И от Венеции он тоже не устал. Город его очаровал своими закоулками, тупичками, укромными маленькими площадями. Морепродукты были бесподобны, он наслаждался отдыхом от постоянной пасты. И хотя достаточно насмотрелся на соборы, дворцы и музеи, его интерес к искусству и истории обострился.
Но Рик был футболистом, и ему предстояла еще одна игра. Ее следовало выиграть, чтобы оправдать свое пребывание в Италии и свою зарплату, какой бы скудной она ни была. Некогда он играл квотербеком за команды НФЛ и если не способен сплотить нападение и победить еще в одном матче здесь, в Италии, пора вешать шиповки на гвоздь.
Рик уже намекнул, что в четверг утром должен уехать. Ливви словно не заметила. За ужином во "Флоре" он повторил:
- Завтра мне нужно ехать в Парму. После обеда тренер Руссо проводит совещание.
- Я останусь здесь, - не задумываясь ответила девушка.
- Надолго?
- На несколько дней. Я прекрасно со всем справлюсь.
Рик в этом не сомневался. Хотя им нравилось быть вместе, каждый хотел сохранить свое независимое пространство и мог, не колеблясь, на некоторое время исчезнуть из поля зрения другого. Рик знал, что Ливви без него не пропадет. Она способна путешествовать по миру в одиночку, и это дается ей легче, чем ему. Ничто ее не смущало и не пугало. Она, как бывалая туристка, приспосабливалась на лету, умело пользовалась своей красотой и не стеснялась улыбнуться, чтобы получить необходимое.
- Вернешься к Суперкубку? - спросил он.
- Не осмелюсь пропустить такое событие.
- Вот и умница!
Они заказали угря, кефаль, каракатицу, а насытившись, заглянули в бар "У Гарри" на Большом канале пропустить по стаканчику на ночь. Забились в угол и, глядя на шумную компанию американцев, чувствовали, что нисколько не скучают по дому.
- Что ты собираешься делать, когда кончится сезон? - спросила Ливви, обняв его за плечи, а Рик гладил ее колени. Они пили не спеша, словно собирались провести за столиком всю ночь.
- Не знаю. А ты?
- Надо ехать домой, хотя и не хочется.
- А мне не надо, но я не представляю, чем могу заниматься здесь.
- Собираешься остаться? - Ливви умудрилась прижаться к нему еще теснее.
- С тобой?
- Есть на примете другая?
- Я не это имел в виду. Останешься со мной?
- Меня можно уговорить.
Крепкая кровать в комнате больших размеров решила проблемы с жалобами. Они проспали допоздна и неловко попрощались. Когда паром отошел от пристани и поплыл по Большому каналу, Рик махнул Ливви рукой.
Глава 29
Звук показался смутно знакомым. Он уже слышал нечто подобное раньше, но, погруженный в пучину сна, не мог вспомнить, где и когда. Сел в постели, взглянул на часы - начало четвертого. И наконец сообразил, что происходит. Кто-то звонил в его дверь.
- Сейчас! - крикнул он, и непрошеный гость (или гостья) убрал палец от белой кнопки в коридоре.
Рик натянул спортивные шорты и майку. Включил свет и вдруг вспомнил детектива Ромо и свой "не арест" несколько месяцев назад. Подумал о Франко, своем личном судье, и решил, что ему нечего бояться.
- Кто там? - спросил он.
- Я хочу с вами поговорить. - Низкий скрипучий голос. Американец. Немного гнусавит.
- Мы уже говорим.
- Я ищу Рика Доккери.
- Считайте, что нашли. Что вам угодно?
- Будьте любезны, мне необходимо увидеть Ливви Гэллоуэй.
- Вы коп или как? - Рик внезапно вспомнил о соседях и подумал, что может их разбудить, перекрикиваясь с гостем через дверь.
- Нет.
Рик открыл дверь и оказался лицом к лицу с мужчиной в дешевом костюме. Тот стоял, выпятив грудь. Массивная голова, густые усы, мешки под глазами. Наверное, давно пристрастился к бутылке. Гость протянул руку:
- Я Ли Брайсон, частный детектив из Атланты.
