Обойдя станцию с другой стороны, втянулись в кусты. Первым шел сержант, за которым оставался довольно широкий проход, благодаря чему основной состав группы получал меньше царапин…
Первым остановился снайпер. Он занял позицию, с которой хорошо просматривалась и сама станция, и подходы к ней. Потом остановился радист - негоже радисту принимать участие в диверсии. Его задача - сохранить связь.
Вчетвером "тюлени" медленно ползли по высокой траве, выйдя из колючек. Охрана несколько раз проходила совсем рядом, но в своих "лохматых" костюмах диверсанты были неразличимы на фоне растительности.
Минер заложил имитационные заряды в стоявший возле станции джип, в дизель–генераторную станцию и на опору антенно–мачтового устройства, после чего группа незаметно вернулась в колючки.
- Радист, передавай! - Кевин повернулся к своему бойцу: - Задача выполнена. Объект уничтожен…
На базе отряда Кевин принял контрастный душ, переоделся в чистое и уже собирался было направиться в штаб отряда, как прибежал посыльный из штаба группы:
- Сэр, простите, вас вызывает к себе адмирал Уитмор.
Уитмор занимал должность командующего 1‑й группы специального назначения Тихоокеанского флота ВМС США. Кевин не стал себя задерживать.
В кабинете командующего Кевин увидел еще одного адмирала и двух человек в штатской одежде. Кевин вытянулся у порога:
- Капитан Коллинз, сэр…
Уитмор кивнул и указал рукой на стул:
- Присаживайтесь, капитан. У парней из Управления военно–морской разведки есть к вам несколько вопросов.
Незнакомый адмирал протянул руку, здороваясь и представляясь одновременно:
- Адмирал Стифф.
Кевин вспомнил откуда он слышал эту фамилию. Это был новый начальник Управления разведки ВМС. Говорят, отличный специалист в своей области. Двое других себя называть не стали. Было предельно ясно, что это тоже были разведчики.
- Капитан Коллинз, как мне сообщил адмирал Уитмор, вы находитесь на неплохом счету у командования группы и отряда, - произнес Стифф. - Несколько часов назад с группой курсантов вы выполнили учебно–боевую задачу особой сложности, чем подтвердили свою квалификацию специалиста высшего класса.
Кевин насторожился. Редкому капитану адмиралы говорят такие слова. Двое штатских смотрели на Кевина откровенно изучающими взглядами. Кевину это не понравилось.
- Из вашего досье следует, что вы владеете русским языком, - утверждающе сказал адмирал Стифф.
Кевин кивнул. Тут же один из штатских спросил по–русски:
- Какие трудности, капитан, у вас возникли при выполнении учебно–боевой задачи?
Он явно проверял языковые способности Коллинза. Кевин не замедлил с ответом:
- Ключи в машине, сэр.
- Какие ключи? - не понял штатский. - В какой машине?
- Адмирал Уитмор знает, в какой, - сказал Кевин, не желая невесть кому объяснять подробности.
Штатский повернулся к Стиффу и кивнул:
- Да, говорит он довольно сносно. Владение русским языком в лучшем виде может вызвать подозрение.
Стифф внимательно посмотрел на Коллинза:
- Капитан, правительство Соединенных Штатов Америки возлагает на вас большие надежды.
У Кевина все перевернулось внутри. Если правительство на тебя возлагает большие надежды, тогда ничего хорошего в твой жизни уже не остается…
- Вам предстоит провести специальную операцию на территории нашего самого вероятного противника. В России…
- Это предложение, или приказ к выполнению?
- Я полагаю, что мы дадим вам время подумать, - пожал плечами Стифф.
- Нечего думать, - усмехнулся Кевин. - В конечном итоге я знал, зачем шел служить во флот Соединенных Штатов…
После того, как гости ушли, и Коллинз остался с Уитмором наедине, адмирал сказал:
- Я всегда знал, капитан, что твой ответ будет только таким. Ты достойный сын Америки.
