Через час, устав от бесплодных мыслей, я поднялась со скамейки и направилась к автомату. Приятели за мной. Жора на этот раз был не менее вежлив и сообщил, что смерть Екатерины Павловны наступила примерно в одиннадцать вечера.
– Так, – тихо сказала я Юдину. – Теперь думай, дружок, и вспоминай, где ты был в одиннадцать вечера пятнадцатого июля?
Серега наморщил лоб, потом быстро сказал:
– Я помню. Тетя Катя не дала мне денег, я был злой, потому что хотел выпить. И я пошел к Мишке Агафонову. У него тоже ничего не было. Но вскоре пришел какой-то его друг с бутылкой. Я просидел с ними где-то до одиннадцати, потом пришла Мишкина жена с работы и нас разогнала.
– Что же это у нее за работа, если она приходит домой в двенадцать ночи? – удивленно спросила я.
– Она в кафе работает. До десяти. А в тот день смену сдавала, поэтому задержалась.
– Ладно, проверим. Где твой Мишка живет?
– Да здесь недалеко. В частном доме.
– Пешком дойдем?
– Дойдем.
– Пошли, скомандовала я.
Серега пошел вперед. За ним я. Следом поплелся сохранивший еще остатки надежды на то, чтоб напиться, Дрюня.
Шли мы до Мишкиного дома минут пятнадцать. Серега шел быстро, мы еле успевали за ним. Дрюне-то еще хорошо с длинными ногами, а я совсем запыхалась.
– Да не беги ты так! – крикнула я Сереге. – Куда летишь?
– Хочу побыстрее с этим покончить, – сквозь зубы ответил Серега.
Наконец, мы дошли до деревянного домика с зеленой крышей. Серега распахнул ногой калитку, и мы прошли во двор. Прямо в саду под большой яблоней лежал и наглым образом спал здоровенный детина с красным лицом.
– Мишк, – легонько пнул его Серега, – вставай!
Лежащий не пошевелился.
– Облом, – с досадой сказал Юдин. – Его теперь домкратом не поднимешь.
В это время из дома высунулась кудрявая женская головка и строго посмотрела на нас.
– Чего вам нужно? – грозно сдвинув тонкие бровки, спросила молодая женщина. – Опять приперлись! Житья от вас нет!
– Да нам это… Чего ты ругаешься-то, Тань? Нам Мишку только надо!
– Опять Мишку! Каждый день Мишку! Он уж с утра нажрался, скотина! И когда вы сюда ходить перестанете?
– Извините нас, пожалуйста, – выступила я вперед. – Мы пришли по очень важному делу. Не могли бы вы оказать нам помощь?
Бедная девушка, похоже, давно не слыхала в своем доме таких простых человеческих слов, поэтому она сразу смутилась и перестала кричать. Осмотрев меня, она поняла, что я случайно затесалась в эту компанию и, самое главное, не собираюсь спаивать ее Мишку.
– Ну… Проходите в дом, что ли! – неуверенно пригласила она.
Дрюня уже было с радостью двинулся к крыльцу, но я схватила его за руку и ткнула в бок.
– Чего ты? – шепотом удивился Дрюня. – Приглашают же! Посидим, помянем Екатерину Павловну, царство ей небесное…
– Ты готов со всем Тарасовом отмечать ее смерть! – со злостью ответила я. – Для тебя это прямо праздник!
Дрюня обиделся и надулся.
– Давайте поговорим здесь, это ненадолго, – обратилась я к девушке. Она вышла из дома и присела на крыльцо.
– Нас интересует вот что, – начала я. – Когда вы пришли с работы в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое июня, кто-нибудь был у вас в гостях?
– Ой, да у меня все дни один на другой похожи! Разве я помню?
– Ну вспомните, пожалуйста. Вы в этот день сдавали смену.
– Ах, ну да, – тихонько хлопнув себя по лбу, ответила Таня. – Ну как же не было! Вот этот красавец и был! – она показала на Серегу. – И еще один, даже не знаю, как зовут. Захожу – мамоньки! Весь стол изгадили! Пепельница окурков полна, аж сыплются из нее, кругом посуда грязная, колбасу всю сожрали, паразиты, шкурки набросаны! Вытурила я их, а потом еще до полночи убиралась. Вот такая у меня жизнь! Вышла за пьяницу замуж, а теперь мучаюсь! И этот такой же алкаш! – ткнула она пальцем в Серегу.