- Рад познакомиться. - Рик не ответил на рукопожатие. - А это кто такой?
За Брайсоном стоял мрачный итальянец в темном костюме не намного дороже, чем у американца.
- Лоренцо. Он из Милана.
- Это все объясняет. Он коп?
- Нет.
- В таком случае среди нас копов нет. Так?
- Пожалуйста, уделите мне десять минут.
Рик пригласил их войти, закрыл дверь и последовал за гостями в кабинет. Пришедшие неудобно расположились на диване, почти касаясь друг друга коленями. Он опустился на стул напротив.
- Выкладывайте.
- Мистер Доккери, я работаю на адвокатов из Атланты. Можно называть вас Риком?
- Нет.
- Хорошо. Эти адвокаты занимаются разводом доктора Гэллоуэя и миссис Гэллоуэй. Они послали меня повидаться с Ливви.
- Ее здесь нет.
Брайсон окинул взглядом комнату, и его глаза скользнули по красным туфлям на высоких каблуках возле телевизора. Затем по коричневой сумочке на столике у дивана. Не хватало только висящего на люстре бюстгальтера. Лоренцо, наоборот, уставился на Рика, словно ему предстояло в случае необходимости придушить американца.
- А мне кажется, она здесь, - заявил Брайсон.
- Мне безразлично, что вам кажется, - огрызнулся Рик.
- Не возражаете, если я осмотрю помещение?
- Нисколько. Покажите ордер на обыск и копайтесь в свое удовольствие в моем грязном белье.
Брайсон снова принялся крутить своей массивной головой, шаря глазами по сторонам.
- Квартира маленькая, - продолжал Рик. - Всего три комнаты. С того места, где вы сидите, можно видеть две из них. Уверяю вас, Ливви в спальне нет.
- Где она?
- Зачем вам это знать?
- Меня послали сюда, чтобы ее найти. Это моя работа. Домашние беспокоятся о ней.
- Может быть, она не хочет домой. Не желает встречаться с людьми, о которых вы говорите.
- Где она?
- С ней все в порядке. Ей нравится путешествовать. Вам будет трудно ее найти.
Брайсон потеребил себя за усы, губы искривились в подобии улыбки.
- А ей будет трудно путешествовать. Ее виза кончилась три дня назад.
- Не такое уж тяжкое преступление, - не сдавался Рик.
- Отнюдь. Но дело может принять неприятный оборот. Ей необходимо вернуться домой.
- Не исключаю. Объясните это ей, и она примет решение, которое посчитает нужным. Она взрослая девочка, мистер Брайсон, и вполне способна жить своим умом. Ей не требуются ни вы, ни я, ни те, кто остался дома.
Ночной наскок не удался, и Брайсон начал отступление. Достал из кармана какие-то бумаги, бросил на кофейный столик и с претензией на драматичность заявил:
- Договоримся так. Вот билет на воскресенье в один конец из Рима в Атланту. Полетит - никто не станет задавать вопросов по поводу визы. Об этой пустяковой проблеме позаботятся. Не полетит - будем считать, что она здесь в "самоволке" без документов.
- Заманчивое предложение. Но вы обращаетесь не по адресу. Я уже упоминал: мисс Гэллоуэй самостоятельно принимает решения. Я лишь предоставляю крышу, когда она пожелает сюда заглянуть.
- Но вы можете с ней поговорить.
- Не исключено, но никаких гарантий. Не знаю, когда увижусь с ней в следующий раз: еще до воскресенья или через месяц. Ей нравится переезжать с места на место.
Брайсону ничего не оставалось, как ретироваться. Ему заплатили за то, чтобы найти девушку, пригрозить ей, убедить вернуться домой и вручить билет. Сверх этого он обладал нулевыми правами - и на итальянской земле, и в любом другом месте.
Он поднялся, Лоренцо повторял все его движения. Рик остался на стуле. У двери Брайсон задержался и обернулся:
- Я болельщик "Соколов". Вам не случалось играть в Атланте несколько лет назад?
