– И что они означают? – спросил я, когда в моих руках очутился листок распечатки.
– То, что у господина Завалихина есть тайные номерные счета в западных банках.
– Блин! – радостно воскликнул я. – Мы нашли клад! Здорово… – От моего плохого настроения не осталось и следа. – Мужики, есть идея: быстренько снимем деньги со счетов и купим яхту. Всю жизнь мечтал иметь белый капитанский костюм и небольшую быстроходную посудину под парусами. Представляете – голубое море, легкий бриз, на горизонте виднеются острова с кокосовыми пальмами, а на лакированной деревянной палубе яхты загорелые до черноты красавицы… и много шампанского.
– У тебя губа не дура… – осторожно улыбнулся Плат. – Идея, конечно, заманчивая. Однако, имеется одно "но".
– Думаешь, нас замучит совесть? Чудак человек… Да у этого Завалихина, похоже, бабок валом. Не обеднеет. Я почему-то не думаю, что он их заработал своим горбом.
– Не в этом дело…
– Боишься, что он узнает кто его подоил? Ну и хрен с ним. Пока Завалихин раскумекает что почем, мы будем кушать ананасы на Карибах и охотиться на акул. Пусть попробует нас оттуда выковырять. Лично я патриот, но пусть меня родина простит за легкий флирт с дальним зарубежьем. Если честно, то она не очень меня любила, но я, как человек благородный, обязуюсь часть позаимствованных у Завалихина денег перечислить в какойнибудь детский дом. И даже не буду претендовать на пенсию по старости.
– Проблема заключается в том, что мы не знаем за какими банками числятся эти счета.
– Ну, блин, невезуха! – Я выдал и еще кое-что, покруче. – Вот так всегда: поманит госпожа Удача косынкой – и ищи-свищи ветра в поле. Рожденный ползать летать не будет… – От расстройства меня даже пот прошиб. – А может мы этого Завалихина… того?.. – осторожно спросил я. – Прижмем сукиного сына по всем правилам спецопераций – расколется, как миленький. Уж я постараюсь…
– Нет! – резко сказал Плат. – Ни сам не буду этого делать, ни тебе не позволю. Даже если мы сейчас поссоримся и разойдемся навсегда. А если Завалихин даже не подозревает о тайне бумажника? И в его поисках руководствуется совсем иными мотивами? Что тогда?
– Ты прав… – Я сморщил кислую мину. – Не стоит нам бить горшки из-за денег. Вынужден признать, что меня занесло. Извините, ребята. Может, я и стал на войне кровожадным, но не на столько, чтобы пытать невинного человека. Резонно.
– Потому мы отдадим бумажник Завалихину и забудем о нем. Навсегда. И чтобы ни пара с уст! Никому. А полученные от него деньги оприходуем по всей форме.
– Зачем!? – в один голос воскликнули я и Маркузик.
– Не нравится мне эта история. Я ведь потомственный мент и гнильцу чувствую всеми фибрами и жабрами души. Мне неизвестно откуда растут ноги в странных похождениях бумажника, но я почти уверен, что он когда-нибудь всплывет на нашем пути как дерьмо в проруби. Мы должны быть готовы к тому, что официальные органы могут нас потревожить в связи с этим лопатником. А потому в бумагах агентства должно быть все чисто и законно. Чтобы нашу контору не заподозрили черт знает в чем.
Мы с Марком переглянулись, подумали чуток, и молча кивнули в знак согласия. А что было делать?
Завалихин явился в сопровождении серого неприметного человечка, который стал дожидаться его на улице, в подворотне. Конечно, наш клиент не сказал, что прибыл на рандеву не сам. Но нам и не требовалась его откровенность – в то время, когда мы рыскали по городу в поисках ценной пропажи, неугомонный Маркузик подсуетился и установил на четвертом этаже нашего здания две замаскированных миниатюрных видеокамеры, благодаря которым улица хорошо просматривалась с конца в конец. И пока мы разговаривали с Завалихиным, Марк записывал обстановку снаружи агентства.