Дрюня Мурашов оттого, что не был в тот вечер в гостях у Агафоновых и, следовательно, у Тани не было оснований называть его алкоголиком, сразу же почувствовал себя самым умным, чистым и светлым во всей компании. Он выпрямился и расправил грудь.
– А во сколько они пришли к вам, вы не знаете? – спросила я.
– Даже не знаю. Я пришла где-то в начале двенадцатого, а они, похоже, уже давно сидели. Выпили и сожрали прилично.
– Спасибо вам большое, милая девушка, – от души поблагодарила я Таню и мысленно пожелала ей счастья в личной жизни.
Если Татьяна пришла домой в начале двенадцатого, а Серега был уже там, то он не смог бы в считанные минуты до дома Мишки от Екатерины Павловны. Она живет далеко отсюда. Даже на машине это было бы невозможно сделать.
Поэтому Серегу придется исключить из числа подозреваемых.
Мы шли по дороге и молчали. Наконец, Серега решил нарушить это молчание:
– Ну теперь ты убедилась, что это не я?
– Убедилась, – со вздохом ответила я.
– Это надо отметить! – сразу же сказал Дрюня Мурашов, сверкнув черными глазами.
Я тяжело вздохнула. Потом подумала о том, что денег у меня все равно нет, а успокоить нервы после проделанной сегодня работы было бы совсем неплохо, и согласилась. Но только гадость всякую хлестать отказалась наотрез.
Дрюня моментально все понял, достал деньги, я добавила в честь такого случая пару червонцев, и вскоре мы уже сидели у меня дома за бутылкой коньяка и очень культурно поглощали сей напиток. Хорошо, когда приучаешь людей к культуре! Ведь что бы сейчас делали без меня Дрюня с Серегой? Сидели бы в садике на лавочке и глохтили водку. А так – все цивильно!
ГЛАВА ШЕСТАЯ. НАШЛА И ПОТЕРЯЛА (ПОЛИНА)
На следующий день я проснулась около полудня и чувствовала себя совершенно разбитой. Настолько меня вымотали вчерашние события и переделки, в которые я попала, что у меня практически не было сил встать с постели.
Поняв, что тренер по шейпингу из меня сегодня никакой, я дотянулась до телефонной трубки и предупредила начальство, что немного приболела и не смогу прийти в спорткомплекс. Мне разрешили поболеть еще пару дней, после чего я снова плюхнулась на подушку и сама не заметила, как уснула.
Мой уставший организм набирался сил до вечера. Когда я проснулась во второй раз, было уже шесть часов. Нехорошо, конечно, столько спать, но такое со мной случается крайне редко. И долгий, глубокий сон для меня – лучшее лекарство, я неоднократно в этом убеждалась.
Так и на этот раз: к шести вечера я уже была отдохнувшая и восполнившая запас энергии. После того, как я встала, сделала зарядку и приняла душ, то зарядилась еще и бодростью и свежестью.
Пережевывая то ли завтрак, то ли ужин, я чувствовала укор совести. За то, что продрыхла целый день, пусть даже по уважительной причине. Ольга, наверно, бегает, расследует, крутится как может, а я тут отсыпаюсь!
Все, за дело, за дело! Только нужно сперва позвонить Ольге и узнать, чем она занимается, чтобы не выполнять ее работу по второму разу.
У Ольги что-то долго никто не отвечал, и я уже подумала, что она продолжает носиться по делам, отчего совесть начала мучить меня еще сильнее, но тут трубку взяли:
– И-и-ик! – послышался неопределенный звук, который, видимо, означал приветствие.
– Алло! – ответила я вежливо на своем языке, решив, что ошиблась номером.
– И-и-ик! – радостно откликнулся собеседник. – Это… да… Алло в смысле.
– Извините, пожалуйста, это номер… – я назвала домашний номер сестры.
– Лелька, у тебя номер такой-то? – прокричал невидимый абонент кому-то.
