В комнату вошла полная молодая девица с накрученными под прозрачным платком бигуди, в длинном, чуть не до пят, халате. Пунцовым длинноносым лицом и монументальной фигурой она сильно походила на рассерженную Людмилу Егоровну Харочкину, с которой Антон сегодня утром случайно встретился в прокуратуре у дверей кабинета Маковкиной.
Словно демонстрируя ярко-пестрый до рези в глазах халат, Анжелика крупным шагом прошлась по пустой комнате, смерила бесцеремонным взглядом молчаливо стоящего Бирюкова и посмотрела на прищурившую глаза Кудряшкину:
- Ну, как новый халатик?..
- Как на корове седло, - притворно вежливо ответила Леля.
- Завидуешь?
- Ужасно!
- Дай закурить.
- А выпить не хочешь?
- Хочу. У тебя что есть?
- Мартини, водка, рислинг, виски…
- Накропи виски.
- Окэй! С чем прикажете подать: с содовой или… ну ее на фиг?
До Анжелики только теперь дошло, что Леля над ней насмехается. Обидчиво надув пухлые губы, она с сильным прононсом заговорила:
- Нэ поднимай волны. Сигарэту насчастную пожалела. Ладно - попросишь у мэня…
Кудряшкина вспыхнула:
- Не попрошу ни в жизнь! Убедилась, ягодка, с кем романсы кручу, и катись колобком к маме с папой!
Анжелика хмуро поплыла к выходу. У порога хотела что-то сказать, но вместо этого неожиданно, совсем по-детски, показала Кудряшкиной язык. Леля хлопнула себя руками по бедрам:
- Ну не дура ли?!
- Сама из психушки! - огрызнулась Анжелика, скрываясь за дверью.
Кудряшкина глянула на Бирюкова:
- Видал жертву всеобщего среднего образования?..
- Смешная девушка, - из солидарности сказал Антон.
- Девушка… роковой любви, - саркастически усмехнулась Леля. - Ну, ладно, перекусить бы… Пойдем на кухню, там договорим. Есть хочется, аж смех берет. В столовке поужинать сегодня не успела - к скорняку за шапкой проездила. Показать, какого голубенького песца зимой носить буду? - Не дожидаясь согласия Антона, она принесла из прихожей большой полиэтиленовый пакет, вытащила пушистую, с голубоватым отливом серую шапку, торжественно надела ее на голову и повернулась на одном каблучке. - Видал красотищу!.. Еще воротник для пальто, сказал скорняк, такой же получится.
По ассоциации Бирюкову вспомнился перепуганный после угона "Лады" кладовщик Тюленькин, занимавшийся разведением песцов.
- Где шкурку покупала? - спросил Антон.
- Не в магазине, конечно. По госцене такую голубизну днем с огнем не сыщешь. Знакомый парень раздобыл по блату, - Кудряшкина бережно положила шапку на раскладушку. - Ну, пойдем, перекусим за компанию.
Кухня выглядела веселее, чем комната, У электрической плиты стоял новый стол со шкафом для посуды. Возле стола - две табуретки, тоже новые. В углу - небольшой холодильник "Морозко". Остановившись перед ним, Леля озадаченно прижала ладонь ко лбу:
- В морозилке - торричеллиева пустота. И в магазин на радостях не забежала. Чего бы пожевать?.. - глянула на Антона. - Вчерашние пряники с чаем будешь?..
- За компанию - можно, - ответил Антон, садясь на табуретку.
Кудряшкина налила под краном чайник, поставила его на включенную плиту и тоже села. Глядя Бирюкову в лицо, вдруг сказала:
- Глаза у тебя красивые.
- У тебя - тоже, - зная неравнодушие Лели к своей персоне, улыбнулся Антон.