При виде бумажника глаза Завалихина стали круглыми как у совы. Его правая рука непроизвольно дернулась вперед, чтобы побыстрее схватить столь желанную вещь, и только железное самообладание позволило ему сохранить лицо, как говорят восточные люди, и остаться недвижимым монументом солидного делового человека.
– Ваш? – коротко спросил Плат.
– Да, – кивнул Завалихин. – Должен вам сказать, я восхищен вашей оперативностью и профессионализмом.
– Спасибо, – невозмутимо поблагодарил Плат. – Это наш бизнес, всего лишь.
Слова Сереги наш загадочный клиент принял как намек, и тут же полез в карман за "зеленью".
– Пятьсот, как и договаривались. – Завалихин подвинул деньги к Плату и осторожно, будто боясь обжечься, взял в руки бумажник.
– Если у вас появятся еще какие-нибудь проблемы нашего профиля – милости просим, – сказал Серега и поднялся, давая Завалихину понять, что "аудиенция" закончена.
Тот тоже встал и пожал Плату руку. Сидя на своем диване, я наблюдал за нашим уже бывшим клиентом как кот за мышью. Знает Завалихин о тайной закладке в бумажники или нет? Вот вопрос, вогнавший мне шило в мягкое место и сделавший уютный диван жесткой неудобной скамьей для пыток.
Однако все мои старания пропали втуне. Если Завалихину и была известна большая ценность находки, то все равно он даже глазом не моргнул, достаточно небрежно засовывая лопатник в карман костюма – того самого, с зашитым разрезом на подкладке.
Небрежно кивнув на прощание в мою сторону, наш клиент величаво понес свою полосатую от волос плешь к выходу. Едва за ним закрылась входная дверь, как мы с Платом, не сговариваясь, бросились в комнату Маркузика, к экранам мониторов.
Завалихин шел, не оглядываясь, шагал неторопливо, но уверенно, всем своим видом подчеркивая обыденность момента. Знает или не знает!?
– Непростой господин… – задумчиво сказал Плат. – Но лучше нам о нем забыть.
– Ты, кстати, хотел навести о Завалихине справки в своем бывшем ведомстве. Мне кажется, учитывая полученная нами информацию по бумажнику, стоило бы прощупать его до самого донышка.
– Нет! – резко отрубил Плат. – Забудь об этом, Сильвер. Теперь уже я категорически против всякого шороха в нашем стогу. Да, я был не прав, когда намеревался попросить своих приятелей поискать в картотеке досье Завалихина – если, конечно, оно там присутствует. И спасибо вам, что вы меня вовремя остановили.
– Почему не прав? Лишние знания не всегда обременяют человека.
– А потому, что у таких людей, как наш клиент, везде есть глаза и уши. И из-за дурацкого любопытства мы можем попасть в такой переплет, что небу станет жарко. Уж поверь мне.
– Это в том случае, если он действительно очень крутой.
– Я почти не сомневаюсь, что Завалихин очень серьезный человек. И мне бы очень не хотелось с ним поссориться.
– Ладно… – Я тяжело вздохнул. – Миллионера из меня не вышло, пойду снова ямки рыть.
Моя голубая мечта в который раз помахала мне крылышками.
Плат и Маркузик переглянулись и как-то невесело засмеялись…
Серега сложил бумаги в папку, завязал тесемки и с удовольствием потянулся.
– Все, баста! – Он зашвырнул папку в сейф. – Нужно брать секретаршу и бухгалтера. Иначе у меня крыша поедет от всех этих формочек и форм отчетности. Многочисленное племя чиновников наплодили столько всяких циркуляров, что в них сам черт ногу сломит.
Чтобы в них разобраться, нужно иметь даже не высшее бухгалтерское образование, а по меньшей мере степень кандидата околовсяческих наук.
– Насчет секретарши ты это правильно придумал… – Я плотоядно ухмыльнулся. – Подбор стоящей кандидатуры можешь доверить мне. Я не подведу.
– Пустить козла в капусту? – деланно ужаснулся Плат. – Только через мой труп!