- Я готов за свою страну отдать жизнь, - с пафосом отозвался Коллинз.
Адмирал покачал головой:
- Жизнь отдавать не надо. Нужно выполнить задание и вернуться назад.
- Есть сэр! - Кевин встал по стойке "смирно".
- Для качественного выполнения задачи вы пройдете специальный трехмесячный курс подготовки.
- Как прикажете, сэр… - Кевин снова вытянулся.
- У меня есть отличный коньяк, - адмирал повернулся к большому резному шкафу.
Коллинз не привык пить с людьми, которые по служебному положению стояли слишком высоко, но данный момент не подразумевал отказа.
- Не откажусь, сэр…
12 декабря 1992 года. Кольский полуостров. Западная Лица
Капитан первого ранга Станислав Васильев с ходового мостика смотрел на буруны, которые создавали два огромных винта атомного ракетного подводного крейсера стратегического назначения. Только что два небольших буксира отвели крейсер от стенки причала и сейчас сопровождали громадное тело "Тайфуна" по фарватеру. Кроме Васильева на мостике находились еще несколько человек, да еще внизу, на корпусе атомохода стояли в спасательных жилетах носовая и кормовая швартовые команды. Боцманская команда убирала кнехты и другие выдвижные устройства. Офицеры и матросы, прощаясь со своим родным берегом, который пока еще было видно сквозь мокрые хлопья падающего снега, быстро курили, бросали окурки в воду и по одному опускались в рубочный люк.
Когда боцманская команда закончила свои дела, командир подводного крейсера скомандовал им в мегафон:
- Все вниз.
Моряки начали по одному влезать в люк, и вскоре на корпусе крейсера никого не осталось. Васильев крайний раз посмотрел на еле виднеющийся причал и повернулся вперед. Ему, как и всем остальным членам экипажа тяжелого атомного ракетного подводного крейсера стратегического назначения ТК‑205 "Тайфун" типа "Акула", было грустно смотреть на исчезающий в белых хлопьях родной берег. Где–то там, за двойным ограждением зоны радиационной безопасности остались их жены, подруги и дети. Задача, поставленная Васильеву командованием Краснознаменного Северного Флота, предусматривала проведение боевого патрулирования подо льдами Северного Ледовитого океана в течение шестидесяти суток, постоянно находясь в готовности произвести ракетный залп. Почти наверняка за этот период крейсер не будет всплывать на поверхность и потому Васильев сейчас как будто пытался надышаться свежим морским воздухом. Хорошего понемногу. Через час ракетоносец вышел из бухты и командир отпустил буксиры, поблагодарив их экипажи за службу. Атомоход начал набирать скорость. Еще через два часа с центрального поста доложили, что крейсер стабильно держит десять узлов, реактор работает на двадцать пять процентов мощности, радиационная обстановка соответствует норме. Нос "Тайфуна" вздымал водную гладь - волны мощными потоками перекатывались через корпус крейсера и оседали где–то позади, расходясь в стороны от широкого кильватерного следа. Липкими хлопьями валил снег, оставляя видимость не более четырехсот метров - две длины корабля…
- А погодка–то, командир? - усмехнулся молодой лейтенант - помощник штурмана впервые вышедший в море на "Тайфуне".
- Сойдет, - хмуро отозвался Васильев, в этот момент не расположенный к веселому настроению.
Ему почему–то всегда было немного не по себе, когда громадина–крейсер покидал свою базу и уходил в штормовое Баренцево море. Пятьдесят лет назад дед Васильева простым матросом точно так же выходил на подводном крейсере К-21 в шторм, в пучину, в неизвестность. Полвека назад в этих местах сошлись в безжалостной морской битве самоотверженные сыны Отечества с хвалеными самоуверенными выродками гросс–адмирала Дёница. Наши отцы и деды здорово умерили пыл немецких подводников. Наши отцы и деды в той жестокой войне выстояли и победили. Цена, заплаченная за победу, была огромной. Корабли, катера и подводные лодки Северного флота уходили на боевые задания и не всегда возвращались. Деду Васильева повезло - он выжил и смог привить внуку любовь к военно–морскому флоту. И самым ярким рассказом деда, который и повлиял на дальнейший выбор жизненного пути маленького Стаса, был рассказ о том, как его К-21 среди бела дня пробирался сквозь немецкий ордер в атаку на огромный линкор "Тирпиц"…
А теперь внук выводил в море подводный крейсер. Теперь внук обеспечивал незыблемую безопасность огромного и могучего государства.
