– Сомневаюсь. Не понимаю, какая ему от этого была выгода, разве что у него было тайное соглашение с "Дженезис" и фирмами-поставщиками. Но ответственность была возложена на мистера Перселла, он и должен был держать ответ.
– Как вы думаете, что с ним случилось?
– Не знаю. Меня там уже не было.
– Позвольте еще один вопрос. Какова судьба Тины Барт?
– Вы – детектив, вы и выясняйте.
Вернувшись в контору, я увидела записку от Дженифер. "Звонил Ричард Хевенер, просил перезвонить". Сердце у меня радостно забилось, я побежала к своему кабинету, отперла дверь, швырнула сумку на стол и схватила телефон. Трубку снял Ричард.
– Я переговорил с остальными претендентами, но ни один меня не устроил. Бездельник на бездельнике. Так что, если пожелаете, можем подписать контракт.
– Отлично! Когда я могу въехать?
– Я как раз собираюсь туда. Если вы сейчас свободны, можете завезти мне чек. Тысячу шестьсот семьдесят пять долларов, включая залог, на имя "Хевенер пропертиз".
– Конечно. Я сейчас здесь, через дорогу.
– Да ну? А я и не знал. Тогда подходите, подпишем контракт, и я отдам вам ключи.
Похоже, ему было неловко говорить о деньгах, из чего я сделала вывод, что хозяин он неопытный.
– Сейчас буду. Спасибо вам.
Едва повесив трубку, я исполнила победный танец, а в уме уже прикидывала, как буду переезжать. Я сунула в сумку рулетку, прихватила блокнот и карандаш, проверила, включен ли автоответчик, и направилась в свою новую обитель.
Я шла к дому и уже чувствовала себя здесь хозяйкой. Войдя, я тщательно вытерла ноги о коврик, положенный именно для этой цели. Дверь в мой новый офис была открыта, и оттуда доносился запах краски. Я заглянула внутрь и обнаружила Томми, который, ползая на карачках, красил белой краской плинтусы. Он улыбнулся мне и продолжил работу.
– Привет, – сказала я. – Как дела?
– Все в норме. Я слышал, вы наша новая жиличка?
– Похоже, да. Мы с Ричардом договорились встретиться здесь, подписать контракт.
Томми был поглощен работой, поэтому я могла спокойно полюбоваться его широкими плечами, рыжеватыми волосками на мускулистых руках.
– Как ваш дружок? – спросил он, обернувшись ко мне.
– В полном порядке. – Интересно, подумала я, а у Томми есть девушка?
– Надеюсь, он к вам хорошо относится?
– Его сейчас нет в городе. – Сказав это, я вздрогнула – это прозвучало как приглашение.
– А чем он занимается? Небось, из этих, из пижонов адвокатов?
– Он, как и я, частный детектив. Но работает сейчас мало. Ему пришлось поваляться в больнице – операция на колено.
Я аж вздрогнула. Надо же было так описать Дитца: он получился инвалидом, который едва ноги передвигает. Но, честно говоря, Дитца я не видела так давно, что называть его своим близким другом было не вполне уместно.
– Так он пожилой?
– Вовсе нет. Ему всего пятьдесят три.
Томми усмехнулся:
– Ну вот, я же говорил, вы из тех, кто любит мужчин постарше. Вам самой сколько? Тридцать пять?
– Тридцать шесть.
– Мне двадцать восемь, и, по-моему, для мужчины это лучший возраст. – Он прислушался. – А вот и Ричард.
– Откуда вы знаете? Я не слышала машины.
– У меня радар, – ответил он, закупоривая банку с краской.
Вошел Ричард в черном плаще. Он был не столь обаятелен, как брат, и не столь дружелюбен: мне он едва кивнул.
– Я думал, у тебя сегодня другие дела, – обратился он к Томми.
– Да я решил сначала здесь закончить.
У них, похоже, шла разборка, но из-за чего, я не поняла. Томми отправился мыть кисть, затем вернулся и начал собирать инструменты.
– Давайте я выпишу чек, – предложила я, решив разрядить обстановку. Я вынула из сумки чековую книжку и ручку и, пристроившись на подоконнике, поставила дату. – "Хевенер пропертиз"?