- Случалось, - коротко бросил Рик.
Брайсон обвел квартиру взглядом. Третий этаж без лифта. Старое здание на узкой улочке старинного города. Совсем не похоже на блеск НФЛ.
Рик затаил дыхание и ждал удара по больному месту вроде: "Судя по всему, вы здесь пришлись ко двору" или "Отличный карьерный взлет". Но детектив молчал, и он спросил:
- Как вы меня нашли?
- Одна из соседок Ливви по комнате упомянула ваше имя, - ответил Брайсон, открывая дверь.
Когда Ливви наконец ответила на телефонный звонок, был почти полдень. Девушка сидела в уличном кафе на площади Сан-Марко и кормила голубей. Рик пересказал ей ночную сцену с Брайсоном.
Сначала Ливви разозлилась: как смеют родители следить за ней и вмешиваться в ее жизнь? Как решились адвокаты нанять гнусного типа, ворвавшегося ночью в квартиру Рика? Разозлилась на болтливых соседок по комнате. А когда успокоилась, любопытство пересилило гнев, и она стала размышлять, кто из родителей стоит за ночным визитом Брайсона. Совершенно исключалось, чтобы они задумали это вместе. Затем она вспомнила, что отец имел адвокатов в Атланте, а мать была родом из Саванны.
Когда она спросила мнение Рика, тот, не способный последние часы думать ни о чем другом, посоветовал ей взять билет и лететь домой. Там она займется проблемами визы и, надо надеяться, вскоре сумеет вернуться в Италию.
- Ты не понимаешь, - повторяла Ливви, и он должен был признать, что в самом деле ничего не понимал. Девушка сбивчиво объяснила, что не может принять от отца билет, поскольку тот двадцать один год вертел ею, как хотел, и она сыта этим по горло. А если вернется в США, то только на своих условиях. - Он знает, что я не возьму от него билет!
Рик нахмурился, почесал затылок и в который раз поблагодарил судьбу за то, что она наградила его такими обычными, ничем не выдающимися родителями. И снова задал себе вопрос: насколько страдает Ливви от неурядиц в семье?
Однако как быть с ее просроченной визой? Видимо, у нее созрел какой-то план. Италия есть Италия, и в ее иммиграционных законах имеются бреши, одна из которых - разрешение задержаться в стране на некоторый срок. Оно выдается легально въехавшим в Италию иностранцам с просроченной визой. Как правило, такое продление осуществляется на девяносто дней.
Ливви поинтересовалась, нет ли у судьи Франко знакомых в иммиграционных службах. Или, может быть, у синьора Брункардо? Или у Томми - государственного служащего, футбольного защитника и отвратительного кулинара. В клубе "Пантер" наверняка найдется кто-то, знающий, за какие ниточки потянуть.
"Прекрасная мысль, - подумал Рик. - Особенно если удастся завоевать Суперкубок".
Глава 30
В субботу по требованию телевизионщиков начальный удар пришлось отложить на восемь часов вечера. Прямая трансляция игры, пусть даже не по главному каналу, много значила для лиги и спорта. Суперкубок под прицелом объективов - это и взлет прибылей, и шумные толпы болельщиков. К вечеру на стоянке у стадиона не осталось ни одного свободного места - верные фанаты на свой итальянский манер праздновали день ответственного матча. Автобусы с болельщиками прибывали из Пармы и Бергамо. По краям поля, как во время игр европейского футбола, появились транспаранты. Это был самый главный день лиги американского футбола, и его немногочисленные, но верные почитатели собрались в Милан на финальную игру.
Поле представляло собой небольшой, хорошо ухоженный стадион, которым пользовалась команда европейской лиги. По случаю матча на Суперкубок ворота с сетками убрали, поле тщательно разметили, вплоть до расстояния вдоль боковых. Одну зачетную зону покрасили в бело-черный цвет и в середине вывели слово "Парма". Напротив, точно через сто ярдов, располагалась черно-золотистая зачетная зона Бергамо.