- Не ври. У меня зеленые, как у кошки, а у тебя - синие, будто чистое небо. И взгляд у тебя умный. Люблю умных парней, но в жизни всякие обормоты ко мне липнут. Уже не раз обжигалась и все не могу научиться понимать людей. Лишь вот теперь… На механический завод сверловщицей устроилась. Третий месяц не курю, хотя и тянет сильно. С выпивкой завязала. Это соседка, баба Зина, меня образумила. Добрый она человек. Знает, что я - не конфетка, а жалеет. Даже деньги взаймы дает. Завидую Нинке Петелькиной, что у нее такая душевная бабка есть. А у меня все поумирали. Мама - когда я в пятый класс ходила, отец чуть позднее. Шофером работал и по пьяной лавочке с другом кувыркнулся на самосвале… Доучивалась за счет колхоза…
- Ты из села? - спросил Антон.
- Ну, из Мошковского района. Приехала в Новосибирск поступать в институт - конкурс не прошла. Назад вернуться ума не хватило, совсем лопоухая была. Тут городские ухари налетели, закружилась с ними… Осточертело все. Махну, наверно, в село родное, устроюсь дояркой на ферме. Баба Зина говорит, теперь доярки больше трехсот рэ в месяц получают, если не ленятся. А я раньше не ленивая была. Это в городе привыкла дурочку валять… - Кудряшкина облокотилась на стол, подперла кулаками подбородок. - Что-то меня на откровенность поволокло. Наверно, от радости, что шапку приличную завела. Давай теперь ты выкладывай: кто такой и зачем пришел?
Бирюков показал удостоверение. Кудряшкина, заглянув в него, опешила. Поблекшее лицо Лели зарозовело. Она зябко повела плечами и криво усмехнулась:
- С тобой не затоскуешь… А вообще-то терять мне нечего. С протоколом будешь допрашивать или на слово поверишь?
- Поверю на слово, - сказал Антон.
- Хоть за это спасибо. О ком рассказывать?
- О Зоркальцеве и Анжелике.
- Оклеветала красномордая Генку. Тот, дурачок, скрылся, но все равно ведь поймают. А вообще Генка - мировой мужик. Хочешь знать, это он устроил меня ученицей на свой завод. Деньги, понятно, любит зашибать. А кто теперь задарма вкалывает?.. Всем красиво жить хочется. Знаешь, например, как Зоркальцев "Жигули" купил? Сам мне рассказывал. Сначала собрал из утиля небольшой мотоцикл и продал его на законном основании. За полученный "навар" купил подержанный "Урал" с коляской. Своими руками довел его до ума и выручил полную стоимость "Урала". Потом за пустяковую цену взял разбитый в аварии "Москвич", отремонтировал лучше, чем на заводе. Таким способом и наскреб кругленькую сумму на новенькие "Жигули". Ну какое здесь преступление?
- Зоркальцева в этом и не обвиняют. Что у него с Анжеликой получилось?
- Ничего! С Милосердовым Анжелика доигралась до бэби, а когда Людмила Егоровна - вот по ком тюрьма плачет! - подняла пыль до потолка, девочка поджала хвост и на своего репетитора бочку покатила. Честно, Зоркальцев не пакостник. Среди его знакомых есть настоящие красавицы. Он с ними обаятелен, вежлив - и только. Неужели на гундосую Анжелику такой представительный мужчина, как Генка, позарился бы? Ни в жизнь!..
- Что сама Анжелика говорит?
- Сказать ей нечего. Гундосит, что мама буром в прокуратуру поперла, а теперь, когда одумалась, не знает, как затормозить.
- Милосердов действительно не прочь жениться на Анжелике?
- За деньги "карлсон" - так баба Зина его называет - на обезьянке женится.
- Чего он к тебе похаживал?
- Мишка наказал ему за квартирой приглядывать, чтобы я не вздумала этой квартиркой с кем-нибудь махнуться. Друзья они были. Тут "карлсон" и приспособился с "королевой" встречаться, когда она объявила, что в приданое будет новенькая "Волга", трехкомнатная квартира с венгерским гарнитуром и дачка в два этажа.
На плите задребезжал крышкой вскипевший чайник. Кудряшкина, протянув руку, щелкнула выключателем и опять повернулась к Бирюкову.
- Ставь пряники на стол, - сказал Антон.
- В самом деле будешь?
- Почему бы нет? Ты ведь есть хотела.
- Уже расхотелось.