– Да.
Ричард смотрел, как я вписываю сумму. Томми направился к двери, и я заметила, что они переглянулись. Затем Томми перевел взгляд на меня, улыбнулся и вышел.
Я вырвала из книжки листок и протянула его Ричарду, а он вытащил из внутреннего кармана плаща договор аренды. Я внимательно прочла текст, набранный мелким шрифтом. Похоже, договор был стандартный: ни подвохов, ни дополнительных условий, ни чрезмерных ограничений.
Ричард ждал, пока я дочитаю.
– А какими делами вы занимаетесь? – спросил он.
– Самыми разными. Сейчас, например, разыскиваю одного врача – его уже десятую неделю не могут найти.
– Вы в основном здесь работаете?
– По большей части – да. Иногда выезжаю за пределы штата, но клиентам обычно выгоднее нанимать местных детективов. Тогда им не приходится оплачивать транспортные рас ходы. – Я поставила на контракте свою подпись. – Знаете, я уже устала всем объяснять, что моя работа гораздо скучнее, чем кажется. Проверка фактов, работа с архивами.
– Ну, вот ваш ключ, – сказал Ричард, вытащил ключ из кармана и сунул мне.
– Благодарю. – Я нацепила ключ на свою связку.
Когда он ушел, я достала рулетку и принялась обмерять комнату. Набросав в блокнот приблизительный план, я уселась на пол и огляделась. За окном был серый унылый день, но здесь на меня веяло ветром новых начинаний.
Я уже собиралась уходить, когда вдруг зазвонил телефон. Я подпрыгнула от неожиданности и уставилась на стоявший на картонной коробке аппарат. Наверное, кто-то ищет Ричарда или Томми. Но точно не меня. Я нерешительно сняла трубку.
– Привет, это я, – произнес, растягивая гласные, мужской голос. – Братец мой еще здесь?
– Только что ушел.
– Я вот подумал, а может, нам с вами сходить куда-нибудь выпить? – Голос был игрив.
– Зачем это?
– Зачем? – расхохотался Томми. – А вы как думаете?
– Сейчас только четыре. У меня еще полно работы.
– И когда вы освободитесь?
– Часам к шести.
– Отлично. Тогда, значит, поужинаем.
– Никакого ужина. Я согласна выпить с вами по рюмке. Но только по одной.
– Как прикажете. Назовите место, я там буду.
Я задумалась. Наверное, лучше всего – у Рози, подальше от людских глаз. Почему-то мне показалось, что лучше будет, если Ричард не увидит нас вместе. Впрочем, одна рюмка – это же не преступление.
– Есть одно заведение неподалеку от пляжа, – сказала я и дала ему адрес Рози. – Знаете, где это?
– Найду.
Повесив трубку, я подумала, не допустила ли я ошибки? Очень неумно путать профессиональное с личным. С другой стороны, мысль о предстоящей встрече приятно щекотала нервы. Вполне возможно, он окажется хамом и наглецом, и я вежливо прекращу наши отношения.
А пока что надо было заниматься делом – делом Дау Перселла. Придется вернуться на исходную позицию и начать с "Пасифик Медоуз" и той ночи, когда он исчез с лица земли.
Стоянка перед "Пасифик Медоуз" была забита. Я впихнула свой "фольксваген" на единственное свободное место, заперла машину и поскакала через лужи к главному входу. Зонтик я поставила у стены, дождевик повесила на крючок. День был будний, и в холле, как мне показалось, людей было больше, чем в субботу.
Я сразу направилась в администрацию, где обнаружила раскладывавшую пасьянс Мерри. Она подняла голову и сказала:
– Добрый день!
По ее глазам я поняла, что узнать меня она узнала, а имени вспомнить не может.
– Кинси Миллоун, – напомнила я. – Я заглянула побеседовать с миссис Стеглер. Надеюсь, она еще не ушла?
Мерри показала куда-то вправо, и тут из дальнего кабинета вышла женщина с короткой стрижкой, в коричневом блейзере, рубашке с галстуком и почти мужских брюках.
