Не могу сказать, что Сток пришёлся мне по душе. Британец по рождению, он оставался типичным американцем: болтуном, трусом и бестактным скрягой. Пользуясь его же собственным выражением, настоящий -. Повстречай он Джима Ласситера, не успел бы даже вытащить револьвер. Спасибо, хоть не чёртов мормон.
Пытаясь скрыть свой страх, Сток принялся с высокомерным видом читать мне нотации. Помимо обещанных пяти тысяч, мы получили авансом небольшую сумму, и теперь наш клиент возомнил, что компания "Мориарти и Моран" - нечто вроде плотников, занятых изготовлением полок для шкафа. Нёс свою немецкую чушь насчёт "оплаты после завершения работ" и ворчал из-за того, что профессор отказался ехать с ним в Уэссекс и плясать там под его дудку.
Даже дикарь Дэн’л и то выказывал более подобающие манеры. От него я узнал, что люди боялись Заповедника задолго до "возвращения" Красного Шака. Похоже, в древней чаще свершилось немало преступлений. Туда редко совались даже самые отпетые браконьеры. Дэн’ла не очень-то пугал сам зверь. По его словам, горный лев обычно наносит гораздо более страшные раны. Великану случалось убивать горных львов при помощи Герти, и в подтверждение он показал глубокие старые шрамы. Я тоже мог похвастаться подобными сувенирами, и мы сыграли в увлекательную игру, закатывая рукава, расстёгивая рубахи и демонстрируя друг дружке отметины. Однако Дэн’л боялся Дамы Со Сломанной Шеей. Что-то очень дурное приключилось с Терезой Клэр в Заповеднике; тогда она не стала никому жаловаться, но позже жуткое воспоминание не дало упокоиться её духу. Раз во время дежурства гигант видел закутанную в вуаль призрачную женщину: она крадучись выходила из леса.
- Ох, и напугала ж она меня, - жаловался Дэн’л. - Горный лев - это пустяки, а вот от привидения не знаешь, чего ждать. Оно может наслать порчу.
Сток презрительно фыркнул, а я сделал себе мысленную пометку. Возможно, придётся иметь дело с целой толпой призраков, хотя награда назначена лишь за голову собаки. Зато у меня с собой коробка серебряных пуль.
В Сторкасле нас ждала крытая двуколка.
Разумеется, шёл дождь.
VII
Мориарти велел мне записывать свои наблюдения. Ну что ж…
Судьба заносила меня в разные захолустья, но смело могу заявить: Уэссекс - одно из самых паршивых мест на всём белом свете. Даже в Афганистане шлюхи пахнут приятнее. Даже в Тибете погода лучше. А в австралийском буше кормят вкуснее, хотя там в качестве главного блюда на долгожданный воскресный обед подают змею. Что же до туземцев - они гораздо дружелюбнее в колониях на Андаманских островах.
Беспрерывно моросящий дождь заставил меня скучать по лондонскому туману.
Возле станции, под грозившим вот-вот рухнуть навесом, нас дожидались двое грязных туземцев.
- А где кучер? - пролаял вместо приветствия Сток, обращаясь к коренастому мужчине (довольно нервозному, судя по изжёванному усу и лысеющей шевелюре). - Ну же, Дерби, говори.
Однако вместо Дерби заговорил второй заляпанный грязью субъект - растрёпанный малый щуплого телосложения, в необычного покроя твидовой куртке и серовато-коричневом плаще с капюшоном. С его лица не сходила улыбка.
- Кучер сбежал, - весело поведал он своим странным присвистывающим голосом. - Сделал ноги. И не он один. Ещё несколько горничных. И повар. И дворецкий. Тринг теперь вместо него. Мы сделали что могли, мистер Сток. Что могли.
Разозлённый Джаспер нас не представил, но я предположил, что передо мной бывший управляющий Брэхэм Дерби и его якобы полоумный брат.
- Надо было кого-нибудь нанять. На что это похоже? Мой управляющий разъезжает в повозке вместо кучера?
- Никого не смогли найти, мистер Сток, - пожал плечами Брэхэм. - Ни за какие деньги.