– Хорошо быть начальником… – Я поменял позу и улегся поудобней. – Правило первое – босс всегда прав. Правило второе – если он не прав, посмотри правило первое. Между прочим, мы договорились о равных паях в агентстве. А это значит, что в перспективе я могу претендовать на твой трон. Дашь порулить, а?
– Тебе прямо сейчас отдать печать и ключи от сейфа? Сильвер, если мы поменяемся местами, я тут же пойду в церковь и поставлю благодарственную свечу какому-нибудь угоднику. Ну как, по рукам?
– Плат! – возопил я. – Не шути так над юродивым! Если я закопаюсь в бумагах, мне хана.
Ты у нас голова – тебе и вожжи в руки. Вот если кого пришибить – тогда другое дело.
Впрочем, у тебя рука тоже дай Бог…
– Льстишь?
– Не без того… – Я изобразил монашеское смирение. – Ласковый телок два вымени сосет…
Плат принял эффектную ораторскую позу – наверное, чтобы в очередной раз поупражняться в красноречии с назидательным уклоном, но в этот момент неожиданно резко и требовательно подал голос звонок входной двери. Мы недоуменно переглянулись, застигнутые врасплох на самом интересном месте нашей дружеской дискуссии, а затем, спохватившись – вдруг у нас появился еще один клиент, к которым мы уже начали привыкать? – дружно встали со своих мест. Пока Серега приводил в порядок одежду /босс должен всегда выглядеть на уровне/, я пошел отворять запертую дверь. По этому поводу мы в свое время немного поспорили, но в конце концов единодушно сошлись во мнениях: у нас не агентство по продаже недвижимости, предполагающее полную открытость и доступность, а специфическая организация, которая в перспективе может вызвать в некоторой части населения нашего города отрицательные эмоции. Потому лучше держать постоянно дверь на замке, а ушки на макушке – береженого Бог бережет.
Я посмотрел в глазок – и не поверил увиденному: на тротуаре стоял собственной персоной Боб Стеблов и его ненаглядная Сосиска! Вот это номер…
С такой скоростью я открывал засовы впервые. Марк обещал снабдить входную дверь электрическим замком, открывающимся при помощи переносного пульта, чтобы лишний раз не поднимать свой зад без особой нужды, но рабочая запарка по установке охранной сигнализации отодвинула его замыслы на второй план. И мы каждый раз громыхали массивными железяками, которые можно увидеть лишь в тюрьмах, испытывая определенную неловкость перед посетителями. Впрочем, мне кажется наши состоятельные клиенты относились к подобным мерам предосторожности весьма благосклонно и проникались к О.С.А. еще большим доверием.
– Здравствуй, Сильвер… – Боб вяло пожал мою руку.
Сосиска лишь кивнула, не поднимая головы. Она была одета в старенькое платьице и – о чудо! – не накрашенная. Ее осунувшееся лицо было заплаканным, а руки судорожно комкали носовой платок. Что у них стряслось!?
– Плат, нам нужно… посоветоваться… – начал Боб, когда они уселись.
– Я внимательно слушаю… – Плат сразу понял, что у Стебловых какие-то неприятности, а потому посуровел и подобрался как перед прыжком.
– У меня проблема… даже не знаю, как сказать… – Боб был как в воду опущенный.
Я смотрел на него и диву давался. Куда девался уверенный в себе бизнесмен-миллионер с вальяжными манерами знающего себе цену человека и румянцем на всю щеку? Перед нами сидел убитый горем, а от этого мгновенно состарившийся мужчина, от которого за версту несло перегаром. Его покрасневшие глаза были пусты и безжизненны, а красивый орлиный нос теперь напоминал унылый клюв какой-то большой морской птицы, измазанной в нефти; мне совсем недавно довелось видеть на телеэкране последствия аварии танкера, и там таких птичек собирали по берегу энтузиасты, защитники природы, и отмывали им перья в тазиках со специальным раствором.
– Проблема!? – неожиданно вскричала Алена. – Ты называешь это проблемой!? – Из ее глаз хлынули слезы. – Серега, Стас, у нас украли ребенка! Понимаете – украли!!! Что нам делать!?