– Миссис Стеглер? Меня зовут Кинси Миллоун. Я бы хотела получить информацию о докторе Перселле. Меня наняла его первая жена, Фиона. Она надеется, что я смогу что-нибудь выяснить. Она посоветовала мне начать с беседы с вами.
Миссис Стеглер покачала головой.
– Увы, в тот вечер я ушла раньше доктора Перселла, – сказала она.
– А в течение дня вы с ним разговаривали?
Миссис Стеглер показала глазами на Мерри, которая ловила каждое наше слово.
– Может, вы хотите осмотреть его кабинет? Там мы можем и поговорить.
Кабинет у доктора Перселла был небольшой. Стол, вращающееся кресло, два стула и шкаф с книгами по медицине. Я бы многое отдала за возможность порыться в ящиках его стола, но надежды на это было мало.
Миссис Стеглер сочла неприличным садиться в его кресло. Она села на стул, мне достался второй, и мы едва не соприкасались коленями.
– Я была бы вам очень признательна, если бы вы согласились как можно подробнее описать его последний рабочий день, – сказала я. – Детектив Одесса говорил, что вы оказали большую помощь следствию.
– А вы потом не будете приводить мои высказывания вне контекста?
– Я вообще не буду вас цитировать.
– Я уже много лет в разводе… – Миссис Стеглер говорила хрипло, явно через силу, и я с трудом разбирала слова. – Доктор Перселл… он был самым близким мне человеком… можно сказать, другом… Не могу поверить, что его больше нет. – Она тяжело вздохнула.
И вдруг я поймала себя на мысли, что впервые вижу человека, который переживает исчезновение доктора. Я наклонилась к ней, взяла ее за руки.
– Понимаю, вам сейчас очень нелегко. Не торопитесь. Я приехала вам помочь. Вы можете мне доверять.
– Что вам нужно?
– Просто расскажите мне все, что знаете.
И она, похоже, решила мне довериться. Глубоко вздохнув, миссис Стеглер начала свой рассказ:
– В тот день он был чем-то озабочен, даже обеспокоен. На верное, не без причины. Миссис Перселл – первая, Фиона, – заехала к нему, но он как раз ушел на обед. Она подождала не много, потом написала ему записку и ушла. Вернувшись с обеда, он работал у себя в кабинете. Выпил стаканчик виски. Но это было уже вечером.
– А ужинать он уходил?
– Кажется, нет. Когда я заглянула к нему попрощаться, он был на месте.
– Кто-нибудь звонил? Или заходил?
– Нет, ничего такого я не помню.
– В газете писали, что перед уходом он вроде бы остановился поболтать с какой-то старушкой в вестибюле.
– С миссис Куртсингер. Ее зовут Руби. Она здесь с семьдесят пятого года. Мерри вас к ней проводит.
Мы с Мерри прошли по длинному коридору, свернули налево, где начинались комнаты пансионеров. Большинство дверей было закрыто. В тех, которые оставались приоткрытыми, я разглядела широкие кровати, застеленные цветастыми покрывалами, фотографии родственников на комодах. Все комнаты выходили окнами во дворик.
Руби Куртсингер сидела в кресле около раздвижных стеклянных дверей. Она оказалась крошечной сморщенной старушкой с маленьким сухоньким лицом и тонкими, как ветви, конечностями. Руби подняла на нас свои пронзительно-голубые глаза и улыбнулась, обнажив почти беззубую нижнюю челюсть. Мерри познакомила нас, объяснила, что мне надо, и удалилась.
– Вам надо побеседовать с Чарлзом, – сказала Руби. – Он говорил с доктором Перселлом после меня.
– Я, к сожалению, не знаю, кто такой Чарлз.
– Ночной дежурный. Когда меня мучает бессонница, я звоню ему, и он катает меня в коляске по коридорам. Той ночью – когда я видела доктора в последний раз – я как обычно приняла таблетки, но они не помогали. Я позвонила Чарлзу, и он пообещал устроить мне "жабьи гонки", как он их называет. Ему захотелось покурить, и он оставил меня в вестибюле, а сам вышел на улицу – доктор Перселл не разрешает курить в здании. Говорит, здесь у всех и так проблемы с дыханием.