Ясное дело. Мало того что рядом с поместьем водится кровожадный Красный Шак, кому вообще захочется наниматься к ненавистному чужеземцу? Местные только обрадовались бы, если бы Сток подхватил на платформе простуду и умер.
- Снова был вой, - весело сказал Саул и вдруг, вытаращив глаза, уставился мне за спину, словно к нам кто-то подкрадывался.
Когда я обернулся, то никого не увидел. Что ж, поганец сумел меня провести, но второй раз не выйдет. Сток, Дэн’л и даже Брэхэм (хотя, казалось бы, уж он-то привык к выходкам брата) тоже чуть не свернули шею и получили в итоге по пригоршне дождя в лицо. Саул беззаботно засвистел, словно не заметив нашего замешательства. Я решил, что передо мной либо деревенский дурачок, либо гений, искусно прикидывающийся помешанным.
Саул забрался в сухую повозку, а Брэхэм с мрачным видом уселся на мокрый облучок и повёз нас в Трэнтридж. Сток молчал, а вот Дэн’л начал расспрашивать своего разлюбезного приятеля о новостях.
- Звери очень встревожились, - пустился в объяснения полоумный. - Кролики, зайцы, крысы, землеройки и горностаи. Забираются в поместье и безобразничают. Жители Заповедника бросают свои норки. Человек с розовыми глазами в них стреляет. Но они всё равно залезают в дом и гоняют кошек. Природа в смятении. Я написал об этом феномене в газету.
Сток снова фыркнул. Он ничегошеньки не понял.
Мелкая дичь бежит из леса, значит там завёлся крупный хищник. Я снова очутился в краю тигров.
VIII
Перед нами предстал окутанный пеленой дождя Трэнтридж-Холл. Именно таким я его и представлял: массивный фасад строили с явным намерением поражать умы деревенских жителей, а заколоченные верхние окна и осыпающаяся черепица свидетельствовали о плачевном состоянии поместья.
В средней руки усадьбах по всей Англии вернувшегося домой хозяина приветствуют одинаково: слуги обязаны побросать все дела (мнимые или настоящие) и выстроиться на лужайке перед домом, улыбаясь во весь рот. Даже если вышеупомянутый хозяин всего-навсего отлучался в город, чтобы выдернуть зуб или прикупить последний номер "Ля ви паризьен".
Если идёт дождь - ну что ж, не повезло. Лакеи и горничные боятся потерять место и остаться без рекомендации, поэтому опасный для высокородных господ насморк им не страшен.
Толпа перед Трэнтриджем походила на солдатский полк наутро после стычки: поредевшие шеренги свидетельствовали о потерях или, вернее, о многочисленных случаях дезертирства. А уж улыбки совсем никуда не годились. Потеря места здесь, видимо, приравнивалась к досрочному освобождению из тюрьмы.
Двуколка остановилась. Какой-то коротышка открыл дверцу и помог Стоку спуститься, держа над его головой зонт. Тринг. На его лице красовалось красное родимое пятно, словно прямо в эту физиономию швырнули комок грязи. Ливрея сбежавшего дворецкого свободно болталась на получившем неожиданное повышение лакее.
- Добро пожаловать домой, сэр, - поприветствовал он Стока.
Да уж, если Тринг думает, что д’Эрбервилль заслуживает подобного дома, ненависть его, видимо, не знает пределов.
Сток, крякнув, вылез из повозки. Его сапоги тут же по щиколотку увязли в грязи. Джаспер не обратил ни малейшего внимания на промокших до нитки слуг; он, казалось, был готов позорно кинуться к дому.
В готической арке ждала закутанная в дождевик женщина. Её лицо лучилось стопроцентно неискренней улыбкой, плутовка даже кокетливо взмахнула ручкой.
Дэн’л вздохнул. Значит, вот она, его любимица Мод, сестра Брэхэма и Саула. Я сделал себе мысленную пометку. Судя по рассказам, это самый годный в поместье товар. Судить пока трудно: все подробности скрыты под рыбацким плащом и клеёнчатым капором. Хотя личико розовое и миловидное.