– Дай сюда! – послышался голос, похожий на Ольгин, только какой-то заплетающийся, – кто тебя просил трубку хватать?
Я была уже порядком удивлена.
– Да, – нетвердым голосом сказала в трубку сестра.
– Оля? – на всякий случай уточнила я.
– Да, – повторила Ольга тверже.
– Это Полина. Послушай, что у тебя там происходит? Кто у тебя трубки хватает?
– А-а-а… Да это так, Дрюня Мурашов в гости зашел, ты не обращай внимания. Что у тебя?
Я все поняла. Ясно, зачем зашел Дрюня и почему у них обоих такие голоса. Просто пьянствуют, собаки, вместо того, чтобы делом заниматься! А я-то еще переживала, что сплю, а Ольга вкалывает! Ни фига она не вкалывает!
По моему характерному молчанию сестра поняла, что я собираюсь сказать, и быстренько вспомнила, что лучший способ защиты – это нападение.
– А где это ты шляешься целый день? – попыталась она на меня наехать, но как-то неуверенно. – Я тебе звонила!
После такой наглости я надолго открыла рот, выорав за это время сестре все, что я о ней думаю. Ольга покорно молчала.
– И-и-ик, это… – вновь послышались в трубке знакомые звуки. – Полин, ты чего там, а? Слушай, ты давай подваливай сюда, а? У нас тут так клево! – влез в разговор Дрюня Мурашов.
– Нисколько не сомневаюсь! – мрачно ответила я. – Но я принципиально не пью!
– А кто тут пьет? – удивился Дрюня. – Подумаешь, всего-то пару бутылок…
– Уйди, дурак! – раздалось зловещее шипение, потом звук подзатыльника, после чего я услышала Ольгу. На этот раз голос у моей сестры был совсем другой. Ну ясно, она вовсе не слушала меня, а ходила умываться.
– Поленька, милая, не сердись, пожалуйста, – ласково стелилась Ольга. – Просто я очень устала сегодня. И решила немного расслабиться. Зато я многое узнала!
– От Дрюни, конечно, можно узнать много интересного, не спорю. Только нам это как-то ни к чему.
– Нет, ты не поняла, я о другом. Представляешь… – и Ольга принялась делиться со мной успехами сегодняшнего дня.
После ее рассказа я смягчилась. Ладно, бог с ней, хоть не зря весь день прошлендрала.
– Хорошо, – ответила я. – А теперь думай над самой главной проблемой.
– Над какой? – полюбопытствовала Ольга.
– Над тем, что делать дальше, – ответила я и повесила трубку.
Не мешало бы мне и самой подумать над тем же. Бандиты отпадают, любовник проверен и также отпадает, бывший муж дочери ни при чем… Кто еще мог знать об этом кольце, кто? Кто? Ясное дело, что кто-то из близких, но кто? Больше никого и не остается. Соседи? Лариска говорила, что ее мать не очень-то распространялась на эту тему, следовательно, они вряд ли знали о кольце.
Чувствовала я себя что-то опять не очень хорошо. Мне было очень одиноко и грустно. Ольга там развлекается хоть как-то, а я-то вообще сижу одна… Бегаю куда-то, лезу, вчера вообще чуть не погибла, дура, а кто это оценит?
Себя стало жалко, захотелось заплакать, и я стала развивать эту тему в надежде, что слезы все-таки появятся и облегчат душу.
И ничего у меня не получается. Даже придумать что-нибудь стоящее. И рядом нет никого, кто бы мог помочь хотя бы советом… К Ольге хоть вон гости приходят, хотя бы Дрюня, а ко мне и соседка за спичками не заглянет…
Слез не было.
И мужика у меня тоже не было. Павел мой исчез из моей жизни навсегда. Слишком разные у нас оказались взгляды на нее. На жизнь, то есть. Я погоревала, конечно, но потом немного успокоилась. Понимала, что разрыв неизбежен. Но теперь мне было очень хреново.
Слезы так и не появились, и я оставила это гиблое занятие.
Я пошла в кухню варить кофе, но тут раздался звонок в дверь. Я побежала открывать и увидела на пороге своего бывшего мужа Жору Овсянникова. Сейчас я была несказанно рада даже ему и от радости сиганула Жоре на шею.