– В котором часу это было?
– Приблизительно без пяти девять. Мы совсем недолго раз говаривали. Поболтали о погоде. Воздух пах совершенно по-весеннему, и, по-моему, было полнолуние. Он вышел на улицу, и больше я его не видела.
В комнату вошла латиноамериканка в халате.
– Миссис Куртсингер, я принесла вам ужин. – Она поставила поднос на столик и пододвинула его к креслу Руби.
– Благодарю, – сказала Руби и улыбнулась мне: – Вы еще придете? Мне понравилось с вами беседовать.
– Постараюсь.
Я дошла до комнаты отдыха персонала, просунула голову в дверь и сказала:
– Извините, как мне найти Чарлза?
За столом сидел сухопарый мужчина лет пятидесяти. Он отложил в сторону газету и встал.
– Чарлз Бидлер, – представился он. – Чем я могу вам помочь, мисс?
Я объяснила, кто я такая и что мне нужно.
– Я была бы очень признательна, если бы вы рассказали то, что помните.
– Хотите посмотреть, где в тот вечер стояла его машина?
– Да, конечно!
Я взяла зонтик и дождевик, Чарлз прикрыл голову газетой, и мы вышли. Чарлз показал в сторону машин:
– Видите вон тот голубой "фольксваген"? Там и стояла машина доктора. Я видел, как он подошел, сел за руль и уехал.
– Больше вы никого не заметили?
– Нет. Но в девять часов уже почти темно, и дальний угол стоянки виден плохо.
– Итак, он отпер машину. В салоне зажегся свет?
– Вроде да. Потом он посидел немного, завел мотор и повернул вон туда.
– Он всегда так делал?
Чарлз озадаченно заморгал.
– В основном.
– Пойдемте, пока вы совсем не промокли, – сказала я. Мы направились ко входу, у двери остановились.
– В машине с ним никого не было? Чарлз покачал головой.
– Ну что ж, спасибо, что уделили мне время. Если еще что-нибудь вспомните, позвоните, хорошо? Вот мой номер. – Я дала ему визитную карточку и пошла к машине.
Я сидела за рулем и думала о том, что я припарковалась на том самом месте, где вечером двенадцатого сентября стоял автомобиль доктора Перселла. Что с ним произошло? На него никто не нападал. Он дошел до машины, посидел немного… Почему не уехал сразу? Я завела мотор и направилась по маршруту доктора Перселла – в сторону Дейв-Левин-стрит.
Я свернула направо. Это был район особняков. Ни бара, ни ресторана, куда он мог заглянуть. Тут я доехала до первого перекрестка: куда в тот вечер свернул доктор Перселл, мне было неизвестно.
Машину я оставила около дома, а сама побежала к Рози. Народу там было полно. И телевизор, и музыкальный автомат работали на полную мощность. Я огляделась: неужели мне удалось прийти раньше Томми Хевенера? И тут кто-то потянул меня за рукав, я обернулась и увидела его за столиком в кабинке справа.
Ого! Он побрился, надел белоснежную рубашку, поверх – небесно-голубой пуловер. Он что-то сказал, но я не расслышала и наклонилась к нему поближе. И от звука его голоса у меня побежал холодок по спине.
– Пошли отсюда! – сказал он, встал и взял плащ, лежавший на соседнем стуле.
Я кивнула и стала пробираться к выходу. Он шел за мной, легонько подталкивая меня в спину. Я взяла дождевик и зонтик, он накинул плащ.
– Куда отправимся? – спросил он.
– В ресторан "Эмилия", это всего в квартале отсюда. Пешком дойдем.
Зонтик у него был больше моего, он раскрыл его и поднял над моей головой. Мы вышли под дождь. Лило как из ведра, мельчайшие капли просачивались сквозь ткань зонта.
Томми остановился.
– Нет, это безумие. У меня же тут машина. – Он вытащил ключи, отпер дверцу новенького "порше", выкрашенного в ярко-розовый цвет. Я забралась внутрь, он закрыл за мной дверцу и, обойдя машину спереди, сел за руль.