Тринг не двигался с места, и Сток наконец-то соизволил взглянуть на слуг. Кое-кто из горничных присел в реверансе, но большая часть прислуги никак не пыталась скрыть недовольство. Внезапно щёлкнул кнут. Все тут же натужно заулыбались.
Возле дома стоял, прислонившись к стене, похожий на привидение мужчина, закутанный в американский кау-бойский плащ. Это он щёлкнул кнутом, призывая слуг к порядку. Розовые глаза, напоминающее череп худое лицо, выбивающиеся из-под широкополой шляпы белоснежные волосы. Даже неопытный любитель дедукции опознал бы в нём Альбиноса Накжинского.
- Живо за работу, вы все! - прикрикнул Сток.
Учитывая обстоятельства - почти что милосердное распоряжение. Ему не пришлось повторять дважды: слуги бросились в дом.
Джаспер под прикрытием Трингова зонта поспешил в объятия мисс Дерби.
Я выбрался из двуколки и осмотрелся.
- Идите лучше внутрь, полковник, - обратился ко мне Брэхэм. - Выпейте горячего пунша.
Мод Дерби широко развела руки, отчего рукава плаща уподобились крыльям летучей мыши.
И вдруг из-за кустов вышла ещё одна женщина и направила на Стока ружьё. Хозяин поместья с визгом рухнул на землю.
Неужели фирма вот-вот потеряет клиента? Ведь я даже не успел взяться за дело.
Мрачная гарпия в изодранном на груди платье и со слипшимися от грязи волосами целилась в Джаспера на удивление уверенной рукой. Вооружилась она "Коричневой Лизой" - мушкетом времён Ватерлоо, который, видимо, лет семьдесят простоял на чьей-то кухне в углу вместе с мётлами. Порох наверняка промок.
Сток с рыданиями молил о пощаде и задом отползал к дому, оставляя на траве грязный след. Неудивительно, что его выжили из Тумстоуна. Если уж женщина с допотопным ружьём сумела нагнать на него такой ужас, что говорить о метком стрелке Эрпе с исправным винчестером.
- Мэтти Болл, уходи отсюда, - покачал головой Брэхэм. - За убийство тебя повесят.
Женщина, не моргнув глазом, взвела курок.
Я вышел вперёд и загородил Стока, уперев грудь прямо в холодное дуло мушкета.
- Хочешь кого-нибудь пристрелить - как насчёт меня? Пороху хватит? Я полковник Себастьян Моран, служил в Первом Бенгалорском сапёрном полку и смотрел смерти в лицо в разных уголках света. Уэссекская могила мне совсем не по душе. Вот так, моя милая. Собиралась бы и впрямь стрелять - уже давно бы пальнула из своего старья.
Я вспомнил рассказ Стока о выселенном семействе Болл. Мэтти, видимо, из их числа. Сошла с ума от обрушившихся на голову несчастий.
В таких мушкетах заряд только один (если, конечно, эта штука вообще в состоянии выстрелить). Перезарядить его уже не получится. Обуреваемая жаждой мести деревенская девчонка вряд ли израсходует на меня единственный выстрел: ей нужен Сток, виновник всех её несчастий.
Я сумел сломить волю спятившей Мэтти Болл. Проделывал это раньше с мужчинами и зверями (и даже точно такими же мстительными женщинами). На меня снизошла ясность, карты легли на стол. Подобные стычки длятся всего мгновение… но, кажется, растягиваются на часы.
Пока удача всегда оказывалась на моей стороне.
В глазах Мэтти промелькнуло сомнение. Я воспользовался секундной слабостью девушки, ухватился за ствол и рванул его вверх, одновременно просунув палец между скобой и спусковым крючком. Мэтти Болл принялась яростно жать на него, но ей помешала моя толстая кожаная перчатка.
Я отобрал у девчонки мушкет. К нам подскочил Альбинос (где он раньше был, интересно знать?), схватил Мэтти за локти и приставил к её горлу широкий нож. Не самый удобный инструмент, но, чтобы перерезать глотку, сойдёт.
Брэхэм запротестовал, но Накжинский показал жёлтые зубы и розовые, по цвету неотличимые от его глаз дёсны и надавил на нож.
- Довольно, Белобрысый, - велел я. - Мисс Болл уже уходит.