Обалдевший от такого нестандартного приема Жора не понял вначале, как себя вести. И даже, как он потом рассказывал, решил, что ошибся дверью.
Жора топтался в коридоре, не сообразив даже подхватить меня. Потом сообразил, но сразу же после этого поставил на пол.
Я несколько обиделась, но не стала упрекать Жору, потому что боялась, что он уйдет, а оставаться одной не хотелось.
Вообще такое поведение мне не свойственно. Наоборот, раньше я не знала, как вытурить Жору, чтобы поскорее от него избавиться. Я использовала бывшего мужа, выгнанного из дома много лет назад за чрезмерную любовь к другим женщинам, только в качестве источника информации. Ну иногда получала от него еще какую-никакую помощь. Но и все!
А Жора всегда мечтал вернуться ко мне навсегда, не понимая толком, за что его с позором изгнали. И я пыталась всячески вдолбить ему, что этого никогда не будет. Но сегодня меня радовало Жорино общество. Что это? От плохого настроения? Или былые чувства всколыхнулись? Не дай бог!
– Проходи, Жора, – несколько сдерживая свои чувства, пригласила я.
Обрадованный Жора прошел в комнату и сел не диван. Я ушла в кухню варить кофе, который так и не поставила на плиту. Через пять минут он был готов, и мы с Жорой сели за стол.
– Ты по делу или как? – спросила я у Жоры, нарезая ломтиками кекс.
– Вообще-то шел тебя проведать, узнать, как дела, – рассказывал Жора, помешивая ложечкой кофе. – Что-то ты грустная совсем…
– Да так что-то, – вздохнула я. – Хандра просто. Пройдет. Расскажи лучше, как твои дела. Что на работе нового?
– Да! – Жора махнул рукой. – Повесили на меня убийство на Зеленом…
– Где? – встрепенулась я.
– Да возле Зеленого. Мокрого с дружком его Коляном перестреляли и двух баб. Прямо в катере на середине Волги. Расследуй теперь, мать его!
– И ничего больше неизвестно? – осторожно спросила я.
– Да толком ничего. Охрана на берегу оставалась, говорят, еще какая-то баба была с ними. В катере ее не обнаружили. Может, вообще потонула. Я не думаю, что это она их расстреляла, потому что где бы она под купальником автомат спрятала? А их всех из автомата прошили. Охрана говорит, что видели, как она купалась. И скорее всего, утонула: дело-то на середине Волги было! Выплыть оттуда только очень натренированный человек смог бы.
– А кто такая, неизвестно?
– Да нет, они ее и описать-то толком не могут. Видать, красивая бабенка была, эти ребята только про ее ноги и тому подобное говорят. А конкретного ничего. Ну нашли еще ее платье, она его в даче оставила. Обычное платье, таких сейчас полно. Разве по нему найдешь? И вообще, где ее искать в миллионном городе? Никаких шансов абсолютно. Вот еще повесили на меня!
Я про себя облегченно вздохнула. Конечно, я понимала, что Жора ни за что не дал бы меня в обиду и никогда бы не поверил, что я могу ввязаться с бандитскую группировку и расстрелять четырех человек, но все равно, зачем мне лишние неприятности?
– Тебе отдохнуть надо, – посоветовала я Жоре. – Работаешь много.
– Так давай отдохнем, – с живостью предложил Овсянников. – Для начала в кафе сходим, а потом поедем ко мне… или к тебе. Поехали?
– Ну не знаю, как там насчет ко мне или к тебе, – вздохнула я, – но в кафе можно съездить. Сейчас я соберусь только.
Я прошла в спальню, заперев дверь на шпингалет перед лицом увязавшегося за мной Жоры. Больно много возомнил о себе!
Выбрала я черное платье с разрезом сбоку, подчеркивающее фигуру. Мне оно очень нравилось. Волосы я просто распустила, надела туфли на высоком каблуке и вышла в зал. Жора, посмотрев на меня, уже расхотел ехать в кафе и подумывал сразу перейти к "посидеть у тебя". Но я не для того выряжалась, чтобы красоваться дома перед Жорой. Уж он меня видел в самых разных нарядах и без оных, так что мне это неинтересно. Пусть и другие поглядят.