- Американцы нас со спутника в инфракрасном диапазоне сейчас наверняка отслеживают… - блеснул знаниями лейтенант.
- Пусть отслеживают. Уйдем на глубину, никто нас видеть не будет.
Лейтенант Дима Головин по прозвищу "Голова" откровенно радовал командира. Дима с отличием закончил Тихоокеанское военно–морское училище и за период береговой службы успел проявить себя не только как специалист штурманской части, но и как отличный специалист по электротехнике. Он за несколько минут нашел неисправность в одной из четырех гидролокационных станций гидроакустического комплекса корабля, над поиском которой три дня безуспешно бились восемь опытных офицеров, за плечами которых было по несколько сложных "автономок". Правда, на крейсере мало кто знал, что Головин имел в своем активе двенадцать авторских свидетельств за изобретения в области электроники…
- Ну что, лейтенант? - повернулся, наконец, Васильев к Головину: - Начнем?
- Валяйте, товарищ каперанг, - развязно отозвался помощник штурмана. На подводном флоте допускались такие вольности…
Васильев усмехнулся и в тангенту переговорного устройства сказал:
- Вахтенный! Объявляйте учебную тревогу. Вводная - пожар в отсеке!
- В каком отсеке? - поинтересовался вахтенный, но командир намеренно не стал ему отвечать и отключился. Теперь в каждом из девятнадцати отсеков крейсера начнется борьба за живучесть корабля…
- А вот мы теперь и проверим, кто на что горазд, - Васильев улыбнулся и полез вниз.
Еще через полчаса ТК‑205, задраив люки, плавно вошел в холодную пучину Баренцева моря. Огромное тело ракетоносца, преодолевая жуткое сопротивление воды, словно исполинский кашалот уходило в глубину. Несколько мгновений и бронированное ограждение рубки скрылось под мелкой шугой. Пару минут крейсер шел под перископом, но вскоре исчез и он.
Одинокая промерзшая чайка шарахнулась от непонятной страшной тени, с глубинным рокотом мелькнувшей прямо под ней. Она энергично набрала высоту и еще раз посмотрела вниз. Это точно была не рыба. Чайка никогда раньше не видела таких больших рыб. К тому же рыбы не оставляют за собой буруны…
Проверять знания экипажа Васильев решил начать с реакторного поста. Стас долго проверял знания смены по действиям в нештатной ситуации, при пожаре, при затоплении отсека, при повышении радиационного фона. Подчиненные отвечали правильно и у командира появлялась твердая уверенность, что случись что - они смогут выправить ситуацию. А ведь тяжелые ситуации на атомоходах случаются довольно часто. Вроде бы уже все изучено, все опробовано, но нет–нет, да происходят аварии связанные с реакторами подводных лодок. В 1985 году Васильев, будучи тогда еще молодым офицером, принимал участие в ликвидации аварии на атомной подводной лодке К-431 Тихоокеанского флота, на которой во время устранения мелких неполадок после перезагрузки активной зоны ремонтная смена при подъеме крышки реактора не заметила, что вместе с крышкой вверх пошли компенсирующие решетки. В мгновение ока в активной зоне реактора началась цепная реакция, вскипел теплоноситель и паровым взрывом был практически уничтожен реакторный отсек и все десять человек, находившихся в нем…
В память о тех днях остался набор болезней, который иногда вылезал наружу, как бы Стас их не прятал, не желая расставаться с любимой профессией подводника. Зато после тех событий Васильев как никто другой чувствовал всю меру ответственности за состояние реакторов, да и всего вверенного ему подводного крейсера.