Не позволю какому-то польскому недотёпе с кроличьими глазами испортить момент. Вдвоём с Мэтти мы пережили нечто более сокровенное, нежели обычные недоразумения, случающиеся между мужчиной и женщиной. Я не хотел упускать это чувство. Нож ранил не только девичью шею, но и её душу. Непокорная тоже оскалила зубы, в её глазах читалась решимость.
Взгляд Накжинского, брошенный на меня, словно вопрошал: "А ты ещё кто такой?" Но нож он убрал.
Дэн’л и Тринг помогли Стоку подняться. Мод всем своим видом дала понять, что с удовольствием кинулась бы в его объятия, но уж слишком он перепачкался.
- Привет, Мэтти, - поздоровался Саул. - Жалко твою бедную матушку… и братьев… и Гранвера Болла… и…
Мне подумалось, что Сток сейчас воспользуется кнутом Альбиноса. Но он оттолкнул Дэн’ла и Тринга и, увязая в грязи, бросился к Мэтти. Захлёбываясь злыми слезами, хозяин Трэнтриджа подло ударил девушку кулаком в живот. Она согнулась пополам и упала на землю. Сток пнул её в бок, плюнул, пнул ещё раз и ещё. Он рычал и скулил по-звериному. Сапог отскочил от её груди, как от туго натянутой кожи барабана.
Я вдруг почувствовал, как спусковой крючок прищемил мне палец. Да, мушкет действительно древний, но его бережно хранили все эти годы или же совсем недавно чинили.
Мэтти свернулась калачиком, закрывая лицо и прижимая колени к груди. Сток пинал её в спину. Над его головой всё ещё держал зонт новоявленный дворецкий. Хотя самопровозглашённого тирана и злодея вряд ли сейчас мог побеспокоить дождь.
Ради эксперимента я поднял мушкет и нажал на спуск.
Громовой выстрел привлёк всеобщее внимание. Рад бы написать, что в тот же миг на землю упала пролетавшая мимо птица, но, увы, пуля никого не убила. "Коричневая Лиза" в своё время уложила немало недругов Англии, но в те времена солдаты подпускали лягушатников близко-близко и стреляли, только почувствовав чесночный дух. Для меткой же стрельбы на большое расстояние использовали лук.
Вслед за выстрелом прогремело эхо.
Сток замер с задранной ногой, а Мэтти Болл вскочила и со всех ног кинулась прочь. Быстро же она бегает для человека, которого только что сильно избили. Девчонка молнией пронеслась по ухоженным лужайкам к дремучему лесу. К Заповеднику. На мгновение она помедлила - крохотная фигурка на фоне огромных деревьев - и погрозила нам кулаком. А потом скрылась в чаще.
Никто не выказал желания погнаться за ней.
- Моран, - завопил Сток, - вы что такое творите, чёрт подери?
- Назначьте награду за её шкурку, и я пристрелю нахалку прямо отсюда, - прихвастнул я, вскинув мушкет (разумеется, "Коричневую Лизу" сначала следовало зарядить, но Сток вряд ли сейчас отличит допотопный мушкет от современного ружья). - Однако, если я правильно понял, моя задача - выследить собаку. Для прочей дичи нынче не сезон. Кто-то, кажется, упоминал горячий пунш. Нам всем следует проявить чуть больше здравого смысла и укрыться наконец в доме от проклятого дождя.
Никто не возражал.
Я подошёл к стоявшей в дверях Мод Дерби, которая пожала мою руку и подмигнула.
- Полковник Себастьян Моран, мэм, - представился я, поднося её пальцы к губам.
- Добро пожаловать в Трэнтридж, любезный полковник. - От улыбки на шее у неё образовалась ямочка, а ямочки мне всегда нравились. - Вы только что спасли нас всех от убийцы.
Конечно, уложив одним выстрелом Стока, Мэтти Болл вполне могла вытащить из-под шали штык, приладить его к мушкету и перерезать всех обитателей поместья. Только что-то я сильно сомневаюсь.
- Похоже на то, - подтвердил я с озадаченным видом, словно её благодарность застала меня врасплох. - Это мой долг, мэм.
