Оставалось продумать верную линию поведения с епископом, знатоком человеческих душ. "Провести его не удастся, - размышлял оперработник. - Буду вести себя искренне, раскрою душу". Отношение разведчика к служителям культа оставалось смешанным. Ему были понятны место и важность религии, церкви и священников в истории человечества. Многое вызывало уважение и заслуживало одобрения. Увы, святые отцы подрастеряли святость (у всех ли она имелась?), превратившись в чиновников в рясах. Их паства сокращалась. Созданная Лютером церковь пыталась с этим бороться, однако, утратив ориентиры, и она лежала в духовных руинах.
Глава 10. Ларс
12 сентября
Убийство в Ринкебю исчезло из заголовков и стало предметом рутинного расследования. Детализация звонков показала большое количество международных разговоров с абонентами на Ближнем и Среднем Востоке, в Северной Африке. Ларе Торквист, просматривая сводку за вчера, связал воедино адрес убийства с именем властелина Панджшера.
Зайдя к комиссару Эрику Маттсону, положил на стол докладную с выводами и предложениями.
- Так думаешь, следует подключиться? - начальник пригладил непокорную седую шевелюру.
- Да, шеф. Убит Фарук Барбар - вероятный участник разговора, в котором упоминался Масуд. Он был менялой и ростовщиком, связан с "хавала" и, вероятно, наркотрафиком. Есть русский шпион, который также увязывается с Масудом. Если у них есть что-то общее, то…
- Алехин - опытный оперативник. Вряд ли русский стал бы связываться с Барбаром. Его интересуют политики и министры, а не наркоторговцы.
- Речь идет об Афганистане, где наркотики и политика неразделимы. Косвенная увязка с убийством требует поставить телефон русского на постоянную прослушку. Для начала.
- Ты прав. До сих пор нам не к чему было придраться в его работе. Если выяснится, что парень имеет малейшее отношение к убийству, то вышлем из страны в два счета. Давай, подключайся к расследованию убийства "лица, подозреваемого в отмывании денег". Алехина пока не трогаем, чтобы не спугнуть. Разберись со звонками. Что-то они меня тревожат.
Торквист радовался шансу поработать в поле, от сидения в офисе у него понижалась физическая активность, а уровень гормона счастья падал. Приехав в полицейский участок, который вел расследование, он выяснил, что следователи считали дело "висяком", поскольку свидетелей в Ринкебю, как обычно, не нашлось. Стало понятно, что результат будет зависеть от анализа отпечатков пальцев и телефонных звонков. Среди владельцев пальчиков оказались лица, проходивших по полицейским базам данных, в том числе Карим Седерберг. Среди абонентов, говоривших с "банкиром", также нашелся телефон места работы афганца. Разочаровав коллег, что СЭПО не собирается забирать у них расследование, Ларе отправился в кондитерскую Dr. Oban.
Там увидел белозубого официанта, которого по архивному фото идентифицировал как Карима Седерберга. Решив оглядеться, заказал капучино с шоколадным ежиком (шоколад повышает эндорфин). Плакат с афганского концерта "ШП" сразу бросился в глаза. Больше ничто примечательного. Попивая кофе, Торквист размышлял: "Шеф хочет подшить Алехина к убийству, хотя ниток пока нет. Есть контакт Алехина с доктором, который чист как халат хирурга до операции. Да, и зачем шпиону убивать ростовщика - не в долг же у него деньги брал? Русские в последнее время снизили активность в Швеции. Последний раз они кого-то грохнули в Германии лет 30 назад. Мое дело раскрутить парнишку. На убийцу не похож: хромой и тщедушный".
Но инспектор знал, как внешность обманчива. Подозвал официанта, расплатился по счету и предъявил удостоверение.
- Рассказывай, приятель, как 6 сентября попал в кутузку.
- Что рассказывать: курнул чуток и вырубился. Там ребята подрались, а я не при делах.