- Перестань…
За чаем с черствыми пряниками Бирюкову удалось выяснить, каким образом среди знакомых Зоркальцева распространился слух о поджоге дачи Фарфоровым. Оказывается, Кудряшкина, услышав на заводе разговор о пожаре, опрометчиво брякнула: "Это, наверно, геолог Фарфоров красного петуха пустил в отместку за то, что его бывшая женушка ездила на зоркальцевскую дачку". Кто-то передал эти слова жене Геннадия Митрофановича, Тане. Она приходила к Кудряшкиной на работу "разбираться", и, когда Зоркальцев бесследно пропал, о Фарфорове заговорили еще больше. В возникшую таким образом "версию" Кудряшкина сама не верила. Больше того, Леля даже проговорилась Антону, что почти на сто процентов знает, кто действительный виновник пожара, но назвать его категорически отказалась: "Не скажу ни в жизнь! Может, еще один человек, как Вадька Фарфоров, пострадает от сплетен".
Глава VII
- Так и не дождался я вчера твоего звонка, - не отрываясь от чтения протокола допроса, сказал Шахматов, едва Бирюков переступил порог кабинета. - Поздно пришел в гостиницу?
- Во втором часу. Есть новости?
- Савелий Вожегов нашелся… - Шахматов подал Бирюкову протокол допроса. - Прочитай, очень интересные показания.
Антон присел к столу и сосредоточенно углубился в чтение показаний Савелия Кузьмича Вожегова, записанных на нескольких страницах оперуполномоченным Минского ОУР. Анкетные данные и общие сведения о Вожегове, указанные в протоколе, совпадали с теми, которые Бирюков уже знал. Новое для Антона началось с третьей страницы:
"…О потайном складе немецкого оружия я солгал ребятам в колонии для "авторитета", не думая о последствиях. Следующим вечером после этого ко мне подошел один на один осужденный Жора Коробченко, по прозвищу Дизайнер, и предложил бесплатно выколоть мне на груди "Трех богатырей". Я посмотрел рисунок татуировки на бумаге и согласился. Наколку делали тайно в библиотеке, где Коробченко числился библиотекарем-художником. В последний вечер, заканчивая татуировку, Коробченко, как бы между прочим, намекнул, что давно мечтает приобрести пистолет c патронами. Опять же не думая о последствиях, я сказал: "Как освободишься из колонии, приезжай в Минск. Будет хоть сто пистолетов". Коробченко спросил мой домашний адрес и телефон. И то, и другое я ему солгал. Больше на эту тему мы в колонии не говорили. Отбыв наказание, я вернулся к родителям в Минск и позабыл о том разговоре. 30 мая утром мне на квартиру неожиданно позвонил Коробченко. Сказал, что находится на железнодорожном вокзале в Минске и хочет меня увидеть и потолковать о чем договаривались. Встретились мы у входа в вокзал. Первым делом Жора упрекнул меня за то, что я в колонии соврал ему адрес, "Ты, Савка, в дальнейшем шуточки такие брось. Горсправка работает четко", - сказал он. Я стал было сочинять, мол, родители поменяли квартиру, но Коробченко махнул рукой: "Не наводи тень на ясный день. Когда надо, найду тебя хоть под землей". У меня имелось пять рублей. Чтобы задобрить Жоржа - это его настоящее имя, я предложил пообедать. Зашли в вокзальный ресторан. За обедом Коробченко спросил: "Как насчет немецкого "Вальтера" с патрончиками?" Пришлось опять лгать: "Понимаешь, пока я находился в колонии, солдаты с миноискателями обнаружили склад, и теперь там ничего не осталось". Жорж обозвал меня нехорошими словами и сказал, что моя брехня добром не кончится. Чтобы задобрить его, я пообещал раздобыть денег. Под предлогом купить новую импортную куртку в этот же день выпросил у мамы сто рублей.