Она заплакала навзрыд, забилась в истерике. Мы с Платом были ошеломлены. Я вскочил и бросился к недавно приобретенному холодильнику за минералкой, Серега довольно бестолково начал искать стакан, хотя стеклянная посуда стояло прямо перед ним, на полке шкафа, а Боб с трудом удерживал довольно хрупкую жену на стуле – закатывая под лоб глаза, она вопила что-то нечленораздельное и норовила свалиться на пол.
Алена успокоилась лишь после второго стакана "Боржоми". Мы усадили ее на диван, и она, забившись в угол и поджав колени, смотрела на нас как загнанный зверек. Больше от нее мы не услышали ни слова; мне показалось, что она вообще онемела. И только в больших газах Алены временами посверкивал огонек безумия, от которого мне становилось не по себе.
– Как это случилось, когда? – спросил Плат, усаживаясь на свое место.
– Неделю назад, – ответил Боб. – Я поднял на ноги всю милицию, службу безопасности и своих парней. Они перевернули город и окрестности вверх тормашками. И все тщетно.
Кристина как в воду канула… – Его вдруг начала бить крупная дрожь.
– Каким образом ее похитили? – поторопился с вопросом Плат, не без оснований опасающийся, что и с Бобом вот-вот случится истерика.
– Г-гуляла… – У Стеблова зуб на зуб не попадал. – В п-парке…
– Одна!? – удивился Плат. – Сколько ей лет?
– П-пять. Почему одна? С няней… и охранником… – Тут Боб скрипнул зубами и на его лице явственно проступила дикая ярость. – С-собака… – прошипел он. – Если мы не найдем Кристины, он мне за все заплатит.
Да, не хотел бы я быть на месте охранника…
– И что произошло в парке? – настойчиво гнул свое Плат.
– Няня отошла на минуту купить мороженного… Кристина и охранник сидели в беседке, буквально в двух шагах. Когда няня вернулась, охранник лежал без сознания на полу, а девочка… Ее и след простыл.
– Ты хочешь сказать, что вокруг не было людей? – удивился Серега.
– Были. И немало. Но никто ничего не видел.
– Странно… – задумчиво сказал хмурый Плат.
– Не то слово… – Боб обхватил голову руками. – Что делать, что делать!?
– Надеюсь, свидетелей опросили?
– Конечно. Оперативная группа прибыла на место происшествия спустя десять минут после похищения. Парк был оцеплен, всех пропустили, что называется, через мелкое сито.
Увы…
– Списки людей, находившихся в парке, составлены?
– Естественно. Их не отпускали до тех пор, пока не проверили установочные данные по картотеке милиции и службы безопасности. Ничего особенного, люди как люди.
– Извини, но я все-таки должен спросить… – Серега замялся. – В общем… кгм! – Он прокашлялся. – Похитители вам не звонили? Ну, там выкуп… или еще что-то в этом роде…
– В том-то и дело, что не было ни звонков, ни писем, ни даже малейшего намека на причины похищения. – В голосе Боба звучало отчаяние. – Я готов заплатить любую сумму, лишь бы вернуть Кристину. Любую!
– Месть? – то ли спросил, то ли констатировал Плат.
– Не знаю. Вполне возможно… – Лицо Боба вдруг затвердело и что-то хищное, неприятное выглянуло на миг из его глаз и тут же спряталось под маской сосредоточенности.
– Если это так, то тогда ваши дела совсем плохи, – тихо сказал Серега, бросив быстрый взгляд на безмолвную Алину.
– Ужасно… – прошептал Стеблов и жадно выпил стакан минералки. – Я просто не знаю, что будет с Алиной, если Кристину не найдут.
– А что рассказывал охранник?
– Ничего, – злобно покривился Боб. – Он ничего не помнит. Говорит, сидел на скамейке у входа в беседку, а Кристина играла с куклой внутри. Там есть столик… Ему показалось, что у него кто-то стоит за спиной, он хотел обернуться… и все. Темнота. Очнулся только тогда, когда возвратившаяся с мороженым няня подняла крик.
– Потерял сознание… Причину определили?
– Скажем так – почти. Его обследовали врачи и обнаружили на голове шишку. Кто-то охранника оглушил.
