному дурню, сколько ненужного хлама, завалявшегося на чердаках ее знакомых и переданных Хане бесплатно или буквально за гроши. А этот… как бы его получше назвать? Этот и за овощи платит втридорога, и за никому не нужное старье. Пожалуйста, теперь у нее полная шкатулка ненужного старья!