Афганец заметно волновался, хотя, судя по "послужному списку", имел опыт общения с полицейскими. Задержание на Сергельсторг - ерунда, которая не должна так напрягать. Ларе знал, что порой преступники скрывают участие в серьезном преступлении, специально совершив мелкое правонарушение. Неужели такой случай?
- Где до того был?
- Ну, на работе, потом со знакомыми общался.
- С кем и где?
- Не буду ничего говорить, ты все равно мне не веришь.
- Расскажи, что делал в Ринкебю?
- А когда? Я туда давно не ездил.
- Баки не забивай! 6 сентября, когда там пакистанца пришили.
- Ну, это когда было. Да, заехал, прошелся по площади, думал, кого из наших встречу.
Карим чувствовал, что полицейскому известно о его поездке в Ринкебю, и не пошел в несознанку. Правда, реально инспектор опирался лишь на факт, что парень бывал в квартире убитого и оставил там свои пальцы. По отпечаткам дату визита установить нельзя. Ларе "брал на пушку" в стиле криминальной полиции. Сработало: афганец перешел к легенде-алиби, оговоренной с палестинцем после преступления.
- Встретил?
- Да, Махмуда, фамилию не знаю. Потрепались. Потом он домой в Сольну, а я в центр.
- Сколько времени провел в Ринкебю?
- Может полчаса, до 9-ти вечера.
Получив признание, что афганец посещал место убийства в день преступления, Торквист ослабил нажим и использовал другой полицейский прием.
- Ладно, закончили. Дать закурить? Ой, курево забыл в участке.
- Здесь Джу Джу не разрешает курить. Скажу повару, чтобы прикрыл, и покурим на улице. У меня есть сигареты.
Карим расслабился и зря: пачка, которую афганец достал из кармана, была та же, с записанным автономером Алехина. Таджик курил экономно - табак в Швеции стоил дорого.
- Что за номер?
- Так, клиент один не расплатился, я номер записал, чтобы Джу Джу не придирался.
- Врешь!
Накачанная рука Ларса сжала тисками запястье официанта. Недолгая борьба взглядов, и афганец сдался.
- Заходил тут один мутный мужик с семьей, Афганистаном интересовался у Джу Джу. Я черкнул его номер на всякий случай.
- Кому рассказывал?
- Никому.
"Господин Седерберг просто в панике, - мелькнуло в голове у контрразведчика. - Попробую расколоть".
- Опять врешь. Придется тебя забрать на допрос.
Афганец испугался, не дай Аллах, в полиции его подтянут к убийству Фарука. Лучше отдать палец, чем всю руку.
- Думал шепнуть землякам про вопрос мужика об Ахмад Шах Масуде - тот ведь крутой моджахед в Афганистане. Вдруг кому интересно. Dr. Oban еще дал мужику телефон знакомого функционера из "Шведской помощи".
- Кому шепнул?
- Да, моему "банкиру", через которого деньги отцу в Афганистан пересылал.
- Из кондитерской звонил?
- Нет, с рынка рядом.
- Когда это случилось?
- 2 сентября.
"Полное совпадение, - обрадовался Ларе, ощущая прилив эндорфина. - Только бы парень не догадался, что мне известно про посещение им Барбара. Про пальчики, оставленные на дверном косяке, глупыш, видимо, и не помнит. Похоже, именно он грохнул ростовщика. Хотя такой маленький и слабый? Как мог камнем стукнуть пакистанца, который на голову выше? А может, просто оказался на месте преступления сразу убийства. Ну, пусть следователь ломает голову. Я должен разыскать Dr. Oban".
- Дай-ка мне телефон хозяина. Надо поговорить про того мужика.
- Пожалуйста, - выдохнул Карим, решивший, что гроза прошла стороной. - Только не говори, что от меня узнал.
Певец недовольно прослушал шестую запись забойного, надо надеяться, трека для нового альбома. На хит пока не дотягивало. В "тихой комнате" Bad Breath Records замигала сигнальная лампа.
- ЧТО!
- К тебе из полиции пришли. Срочное дело.
- Черт! Иду.