Стас лично проверил показания всех приборов, после чего несколько минут смотрел на экраны контроля правого реактора. Подчиненные стояли сзади и не могли видеть его восхищенного взгляда. Васильев как никто другой знал реальную титаническую мощь тех сил, что находились сейчас в каких–то трех метрах от него за целым набором стен физической и биологической защиты ядерного "котла".
Обойдя все отсеки, и лично проверив знания экипажа по действиям в нештатных ситуациях, Васильев вернулся на центральный пост.
- Глубина? - спросил он, не поворачиваясь к рулевым.
- Пятьдесят.
- Под килем?
- Тысяча сто.
- Погружаемся на сто.
- Есть погрузиться на сто… - отозвался находящийся у манипуляторов управления боцман.
Тут же последовала команда:
- Рули вниз на пять градусов…
Головин почувствовал мелкую дрожь, пробежавшую по спине, когда вдруг появился и стал увеличиваться дифферент на нос. Палуба стал уходить из–под ног. Так глубоко ему еще не приходилось "нырять". На практике, на четвертом курсе военно–морского училища, ему довелось пройти одну шестидесятисуточную "автономку" на стратегическом ракетном крейсере К-433 Тихоокеанского флота, но так глубоко К-433 не нырял. Почти всю "автономку" К-433 провел на глубине 50 метров - именно с такой глубины ракетоносец должен был, в случае получения соответствующей команды, произвести всеми своими шестнадцатью ракетами залп по целям, находящимся на территории Соединенных Штатов Америки.
- Что, страшно? - спросил его Васильев.
- Никак нет… - помотал головой лейтенант.
Дима опасливо посматривал на переборки и закрытый декоративными пластиковыми панелями борт корабля. За бортом, всего лишь за сталью и титаном толщиной в несколько сантиметров, была смерть. Давление воды на такой глубине могло убить человека в считанные доли секунды. И если вдруг вода ворвется в отсеки ракетного крейсера…
Головин не раз видел один и тот же сон: как будто он стоит в одном из коридоров атомохода, а по коридору к нему одним мгновенным хлопающим ударом идет стена пенной воды. Миг и вода захлестывает его, и огромное давление сжимает грудь, выдавливает легкие, глаза, и застывший в воде крик уже никогда не сможет позвать на помощь. Дима предполагал, что если дело дойдет до воды в отсеках, то освещения, на гибнущем крейсере, скорее всего уже не будет и поэтому он никак не сможет увидеть несущуюся стену воды, но от этого понимания лучше ему не становилось. Хотелось верить, что если это вдруг произойдет, то смерть будет легкая и мгновенная…
Лейтенант помотал головой. Еще сейчас не хватало этого сновидения. Но статистика - вещь точная и не всегда радостная. В мире погибло значительно больше подводных лодок, чем это принято думать. Даже в мирное время подводные лодки гибнут с пугающей периодичностью. Еще не остыла в памяти гибель у острова Медвежий подводного истребителя К-278 "Комсомолец" с большей частью экипажа, еще не забылись пожары на лодках, в результате которых только за последний год погибло полсотни моряков, никогда не забудутся аварии ядерных реакторов, натворившие столько бед…
Всегда Дима думал об этом и это постоянно давило на психику, заставляло работать так, что бы не пропустить никакой мелочи, никакой, казалось бы, несущественной детали. Ведь всякая мелочь может привести к катастрофическим последствиям. Особенно в закрытом пространстве длиной сто семьдесят и диаметром двадцать метров, находящемся во враждебной среде и несущим внутри себя два ядерных реактора, двадцать баллистических ракет с двумястами ядерными боеголовками, десять управляемых торпед, четыре ракето–торпеды "Водопад", две подводные ракеты "Шквал" и полторы сотни моряков, каждый из которых в любой момент мог допустить роковую ошибку, способную обратить все вышеперечисленное в ядерную катастрофу мирового масштаба, которую жители планеты Земля раньше никогда видеть не могли.