После вступительных речей руководителей лиги последовало представление именитых в прошлом футболистов, торжественное подбрасывание монетки (удача улыбнулась "Львам") и долгое объявление составов команд. Когда команды наконец построились для начального удара, нервы болельщиков за обеими боковыми были уже на пределе.
Даже Рик, уравновешенный, невозмутимый квотербек, приплясывал на боковой, хлопал себя по наплечным щиткам и жаждал крови. Таким и должен быть футбол.
"Львы" провели три розыгрыша и пробили пант. У "Пантер" не было новой заготовки устранения Маски. Игрок Бергамо не настолько глуп, чтобы попасться в ловушку второй раз. Наоборот, чем больше Рик смотрел видеозаписи, тем больше восхищался центральным лайнбекером и сильнее опасался его. Маски, как его великий кумир Л. Т., обладал способностью развалить нападение. Во время первой же попытки Фабрицио, как и предполагали Рик с Сэмом, был нейтрализован двумя американцами - Макгрегором и Профессором. Предусмотрительный шаг со стороны Бергамо, а для Рика и нападения "Пантер" - начало всех неприятностей. Квотербек назначил проход вдоль боковой. Фабрицио принял мяч, но был выпихнут за пределы поля. Затем его сзади схватил Профессор, однако флаги не появились. Рик начал пререкаться с судьей, а Нино и датчанин Карл бросились на Макгрегора. На поле, громко ругаясь по-итальянски, выскочил Сэм и тут же получил персональное замечание. Судьям удалось предотвратить драку, однако шум не прекращался несколько минут. Фабрицио не пострадал и, прихрамывая, пошел к остальным. На второй попытке при двадцати пройденных ярдах Рик отдал мяч Джанкарло, но Маски стиснул тому лодыжки и не позволил сдвинуться с линии схватки. Между розыгрышами квотербек продолжал возмущаться рефери, а тренер ворчал на судью за линией защиты.
Во время третьей попытки Рик решил отыграть Франко с риском спровоцировать традиционную для первой четверти потерю мяча. Франко и Маски, вспомнив свое столкновение во время прошлой игры, снова сшиблись что было сил. Были выиграны два ярда, и мяч остался у "Пантер".
Преимущество в тридцать пять очков в игре с Бергамо в прошлом месяце внезапно показалось чудом.
Команды обменивались ударами по мячу, уделяя главное внимание защите. Фабрицио совершенно зажали и при его весе сто семьдесят пять фунтов не давали прохода ни в одном розыгрыше. Клаудио не сумел принять два паса с коротких дистанций, поскольку мяч был брошен слишком сильно.
Первая четверть закончилась безрезультатно, и зрители приготовились к незрелищной игре. Незрелищной со стороны, но на линии схватки шла жестокая борьба. Каждый розыгрыш был решающим в сезоне, и никто не желал отдавать ни дюйма. После сумбурного отрыва мяча Рик метнулся вправо, надеясь уйти из-под опеки, но в этот момент, словно из ниоткуда, появился Маски и встретил его шлем в шлем. Рик поспешно вскочил на ноги - эка невидаль, столкновение, - но на боковой, избавляясь от мути в голове, потер виски.
- Ты в порядке? - прокричал пробегавший мимо Сэм.
- В норме.
- Тогда делай что-нибудь.
- Слушаюсь.
Но ничего не получалось. Как они и опасались, Фабрицио оказался нейтрализован, что лишало их возможности завершать пасовые комбинации. А Маски взять под контроль не удавалось: он был напорист в центре и проворен во время проходов по краю. Этот игрок выглядел на поле гораздо лучше, чем на пленке. Нападение противников продвигалось вперед, но ни та ни другая команда не могли приблизиться к зачетной зоне соперника. За три минуты до перерыва кикер Бергамо пробил с сорока двух ярдов, и "Львы" ушли в раздевалку со счетом 3:0.