В кабинете директора ждал спортивный мужчина с ямочкой на подбородке и внимательным взглядом.
- Добрый день! Я - инспектор Торквист. Можешь называть меня Ларе.
- Чем могу помочь, инспектор? Автограф? Или желаешь поучаствовать в съемках видеоклипа?
- Смешно. Хотя, если в черной кожаной форме на голое тело, то - пожалуй. Увы, визит официальный. В твою кондитерскую недавно заходил иностранец и интересовался афганской темой. Так?
- Да, а откуда полиции известно? Телефон подслушиваете?
- Мы действуем строго в рамках закона. Расследуем преступление.
- С ним что-то случилось? Такой приятный чувак и семья милая.
- С ним пока ничего не случилось, а мне не положено вдаваться в детали.
- Что интересует?
- Разговор с "чуваком".
- Мужик спросил про плакат в кондитерской…
- Мне знаком данный плакат.
- Я сказал, кто на нем и почему.
- Кто и почему?
- Благотворительный концерт на футбольном стадионе в Сольне. На сцене кроме меня ребята из Army of Lovers, Борг из ABBA и главный из "Шведской помощи". Посетитель спросил, есть ли у "ШП" связи с одним афганским повстанцем - имени не помню.
- Ахмад Шах Масуд?
- Вроде, да. Тебе виднее. Я звякнул Уве Стурстену…
- Кто таков?
- Ну, главный в "ШП". Тот подтвердил, что знает моджахеда. Я дал чуваку телефон Уве. End of story.
Побеседовав еще недолго, полицейский покинул студию звукозаписи. Сразу позвонить Уве Стурстену не решился: тот являлся фигурой в молодежной организации социал-демократов, и на общение с ним следовало получить санкцию от шефа. Политические вопросы решались выше уровня инспектора. Вместо этого решил посетить Ринкебю: не надеясь обнаружить нечто новое, Торквист хотел осмотреться на месте преступления. Туда и поехал, сев за руль серого служебного "сааба" без полицейской маркировки.
Место выглядело скучно и бесперспективно, как и полагается в побитом временем и людьми пригороде. Обход территории ничего не дал, попытки опроса жителей Ларе даже не предпринимал. Чтобы побеседовать с домоуправом, спустился в полуподвал к конторе. Из открытого окна доносился разговор на повышенных тонах.
- Да, не знаю я ничего.
- Не испытывай наше терпение. Кто в тот вечер приходил в Фаруку?
- Разные у него крутятся люди. Я в тот вечер дома сидел.
- А кого чаще других видел? Не скажешь, пойдешь к дантисту. Скажешь, денег дадим.
- Ну, если пару сотен дадите, скажу. Крутился арабченок на подхвате - Махмуд зовут.
- Где его найти?
- Не знаю. Он часто отпивается здесь на площади. Поспрашивайте.
Поняв, что кто-то ведет расследование, параллельное полицейскому, Торквист отошел на противоположную сторону двора. Через минуту из конторы вышли двое мужчин восточного вида: молодой и постарше. Инспектор проследил их до парковки, где те сели в "опель". Преследовать Ларе не стал, записал номер машины и приметы мужчин. Решив, что на сегодня достаточно, отправился в офис, составлять рапорт.
На площади в Ринкебю вечерами толпились молодые жители. Группами по этническому признаку или по дружбе. Многие парни, а девушки встречались реже, переходили от стайки к стайке. Два-три "штатных" наркоторговца самим своим присутствием предлагали товар, но только знакомым клиентам. К каждому подошел Реза и, пошептавшись, удалился за угол. Там в "мерседесе" сидел босс.
- Дядя, точно, как вы и думали. Многие знают Махмуда. Лет 16, палестинец, живет в Сольне, тусуется в торговом центре.
- Есть след. Едем.