Совсем недавно в соседней дивизии атомных ракетных крейсеров реакторная смена не заметила небольшой утечки теплоносителя второго контура - поленилась произвести положенные при сдаче смены замеры радиационного фона. Автоматический контроль в это время проходил регламент и не работал. Заступившая смена замер не произвела, поверив докладу сменяемой смены. Через восемь часов утечка теплоносителя приняла такие масштабы, что повышенный фон радиации был зафиксирован в турбинном отсеке. Пока разобрались откуда "ветер дует", половина экипажа получила тяжелые дозы облучения. А все из–за обыкновенной халатности и ротозейства. Лодку поставили в док на дезактивацию, которая закончилась тем, что великолепный дорогостоящий ракетоносец был списан из состава Северного флота и в настоящее время ждал в отстое своей очереди на разделку. Лень лейтенанта из реакторной смены провести контрольный замер обернулась для великой страны утратой атомного подводного ракетоносца, шестнадцати баллистических ракет и изменением расписания и без того не частых выходов на боевое патрулирование. Это были наиболее легкие последствия. Вот если бы в результате утечки теплоносителя реактор вышел из строя, тогда бы все могло обернуться куда как хуже. Пример бомбардировки Хиросимы стал бы для всего мира лишь легкой усмешкой…
Внезапно на командном посту появилось оживление:
- Кавитационный шум винтов! - доложили акустики.
- Пеленг? - спросил командир.
- Ноль–два–три! - отозвались акустики. - Цель подводная. Дальность шесть миль. Идет на сближение.
- Дать классификацию! - потребовал командир.
Каждый корабль имеет только ему одному присущую индивидуальную акустическую сигнатуру. Это примерно то же самое, что и голоса у людей. Ведь мы спокойно отличаем женский голос от мужского, или женский от детского. Так же и у кораблей, только здесь речь идет о шумах в водной среде. Разведки всех уважающих себя океанических флотов постоянно записывают звуки, издаваемые кораблями своего противника, чтобы всегда знать, с кем приходится иметь дело. В итоге акустический пост подводной лодки или надводного противолодочного корабля вполне может по характеру звука установить тип обнаруженной им цели.
- Шумы винтов американской многоцелевой подводной лодки класса "Лос - Анджелес"! - спустя тридцать секунд доложили акустики.
- Началось! - усмехнулся командир. - Сейчас поиграем с "Лосом" в кошки–мышки! Акустики! Точную классификацию! Кто сегодня у нас в гостях?
Установив тип корабля или подводной лодки противника, акустики идут дальше. Ведь мы по голосу можем различать десятки и даже сотни своих знакомых. Так же и здесь. Современная акустическая аппаратура вполне позволяет провести компьютерную оцифровку звуков, после чего проводится фильтрация помех и в итоге вполне можно найти различия даже у однотипных лодок и кораблей. Даже если это два одинаковых корабля построенных по одному проекту, акустические шумы, издаваемые ими при движении, будут немного разными. К примеру, чуть погнута одна лопасть винта - звук уже другой. Это легко вскрывается, особенно, если команда акустического поста имеет высокий уровень боевой подготовки. Уровень боевой подготовки личного состава акустического поста тяжелого ракетного крейсера ТК‑205 "Тайфун" был высок. К тому же на посту имелась большая электронная цифровая звукотека акустических почерков всех военных и гражданских кораблей и судов, обычно появляющихся в данном районе мирового океана.
- Командир, это "Мемфис"!
Васильев задумался на мгновение, вспоминая кто является командиром подводной лодки "Мемфис". Разведуправление флота постоянно рассылало на боевые корабли сводки по составу сил вероятного противника, в которых указывались и такие подробности, как фамилии командиров кораблей…