На улице Жора взял меня под руку как истинный джентльмен, ведущий свою даму к автомобилю. беда только в том, что у моего джентльмена автомобиля не было, и ему пришлось вести меня к моему собственному.
Жора рыпнулся было сесть за руль, но я свою машину никому не доверяю свою машину, поэтому повела сама. Но до кафе мы так и не доехали.
* * *
Мы ехали с Жорой Овсянниковым в кафе на моем "Ниссане", и настроение наше было отличным. Уже темнело. На дороге почти не было машин. Вдруг слева от нас раздался визг тормозов и громкие звуки, которые не спутаешь ни с какими другими: это были звуки выстрелов.
– Пригнись! – крикнул Жора, нагибая мою голову вниз.
Все остальное вам уже известно из предыдущего повествования. Буквально через несколько минут после моего звонка подъехали милицейские машины и машины "скорой помощи". Нам с Жорой пришлось ехать в отделение. Проторчала я там несколько часов, потом меня отпустили, и я поехала домой на своей машине. Жора остался в отделении.
Меня никто, слава богу, не обыскивал. Да и с какой стати? И вот теперь я сидела дома с чашечкой кофе и обдумывала сложившуюся ситуацию.
Да, я совершила кражу. Самую настоящую. Какие ты там ни придумывай оправдания – кража не перестанет быть таковой. Вы думаете, меня мучила совесть? Ничего подобного. Просто немного неприятно. И случись ситуации повториться, я поступила бы также. А вы что, нет разве? Нет?!? Не верю!
Единственное, что меня волновало, так это то, чтобы никто не узнал, что я взяла этот перстень. В принципе, никто и не сможет доказать, что я его взяла. Мало ли! Нашла, вот и все!
Я достала драгоценность из шкатулки со своими побрякушками, в которую он перекочевал из моего бюстгальтера, и залюбовалась им. Все-таки бриллианты есть бриллианты. Не зря они так ценятся. В самом их блеске есть что-то завораживающее!
Я надела перстень на безымянный палец и покрутила им в воздухе. Ух, красотища! Люблю я драгоценности! Особенно такие.
Честно говоря, мне было немного жутковато чувствовать холодок желтого металла на своем пальце: вспоминалась рассказанная Лариской зловещая история, связанная с этим перстнем.
А ну как это правда? Ведь и бандита, хранившего это кольцо, тоже убили… На всякий случай я стянула проклятый перстень с пальца и сунула его уже не в шкатулку, а в спичечный коробок. Чтобы не заражал мои драгоценности.
После этого я попыталась начать активно думать. Выходит дело, бандиты все-таки при делах? Именно они сперли перстень? Или это не из мокровской бригады ребята? Вот это надо бы выяснить у Жоры – откуда они?
Но все это теперь завтра, завтра, посоветовавшись с Ольгой. Правда, после советов сестры я все равно поступала по-своему, но все же…
Активно подумать никак не получалось, и я уложила себя спать, ссылаясь на старую проверенную поговорку: утро вечера мудренее.
Утро, правда, мудрости мне не прибавило. Не прибавили мне ее также холодный душ и легкий завтрак. Поэтому я собралась и поехала к Ольге. Сестрица моя, конечно, еще возлежала в постели и даже не открыла мне дверь. Поэтому я отперла ее сама и войдя стала расталкивать Ольгу.
– Вставай, вставай, – теребила я ее, – хватит дрыхнуть, дела надо делать.
Ольга что-то промычала и перевернулась на другой бок. Тогда я стянула с нее одеяло. Но даже этот обычно безотказно действующий способ на сей раз не помог. Оставалось одно.
Я прошла в ванную, набрала в рот ледяной воды и окатила сестру мелкими брызгами.
Ольга тут же вскочила с кровати и кинулась на меня. Откуда прыть взялась.
– Сдурела совсем! – визжала Ольга, намахиваясь на меня взявшимся откуда-то на постели тапком. – Так же до инфаркта можно довести!
– Ладно, ладно, – закрываясь подушкой, урезонивала я ее. – Успокойся и иди позавтракай. Душ ты уже приняла.