В Сольне Реза нашел пацана, который знал Махмуда и показал на того пальцем, получив взамен 20 крон. Приехавшие проводили палестинца на пути к дому, остановили его в укромном месте, били недолго и несильно. Тот сообразил, что нужно крутым мужикам, и "вспомнил", как Карим после Резы входил к "банкиру". О слежке за иранцами и остальном умолчал, объяснив, что Фарук давал ему в долг и привлекал для поручений типа "принеси кофе, купи сигарет". В день, о котором спрашивали, пакистанец велел постоять на стреме у подъезда час-другой. Отстояв "на посту" до 21.00, уехал домой. Об убийстве узнал из газет.
Парень сам предложил иранцам за пару пакетов дури вызвать Карима на стрелку. Ее забили на послезавтра в 20.00 в "Кебаб-хюсет" напротив вокзала.
Домой Махмуд пришел поздно, отец в очередной раз обещал выпороть. Ничего нового, кроме того, что он предал товарища. Но разве это сенсация в мире наркомании? Дурь спрятал в акустической колонке стереосистемы. Там уже лежали 87500 крон - остаток от его доли за убийство. Разбогатев, палестинец попробовал героин. Сильная вещь, но дорогая. Первый раз зацепило так, что ай-ай-ай. Второй прошел лучше. Впрочем, и это не новость среди наркоманов. Подросток осознавал, что укорачивает жизнь. Не понимал, правда, насколько.
Глава 11. Ритва
13 сентября
Обходя остров, Смер обнюхал и пометил стратегические столбы и деревья, а хозяин накоротке переговорил с Младко Жоровичем.
- Епископ готов принять нас в пять.
- Очень своевременно. Как к нему обращаться правильно? Ваше Преосвященство?
- Да, хотя в разговоре, как и к любому шведу, обращение только на ты. И еще: здесь не называют священников "отец".
- Понятно. Запомню. Где встречаемся?
- В Домском соборе. Там есть боковой вход рядом со зданием Биржи.
Разведчик завез сына в школу и зашел в здание совпосольства. Записался на прием к послу, заглянул в резидентуру, составил шифровку.
"Тов. Симонову.
Планирую установить личный контакт с "Цельсием" послезавтра. Для создания благоприятной атмосферы подключены деловые и личные связи объекта в церковных и богемных кругах. Прошу разрешения использовать десять пачек табака.
Григ".
Никто не помнил, когда начали именовать пачкой табака одну тысячу единиц местной валюты. Быть может, в годы Второй мировой войны? Тем не менее, термин оставался в ходу до сих пор. В оперативных целях купюры использовались только "чистые", иначе говоря, полученные из Советского Союза. Там их специально отбирали в Центробанке из числа обмененных туристами и командированными. Деньги, полученные посольством в шведских банках, применять в операциях запрещалось. Их могли пометить спецслужбы противника.
Резидент ждал появления разведчика в кабинете и пребывал в сомнении, отчего усердно и неосознанно жал любимый кистевой эспандер. Подчиненный не появлялся уже несколько дней. Или ему нечего докладывать, или результат есть, но скрывается по указанию Центра. Варианты не внушали оптимизма. Как буриданов осел, полковник не мог решить, чего же хочет: ясности или неведения. Проблему выбора между двумя одинаково привлекательными вещами описал еще грек Аристотель. Позже француз Буридан добавил, что выбор может быть замедлен оценкой результатов каждого выбора. Оценка не складывалась, обе возможности казались то привлекательными, то совсем наоборот. Алехина встретил прохладный прием.
- Здравствуй, Матвей. Зазнался, игнорируешь. Мы тут ночей не спим, о тебе тревожимся.
- Захар Сергеевич, как только, так сразу у тебя. Вышел я, вроде, на человечка, который нужен. Готовлю почву: пашу, вношу навоз, бороню. По схеме, - балагурил разведчик, чтобы не сказать ничего. - В детали вдаваться не положено. Требуется мудрый совет.
- Какой? - насторожился шеф, обычно являвший собой кладезь мудрости. Он мозжечком чувствовал, что информации не получит, а может вляпаться в мутную историю, дав подсказку. Буридан и тот бы растерялся.