– А где ваш пикап? – спросила я.
– Он для работы. А эта – для удовольствий. Вы выглядите сногсшибательно.
Болтая о всякой ерунде, мы доехали до "Эмилии", где уселись за столик на двоих. Тишина, уют – из-за дождя посетителей было совсем немного. Официант принес нам два меню, и мы остановили свой выбор на бутылке калифорнийского шардонне.
– Дома я посмотрел ваши документы, приложенные к контракту. Так вы, оказывается, разведены?
Я показала два пальца – дважды.
– Я вообще не был женат. К оседлой жизни не приучен.
– Я почему-то нравлюсь всяким летунам, – сказала я.
– Не исключительно, что мне удастся вас удивить. У вас есть родственники?
– Родители погибли в автокатастрофе, когда мне было пять лет. Меня воспитывала тетя Джин, сестра мамы. Она тоже умерла.
– Ни братьев, ни сестер?
Я помотала головой.
– А мужья чем занимались?
– Первый был полицейским. Я тогда была стажером…
– Вы и в полиции служили?
– Два года. Но государственная служба не по мне. Второй был музыкантом. Очень способный парень. Он, правда, мне из менял, но в остальном был очень мил. Отличный кулинар и хороший пианист.
– Таланты я уважаю. И где он теперь?
– Понятия не имею. Вы вроде бы говорили, что ваши родители умерли?
– Да. Странно ощущать себя сиротой – даже в таком возрасте. Хотя, конечно, с вашей ситуацией не сравнить. А чем занимался ваш отец?
– Служил почтальоном. Я родилась через пятнадцать лет после их с мамой свадьбы.
– Значит, в семье вы только пять лет прожили?
– Выходит, да. Я раньше об этом как-то не задумывалась.
Вернулся официант с шардонне, разлил вино по бокалам, и мы углубились в меню. В конце концов, я заказала жареную курицу, а Томми – спагетти. За едой Томми попросил:
– Расскажите мне о вашем друге.
Мне вдруг стало жалко Дитца.
– С чего это я буду вам о кем рассказывать?
– Я хочу понять, что происходит. Между нами.
– Ничего не происходит. Мы просто ужинаем.
– Мне кажется, в этом есть нечто большее.
– Мы что, собрались отношения выяснять? Я вас почти не знаю. И вообще, вы для меня слишком молоды.
Он вскинул брови, и я поняла, что краснею.
– Почему вы решили переехать в Санта-Терезу? – спросила я.
– Хотите сменить тему?
– Терпеть не могу, когда на меня давят.
– Вы любите готовить?
– Нет. Зато люблю убираться.
– Я тоже. А вот братец мой – настоящая свинья. С виду и не скажешь. Одевается прилично, но в машине у него вечно помойка.
Мы продолжали болтать в том же духе, и я поняла вдруг, что мне нравится его лицо. Да и тело – сильное, мускулистое. Меня мужчины мало интересуют, но не потому, что я такая уж разборчивая. Я просто себя оберегаю, вот и отметаю всех, кроме… И тут я задумалась: а каким же именно мужчинам удается прорвать мою оборону? Наверное, тут все дело в химии. Я сосредоточилась на курице, попробовала картофельного пюре, которое ценю почти так же высоко, как арахисовое масло.
Томми коснулся моей руки:
– Ты куда исчезла?
Я подняла глаза и поймала его пристальный взгляд.
– Это что, свидание?
– Да.
– Я на свидания не хожу. Ни черта в этом не смыслю.
– У тебя отлично получается. Ну, расслабься!
– Ладно, – смущенно буркнула я.
Из ресторана мы ушли в девять. Дождь уже кончился, но в воздухе было сыро. Я подождала, пока он откроет свой "порше". Включив зажигание, он обернулся ко мне:
– Я хочу тебе кое-что показать. Ты не против?
Он поехал на запад, за пристань. Я сразу догадалась, что мы едем в Хортон-Рэвин.
– Хочу показать тебе наш дом, – улыбнулся он.
– А Ричард не будет возражать?
– Он уехал в Белл-Гарден, играть в покер. А играет он до самого утра.