Чарли Крей, похудевший на двадцать фунтов, с челюстью все еще в лубке, с отвисшей на подбородке и щеках кожей, прятался среди зрителей и во время первой половины встречи делал заметки, выстукивая по клавиатуре своего ноутбука.
"Недурной антураж для игры в футбол: приятный стадион, хорошо украшенный, восторженные болельщики числом примерно пять тысяч.
Доккери даже здесь, в Италии, совершенно потерялся; в первой половине матча реализовал 3 броска из восьми, выиграл 22 ярда и не сумел открыть счет.
Но должен сказать, это настоящий футбол; столкновения нешуточные; огромный напор и желание победить; никаких поблажек себе - здешние парни играют не за деньги, а из чувства гордости за свою команду, а это мощный побудительный мотив.
Доккери - единственный американец у "Пантер"; вы меня спросите, не лучше ли было итальянцам обойтись без него? Увидим".
В раздевалке никто не кричал. Сэм похвалил защиту за самоотверженные действия:
- Так держать! Мы найдем способ заработать очки.
Тренеры удалились, и заговорили игроки. Первым, как обычно, Нино. Он произнес страстный панегирик защите, а нападение призвал набирать очки.
- Это наш час! - продолжал он - Может быть, некоторым из нас больше не суждено оказаться так близко к победе. Старайтесь изо всех сил! Считайте, что это нам проверка на вшивость! - Нино смахнул слезы с глаз.
Поднялся Томми и объявил, что любит всех, кто находится в раздевалке. Сегодня его последняя игра, и он хочет уйти на покой чемпионом.
В середину вышел Пьетро. Он сказал, что для него эта игра - не последняя. Но будь он проклят, если его карьера зависит от парней из Бергамо. Он распетушился, заявив, что во второй половине встречи противнику не удастся увеличить счет.
Франко уже собирался подытожить сказанное, но в это время к нему подошел Рик и поднял руку. Он говорил, а Франко переводил:
- Выиграем мы или проиграем, я благодарен вам за то, что вы дали мне возможность играть в вашей команде в этом сезоне. - Пауза. Перевод. В раздевалке установилась тишина. - Выиграем или проиграем, я горд тем, что являюсь одним из "Пантер", одним из вас. Спасибо, что приняли меня. - Перевод. - Выиграем или проиграем, я считаю вас не просто друзьями, а братьями. - Перевод. Некоторые были готовы расплакаться. - Мне приятнее играть с вами, чем в настоящей НФЛ. И мы не потерпим поражения! - Когда он закончил, Франко заключил его в объятия, а футболисты от всей души зааплодировали. Они хлопали в ладоши и колотили его по спине.
Затем наступила очередь Франко. Он был, как всегда, красноречив и, обратившись к истории, отметил, что команда Пармы ни разу не завоевывала Суперкубок, поэтому наступает их звездный час. Четыре недели назад они в пух разнесли Бергамо, прервали полосу их удач, проводили домой с позором и, без сомнения, способны повторить успех.
Тренеру Руссо и его квотербеку первая половина встречи показалась безукоризненной. Такой матч - футбол в чистом виде, без каких-либо неожиданностей ключевой студенческой игры или битвы профессионалов, и его можно распланировать по пунктам, как сражение минувших веков. Постоянные атаки на одном направлении дают возможность подкинуть противнику парочку сюрпризов. Монотонные действия усыпляют соперника. С самого начала "Пантеры" отказались от розыгрышей в пас. Их выносные комбинации не отличались изобретательностью. "Львы" смяли врага и не сомневались, что "Пантерам" больше нечего им противопоставить.
Во время второго розыгрыша второй половины игры Рик сделал обманное движение, словно хотел отдать мяч налево Франко, еще одно обманное движение, будто намеревался бросить Джанкарло на левый фланг, а сам вильнул направо в свободное пространство. Маски, как всегда, поспешил за мячом и оказался в невыгодной позиции слева. Рик пробежал двадцать два ярда и вышел за пределы поля, чтобы избежать столкновения с Макгрегором.
- Сработает, - бросил ему пробегавший мимо Сэм. - Прибереги на потом.