Куртку купил в магазине отечественную за сорок рублей. Остальные деньги отдал Коробченко, думая, что он сразу уедет из Минска. Однако 31 мая Жорж снова позвонил мне. Потребовал еще полсотни, чтобы купить в дорогу что-нибудь из одежды. По его голосу чувствовалось, что он сильно выпивши. Я понял: вымогательству теперь не будет конца, и честно рассказал обо всем родителям. Папа хотел немедленно заявить в милицию, но мама сказала, что никуда заявлять не надо, а лучше мне уехать от уголовных дружков в деревню Ханевичи Гродненской области, где живет мамин отец, то есть мой дедушка. Утром 1 июня мама проводила меня на поезд. Коробченко больше я не видел. Какого числа и, куда Жора уехал из Минска, а также где он находится в настоящее время, не знаю. С моих слов записано правильно и мною прочитано"
, - ниже стояла, разборчивая подпись Вожегова.
В сопроводительном письме оперуполномоченный Минского ОУР сообщал, что безвыездное нахождение Вожегова С. К. в деревне Ханевичи со 2 июня с/г до настоящего времени подтверждается свидетельскими показаниями.
- Вот наконец стало ясно, что ничего не ясно, - проговорил Бирюков, возвращая протокол Шахматову.
- Голубев вчера вечером звонил… - Шахматов помолчал. - Самое удивительное, Тюленькин "опознал" на фото Вожегова, но подписать протокол опознания категорически отказался и начинает даже поговаривать, будто никакого нападения на него не было, а "Ладу" угнали, когда он купался в реке.
- Старик боится мести, - сказал Антон. - Не могу понять, откуда он узнал о "Трех богатырях". Это ж, можно сказать, уникальная татуировка. И еще, Шурик Ахмеров сразу навел на след Вожегова. Что это, какой-то расчет или чистая случайность?
- Говорят, случайность - одна из форм проявления необходимости.
- О Зоркальцеве какое мнение сложилось?
- Пока - смутное. В погоне за длинным рублем Геннадий Митрофанович, кажется, говоря языком футболистов, забил гол в свои ворота.
Шахматов посмотрел на часы:
- Мне, Антон Игнатьевич, пора на совещание. Вечером встретимся.
К старинному многоэтажному зданию геологического треста Бирюков подъехал на маршрутном автобусе в самом начале рабочего дня. Разговор с женой Зоркальцева состоялся в кабинете начальника отдела кадров, предусмотрительно вышедшего по "неотложному" делу. Убитая горем Татьяна Петровна - по-девичьи хрупкая, с тонкими чертами лица и аккуратно уложенными в волнистую прическу каштановыми волосами - казалась осунувшейся, постаревшей. Одета она была в хорошо сшитый серый костюм, ворот которого прикрывал отложной воротничок синей в белую горошину блузки.
Беседа долго не клеилась. Тихим, срывающимся голосом Татьяна Петровна отвечала на вопросы очень лаконично, а большей частью вообще пожимала худенькими плечами. Все, касающееся пожара и исчезновения мужа, для нее было "совершенно не объяснимым". Ничего не могла сказать она и о прошлом Зоркальцева, ссылаясь на провалы в памяти от переживаемого несчастья. На вопрос Бирюкова: был ли у Геннадия Митрофановича серебряный перстень с бирюзой? - по инерции сказала "не знаю", но вдруг задумалась:
- Простите, Гена носил на пальце такой перстень.
- Одиннадцатого июня он не оставил его дома?
- Нет, не оставил.
- Почему ваш муж уволился с завода?
- Гена расстраивался из-за какого-то конфликта на почве репетиторства и не хотел, чтобы об этом узнали в заводском коллективе.
- Конкретно не говорил, что за конфликт?
- Нет, но… незадолго до пожара на даче Гене звонила очень рассерженная грубая женщина и, угрожая большими неприятностями, требовала вернуть деньги за репетиторство. Кажется, Гена называл ее Людмилой Егоровной…
- Не Харочкина?
- Фамилии он не упоминал. После я спросила Гену, чем это вызвано? Гена усмехнулся; "Такая задубелая тупица попалась, что легче медведя научить четырем действиям арифметики".
- Отдал Геннадий Митрофанович деньги?
- Собирался отдать, на самом деле - не знаю.
- Часто муж отлучался на машине из дома?
- Ежедневно ездил к ученикам.
- Обычно ученики ходят к репетиторам.