– Он крепкий парень?
– Громила под два метра ростом, бывший чемпион страны по боксу в тяжелом весе. До того дня считался лучшим среди команды моих парней.
– Похоже, с твоим охранником работал профи. Безбоязненно подойти к такому бугаю, а затем оглоушить, притом с абсолютной точностью и эффективностью… это надо уметь.
– Если эта падаль не врет, – злобно ощерился Боб, – то, похоже, так оно и есть. Но кто в нашем городе обладает такой высокой квалификацией?
Плат искоса зыркнул в мою сторону и я скромно опустил глаза долу. Да, я мог бы… Ну и что? Не кричать же мне на всех перекрестках о своих воистину "убийственных" талантах?
Тем более о них не следует знать Стеблову.
– Я, например, даже не могу представить, – соврал, не моргнув глазом, Серега. – А если это залетные? Такой вариант вы не прорабатывали?
– В обязательном порядке. Органы перешерстили вокзалы, аэропорт, гостиницы и вообще все злачные места и притоны. Глухо. Выезды из города взяты под жесткий контроль, досматривается весь автотранспорт, поезда и самолеты.
Интересно, когда пропадает ребенок в семье работяги, такие чрезвычайные меры органы тоже применяют? Мой риторический безмолвный вопрос к самому себе остался без ответа и повис в эфире большим вопросительным знаком. Деньги, конечно, зло, но еще хуже, когда их мало или вовсе нет…
– И чего ты ждешь от нас? – наконец Плат решился спросить о главном.
– Помощи, – просто и коротко ответил Боб.
– Ты наш приятель… /Вот врет, собака! – подумал я, глядя на бесстрастное лицо Плата. Что значит ментовская выучка…/ – А потому мы, по идее, обязаны сделать все, что в наших силах, – продолжал развивать свою мысль Серега. – Но если такие серьезные организации, как уголовный розыск и безопасность не в состоянии решить эту проблему, то что мы можем предпринять в этой ситуации?
– Я ведь пришел к вам не просто так, от нечего делать, – жестко ответил Стеблов. – О том, что вы стали частными детективами, я узнал на встрече выпускников от Стаса. Мне пришлось задействовать свои источники, которые отозвались о вашей конторе как об очень солидном учреждении. Оказывать услуги детективного характера – ваш бизнес. Вы об этом заявили достаточно громко и пока работаете весьма эффективно.
Интересно, что это за "источники"? Такая мысль мелькнула в наших с Платом головах одновременно и мы молча переглянулись. Да, молва всегда бежит впереди паровоза…
– Ребята, мне просто деваться некуда! – с надрывом продолжал Боб. – Утопающий хватается за соломинку. Может, вы как раз и будете моим спасательным кругом. Чем черт не шутит…
– Не знаю, что тебе сказать… – Плат мучительно размышлял.
Я понимал, что его смущает и тревожит в этой ситуации: розыск пропавших без вести или похищенных – почти всегда гиблое дело. Статистика подобных дел – упрямая вещь и она нам была известна. Тем более если нет никаких зацепок, как в случае с ребенком Стебловых. Ну, скажем, почти никаких, принимая во внимание неизвестного профессионала, так мастерски и с одного захода отправившего охранника в нокаут. А такие парни, как чемпион по боксу в тяжелом весе, держать удар умеют.
– За деньгами я не постою. Я уже говорил. Назовите сумму. Я ведь не требую, чтобы вы работали бесплатно. Бизнес есть бизнес. Вы не благотворительная организация. Никаких обид.
Плат молчал. Мне было неловко, так как я понимал, что творится у моего друга в душе. И хочется, и колется…
– Сто тысяч! – выпалил теряющий терпение Боб. – Если найдете Кристину – плачу сто тысяч баксов. Сколько же дам, если выйдете на след тех, кто ее похитил. Все расходы, связанные с розыском, я беру на себя. Это для начала… – Он достал портмоне и вынул оттуда пачку долларов. – Пять тысяч. Израсходуете – еще добавлю. Дайте мне хотя бы надежду! – вдруг вскричал он вне себя.