- Посла хотелось бы подтянуть к делу.
- С ума сошел! Вельможа только навредит.
- Не, втемную, для антуража. Наши церковники собираются подъехать к шведам. Пусть посол поручит мне с ними поработать. Посольство проведет мероприятие по Библии Лопухина, потом красиво отчитается перед Москвой. Пресса будет. Думаешь, заглотнет приманку?
- Как кот сметану. Любит, когда "Швеция" и "посольство СССР" мелькают в СМИ. А уж отчитываться обожает. Помнишь, заявил: "Не надо искусственно сужать рамки читательской конференции". А речь шла дюжине любителей русской литературы. Сам попросишь или я?
- Попробую сам. Если не получится, извини, тебе придется подключиться. И еще: дай десять тысяч. Санкцию Центра уже запросил.
- Забирай, хотя с деньгами нынче трудно. Центр плохо финансирует. Скоро придется вскрывать тайники, заложенные на случай войны.
- Понятно. Будем в лесах откапывать клады, война пока не предвидится. И потом, знаешь же, как я скромен в оперативных расходах. Кроны лишней не потрачу.
Действительно, Алехин тратил крайне мало. Чтобы не бросаться в глаза - советский журналист с непомерными представительскими расходами выглядел подозрительно и даже нелепо. К тому же, давно понял, что сумма проеденных и пропитых денег не коррелирует с оперативным результатом. И, наконец, считал неэтичным шиковать за счет государства, которое не в состоянии обеспечить граждан приличной едой, одеждой и крышей над головой.
Закончив у резидента, Матвей переместился в большущий кабинет посла. В интерьере доминировали красное дерево и кожа. Бегал хозяйский спаниель. На совещаниях он имел привычку пристроиться к ноге кого-нибудь из присутствующих ради плотского удовольствия. Получив ощутимый пинок от Матвея, собака с первого раза прониклась уважением. Оно выросло после знакомства спаниеля с риджбеком. Чрезвычайный и полномочный пес смекнул, что Алехин является влиятельным самцом, коль скоро дает пинки и руководит мощным Смером. Примерно такие же взаимоотношения сложились и у хозяев собак: любви не возникло, а личный и рабочий контакт сложился.
- Егор Кузьмич, добрейшее утро! Видел вас по ТВ на регате в Рыцарском фиорде. Там еще местный министр внешней торговли рядом стоял.
- Здравствуйте, Матвей Александрович! Да, министр подходил обменяться идеями. Как там мой компьютер поживает?
- Доставят послезавтра. Сразу начну вас знакомить с техникой и программами.
Разведчик первым в совколонии приобрел персональный компьютер для работы. Посол приехал посмотреть и решил купить такой же, чтобы трудиться над "воспоминаниями". Ему, как бывшему редактору комсомольской газеты, нравилось считать себя писателем. Мессия собирался открыть миру глаза. Видимо, полагал, что на него не распространяется принцип: можешь не писать - не пиши. Глаза глядели на людей недобро, сквозь пелену собственного величия. Что очи видели интересного для читателей, оставалось загадкой.
- Шведская церковь хочет раскрутить историю с дарением Библий, пригласить Патриарха или хотя бы главу Отдела внешних сношений РПЦ. Как вы на это смотрите? Не подключиться ли совпосольству? Трудов никаких, общественный резонанс гарантирован.
- Звучит неплохо, а получится?
- Если вы поддержите, получится мощное мероприятие. Прессу пригласим. Прозвучит здорово. В перестроечной Москве воспримут "на ура".
- Надо подумать. Как бы не переборщить.
- Время есть. Кстати, вчера положительно решился вопрос с перевозкой в Союз. Сегодня увижу епископа Стокгольма. Может, что ему передать? Или вам встречу с ним подготовить?
- Передайте: в целом идея приезда делегации РПЦ выглядит своевременной. Разузнайте там, что и как. Пусть договариваются, а мы позже присоединимся к мероприятию. Я пока провентилирую в МИД СССР.