- Модести. Но вы можете звать меня просто Мод.
Как и с Мэтти, вдвоём с Мод я пережил нечто. И за тот долгий миг мы всё решили, к вящему удовольствию обеих сторон. Снова повезло.
Измазанный в грязи Сток проковылял мимо, даже не заметив, что именно произошло между мной и его так называемой любовницей.
Следом за ним мы вошли в Трэнтридж-Холл.
IX
Под ружейным прицелом Джаспер Сток наглядно продемонстрировал выдающиеся качества своей метафорической кишки: тоньше просто не бывает. Это видели все - слуги, его головорезы и семейство Дерби. Не остались в неведении даже простодушный Дэн’л и полоумный Саул. Тиран и злодей, как говорят китайцы, прилюдно потерял лицо. И посему решил заставить нас всех подольше томиться в ожидании ужина. Несомненно, очередной театральный эффект. Видимо, так предписывала немецкая экономика.
В огромном мрачном зале горел очаг, и от ближайших предметов отсыревшей мебели поднимался пар. По комнате разносился неприятный запах: от жара начал плавиться обойный клей. Висевшие над каминной полкой картины, судя по виду, годами подвергались воздействию тепла, излучаемого горящими поленьями. Это самое тепло, однако, совершенно не достигало стола: мы словно переместились в ледяные дебри Сибири.
Я стойко сопротивлялся холоду в своём парадном мундире, увешанном медалями за отважное человекоубийство на службе её величества. Мод Дерби сняла наконец плащ и облачилась в более располагающий наряд. Ради подобных декольте можно даже предпочесть провинцию столице: в Лондоне такое редко увидишь. У красавицы были длинные белокурые волосы. Я поддался на уговоры и рассказал ей пару историй из военного прошлого. Мод села справа и, чтобы освежить мою память, то и дело подливала в бокал вина из недавно обнаруженных запасов Саймона Стока. Слева что-то щебетал Саул и угощался орехами и ягодами со стоящего рядом блюда. Хозяин Трэнтриджа не спешил спускаться к гостям, поэтому в ожидании всё откладывающегося ужина перед нами выставили эту нехитрую снедь.
За столом также восседали Брэхэм и Накжинский. Дэн’л, по всей видимости, обедал и ужинал в обществе детей или же товарищей кау-боев. Удивительно, но пригласили ещё и Трингхэма - того самого невольного виновника Стоковых "собачьих" злоключений (если только священник сам не был замешан в заговоре). Дубоголовый старикашка, должно быть, удивился приглашению (в прошлый-то раз пастора не пустили даже на порог), но тем не менее принял его и теперь без умолку болтал о почивших д’Эрбервиллях, будто кому-то было до них дело. Сток, наверное, решил вытянуть из него некие полезные сведения. По мне, так несносный зануда скорее вытянет из всех нас жилы. Альбинос вроде не побрезговал печенью канадского констебля, а как насчёт пасторского язычка? Сгодится на закуску?
Дабы отвлечься от Трингхэма, я переключился на красавицу Мод. По всей видимости, вполне можно ожидать от неё разнообразных приятных одолжений весьма личного свойства.
Однако Мориарти велел подробно записывать все наблюдения. Дифирамбы соблазнительной груди Модести Дерби, боюсь, мало заинтересуют моего хладнокровного работодателя. А вот бормотание чокнутого специалиста по д’Эрбервиллям вполне могут.
Трингхэм уже давно пытался наложить лапы на семейный архив (почтенных д’Эрбервиллей, разумеется, а не выскочек Стоков). Приглашение на ужин подарило ему надежду и с новой силой разожгло рвение. В таком почтенном возрасте любой уважающий себя эскимос давно бы уже отправился в вечность на одинокой льдине, а этот вот экземпляр излучал энтузиазм и не затыкался ни на минуту. Близость заветной цели до чрезвычайности возбудила пастора, и он без устали выкладывал разнообразные подробности о собранных в столовой предметах.
Неожиданно его внимание обратилось к висевшим над камином картинам.
В середине красовался портрет Саймона Стока-д’Эрбервилля, в полный рост, обрамлённый резными позолочёнными завитушками и дубовыми листьями.