- Гена не хотел, чтобы у нас в квартире постоянно толклись недоросли. Сам ездил к ним, - Зоркальцева внезапно заплакала и сквозь слезы еле слышно прошептала: - Это я во всем виновата, только я…
- В чем именно ваша вина?
- Не знаю… Я ничего не знаю…
Большего, сколько Бирюков ни старался, он так и не узнал. Когда вернувшийся в кабинет начальник отдела кадров принялся успокаивать плачущую Зоркальцеву, Антон попрощался. В коридоре ему неожиданно встретился вышедший из бухгалтерии бородатый Фарфоров. Вадим Алексеевич смущенно поздоровался и, как будто оправдываясь, показал заполненный бланк командировочного удостоверения:
- Опять улетаю. В Нижневартовск, на неделю. Вы ко мне?..
- Вадим Алексеевич, - сказал Антон, - Леля Кудряшкина заявляет, что никакого перстня вам не показывала.
Фарфоров нервно дернул плечом:
- У меня, разумеется, нет свидетелей, но, если хотите, могу повторить при Кудряшкиной то, что говорил относительно перстня.
- Понятно. О Зоркальцеве нового не слышали?
- Как вам сказать… Разное болтают.
- Что именно?
- Например, будто Зоркальцев безбожно зарабатывал на своих "Жигулях", - Фарфоров тяжело вздохнул. - По соображениям этики не назову фамилии моей сотрудницы, которую Геннадий однажды довез от кинотеатра "Победа" до аэропорта Толмачево и без зазрения совести сорвал с нее десять рублей. Почти в два раза дороже, чем на такси.
- Не постеснялся взять такие деньги даже со знакомой?
- Знакомство было односторонним. Геннадий не знал сотрудницу, а она много раз видела его у нашего треста, когда он подъезжал в "Жигулях" за женой, за Таней. Произошла эта поездка по чистой случайности. Сотрудница торопилась в аэропорт, но будто назло - ни одного такси. Решила "голосовать" частникам. Одна из машин остановилась. За рулем оказался Зоркальцев. Узнав, в чем дело, Геннадий, не моргнув, заявил: "Десять рублей. Дешевле в Толмачево не поеду". Чтобы не опоздать на самолет, сотруднице пришлось раскошелиться… Другой случай был со мною. Нынче в мае я прилетел в Толмачево из Красноярска. Вышел с рюкзаком за плечами из аэровокзала - такси на стоянке нет. Смотрю, подъезжает Зоркальцев в "Жигулях". Я - к нему. Геннадий охотно повез меня, но в пути, сославшись на кончающийся бензин и отсутствие денег, попросил заправить машину. Таким образом, поездка обошлась мне тоже в десять рублей. Тогда я не придал этому значения. Теперь, когда узнал от сотрудницы о ее поездке с Геннадием, думаю, что такой приработок для Зоркальцева был закономерным.
- Не слышали, в районные центры Зоркальцев ездил? - спросил Бирюков Фарфорова. - Хорошо ли он знал проселочные дороги?
- Рассказывал Геннадий, что объездил все близлежащие от Новосибирска районы. Зоркальцев - заядлый грибник. Обычно в августе, когда в вузах начинаются приемные экзамены, Геннадий заканчивал репетиторство и позволял себе отдохнуть в лесу… - Фарфоров виновато посмотрел на Бирюкова. - Простите, спешу на самолет…
Антон протянул руку:
- Всего доброго.
Из геологического треста Бирюков отправился в противоположный конец города, чтобы на овощной базе встретиться с завхозом Евгением Евгеньевичем Харочкиным. Тот оказался лысым худощавым человеком неопределенного возраста. В черном сатиновом халате с оттопыренными лацканами, Евгений Евгеньевич сидел в похожем на тесную кладовую кабинетике и, прикусив кончик языка, увлеченно перебирал накладные. Антон присел на расшатанный стул. Поздоровался. Харочкин молча кивнул в ответ, спрятал накладные в ящик стола и только после этого посмотрел на Бирюкова воспаленными глазами:
- Вы от Генриетты Николаевны по поводу болгарских помидорчиков?..